6 (1/1)

Разговор с Дэвидом был тяжелым, суровым и эмоциональным. Я выслушала все, что только могла, меня ругали, корили, обнимали, заклинали и предлагали помощь – бескорыстно, в отличие от некоторых. И я бы с удовольствием этим предложением воспользовалась, но что мог сделать Дэвид? Умереть? Нет, спасибо. Я предпочитаю его живым.Когда все вдоволь накричались и наплакались, пришла пора действовать разумно.– Я считаю, ты должна принять предложение Регины, – заявил Дэвид безапелляционно. Учитывая, что он прекрасно знал, что такое четвертая метка, эти его слова показались издевательством. Но самое грустное, что я была с ним согласна. Генри есть Генри, ради него можно и не на такое пойти. Конечно, в первые мгновения, находясь на территории врага, мне хотелось заставить всех умыться и сделать все самой. Абсолютно все: и Пэна победить, и Сторибрук от нежити очистить. Вот беда, руки коротковаты. Да и что я могу, если разобраться? Поднять армию зомби? Хм, вообще-то это идея…– Я согласна с Дэвидом, милая, – вздохнула Мэри Маргарет. Ее заплаканное лицо было очень серьезным. Когда она уверилась, что не виновата в пропаже Генри, с ней даже получилось нормально поговорить. И, конечно, как не поддержать мужа. Меня бы кто поддержал.– Она привяжет меня к себе, – хмуро сказала я, глядя в стену. – Навсегда. И заставит делать то, что хочется ей.В общем-то, я просто проговаривала то, с чем предстояло смириться – раз и навсегда. Ситуация критическая, сама я Генри не вытащу, это уж точно, только наврежу и себе, и ему. А Регина либо не хочет, либо не может ничего сделать без моего участия. Оба варианта плохи, даже не знаю, какой и выбрать.Дэвид и Мэри Маргарет переглянулись, я поймала эти их взгляды, хотя вовсе не собиралась. Ну, и что теперь вы мне скажете?– Это же Генри.Действительно. Это же Генри. Мой сын. И я еще размышляю. На форуме мамочек меня бы съели сырой и без соли.В какой-то момент мне показалось, что я совсем не люблю сына. Но пораскиньте мозгами (только не как застреленный зомби, пожалуйста): что будет с ним, если я умру или стану безвольной слугой вампира? Кто возьмет на себя труд заботиться о нем? Регина? Ха.Я сцепила пальцы. Мыслей в голове было столько, что они вот-вот собирались полезть через уши. Сколько у меня времени? Не уверена, что много. Кто их знает, этих старых вампиров. Сегодня они откладывают сладких мальчиков на потом, а завтра осушают их в два глотка.Страшно, впрочем, не было. Будто я заранее знала, что с Генри все в порядке – в том относительном порядке, в каком это вообще может быть. Ладно, завтра я обязательно что-то придумаю. Или пойду к Регине.Но она меня опередила и пришла сама: во сне, когда я не ожидала подвоха. К большому удивлению, ничего привычно соблазнительного не произошло, Регина просто молча смотрела на меня, а я на нее, и это был самый странный сон из всех, что мне когда-либо снились. А утром у меня уже было решение, которому немало поспособствовала встреча с Пэном.Он вышел из темноты ванной комнаты навстречу мне, и сначала я даже не поняла, что происходит. К Мэри Маргарет заглянула подруга с сыном-подростком? Явно неожиданно, потому что иначе я бы у них не осталась, не хватало мне для счастья или всяких ненужных знакомств. Но когда чужая сила, неотвратимая, как цунами, и такая же губительная коснулась меня, я все поняла.– Где мой сын?Сила всколыхнулась, как в задорном смехе.Поразительно, что мне хватило ума не кидаться с кулаками, пусть даже мои три беспокойные метки так и подначивали сделать это: они в одно мгновение воспылали огнем, задурманили глаза и отравили кровь. С другой стороны, кажется, это заставило Пэна остановиться в шаге.– Здравствуй, Эмма Свон.У него был типичный мальчишеский ломающийся голос – очевидно, что вампир, обративший его, застал свою жертву в период полового созревания, и теперь Пэн навеки заключен в теле ребенка. Догадываюсь, что ему это мало нравилось. Я видела, какой тщательно сдерживаемой злобой пылают его глаза, видела, как ходят скулы под тонкой и бледной кожей щек, как тщательно он прячет свое недовольство вечной жизнью. Неужели за столько времени не привык?

Не знай я, кто он, приняла бы за обычного, вечно хмурого, подростка, каких много бродит по улицам Сторибрука. И только что-то внутри меня, что позволяет отличать монстров от людей, твердило, не умолкая: ?Беги, Эмма, беги!?Бежать мне было некуда, поэтому я осталась стоять и ждать, надеясь, что никого больше дома нет. Сердце стучало чуть быстрее обычного, Пэн, конечно, это чуял, потому что улыбка стала шире. Мелкие черты лица делали его похожим на крысу – нет, крысеныша. Маленького и кровожадного. Он давил на меня всей своей силой, не предельно, разумеется, иначе, полагаю, я уже валялась бы раздавленной, но все же я отлично понимала: это не Джонс, которому я могу смотреть в глаза и ничего не бояться. Взгляд Пэна затягивал в омуты зрачков, и мне стоило больших усилий удержаться на краю, чтобы не нырнуть. Ему было охеренно много лет, столько не живут. Даже мертвецы. Твою ж мать.– Где. Мой. Сын.Я не думала, что он не услышал первого вопроса, но никто не мешал мне повторить.Кончики пальцев закололо вдруг. Я пошевелила ими, пытаясь стряхнуть невидимые искры, и, к собственному удивлению, поняла, что искры вовсе не невидимы: они падали на пол крошечными, быстро тающими всплесками энергии.Пэн тоже заметил это, как же не заметить. И почему-то отозвал свою силу, натянув поводок. Дышать стало немного легче. В голове чуть прояснилось, все же древние вампиры имеют эту омерзительную особенность: в их присутствии все становится мутным и каким-то отдаленным. Если, конечно, они себя не контролируют или не делают это специально. Пэн явно хотел надавить на меня, прощупать, понять, чего я стою. Что мешало просто убить меня на месте? Я же чувствовала, что не могу ему помешать – не сейчас, так точно.Он вытянулся – тощий, нескладный подросток. Прищурился и облизнул пухловатые губы. Выродок, уродующий детей.

