Я никогда не (Альзур/Идарран/Галантея) (1/1)

— А это что? — спрашивает Альзур, покосившись на здоровенную пузатую бутылку чёрного стекла, установленную перед ним на столе миниатюрной официанткой. Вопрос риторический. Он и так наверняка узнал фирменную бутылку местной травяной наливки. Судя по тому, что смотрит на неё, как ребёнок на йольские подарки: с недоверием и сокровенной радостью. — Мы этого, вроде, не заказывали, — не то спрашивает, не то утверждает Идарран. — Я заказывала. Оба мага смотрят на Галантею — впрочем, без особого удивления. — А делиться? — канючит старший из них. Предсказуемо. Альзур всегда был падок до какого-нибудь крепкого экзотического алкоголя. Дару, вроде бы, вообще всё равно. Сидит рядом, любуется переливами багряного вина в бокале, уже пятом за вечер. Подснежинка помнит, что в качестве аперитива ему нравится кровь пополам со спиртом и непонятно чем ещё; Детлафф ещё жаловался, что Идарран любит не абы какую кровь и даже не абы какое вино, предпочитая, ко всему прочему, закусывать его не абы каким сыром и не абы каким сырым мясом. Теперь, когда все-все вампиры в курсе, что Дара нельзя кусать, он волен идти на все четыре стороны и угощаться всем чем считает нужным. Но, как уважающий себя и довольно старый маг, Идарран, видно, закостенел в своих привычках. — Поделюсь, конечно же, — кивает Галантея, как только официантка отходит, — и даже за бутылку заплачу. Но только если вы со мной за неё поиграете. — В ту самую нелепую игру, в которую молодёжь обычно играет на этих своих молодёжных сходках? — Альзур подпирает голову рукой. — Не надо глаза закатывать! — возмущается Подснежинка. — Я постоянно что-то о себе рассказываю. А вот из тебя, Альзур, клещами приходится истории вытаскивать. Не говоря уже про этого крайне подозрительного молодого человека, которого я вижу во второй раз в жизни. — Вообще не понимаю, о чём вы говорите, — говорит Идарран. Похоже, весьма искренне. — Ты что, никогда не играл в “Я никогда не”? — удивляется Галантея. — Нет, не думаю. Но предполагаю, что речь идёт о какой-то словесной игре, в которую интересно играть только подшофе. К сожалению или к счастью, маги в моей молодости до такого не снисходили, что до прочих… — Общество пьяных ведьмаков опасно для здоровья, — заканчивает за Идаррана Альзур. — “Молодости”, ишь. И впрямь. Забавно звучит в отношении человека, которому и двадцати годков не дашь. Дар фыркает, пригубив бокал, и закидывает ногу на ногу: — Так в чём суть игры? Галантея рассказывает. — Ага. Припоминаю что-то такое, — меланхолично кивает Дар. — Я бы на твоём месте, прежде чем проворачивать подобные аферы, заранее список вопросов готовил. Ничего путного ты из нас не вытянешь. Сама куда раньше напьёшься. — Это мы ещё посмотрим, — Подснежинка тыкает его под столом в пятку мыском сапога. — Он чародей. Я — мутант, — напоминает Идарран. — У нас фора. — Но только вот вы уже третью бутылку на двоих сосёте, а я — не! — А она права, кстати, — смеётся Альзур. — Может, и вытянет. Галантея самодовольно улыбается, глядя, как чародей наполняет три стопки густым, терпко пахнущим бальзамом: — Начинаем с тебя. — Ну ладно, — легкомысленно кивает Альзур. И зависает на несколько секунд, пытаясь придумать вопрос. — Я никогда не… ел сырое мясо. — Это нечестно! — возмущается Идарран, но всё же берёт и выпивает стопочку. Галантея тоже выпивает. Альзур смотрит на неё немного озадаченно. — Чего? Мне и насекомых есть приходилось. Голод не тётка, пирожка