Глава 3. Неожиданности и гости. (1/2)
Уходящее тепло лета нежно льнуло к коже широкими пятнами солнечного света. Они пробивались сквозь уже начавшую редеть листву клена и, казалось, соревновались в том, кто успеет занять место на нашей коже, отпечататься микроскопическими частичками загара, прожить чуть дольше остальных... Мы лежали прямо под этим деревом, в высокойсухой траве, которую, видимо, никто и не думал стричь в этом сезоне, и даже не пытались противостоять странному состоянию, одолевшему нас с самого утра. Покачивающиеся над нашими головами стебли травы, легкий ветер, теплый живой запах земли и даже стрекотание кузнечиков, чьи уродливые фигурки обычно не вызывали ничего, кроме отвращения, - все как будто танцевало в едином неспешном ритме.Мы соприкасались только локтями. А создавалось впечатление, что каждый миллиметр наших тел переплетен во что-то немыслимое, как будто одно целое, неразделимое. Мне не нужно было поворачивать голову и открывать глаза, чтобы знать, что твое лицо расслабленно устремлено в небо, что черные тени на веках переливаются мелкими бриллиантовыми сполохами, и если коснуться их – совсем чуть-чуть – то на руке останется след, такой же яркий и невесомый как пыльца с крыла бабочки…- У нас еще осталась вода? – почему-то шепотом спросил ты.Я дотянулся до термоса, в который ты так мудро придумал налить охлажденную воду. Жажда – единственное, что разрушало нашу идиллию с самого пробуждения. Поначалу мы все пытались вспомнить, что же такое вчера съели, чтобы вызвать такую странную реакцию организма, но так ничего на ум и не пришло. И нам не осталось только смириться и поглощать воду в немного пугающих количествах.
- Кажется, есть, - я приподнялся на локте и протянул термос тебе, рассеянно потерев левую сторону груди.
- Что до сих пор вспоминается? – улыбнулся ты и стер каплю воды, устремившуюся вниз по подбородку.- Да уж… Я раньше всегда думал, куда девается всё то обожание, которое мы видим со сцены, но такое мне бы и в голову не пришло! Лезвия. Лезвия, несущие любовь. Это даже красиво…- И жестоко, - ты вытащил травинку, застрявшую у меня в волосах, и посмотрел куда-то вдаль. Так грустно и пристально, что мне захотелось обернуться, увидеть то же, что и ты. Но ты просто вспоминал наш сон. Опять один на двоих. – У меня до сих пор перед глазами стоит, как эти лезвия вонзаются в людей, проникают внутрь… А потом еще им предстоит полюбить неизвестно кого… - ты передернул плечами, сломав сложный узор, который образовали на них солнечные блики и тень дерева.- А мне больше всего не понравилось, что я тоже был, так сказать, жертвой такого лезвия. Что если бы и я полюбил, как ты говоришь, неизвестно кого?Твоя ладонь обхватила мое запястье и, коротко сжав, отпустила. Наш детский знак: "Мне страшно, сделай что-нибудь". Я и не думал, что этот момент сна тебя так задел…Ты быстро закрутил крышку термоса, поставил его рядом собой и снова лег, скрывшись почти полностью в высокой траве.Мне стало как-то не по себе. Как будто по спине пробежался прохладный ветерок, которому взяться было в этот теплый, почти жаркий полдень просто неоткуда. Я помотал головой, пытаясь избавиться от этого странного ощущения, и, пробравшись сквозь эти миниатюрные джунгли, обнаружил, что ты лежишь ко мне спиной. Провел рукой от кругляшка татуировки на шее до хвастающегося торчащими нитками пояса джинсов. Тоже Dsquаrеd кстати...- Билл... Но это же всего лишь сон... Это не по-настоящему.Ты дернул плечом, словно просил отстать от тебя, но потом все же решил ответить словами:- Сны состоят из наших мыслей, и...- Ш-ш-ш, замолчи, - попросил я, укладываясь рядом и обнимая тебя. - Не говори глупостей.- Том...- Не надо, - я накрыл твои губы ладонью, с удивлением и страхом почувствовав влагу на твоих щеках.Мы никогда не клялись друг другу в вечной любви, никогда не представляли, что можем любить кого-то кроме друг друга, - мы никогда, с самого рождения, не расставались. Что же эта странная болезнь делает с нами, если какой-то дурацкий сон теперь способен заставить тебя сомневаться во мне и довести до слез?!- Би... - я развернул тебя на спину и, устроив руки по обе стороны от твоих плеч, всмотрелся в твое лицо. В глазах блестели слезы, то и дело скатывавшиеся по вискам вниз, губы дрожали, словно пытаясь что-то произнести. У тебя явно началась истерика. Вот так просто, почти с ровного места, а я даже не уловил момент… Черт, я же всегда, почти всегда успевал: пошутить, прикоснуться, чем-то отвлечь. А тут…- В этом сне я чувствовал, что значит быть одному. Я дарил другим возможность любить, а ты... Ты не был моим, со мной, ты был просто одним из них... Ты был таким чужим!