– У меня есть деловое предложение к тебе, Эмма.Мое имя в его произношении никак на меня не влияло. Я было напряглась поначалу по привычке, но, судя по всему, только Регина могла воздействовать на меня таким образом. Что ж, приятно, хоть какой-то бонус.– У меня тоже, – отозвалась я, не теряя бдительности: Пэн, как и все вампиры, мог казаться абсолютно неподвижным, но это обманчиво. В любой момент в его власти было свернуть мне шею, а я бы, скорее всего, даже не заметила бы этого. Поразительно, что он до сих пор не зачаровал меня и не попытался заставить делать то, что ему нужно. А что нужно-то?Сердце застучало быстрее.Пэн выгнул тонкие брови.– У тебя тоже? – повторил он как-то неестественно, будто был одновременно и удивлен, и не очень. Я сглотнула, ощущая, как огненный шар ворочается где-то в горле, страшно захотелось выплюнуть его, желательно прямо в Пэна.– Да. Ты отдаешь мне Генри, а я тебя не убиваю.Я блефовала, конечно, понятия не имея, как можно убить Пэна и можно ли вообще. Но ему об этом знать не стоит. Пусть считает, что у меня есть план. Проникнуть в мои мысли он отчего-то не мог, я чувствовала, как он ворочает своими пальцами у меня в голове, ковыряет мозг, пытаясь добраться до нужного, но тщетно. Видимо, метки, данные Региной защищали меня от чужих вторжений. Что ж, спасибо ей за это.Пэн усмехнулся, вытянув вперед подбородок. В его исполнении усмешка вышла абсолютно неживой, да он и не старался.– Как чудесно, – протянул он, не отрывая от меня немигающего взгляда. – Я обязательно рассмотрю твое предложение, Эмма, будь уверена. А пока что, – и он вдруг очутился ровно напротив меня так, что наши губы почти соприкоснулись, – подумай вот над чем.Он не дышал, но я готова была поклясться, что смрад могилы, из которой он выполз, заползает в меня через ноздри. Его сила спеленала меня по рукам и ногам, я не могла шевельнуться, и вот это уже было опасно. Очень.– Мне нравится твоя сила. Я поставлю тебе четвертую метку, Эмма, и ты станешь моей слугой-человеком. Взамен я не трону твоего сына и позволю тебе самой разобраться с Мастером этого города, ты ведь так хочешь избавиться от ее влияния, я знаю.Он все шелестел и шелестел, а я бы и хотела что-то ответить, да вот только огонь в горле выжег все слова и звуки. Я силилась хотя бы моргнуть, но что-то будто удерживало веки открытыми. Глаза начали болеть.Пэн склонился еще ниже, коснулся носом моего.– Я мог бы сделать это прямо сейчас, Эмма, – шепнул он доверительно. – И не отдавать тебе твоего сладкого мальчугана. Но, видишь ли, я знаю точно, что за услугу надо платить услугой. Тогда все выходит гораздо лучше.Сколько веков ему потребовалось, чтобы прийти к такому выводу?Когда он, наконец, отпустил меня и отступил в тень, чтобы слиться с ней, я готова уже была взвыть от боли в высохших глазах и обожженном горле. Сила Пэна напоследок лизнула меня в щеку, оставляя за собой все тот же могильный смрад, а ее хозяин растворился в воздухе, оставив меня кашляющей и чихающей.

– Чтоб ты сдох! – от всего сердца сипло пожелала я ему вслед и, готова поклясться, услышала смех. Он уже сдох, конечно, о чем это я.Я села на пол, потому что стоять на дрожащих ногах крайне утомительно. Страх добрался до меня в одно мгновение, накрыл приливной волной, притопил, а потом позволил вынырнуть, и я, часто хватая ртом воздух, обхватила плечи руками.Предложение он мне, видите ли, сделал. От которого, конечно, я не должна отказываться. А что, скольких зайцев я убиваю разом? Спасаю Генри и избавляюсь от Регины. Приобретая, впрочем, другого могущественного и не факт, что нормального, мастера, от которого неизвестно чего можно ждать. Точно знаю, что древние вампиры частенько сходят с ума, вот только проявляется это у них не так, как у живых. Сколько там Пэну лет? И как давно он спятил? И как скоро то же самое проделает Регина? Что им всем, вообще от меня нужно?! Неужели больше нет никого, за кем им можно было бы побегать? О какой еще силе трепался этот урод?Я посидела еще немного и встала, отлично зная, что буду делать. Никаких сложностей с выбором. Абсолютно никаких.Да.