Часть 6 (1/2)

Порой в душе из-за тебя пылает ярости пламя,

Порой - возгорается страсти огонь,

Лишь взгляну на тебя - чувств рождается гамма,

Ты посмотришь в ответ - я дара речи лишён.

Ты можешь так улыбнуться, что охота ударить,

А можешь так, чтобы сердце удар пропустило,Как о тебе скорее мысли оставить,Если ты то болван, то всё делаешь мило?– Очень приятно с Вами познакомиться, мисс Куджо, - Кекс расправился с обувью раньше всех и теперь, согнувшись в поклоне и протянув Холи руку, обольстительно улыбался ей, пока парни всё ещё толпились в прихожей, а сама миловидная омега вышла встречать непутёвых отпрысков. Возможно, при какофонии из классической ругани Цезаря и Джозефа сцена эта вышла не такой эффектной, как рыжий планировал, но женщина, как ни странно, удивлённо хлопнула глазами в ответ, а потом захихикала, словно девочка-подросток, и отчасти смущённо подала неожиданному гостю руку, польщённая крайне уважительным отношением к своей персоне. - Вы просто замечательно выглядите! Эти двое точно Ваши сыновья, а не братья?- Ох, спасибо, хи-хи, - Холи давно так не светилась от счастья, и Цеппели, протиснувшись, наконец, из узкого коридорчика в довольно просторную светлую гостиную, невольно улыбнулся; он был по-настоящему рад, что хоть кто-то помимо него самого отнёсся к Холи так галантно. – Ты, должно быть, Нориаки Какёин? Мальчики мне много о вас с Джозефом рассказывали, - омега обладала уникальной чертой: её улыбка казалась такой тёплой и уютной, что в момент согревала сердце каждого, кому была адресована. Кекс был сражён наповал: его собственная мать редко одаривала его даже простым хорошим настроением, что уж говорить о приятной улыбке.- Да, это я. Надеюсь, они рассказывали только хорошее, - Нориаки прямо-таки являл собой настоящий образец хороших манер тогда, когда этого требовала какая-нибудь официальная ситуация или его собственные корыстные цели. В этот раз, несмотря на то, что его канал на Ютубе назывался ?Milf_Hunter?, он лишь захотел лишний раз порадовать добрую женщину из совершенно чистых побуждений, ведь явственно представлял, каково ей жить с неблагодарным порой Джотаро. Впрочем, отлично понимал рыжий и то, что его готичный друг в душе любил мать не меньше, чем Цезарь, просто не каждому от рождения дано умение красиво проявлять свои чувства.

- Ну конечно хорошее! Я так рада, что мои сыночки наконец-то завели настоящих друзей, - из-за неконтролируемых эмоций и чрезмерного возбуждения Холи даже обхватила ладонями лицо; она всегда любила жестикулировать и редко могла совладать с этой привычкой, - проходите скорее, я вам чай налью! Ой, а ещё пирожные есть, будете?

- Потом, - вдруг резко вклинился Джотаро, из неоткуда появившись рядом с Какёином, и его низкий голос прозвучал так же холодно и громко, как раскаты грома в тёмном пасмурном небе, - угомонись уже, - юноша устрашающе нахмурился, причём одновременно из-за того, что Холи как всегда не вовремя снова лезла под руку, и из-за того, что всё ещё пытался оправиться от увиденного минуту назад. Если старшего брата такой неожиданный порыв вежливости со стороны басиста обрадовал, то японца искренне удивил: зачем быть излишне вежливым с кем-то, если всегда и простого ?здравствуйте? достаточно?

- Джотаро! – Нориаки тут же поспешил упрекнуть друга, не в силах поверить собственным ушам. Конечно же, он предпочитал не лезть в то, что к нему имеет мало отношения, но это уже был перебор, особенно учитывая то, что мисс Куджо ничем не заслужила такого хамства. И даже если Джотаро не являлся вежливым добрячком, никогда не поздно научиться базовым манерам, не так ли? - Как ты можешь так говорить с мамой? – с этими словами рыжий подбоченился и, словно отзеркаливая гитариста, нахмурился, но это, как и обычно, выглядело скорее мило, чем грозно, а потому альфа в ответ лишь удивлённо приподнял бровь. Он явно не ожидал, что Нориаки встанет на защиту Холи, и неудивительно; пожил бы с мисс Какёин хотя бы недельку, сразу начал бы ценить то, что имеет. – Она же такая хорошая!