не подсунет. Теперь ты. Идарран прокашливается. Ждёт, пока Альзур наполнит рюмку. Потом говорит: — Я никогда не публиковал книги под псевдонимом. — Это — тоже нечестно, — безмятежно улыбаясь, говорит Альзур. Но, похоже, возможности выпить чудесной чёрной жидкости он только рад. — Я вообще никаких книг не публиковала, под псевдонимами или без. Это не заявка. Заявка вот: я никогда не… скрывала своё настоящее имя. Оба мага, ни на секунду не запнувшись, пьют. — Что? — глянув в округлившиеся глаза Подснежинки, улыбается Альзур. — Не думала же ты, что моим родителям и впрямь хватило бы ума придумать такое? Нет, девочка: если трепать своё имя всем направо и налево, то скоренько всю силу растеряешь. — Я, в свою очередь, понятия не имею, с чего он взял, что меня зовут Идарран, — Дар кивает на Альзура. — Но проще было согласиться, чем спорить. — Не надо со мной спорить. Я никогда не встречался с ведьмаком.Идарран, недобро побуравив Альзура взглядом, пьёт. — О! — старший чародей кладёт подбородок на сложенные замком ладони. — Так кто это всё-таки был? Мадук? — Нет. — Тогда, может, Эрланд? — Без комментариев. Я никогда не… Ещё пару кругов Подснежинка и Альзур аккуратно выбирают вопросы, чтобы не раздражать замкнувшегося в себе Идаррана ещё сильнее. Хотя старшего чародея явно так и подмывает перебрать по именам всех известных ему ведьмаков, он сдерживается изо всех сил. Дар ему за это, кажется, благодарен. Галантея — тоже. Ей почему-то не хочется, чтобы эти двое вдруг поссорились и даже разбежались из-за какой-то мелочи. Хотя бы и потому, что с Идарраном находиться приятно, так же, как и с Альзуром; что для мужских организмов свойство довольно редкое. — Я никогда не целовалась с мужчиной, — не подумав, выпаливает Подснежинка. — Если это дерзкая попытка выхлебать всю оставшуюся бутылку в один нос, то очень слабо, — также недолго думая, заявляет Альзур, совсем уж откровенно пялясь на порядком захмелевшего Идаррана. Тот, уловив от наставника некие телепатические волны, медленно моргает несколько раз. Затем, оперевшись рукой на скамеечку за спиной у Галантеи, так же неторопливо целует её в висок. Альзур, по его собственным заверениям, уже довольно стар. Зато ему, вероятно, нравится смотреть. Как Галантея, приняв приглашение, осторожно прижимается губами к Идаррановым губам, положив ладони ему на плечи. По ощущениям, от поцелуя с девушкой не сильно отличается, и всё-таки — есть что-то ещё. Может, в интересе со стороны как раз всё дело. Не со стороны персонала или прочих посетителей траттории, им как раз ничего интересного не видно. Просто даже сквозь прикрытые веки Галантея чувствует, что наконец Альзур глядит на неё не как на детскую тканевую игрушку, ненароком завалившуюся в багаж. Подождав, пока на него обратят внимание, старший чародей салютует рюмкой: — Я никогда не... играл в эту игру. Галантея, слегка очумев от нахлынувших ощущений, не сразу понимает намёк, а Идарран, кажется, хочет возмутиться, но Альзур предусмотрительно добавяет: — В такой приятной компании. До Подснежинки запоздало доходит. Чокнувшись с магами, она едва ли не переливает им половину содержимого своей рюмки. Удивительно, но наливки после этого остаётся ещё ровно на три, дальше — финальный подсчёт. Галантея понимает, что больше не вынесет, и втайне надеется, что последний вопрос Идарран сформулирует как-нибудь так, чтобы больше пить не пришлось. — Я никогда не спал с девушками, — невозмутимо щебечет Идарран. Вот чёрт.