Часть 18 (2/2)

– Я не хочу, – голос стал тише и как-то неуверенней.

– Чего? – я повернулась, но увидела только тень, мелькнувшую за старый лабораторный стол.– Опытов. Меня трудно убить. Они будут пытаться. Потом изучать и пытаться опять. Пока у них не получится. Они меня боятся, думают, я опасен. Но отец объяснил мне, что нельзя делать больно, я бы не причинил им вреда. Но они не поверят.

Он просто не хотел умирать. Я не знала, что мне делать – в любой ситуации итогом была наша смерть.

Сев обратно, я вздохнула.

– Понимаешь, я не вижу выхода. Даже если отправить тебя наверх в духовом шкафу, это ничего не даст – они увидят тебя и схватят. Я не знаю твоих размеров, – я запнулась, отчего-то я была точно уверена, что он небольшого роста, видимо частично он передавал мне и свои ощущения. Сбившись с мысли, я закончила невпопад: – Так что можно попробовать вентиляцию, только чем отогнуть решетки, кислоты ведь не осталось.

– А ты? – голос, казалось, был удивлен. Я фыркнула:– А я при любом раскладе не жилец, здесь хотя бы тебя спасти. И то, я слишком уверена, что это получится.– Ты тоже можешь выжить, – твердо сказало существо и впервые показалось мне.

Он и впрямь был маленьким, не больше худенького пятилетнего ребенка, да и телосложением он походил на него же. Его тело покрывала чешуя, глаза поблескивали двумя желтыми миндалинами – змеиные, большие. Нос тоже не выделялся, а вот рот на удивление был похож на человеческий. Позже он объяснил мне, что на лице чешуйки были тоньше и эластичнее, позволяя ему двигать челюстью.

Никаких страшных когтей, наростов или шипов, только хвост, похожий на ящерный, хотя судя по тому, как неуверенно он его держал, стараясь не касаться пола, ему он не очень нравился.

Он поджимал руки-лапы к впалой груди и явно был не особенно рад моему изучающему взгляду. Немудрено, раньше все, кто его рассматривал – видели в нем объект для опытов. Не исключено, что даже его отец.

Странно, но в невыразительных змеиных желтых глазах я увидела страх и отчаянье. А ещё одиночество, настолько сильное, что у меня даже закружилась голова – ему было не просто страшно, он был как ребенок, которого заставляют слишком много на себя взвалить, не дав побыть маленьким ни одного дня. Наверное, всё это я скорее почувствовала, чем заметила и сопоставила, как это чаще бывает, но на тот момент я была уверена – то, что я чувствую, это единственно верная правда.

– Иди сюда, – слова были импульсивными и мой жест, когда я присела на корточки и протянула к нему руки, был необдуманным, глупым… и настоящим. Впервые за очень долгое время, я сделала то, что действительно хотела, а не чувствовала обязанной сделать. И даже если всё это была обманка, чтобы я подпустила его к себе – мне было всё равно. В тот момент я была действительно счастлива – кто-то во мне искренне нуждался.***Мы вышли оттуда вместе. Военные пропустили нас, не сказав ни слова, отдали мне деньги и даже подбросили до города. Он сказал, что они поймут, что произошло уже позже, когда мы будем далеко, и у нас будут другие имена. Я сама до конца не верила, что всё это реальность, даже когда мне вручили документы. Я спрашивала его, что если меня будут искать – у них есть моё фото. Он только ответил, что теперь я на всех фото кажусь им мужчиной, поэтому и искать будут, но его, не меня.Погладив паспорта, я улыбнулась. Глупая Рэм и правительственный подопытный в тот день исчезли, и появилась сравнительно молодая женщина Вероника с сыном Сергеем.

И война, наконец-то, закончилась.