- Вот именно, кое-кому не помешало бы поучиться у Нориаки манерам, - гордо согласилась Холи, многозначительно кивая в сторону младшего сына и умело пропуская его раздражённое ?ну и ну? мимо ушей, а потом отвлеклась, наконец, на Цезаря, своего маленького рыцаря, который по приходу домой всегда первым делом расспрашивал маму о её самочувствии, и на Джозефа, которого она видела уже не раз и которому тоже успела прийтись по душе. – Цезарь! Что же ты и не сказал, что придут гости? Я бы хоть заранее на стол накрыла!

- Не переживай, мамочка, - как можно мягче заверил Цеппели, быстро чмокая омегу в напудренную щёку, - я сам всё сделаю, - итальянец одарил женщину улыбкой, в которую вложил всю свою трепетную любовь, и Джозеф невольно залюбовался, ведь такой красивой улыбкой певец не награждал больше никого на свете. На секунду ударнику даже стало по-доброму завидно: в глубине души он тоже хотел бы удостоиться когда-нибудь этой улыбки, желанной, как победа в ожесточённой битве с неумолимой френдзоной.- Здравствуйте, тётя Холи, - в конце концов поздоровался Джостар, выпутавшись из пленительных чар итальянца и дождавшись, пока тот выпустит мать из нежных объятий, - мы ненадолго, так что постараемся Вас не беспокоить.- Ну что ты, Джозеф! Оставайтесь, сколько захотите, - с ожидаемой теплотой ответила омега, - раз Цезарь остаётся за главного, то приходите на кухню, как захотите перекусить, а я, если что, буду у себя, – с этими словами женщина оживлённой походкой удалилась в спальню, попутно захватив с собой бульварный роман с углового стеллажа. Там же, кстати, висело небольшое плетёное кресло: Цезарь озаботился недавно таким уютным местечком для мамы, дабы та смогла коротать вечера за любимым занятием.Парни быстро распределили обязанности: Джозеф смело взялся вываливать в большие салатники все закуски, что находил по многочисленным полкам и углам, за исключением, разве что, личного шкафчика Цезаря, вечно запертого на ключ, где хозяин хранил особенно редкие и ценные чипсы. Конечно же, итальянец не поддался уговорам подать их к столу, и Джостар сделал горький вывод о том, что ?Цезарино – жадина!?, а этот самый Цезарино гордо поправил, что ?просто не любит, когда трогают его вещи?.

Кекс, само собой, первым делом рванул к приставке. Она была далеко не новой, хотя и выглядела почти не тронутой, но к ней прилагался солидный классический набор игр, в том числе и несколько из серии ?Марио?, а потому омега остался совершенно счастлив: сегодня он изо всех сил постарается поставить неприлично высокие рекорды.

Впрочем, большинство парней, рассевшись на диване, к великому сожалению Нориаки, проголосовало за командную игру, хотя и это не смогло остановиться их от дружеской драки за первый геймпад, в которой у Кекса появилось несравненное преимущество: он был достаточно гибким и маленьким, чтобы незаметно пролезть между цапающимися альфами и выкрасть вожделенный прибор прямо у них из-под носа.

- Смотрите-ка, я буду играть за Марио! – дразнящим тоном выдал Нориаки, поудобнее устраиваясь на мягком ковре прямо перед диваном и демонстративно размахивая заполученным геймпадом. Юноше даже хватило наглости показать проигравшим альфам язык, и это стало роковой ошибкой, ибо Цезарь ненавидел, когда его провоцируют, и моментально из-за этого закипал.- Кексик, лучше тебе отдать его по-хорошему, - прошипел итальянец, как разъярённый змей, а потом пустился во все тяжкие и пошёл с козырей, - а иначе по жопе получишь, - фраза эта прозвучала так серьёзно и даже в некоторой степени нетерпеливо, что рыжий невольно глянул в сторону Джотаро, будто подсознательно ожидая найти в нём союзника, но гитаристу было абсолютно всё равно: он занял нейтралитет и мирно копался в телефоне, потягивая заранее выуженную из холодильника баночку пива и загадочно улыбаясь одними уголками губ.- Знаешь, Цезарино, мне кажется, время пришло, - заявил тем временем закинувший ногу на ногу Джозеф с таким пафосом, будто следующие его слова могли бы разом решить все глобальные проблемы современного мира, что уж говорить о каком-то геймпаде, который упрямо отказывался почковаться и поровну делиться на троих.- Дать Кексу по жопе или сводить тебя к ветеринару? – аккуратно уточнил Цезарь, удовлетворённо скрещивая руки на груди при виде глубокого возмущения на лице ударника. Подкалывать его при любом удобном случае крайне быстро вошло у певца в привычку.

