6. непозволительно близко (1/1)
Была холодная зима и матушка, с самыми чистыми намерениями, заперла их в подвале. К ней должны были прийти гости, так что спрятать своих сыновей показалось ей наиболее уместным. К тому же, до этого она опрометчиво сказала знакомым, что дети уехали в лагерь. Ночь была холодной, а фитиль жадно пожирало рыжее пламя. Это была их единственная возможность видеть друг друга, так как лампочка в помещении накануне лопнула. Ветер пробирался сквозь мелкие щели и единственным выходом было бежать от этого ужасного чувства куда подальше. К сожалению, такого варианта им не представилось. Когда первое паровое облачко вылетело изо рта Морти, он уже обнаружил себя в объятьях брата. Крепких и сильных. Стало теплее. Рик пах приторно-сладко, а на его острых коленях мальчик отлично устроил голову. Потом он, правда, развернулся к нему и уткнулся лицом старшему в грудь.
Они сидели в полнейшей тишине, который давил на голову едва заметной болью. Рику тогда казалось, что его руки грязные, что он бесстыдно пьянеет. И если свеча вдруг потухнет, в комнате кроме этого источника света останется совсем чуть-чуть, цепь лопнет. Что мальчик убежит с его колен, прекратит обнимать его спину и больше никогда не вернется. Ни к нему, ни в этот дом. Плесень попутно с этими мыслями смеялась, до безобразия напоминая сломанное радио. Рука Рика дернулась и он сам не заметил, как вышло то что вышло. Свеча потухла. За окном выл ветер. Они с Морти сбились в тесный комок из рук и ног, прижимаясь друг к другу непозволительно близко. Ситуация вышла из-под контроля, когда Рик касался мальчика там, где обычный брат не позволил бы себя касаться. Его тело дрожало, а из горла доносились едва-едва слышные стоны, подтверждающее обратное отвращению. Морти нежно облизывал его губы; это нельзя было назвать полноценным поцелуем, но пока?этого было вполне достаточно.
Их одежда уютно устроилась в углу, где монстры из под их кроватей грелись в ночной тени. Плесень тоже присоединилась к ним, угрожающе щелкнув зубами.
Их руки переплелись в безумном танце. И пусть свеча стала воском, у них в душах и телах бушевал пожар катастрофических масштабов.
Рику было страшно услышать просьбы или крики, приказы об уходе. Его руки были холодными, потели от стыда и напряжения. Когда кожа под пальцами дрожала, выносить это было невозможно. Он покрывался липким потом, который так хотелось убрать с себя, словно ящерица сбрасывающая хвост.
Он был ручным псом, по подбородку которого Морти нежно проводил рукой и целовал, страстно зализывая раны, оставленные матушкой. Вся шея парня была изувечена, оттого и прикрыта высоким горлом свитера. Он кололся, был шершавым и жарким, но Рику нравилось до ужаса. Посиневшая кожа жгла болью, но Морти продолжал и продолжал, а останавливать его было незачем. Младший шептал ему, что смоет это с него. Снимет эту липкость, уберет грязь. Касаясь зубами кожи, он отрывал от его сердца по кусочку. И укрывал тело метками, стирая последние остатки чего-то плохого.
Во всяком случае, хотя бы на эту ночь.
Рик был ужасным братом.