И ласточкина трава (Эрланд из Ларвика (21/30)) (1/1)

— Продаю цветы! Цветы продаю! Маришка кашляет, подавившись липким осенним воздухом. Сколько ни пищи, всё без толку. Как ни странно, по утрам, когда человеков туда-сюда через градские ворота ходит больше всего, покупают меньше. Все спешат куда-то. Обычно, когда не спешат, можно канючить и давить на жалость, но сейчас — не прокатит. Удивительно, что какой-то мужчина отделяется от ужаленной в гузно толпы и неторопливо подходит ближе, явно заинтересовавшись. Но не писком девичьим, а товаром, как ни странно. — Так вот кто вас всех по дороге сюда пощипал, — недовольно бормочет себе под нос этот странный тип, наклоняясь ближе к корзинке с цветами. Глаза у него чудные — золотые, в медовую крапушку, с узким вертикальным зрачком. Как будто котячьи. На плотно забитой чёрными узорами шее — круглый медальон, на котором нарисовано что-то завроде птичьей башки. Ну, всё. Колдун, значит. Ведьм, то есть. — А это вы, дяденька, с травками что ли разговариваете? — удивляясь своей смелости, спрашивает Маришка. — А что если и разговариваю? — отвечает вопросом на вопрос ведьм. — Почём отдаёшь? Маришка говорит ему. По каменному лицу ведьма сложно сказать, что конкретно он думает, но явно ничего хорошего. — Сколько суток ты не ешь? Двое, трое? — Ой. — Будешь продавать по столько — тебе за целую корзинку и на хлеб не хватит. Вот, держи. Ведьм всучивает свёрток. Маришка боязливо заглядывает внутрь, и рот её быстренько наполняется слюной. Внутри — сушёная рыба и ломоть вкусно пахнущего хлеба. Обалдев, Маришка пытается всучить ведьму всю корзинку. — Мне нужны только белые и жёлтые, — осаживает он. Цветы выбирает сам, от помощи отказывается. Как будто она, Маришка, может причинить и без того мёртвым цветам какую-то боль. — И всё-таки, дядь, для чего? — Для чего — что? — Для чего говорить с цветами-то? — Как говаривает один мой знакомый чародей: долго объяснять, да нечего. Скажем, так они вянуть будут меньше. Ведьм подмигивает и отворачивается, быстро потеряв к ней всякий интерес.

Только сейчас Маришка замечает, что на спине у него болтается отрубленная волосатая башка какого-то страховидла. Поправив ремешок на плече, на котором она крепится, он сдержанным и даже скованным шагом продолжает свой путь в сторону города.