- Вообще-то, я хотел сказать, что пришло время объединиться против общего врага, - проворчал Джостар, а потом прищурился и задумался на мгновение, потирая подбородок, да так важно, будто решающим должно было стать именно его царское мнение. Спустя мгновение на лице альфы вновь заиграла привычная глуповатая улыбка, а бирюзовые глаза наполнились уверенностью и даже преждевременным триумфом, - а впрочем, первый вариант тоже сойдёт.

- Эй-эй-эй, парни, угомонитесь, – с толикой опасения в голосе вклинился тогда Какёин, почуяв, что дело запахло жареным, но Цезарь с Джозефом не обратили на его слова ни малейшего внимания, лишь медленно развернулись к нему, словно две огромные акулы, почуявшие за километр сладкий запах крови, и улыбнулись абсолютно идентично: самоуверенно, кровожадно, так, что рыжему действительно стало не по себе. – Вы же шутите, да? Парни?.. – каждое слово омеги звучало всё менее уверенно, чем предыдущее, а потом он вдруг вспомнил, что у него остался ещё шанс на спасение, единственный, правда, но зато стопроцентный. По крайней мере, Нориаки надеялся на это, - Джотаро, меня обижают!

- Зови сколько хочешь, братишка тебе не поможет, - прошептал Цезарь, медленно, подобно опытному хищнику, наклоняясь ближе к жертве, готовясь в любой момент вскочить с места и кинуться на неё.- Сейчас ты ответишь за все свои пранки, Кексик, - дразняще процедил следом Джозеф, улыбаясь ещё шире, хотя, казалось бы, шире уже просто некуда, после чего в гостиной на считанные мгновения повисла мучительная тишина, но вдруг её пронзил скрежет пивной банки, сминаемой сильными мускулистыми руками.

- Если вы сейчас не успокоитесь, я заберу нахер первый пульт и сам буду играть за Марио, - пугающе ровный голос Джотаро сквозил стальными нотками прямой угрозы, а потому вопросов у парней не осталось: Цеппели с Джостаром вновь развалились на диване, ворча что-то и жалуясь на то, что им не удалось выполнить задуманное, а Какёин вздохнул со смесью облегчения и радости, ведь первый геймпад в итоге всё равно остался у него. На самом деле, омега едва сдержал смешок, ведь странно было слышать нечто подобное от Джотаро, которому на самом деле глубоко плевать на то, за какого персонажа вообще играть.Многострадальную приставку, кстати, купил когда-то Цезарь на скопленные деньги и даже несколько раз играл, но в итоге не смог в полной мере оценить всей её прелести и вскоре окончательно забросил. Теперь же, погрузившись с головой в яркий пиксельный мир и прочувствовав дух соперничества, который присутствовал даже в командной игре из-за возможности одного человека забрать все четыре буста*, итальянец сдаваться не собирался, и вскоре стал единственным, кто хоть как-то поспевал за рыжим гиком-профессионалом. Пальцы последнего непрерывно совершали едва уловимые мелкие движения, и взгляд его был сконцентрирован, как никогда; это была особая, отточенная годами безустанных тренировок техника, доведённая до совершенства. Нориаки тратил минимум усилий на лишние движения, с первой попытки запрыгивал на все платформы и ни разу не умер, преодолевая бесконечные препятствия. Этот подход оказался в разы эффективнее, чем, например, кривляния Джозефа, который плохо понимал даже правила игры, но всё равно при любом удобном случае кричал, что есть мочи, что-то требуя, жалуясь или заливаясь смехом, и геймпад тряс так, словно именно от силы его наклона зависели навыки альфы как игрока. Джотаро же поначалу оставался собранным, но потом, терпя неудачу за неудачей и элементарно не успевая за остальными, начал время от времени злобно материться, что было весьма забавным зрелищем.