Я обнял тебя, чуть приподняв с земли. Твои всхлипы и прерывистые вдохи проходились по моей коже ненормально приятными волнами, впивавшиеся в спину ногти и вовсе откровенно возбуждали. Я гладил тебя по волосам и ругал себя последними словами. У тебя такое было с месяц назад, да еще как назло перед выступлением, и тогда тебе пришлось укол какого-то сильного успокоительного делать… А чем я могу помочь тебе здесь, посреди сада, в нескольких часах езды до ближайшего крупного города?!- Том... - ты чуть отстранился, позволяя мне рассмотреть твое заплаканное, в потеках косметики лицо. - Томи... Почему ты так смотришь? Почему, Том, Томи, что, почему, Том, поцелуй меня, что происходит, Том...Ты бормотал так быстро, что я не успевал схватывать смысл слов. Только зачарованно смотрел, как движутся твои влажные губы, слышал только просьбу, ощущал, как твоя дрожь передается и мне, и уже не мог больше медлить...Соприкосновение губ оглушило нас, словно внутри что-то взорвалось, лишив всех ощущений, кроме дикого, не поддающегося никакому контролю желания. Все звуки и запахи, окружавшие нас на мгновение стали слишком сильными, а потом – исчезли. Они оставили нас в полном вакууме, где дышать было возможно, только воруя дыхание друг у друга, впиваясь в отдающие медью губы; где каждое прикосновение било по нервным окончаниям высоковольтным разрядом удовольствия; где не существовало понятие времени; где боль была равна экстазу, а единение тел представляло собой единственное спасение от пустоты.Неестественно сильный оргазм грубо вернул нас к реальности, оставив напоследок лишь громкое эхо наших криков. Задыхаясь, как будто я бежал без остановки несколько километров, я постепенно осознавал свое тело: затекшие колени, твои ноги, до боли сильно стиснувшие мои бока, исколотые о жесткую траву ладони…
- А губу я тебе все-таки прокусил… - охрипшим голосом произнес ты и, приподнявшись на локтях, лизнул меня рядом с сережкой пирсинга. Касание тут же отозвалось сильным жжением. Я отпрянул назад, разъединяя нас и, заставив тебя дернуться и буквально взвыть от боли.
- Вот, черт… - я сам стиснул зубы от весьма неприятного ощущения и со страхом опустил глаза на джинсовую ткань между твоими разведенными ногами. Крови в капавшей на нее сперме было немного, но она была. – Билл, я… - я протянул к тебе руки, боясь прикоснуться, и так уже достаточно натворил.- Ничего… выживу, - ты перекатился набок и… вымученно, но улыбнулся мне. Поймал мои ладони, притянул к себе, вынуждая снова опуститься на уже изрядно примятую нами траву, и прижался щекой к моей щеке. – Я люблю тебя. Мы так редко это с тобой говорим…Автомобильный сигнал, раздавшийся где-то совсем рядом, отвлек нас друг от друга. Я привстал и выглянул из травы. Перед домом стояла какая-то большая светлая машина, цвет я различить не смог. А рядом с ней – два человека…В голове что-то промелькнуло насчет письма, но вспомнить я не успел, потому что из кармана лежавших неподалеку джинсов раздался звонок мобильного. Я вытащил телефон и взглянул на дисплей. Густав.- Билл, ты можешь меня убить прямо сейчас, потому что я забыл тебе сказать, что Густ вчера прислал письмо, в котором написал, что заедет и… Черт возьми, я не помню, когда он собирался заехать… Но, похоже, он уже приехал и не один.Твой смех не дал мне углубиться в размышления по поводу того, что осталось от моей памяти. Я недоверчиво и даже с опаской посмотрел на тебя.- Не-а. Не буду, - ты осторожно справлялся с натягиванием штанов, а я мысленно благодарил всех святых за то, что они довольно просторные, иначе… Мне даже думать не хотелось о том, как бы ты в них влез и шел до дома. – Он, кстати, не один. Там с ним Анди вроде… А чего они? Он написал, зачем приедут? А то, может, притворимся, что нас дома нет, - ты нервно хохотнул. - Да, дома нас точно нет.- Сомневаюсь, что они нас не слышали… Давай я пойду к ним, а ты, не торопись.- Договорились.Я оказался прав: у дома стоял золотистый джип Густава, а рядом с входной дверью – он сам, энергично размахивающий руками и что-то говорящий высокому парню с ярко-синими волосами ниже плеч. Да, это точно был Андреас, и цвет волос у него как всегда – не угадаешь чего ждать.- Густ, привет, - сказал я, подходя к ним. - Анди, круто смотришься, - похвалил я новый цвет шевелюры своего друга. Как ни странно, но неестественно насыщенный оттенок тщательно выпрямленных волос действительно выгодно подчеркивал черты его слегка измученного вечными диетами лица. Модельный бизнес, он все же никому здоровья не добавляет.
