19. ягодное молоко похоже на рвоту (1/1)

Под гламурно-розовыми небесами внутренний двор Бернс-меннора казался слегка глазированным. Абсолютно ― Превосходно. Если его слова верны, то все именно так, как я и думал. Монти хлопнул в ладоши и запрокинул голову, обнажая длинную дряблую шею навстречу солнцу. Фландерс ушел, и теперь можно было принимать солнечные ванны так, как подобает принимать любые ванны,?— голышом. ― Смотри-ка, какая у нас складывается картина, ? обратился он к Смитерсу. Золотые часы на его руке показывали полдень. Над Бернс-меннором стоял чуть теплый стерильный полдень уже часов пять как. Вейлон, лежавший в шезлонге напротив и не имевший на себе ничего, кроме ленты на шее, хитро поглядел на Монти. ― Какая? ― Я понял, что происходит, кажется. Локация привязана к персонажу, а без персонажа локация становится ненужной и поэтому она самоуничтожается. ― Как вы пришли к такому выводу? Нет, не подумайте, что я вам не верю или что-то в этом роде, но мне просто интересен ход ваших мыслей. ― Изволь, ? Монти поправил очки-сердечки. Через их кислотно-вишневую призму бледно-розовое небо казалось кровавым, ? сопоставь события, которые произошли с церковью и семьей преподобного с тем, что дом Симпсонов исчез в схожей манере, если верить новостям. Далее, Фландерс говорит, что собирается убираться отсюда вместе с Лизой. Почему он это делает, если она, вроде как, не одинокая круглая сирота? ― Резонно, ? проурчал Смитерс в полупустой стакан молочного коктейля. В нем не было ни алкоголя, ни электричества, только обезжиренные сливки и клубничный сироп. ― Также мы не выпускаем из виду, что происходило последние годы с протагонистами сериала, коими являлась Лизина семья, а также того, что на данный момент Лиза волшебница, то есть та, кто может уничтожать Ведьм… ― Не продолжайте, я вас понял. ― Превосходно, ? Монти удовлетворенно улыбнулся. Его ассиметричное угластое лицо покрылось рытвинами и каналами морщин, ? ты умничка, я в тебе не сомневался. Вейлон нежно погладил его по руке. Тело Вейлона было рыхлым и мягким, полнокровным. Пышущим жизнью. Монти?— каркасом из тонких палок, на который очень неумело натянули остатки кожи, которыми надо бы оббивать диван, а не человека. И в этот момент Монти и Вейлон были бесконечны. ― Но, в любом случае, это не грозит нам, и, уж тем более, не грозит бизнесу. Как минимум потому, что я принимаю таблетки от ?озверина?, ? Монти игриво подмигнул. ? А у тебя столько же шансов стать Ведьмой, сколько у меня родить от тебя ребенка. Они засмеялись. Монотонно, синхронно, и смех раздробился в клубничном вакууме на тысячи колких смешков. Изысканные трупы влюблено переглянулись. ― Но вы же понимаете, что нам тоже придется уходить отсюда, ? плечи Вейлона были холодными и белыми, как молоко, несмотря на то, как долго он провалялся на солнцепеке, ? и это произойдет скорее рано, чем поздно. ― Да, понимаю, ? Монти глубоко вздохнул, ? но мне совершенно не хочется этого делать. В глубине души я очень сильно привязан к этому месту. ― Но почему? Спрингфилд?— это помойка, причем с каждым годом она становится все обширнее и зловоннее. ― Знаю. Но если посмотреть на него с точки зрения мета-уровня… ― Так и на мета-уровне просто швах, сэр! В этом контексте мы закручиваемся в спираль и с каждым ее поворотом становимся все более и более неопознаваемыми. ― Ты не дал мне договорить! —?Монти щелкнул Вейлона по прямому носу и чуть не сшиб с него очки. ? Да, я это признаю. Просто я был придуман для этого города, написан для него. Естественно, я буду к нему привязан. Смитерс поджал губы. ― И, тем не менее, я помню про наш уговор, не переживай. Горизонт перед ними стерся. ― Кстати. Монти задумчиво прикусил дужку очков. ― А я смотрю, ты передумал насчет проекта ?Почти Хорошо?. Вейлон фальшиво засмеялся, двигалась только его нижняя челюсть, а-ха-хаа, и в этот самый момент сердце Монтгомери сжалось от распирающего изнутри обожания. ― Да. Я просто понял в какой-то момент, что вы были абсолютно правы. Во всем. Со мной произошло своего рода озарение на днях, назовем это так. Монтгомери томно вздохнул. Он провел рукой по длинной шее, острым углам ключиц и впалой обвисшей груди. Его голос дрожал от напряжения в двести двадцать вольт внутри его грудной клетки: ― Я всегда мечтал это услышать. ― То, что вы правы? —?Смитерс хитро улыбнулся. Бернс ничего не ответил. Он с тихим щелчком закрыл очки и положил на шезлонг. Встал со своего места лишь для того, чтобы пересесть Смитерсу на живот, позволяя солнцу жечь выпирающие сквозь желтый пергамент кожи позвонки. Вейлон нежно погладил его по бокам. Трясущимися длинными пальцами Монти раздвинул веки Вейлона. Тот не сопротивлялся, хотя острые длинные ногти неприятно царапали нежную кожу вокруг глаза. Монтгомери коснулся кончиком длинного, похожего на хоботок бабочки, белесого языка зрачка Вейлона. Он лизнул склеру под нервозное хихиканье. Глазные яблоки на вкус как слегка солоноватое железо. Его язык только выглядел острым?— но все это время он был склизким и гладким, как паразит. Из недр алебастрового особняка прогремел бой часов. На территории Бернс-менора наступил час дня.