И всё равно, даже несмотря на частые споры и взаимные упрёки, парни помогали друг другу, как могли, а в особенно сложных местах дружно пропускали Кекса вперёд как самого умелого, прикрывая со спины.

***- Давай, Кексик, пошёл! – подбадривал Цезарь, вкладывая в друга максимум веры и забывая на время о том, что, вообще-то, планировал во что бы то ни стало обогнать его хотя бы один раз за всю игру.- Ты сможешь, чёрт тебя дери! – так эмоционально, как, пожалуй, ещё никогда, вскрикнул Джотаро, ведь атмосфера накалялась с каждой секундой.- Наваляй этому боссу так, чтобы не встал потом! – стукнул кулаком по кофейному столику Джозеф, заряжаясь энергией командного духа, что порядком окреп спустя почти четыре часа непрерывной игры.

- Спасибо, парни! Итак… - рыжий напрягся всем телом и облизнул пересохшие губы, готовясь к самому важному выстрелу за весь вечер. Именно этот выстрел должен был стать решающим, ведь альфы один за другим пали в жестокой битве, а у самого Нориаки оставалась лишь одна жизнь; от этого выстрела зависело, сможет ли команда пройти, в конце концов, этот грёбаный финальный уровень с боссом, который пришлось перепроходить раз пять, так точно. – Стреляю!

Альфы смотрели в экран телевизора с замиранием сердца, боясь даже дышать. Справится ли омега со своей миссией, или потраченное время окажется напрасным?

- Он сделал это!!! – только завопил во всё горло Джостар, как ему тут же прилетел в под дых меткий удар Цезаря, шипящего: ?Тише ты, задолбал орать!? На этой радостной ноте заключительный уровень мира был пройден.- О да! Да, да, да! – прокричал Какёин, который, наконец, позволил себе расслабиться во время заслуженной кат-сцены* и даже вскочил с места, начав пританцовывать и ритмично двигать бёдрами в такт заигравшей музыки, словно ребёнок, получивший в подарок дорогую игрушку.- Что ты делаешь? – усмехнулся тогда Куджо, разваливаясь в углу дивана так обессиленно, будто батрачил перед этим двадцать четыре часа на стройке. От несколькочасового напряжения тело затекло и неприятно ныло, но чувство удовлетворения от крупной победы всё же затмевало этот физический дискомфорт.- Танцую попные танцы! – как ни в чём не бывало ответил Какёин, ни капли не стесняясь. Несмотря на то, что гостиную ни разу не проветривали, и от концентрации трёх сильных запахов голова омеги чуть не начала идти кругом, он чувствовал себя вполне комфортно, ведь действительно привык к новым друзьям и к тому, какой давящей могла иногда становиться рядом с ними атмосфера.

- Это типа твой победный танец? – уточнил Джотаро, а губы его невольно расплылись в полуулыбке. Он и сам привык к тому, что рыжий мог всякое вытворять, причём не всегда логичное или несущее в себе какой-либо смысл. Впрочем, от этого за ним только интереснее становилось наблюдать.- Да, типа того, - гордо ответил Какёин, даже не думая пока что останавливаться, продолжая покачиваться и подпрыгивать в такт оживлённому биту, смаковать переполняющий чистой энергией момент победы. Рыжий редко мог сдержать накатывающие эмоции, когда проходил сложные уровни или побеждал в онлайн-играх, да и не пытался этого никогда делать, предпочитая отдаваться сносящему с ног течению чувств и танцевать вдоволь, если хочется.

- Ты смотри поаккуратнее бёдрами крути, а то я всё-таки доберусь до твоей костлявой задницы, - настораживающе предупредил Цезарь, вальяжно откидываясь на спинку дивана, будто максимально самодовольная и небрежная поза могла позволить ему расслабиться эффективнее.

- Это и должно было прозвучать сомнительно и двусмысленно, или тут какая-то ошибка? – поинтересовался тогда опомнившийся от болевого шока и наконец разогнувшийся Джозеф, театрально выгибая бровь и предсказывая про себя очередную остроумную шутку итальянца. Цезарь и правда обожал игру слов и довольно жестокие подколы, ударник же в свою очередь обожал их слушать, ведь они до сих пор ещё ни разу не повторялись.