- Ты мое письмо не получил что ли? - сразу набросился на меня Густав. - Я ж написал, что мы обязательно приедем! Как же можно такое событие пропускать?- Какое событие… - я лихорадочно пытался вспомнить, что же Густ написал в электронном письме, но память подкидывала только картины битого стекла и ни одного слова.- Густав, Анди! – радостно крикнул ты, подходя ко мне и обхватывая за пояс.Парни понимающе переглянулись, разглядывая нас. Да, выглядели мы прелюбопытно: из одежды - только джинсы, губы – искусанные в кровь, и морды - наверняка как у объевшихся сметаны котов.- Мы были немного заняты… в саду, - Билл уперся подбородком мне в плечо, прижался к спине, и я почувствовал, как стало жарко щекам, от того, что брат скользнул ладонью по моему животу и ловко застегнул мне на джинсах пуговицу, про которую я благополучно забыл.- Да уж, по вам видно, - усмехнулся Андреас, запихивая кисти рук в задние карманы невозможно узких, переливающихся стразами брюк и хитро посмотрел на Густава. Неужели они опять сошлись?Билл засмеялся, заставив меня почувствовать каждую, оставленную им на моей спине царапину.- Больно... – тихо пробормотал я, и чуть отстранился от него.- А вот и подкрепление! – Густав кивнул на подъезжавшую темную ауди. – Ну, что парни, я не понял, вы гостей собираетесь в дом запускать или как?- С днем рождения!!! – крикнули почти одновременно вышедшие из машины Георг и Эмми.
Я обернулся к брату, уже успевшему достать мобильник и изумленно разглядывавшему сегодняшнюю дату. Мы молча переглянулись, пытаясь выглядеть не слишком неадекватными, и пошли к дому вместе с четверыми неожиданными гостями.
Вопрос о том, когда успело наступить первое сентября, если мы приехали сюда двадцать пятого августа, и прожили здесь всего двое суток с небольшим, мы с Биллом, не сговариваясь, решили оставить на потом.А когда я запирал входную дверь, в нее неожиданно прошмыгнула белая кошка. Пушистая. Таких, вроде, персидскими называют…- …и никогда не разлучаться! – закончил Густав свой длинный тост, по-моему, самым важным для нас с тобой пожеланием.
Звон бокалов открыл празднование нашего двадцать первого, если верить нашим друзьям и календарю, дня рождения. А у меня не шел из головы наш с тобой короткий разговор в ванной. Он состоял наполовину из взглядов, наполовину из незаконченных фраз. И наглая кошка, которая пробралась в дом случайно, сидела на краешке раковины и ловила капли воды лапой…- Билл, скажи мне, если ты хоть что-то понял, - попросил я, следя, как ты профессионально уверенно наносишь тени на веки.
Ты посмотрел на меня в зеркало, погладил пушистую шерстку зверюшки и пожал плечами. Ты тоже ничего не понимал.- Анди сегодня такой… да?Ты улыбнулся. Тепло.- Он счастлив. Том?Я поднял глаза.- Подойди поближе. Да, так. На свет посмотри.- Что? Я чем-то измазался?- Нет. Просто тут такой яркий свет, а твои зрачки…Я придвинулся к зеркалу почти вплотную. Глаза у меня были почти черные. Зрачок расползся почти на всю радужку. Обернувшись к Биллу, я увидел, что с его глазами произошло то же самое.
- У тебя – такие же…
Кошка зашипела, - из-за нас ей никак не удавалось спрыгнуть на пол. Она соскользнула в раковину и намочила лапы. Ты подхватил ее под живот и, держа на расстоянии от своей черной футболки, понес к двери.