7. их глаза встречаются (1/1)

Они находят его под мостом. Он прячется под коробкой и чьим-то сворованным пальто, пропахшей выпивкой и, Бога ради, мочой. Морти не стыдно. У него в кармане чей-то нож-бабочка и зажигалка. В зубах зажата сигарета вместо зубочистки. Потому что, согласитесь, глупо таскать во рту то, что может в одно мгновение убить. Сигареты это немного другое, для эстетов. Кстати говоря, Смит не курил. Да и эстетом был хуевым, если уж совсем интересно. —?Мортимер,?— парень выше его на голову, а то и две, перекатывается с пятки на носок.?Больно ударяет ногой по рёбрам, перекатывает стонущее под ним тело по асфальту так, чтобы видно было лицо. Оно в крови. Он медленно разворачивает голову в сторону своего напарника и отвечает вялым голосом, потирая затылок. Их голоса шелестят под мелодию тихого звона бегущей куда-то далеко реки и машин в верху. Те едут прочь из гнилого города или же в его радушные объятья. Холодный воздух кусается. Бьет по щекам, словно умоляя очнуться. Он улыбается криво, перекошено, словно улыбку вырезали ни с той стороны маски, что приходилось таскать на лице. Осталось недолго, так чего уж там. Притворство и фальшь,?— сейчас все это попросту не имеет смысла. На него нацелены чужие кулаки и он знает это. Когда лицо вдалбливают в сырую землю, он совершенно этому не удивляется. Знал, во что вляпался. Знал, что рано или поздно, за долги огребают. И, естественно, знал, что подготовка не требует особых усилий. Морти выходит из тени моста, когда два перекачанных парня уходят, убрав не того. (Не)его тело сбрасывают в реку, что уносит парнишку куда-то дальше Ада или Рая, где в канализации его съедят крысы. А если не повезет, кто-то крупнее и тупее. Мешок с деньгами, отмеченными кровью других, уходит вместе с ними и Морти ещё долго оглядывается, когда шлепает голыми ступнями по асфальту. Винить себя в чьей-то смерти было бы бессмысленно, он это знает. В любом случае, долг оплачен. Пришлось отдать все. Его (не его) бросили сгнивать в воду и вряд ли когда-нибудь найдут. Наличности, припасенной на черный день, хватит на три-четыре месяца. Это если фантазировать. Январь обещал быть неприветливым и мерзким. Звёзд на горизонте, как и просвета в будущем, не виднелось. Только тучи и сырой асфальт. —?Сукин ты сын,?— произнесенное вслух вряд ли достигнет адресата. Морти вообще не уверен есть ли этот человек сейчас хоть где-то или же сгнил в городской канаве. Второй вариант маловероятен, но еще не покинул придела пятидесяти процентов из ста. Такой уж у него старший братишка. Тот ещё плут. Оставалось надеяться, что прихожане в той церквушке не врали, а бармен ему не мерещился в ту ночь. Заспанный, выглядящий до чертиков себя ненавидящим в этом темном пиджаке и слегка сероватой рубашке. Лениво потирающий стакан и отнекивающийся перед какой-то обворожительной дамочкой с голубым гримом на коже. Седые волосы. Голубые глаза. Следы от изрезанных ночей в компании с кухонным ножом и веревкой на шее, что скрывались под тугими бинтами, наложенными до ужаса неаккуратно. Его Рик. На нем мокрый свитер и порванные на коленях джинсы. Оба предмета одежды впитали в себя самые отвратительные запахи, что символизировали его бег из угла в угол. Это не было для него чем-то мерзким, скорее, настоящим. В доме, с чистой одеждой и возможностью спать без страха быть изнасилованным, он чувствовал себя куда более загнанным в угол, чем сейчас. Морти обнял себя за плечи, подхватил припасенную бутылку водки из тайника круче Дейви Джонса и отправился, заплетаясь ногами, куда-то на третий этаж многоквартирного дома. Какое-то время тупо пялился в потолок, увешанный паутиной и россыпью плесени. Та островками свисала по стенам. ?Убогое место, ??— подумалось ему в первую же секунду. Приполз он к чужой двери в смятении и со слезами на щеках. Пьяный, как Рик никогда не был. В первый раз он неловко постучался костяшками пальцев понимая, что идея эта так себе. Звук был тихим, каким-то до невозможности писклявым и невыносимым. Ударил ещё разок и ещё. Думал о многом. И, словно философ, почти в каждый удар вносил какой-то свой смысл, произнося в голове заученные наизусть фразы. ?Прости меня?,?— удар. ?Должен был остаться?,?— удар. ?С тобой?,?— удар. ?Нельзя было бросать?,?— удар. Возможно, за этот часовой заход у него образовался какой-то странноватый рефлекс стучать в чужие двери, но ожидание никогда не было его коньком. Он успокоился на некоторое время, а затем начал выбивать словно мантру по новой. Веря, что эта боль от синяков принесет с собой хоть какое-то облечение. ?Глупый?,?— удар. ?Облажался?,?— удар. ?Эгоист?,?— удар. ?Подонок?,?— удар. ?Ничтожество?,?— удар. Адрес он узнал только несколько месяцев назад, так что когда звонок под его пальцем истошно запищал, Морти не был уверен точно, будут ли его здесь ждать. Да и времени с его прихода и атаки на дверь прошло прилично. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер и он жмет изо всей силы, а когда не отвечают, продолжает выбивать кожу до крови, точно мясо для котлет. —?Р-… Рррик, я в курсе ч-что ты там,?— тихий выдох,?— от-открой, п-пожалуйста. —?Он произносит это в слепой надежде, что квартира перед ним не пуста. А будь это так, он бы сбросился с того в моста, отправляясь в плаванье за тем бедолагой.

Но, вот неожиданность, с той стороны загорается свет и вмиг потухает. Глухой, низкий голос чертыхается. Слышится хруст стекла. Дверь щелкает замком и их глаза, так заебавшиеся выискивать друг-друга в толпе незнакомцев, встречаются.