- Встретиться с тобой было моей ошибкой, а фраза прозвучала ровно так, как и должна была, - надменно изрёк в конце концов Цеппели, закидывая ногу на ногу и с вызовом глядя в опечаленные бирюзовые глаза.

- Цезарино, иногда мне кажется, что я тебе совсем не нравлюсь! – воскликнул всё-таки Джозеф после секундной тишины слишком эмоционально, чтобы кто-то воспринял высказывание всерьёз. Не мог же он показать всю глубину своих разъедающих изнутри, как кислота, опасений?

- Не говори глупостей, Джозеф, - поправил певец, эпично встряхивая головой и тем самым откидывая несколько прядей чёлки назад, - мне вообще никто не нравится, - заключил он, и все парни одновременно усмехнулись.- О, а как насчёт того, чтобы в картейки перекинуться? – вдруг предложил Джостар, улыбаясь загадочно, как старая гадалка с большим стажем, и раскрывая веером ни пойми откуда взявшуюся колоду. На самом деле, ударник просто обожал азартные игры, и у него почти всегда имелась при себе одна из многочисленных колод ?просто на всякий случай?.

- С тобой-то, жулик?! – тут же возмутился Цеппели, с горечью и болью ущемлённого самолюбия вспоминая, как ударник уже пару раз обувал его во время обеденного перерыва на работе. – Не играйте с ним, он шарлатан и обманщик, - это было адресовано уже остальным, потому что после такого унижения певец просто обязан был предупредить всех о потенциальной опасности в лице бессовестного лохматого альфы.

- Да ладно тебе, Цезарино, - маняще сладко протянул Джозеф, как змей-совратитель, нашёптывающий на ушко красивые обещания, - я не буду жульничать в этот раз, - это были пустые слова, ведь в хитрых бирюзовых глазах сразу читались обман и провокация, а потому Цезарю уже который раз за вечер захотелось врезать по этой довольной косматой морде.- Ну, чисто теоретически, не пойман – не вор, - невозмутимо пожал плечами Кекс, доедая со дна внушительного салатника остатки чипсов и игнорируя возмущённый крик Цезаря: ?Ты на чьей вообще стороне?!?- Можно играть, пока кто-то не поймает Джозефа на жульничестве, - вклинился Джотаро, решив побыть в этой ситуации голосом разума. А ведь и правда, никто не запрещал закончить игру при первом же сомнительном происшествии. На том и порешили.

***В принципе, все участники Star Platinum держались достойно и с классическим ?Дураком? были знакомы хорошо, а потому несколько конов прошли на удивление спокойно. То ли Джозеф и правда старался быть честным, хотя руки так и чесались подмешать кому-нибудь дурную комбинацию, то ли искусного жульничества просто никто не заметил, но, в любом случае, выигрывал ударник на удивление не каждый кон. Зато, чтобы компенсировать отсутствие виртуозного жульничества, он то и дело окидывал друзей невероятно гордым взглядом, когда особенно ловко тасовал карты, подбрасывая их в воздух и перекидывая из руки в руку со скоростью света, или когда раздавал их настолько быстро, что взглядом уследить было за каждой невозможно. Особенно часто Джостар поглядывал на Цезаря, выпрямляясь в эти моменты, выпячивая грудь колесом, всячески стараясь привлечь его внимание; над этим фактом Кекс, естественно, не упустил возможности пошутить, пододвигаясь ближе к Джотаро и шепча ему на ушко:

- Смотрите, картина маслом: павлин красуется перед самкой.- Больше двух говорят вслух, кстати – оскорблённо рявкнул тогда Цезарь, ведь даже его младший братишка совершенно безжалостно усмехнулся, услышав такое чёткое сравнение. Нет, мозги у Джозефа и правда были птичьи, но вот то, что Цезаря назвали самкой – это уже непорядок.

- Насрать бы в руки тому, кто карты раздавал! – вдруг истошно завопил Джостар, возмущённо стукая кулаком по столу в придачу и с глубокой задумчивостью хмурясь собственным картам, которые являли собой мелкую шваль. Ходить альфе нужно было под Какёина, а у того оставалось всего лишь две карты, и что-то подсказывало Джозефу, что завалить он омегу точно в этот ход не сможет.

