Опусти взгляд — он под тобой (Галантея/Идарран (7/30)) (1/1)

— И что? Совсем не хочешь прийти на поминки? Галантея щурится, пытаясь рассмотреть на подоконнике знакомый силуэт, почти сливающийся с тёмными стенами. Приходится включать свет. Или пытаться включить, во всяком случае. — На какие именно? — спрашивает она, облизнув сухие губы. — На все. Я ещё понимаю — Альзур, по его случаю даже целый коллоквиум собрали. Но у ведьмака… у Мадука не было никого особенно. От Братства он открестился… — А та, что всё-таки была, отправила на верную гибель при первом же удобном случае. Понимаю. Силуэт хмыкает, непонятно почему. Трясущиеся руки Подснежинки наконец-то справляются со светильником. — С меня и похорон хватило, спасибочки тебе, Дар, большущее. А ты почему не на коллоквиуме? — Сама головой-то подумай. За мою — уже лет пять награда выше, чем была за Альзурову. Если покажусь, меня, как верную жену, просто рядом прикопают, сообразно древним традициям. Если найдут, где копать. — Ты… Идарран пожимает плечами и спрыгивает с подоконника, делает пару шажков навстречу. В его одежде совсем не осталось красного, только чёрный. Галантея завороженно заглядывает в его глаза — радужка цвета гречишного мёда, красные от полопавшихся сосудов белки. В остальном лицо ученика Альзура не выдаёт ровным счётом ничего. Красивая застывшая маска восемнадцатилетнего юноши, весьма топорно скрывающая старого и уставшего мага. Даже Альзур таким старым не кажется. Не казался. — Да, я присвоил тела при первой же возможности. Куда дел — не скажу. Конечно. Рассказывать секреты не-магам — всё равно что положить деньги в задний карман и пройтись по портовому району Новиграда. — Что… что будешь дальше делать? — немного срывающимся голосом спрашивает Галантея. — Расправлюсь с тварью. Преодолев разделяющее их расстояние парой широких шагов, Подснежинка размахивается и отвешивает Идаррану пощёчину. Тот не меняется в лице и от этого. Только голова от удара с тихим щелчком наклоняется в сторону. — Ты что, совсем с дуба рухнул? Сначала оно убило… двоих убило, а теперь и тебя?! Я не могу… — Вот именно. Ты — не можешь. Уж чему, а эгоизму Альзур тебя очень хорошо научил. Дело в том, что, помимо него и Мадука, погибли ещё сотни человек. И умрёт ещё столько же, если Вий продолжит убивать в округе. Я сам таких же делал, Тея. Пропитание и продолжение жизни его не интересует. Ему хочется убивать. Смягчившись, Идарран добавляет: — Я не собираюсь подходить близко. Просто кину на Сковородку, а там — пускай выживает себе как хочет. — Это всё равно самоубийство. — Теперь только это поняла? Уж лучше, чем тихо перерезать себе вены в ванной. — Дар. — Я обдумывал все варианты, — всё так же сухо отвечает Идарран. Галантея сперва хочет выписать ему ещё одну затрещину, но, передумав, обнимает за шею, прижимается щекой к щеке. Они одного роста, так что делать так очень удобно. — Нельзя жить прошлым, ты сам говорил. И ради мёртвых людей тем более. Мёртвым… им плевать. — Было бы настолько плевать, как ты думаешь — призраков бы не существовало. Галантея прижимается всем телом и прижимает Дара спиной к стене: — А потом? Что будешь делать дальше? — А потом… не знаю. Спрячусь где-нибудь, подожду следующего Альзура. Такие маги рождаются раз в сотню лет, может больше. В этом столетии квота уже исчерпана, так что… — Бестолочь, — бормочет Тея. Она ловит себя на мысли, что, в общем, находится на грани того, чтобы изнасиловать мужчину на несколько десятилетий старше себя. Может, и на целую сотню, кто их знает, этих магов. — А что, есть другие предложения? Предложение, лихорадочно думает Тея. Я сделаю ему предложение. Пусть только вернётся из этой переделки живым. И тогда можно уехать — в Нильфгаард, в Зерриканию, да куда угодно, лишь бы выбросить из головы прилипчивых мертвецов. Старый маг определённо знал, что творит, когда… — Эй, — возмущается Тея, когда Дар бережно поворачивает её голову к себе за подбородок, — не надо. От меня алкоголем несёт. — И что.