- Ты и раздавал, осёл! – упрекнул тогда ударника Цезарь, уже не стараясь скрыть бурлящие, как само жерло вулкана, эмоции; всё равно кон этот, очевидно, был проигран, как только Нориаки небрежно швырнул козырного вальта поверх жалкой девятки Джозефа, да с таким надменным видом, будто он – великий царь, снизошедший сыграть со своими жалкими подданными.- Уно!- Мы, вообще-то, в другую игру играем, так что можешь засунуть себе своё ?уно? в… - только начал Цезарь, вновь закипая от чистой ярости и чуть ли не сминая ни в чём не повинные карты в руках, как Какёин перебил его.- Я, вообще-то, вышел, в отличие от некоторых, так что разбирайтесь тут втроём, - и с этими словами подкинул Джотаро свою последнюю карту – козырного короля. Куджо не растерялся и молча взял его, ведь у самого карт оставалось совсем немного, а такое сокровище упускать не хотелось.

- Отлично, - процедил сквозь зубы Цеппели, после чего улыбнулся довольно, как сытый кот, от сладкого осознания того, что отбиваться в этот раз не потребуется, - ну держись теперь, Джус, я тебя в могилу отправлю.

- И чем же? – бессовестно хихикнул Джостар в ответ, лениво закидывая ногу на ногу, будто победа уже была у него в кармане. - У тебя самого одно дерьмо на руках, - альфа вдруг стал выглядеть чересчур спокойно, как будто не убивался из-за неудачных карт ещё минуту назад, и это, мягко говоря, показалось Цезарю очень подозрительным, особенно учитывая тот факт, что так уверенно Джозеф играл с итальянцем только на работе, и тогда каждый раз пользовался новыми методами жульничества.

- Погоди-ка, - чуть неуверенно протянул певец, прищуриваясь, словно выискивая правду в выражении лица отбивающегося, - ты откуда хотя бы в теории можешь знать об этом, псина сутулая?

- Хе-хе, - довольно отозвался Джозеф, закидывая обе руки на спинку дивана, пока в душе его клокотала смесь из лёгкого волнения, осторожно ступающего по пятам, и абсолютного превосходства, очень некстати ослабляющего бдительность, - я просто проницательный. И вообще я - экстрасенс. Ты разве не заметил этого, когда я предсказывал твои фразы, Цезарино?

- Какой нахер… - только начал Цеппели, удивляясь силе собственного желания дать ударнику по наглой рыжей морде, как его перебил лаконично вклинившийся Джотаро, до этого игравший почти молча, указывая куда-то под кофейный столик.- А это зеркало всегда было у Джозефа на ноге?

Парни в повисшей натянутой леской тишине проследили за направлением пальца гитариста, и как только все дружно взглянули на Джостара, тот резко подпрыгнул, подгибая под себя ноги, и нелепо почесал затылок, невинно, словно малое дитё, отводя взгляд куда-то в сторону:- Какое зеркало? Вот там, в коридоре? Да оно всегда там было, - ударник обладал невероятным талантом заговаривать зубы, но в этот раз его поймали с поличным, а потому он уже напрягся и приготовился к крикам или даже драке, однако ожидаемой реакции не последовало.- А я уж подумал, что в тебе совесть проснулась, – вместо этого выдал Цезарь, разочарованно покачивая головой, как печальный преподаватель, заставший прилежного ученика со шпаргалкой, и принялся собирать разбросанные по всему кофейному столику карты, чтобы убрать их назад в упаковку, подальше от незаслуживающего их жулика. У Цеппели тоже имелся талант – уметь пристыдить кого-то за опрометчивый проступок, а потому Джостар тут же встрепенулся и взглянул на итальянца со вселенским горем в глазах.- Нет, Цезарино, стой! – острая, как иголка, вина вдруг так больно кольнула самое сердце альфы, что он чуть ни сорвался на отчаянный крик, - я не буду больше жульничать, обещаю!

- Нет, Джо-Джо, всё, я тебе больше не верю, - прежним одновременно разочарованным и поучительным тоном ответил певец, а потом вдруг замер на мгновение, будто увидел нечто страшное. Юноша медленно поднял на Джостара растерянный взгляд и увидел то, чего так боялся: нагленькую улыбочку, расплывающуюся на его лице. Итальянец запоздало осознал, что обратился к ударнику милой кличкой; последний сам предлагал так к нему обращаться ещё пару дней назад, но тогда из собственного упрямства певец не захотел.

- Цезарино, ты что, только что… - неожиданно радостно начал Джозеф, но певец, чьи щёки опалило огнём, поспешил перебить его.- Т-тебе послышалось! – юноша и сам не знал, почему вдруг так засмущался, ведь по факту ничего криминального не произошло; и всё же в довольном взгляде Джозефа, в его наглой, но вместе с тем – неподдельно счастливой улыбке было что-то, что заставило сердце заколотиться быстрее, словно в попытке выскочить из груди. Можно было бы как обычно свести всё к шутке и забить, и итальянец так поступал вообще практически во всех ситуациях, но в этот раз единственным выходом казалось отступление. – Я, кхм, принесу ещё выпить, - тихо объявил итальянец, поспешно оставляя собранную колоду на столе и не спеша поднимаясь с дивана, чтобы выглядеть максимально непринуждённо.

- Спасибо, детка! – всё с прежней нескрываемой радостью воскликнул Джостар, естественно, будто называть так Цезаря было для него в порядке вещей. Только вот итальянец запала этого не разделил: ему стало ещё более неловко, и впервые за долгое время он не нашёл, что на это ответить, а потому лишь прибавил ходу, изо всех сил стараясь игнорировать то, как Кекс с Джотаро переглянулись и прыснули от едва сдерживаемого смеха у него за спиной, а также как нахальная улыбка продолжает играть на губах ударника.

- Цезарь такой цундере*, - по-доброму заметил Нориаки и, сладко потянувшись, попытался откинуться на спинку дивана, но не рассчитал траекторию и мягко приземлился прямо на Джотаро. Ну, не прямо на него, конечно, но голова рыжего нечаянно устроилась на крепком накаченном плече. Омега в растерянности перевёл взгляд на японца, но тот продолжал потягивать пиво, будто ничего не замечая, и лишь на долю секунды взгляды музыкантов встретились; Кексу в мгновение стало неловко, и он поспешил отодвинуться, но опорная рука как на зло скользнула по гладкой ткани дивана, юноша потерял равновесие, и его голова спустилась чуть ниже, прямо на грудь альфы.

Никакая подушка ещё не казалась Нориаки удобнее. Они были просто огромными и при этом упругими, как пружина, совсем малость мягкими, но не слишком, именно такими, какими и выглядели со стороны, или, может быть, даже гораздо лучше. В таком положении хотелось оставаться вечность.

Парень не заметил того, как вернулся Цезарь, не ответил, когда итальянец предложил ему банку колы, и совершенно точно не увидел, как все три альфы уставились на него; мир вокруг просто растворился, смешался с потоком всепоглощающей бесконечности, перестал существовать. Рыжий не заметил даже и того, как свободной, не зажатой между ними с Джотаро рукой, неосознанно сжал вторую грудь гитариста, и, кажется, пару раз пожамкал её, да с таким шокированным видом, будто увидел фею или единорога. На несколько секунд в гостиной воцарила почти идеальная тишина, нарушаемая лишь безуспешно подавляемым хихиканьем Джозефа.- Кекс, что ты делаешь? – беззлобно и немного растерянно спросил Куджо, не предпринимая, впрочем, никаких действий, чтобы что-то изменить. Омегу будто облили холодной водой: он тут же отдёрнул руку, заливаясь краской до кончиков ушей, и со скоростью света отодвинулся, зарываясь лицом в собственные ладони и подтягивая колени к груди, словно надеясь улезть в какой-нибудь панцирь и спрятаться там от собственного позора.- И-извини! Просто твои малышки, они такие… - Нориаки запнулся, пытаясь подобрать прилагательное достойное, но не переходящее рамки разумного, - Классные…- Кто? – аккуратно поинтересовался Джотаро, всё ещё находясь в полной растерянности.- Н-ну, твои… Не важно, забей! – рыжий ещё больше скомочился, и теперь казался даже меньше, чем обычно. Ещё немного, и он вскипел бы от стыда, как чайник, который забыли вовремя снять с плиты.

- Да, у братишки и правда лучшие малышки на свете! – усмехнувшись, подхватил Цезарь, и в этот раз он, кажется, пытался помочь омеге разрядить атмосферу, а не подколоть его. – Но только полежать он на них никогда не даёт, - последнее высказывание было запущено камнем в огород японца и прозвучало по-настоящему обиженно.