-1- (1/1)

—?Доброе утро, сэр. Погода сегодня благоприятная, наблюдается легкий северо-восточный бриз. Сейчас светит солнце, но к двум часам может появиться облачность.Каждый день последние шесть лет начинался так. В размеренной жизни Бертрама Вустера, конечно, возникали неожиданные и ожидаемые трудности, провоцируемые его друзьями и любящими родственниками, которые так и стремились втянуть его в неприятности, но ритуал пробуждения был неприкосновенен и священен. Вставая на рассвете, я, его верный и бессменный камердинер, успевал завершить немало домашних дел, а также заварить крепкий эрл-грей и поджарить тосты, как любит молодой господин. В одиннадцать утра я раздвигал шторы в господской спальне, прекрасно зная, что если не разбудить ее обитателя, то он непременно проваляется в постели до вечера. Мистер Вустер любил поспать, и пробуждение каждый раз становилось для него настоящим испытанием, но он всегда находил силы для приветственной сияющей улыбки.Всегда. Порой я думал, что стоит работать в этом доме и терпеть своеобразные пристрастия в одежде и прочие выходки только ради этого мига. Но сегодня мистер Вустер не улыбнулся. На его породистом, привлекательном лице проступала смертельная бледность, под голубыми глазами залегли глубокие круги, а губы были искусаны почти до крови. Очевидно, он не спал всю ночь и теперь выглядел как глубоко больной и измученный человек. Но самое удивительное?— мой господин выглядел будто напуганным … моим появлением? Он уставился на меня, как кролик смотрит на приближающуюся лисицу, и натянул одеяло до самых глаз. И что бы это могло значить?—?Мистер Вустер? Как вы себя чувствуете? —?спросил я, взволнованный его необычным состоянием. Должен признаться, за все годы службы я не видел своего всегда благодушного господина настолько подавленным.—?Ээ, да, старина, спасибо. Отлично, просто отлично,?— пробормотал мой работодатель совсем не убедительно. Он не торопился вылезать из-под одеяла, наоборот, даже вцепился в ткань так, что костяшки побелели,?— Почему бы тебе не поставить поднос на ночной столик, а? Как тебе идея?Я позволил себе немного приподнять бровь. Ставить поднос, предназначенный для коленей, на тумбочку? Что за странное нововведение? Но спорить я не посмел и выполнил просьбу. Пока я мешал чай с молоком, мистер Вустер притаился под одеялом и не шевелился, а когда я закончил, смущённо и устало прошептал:—?Спасибо, Дживс, старина, дальше я справлюсь сам. Не мог бы ты приготовить ванну?Все страннее и страннее становилось это утро. Я выскользнул из спальни в ванную комнату и притворил дверь, размышляя над произошедшими переменами. Неужели мистер Вустер все еще злится на меня за тот случай, когда я хитростью вынудил его смириться с мыслью, что ужасающий фиолетовый галстук с желтыми пятнами действительно будет лучше смотреться на лифтере, чем на человеке аристократических кровей? Но этот достойный молодой человек, коего я имею честь называть своим работодателем, был не из тех, кто долго дуется по мелочам. Тем более он ведь сейчас не обижен или разозлен, а именно напуган! Кто мог так взволновать моего господина в его собственной спальне, куда никто, а я это знал точно, не заходил со вчерашнего вечера? Да и вся прошедшая неделя, по правде говоря, была крайне спокойной, и в нашей квартире вовсе не появлялось гостей, не считая почтальона и доставщика молока, не переступавших порога? А в ?Дроунз?, клубе для достойных джентльменов определенного сословия, стояло, насколько мне известно, необычайное затишье, после того как сразу несколько молодых людей уехали к родне в поместья и присутствующих за обедом стало недостаточно для командной игры в хоккей булочками или скачек на спине товарища и прочих развлечений. Так что несомненным мне кажется то, что моего господина расстроило что-то, произошедшее сегодня ночью. Как человек, ведомый феодальной верностью, я был обязан выяснить, что же случилось.Именно благодаря этому выводу я не испытывал ни малейшего угрызения совести, когда вместо того, чтобы постучать в дверь, тихо ее приоткрыл и заглянул внутрь, не выдавая своего присутствия. Мистер Вустер сидел на кровати и с ужасом смотрел на… собственный возбужденный пенис, натягивающий ткань пижамы.—?Кошмар, какой кошмар,?— прошептал он, и губы его затряслись, будто мой господин был готов заплакать. Он подтянул колени к груди и закрыл лицо руками. В комнате раздался сдавленный всхлип,?— Все-то у тебя не так, как следует, болван Вустер. Боже, за что мне это все,?— снова всхлипнул он.Дальше я не услышал, потому что закрыл дверь. Пребывая в несколько шокированном состоянии, я как сомнамбула вернулся в ванну и добавил в воду ароматную лавандовую соль. Признаться, до сегодняшнего дня во мне была сильна вера в асексуальность мистера Вустера. Он не только всячески уворачивался от бесконечных предложений о помолвке с всевозможными девицами, не без моей скромной помощи, но и вовсе не проявлял особого интереса к противоположному полу. Ни разу я не замечал на нем следов близости с дамочками, готовыми поразвлечься без обязательств. Ни запаха духов, ни отпечатка помады, ни единого длинного волоса, прилипшего к пиджаку, а белье пахло только самим мистером Вустером, да простит мне Господь такую осведомленность. Его же отношение к той же мисс Полин Стокер или Бобби Уигхэм всегда носило скорее дружеский характер с легким флером искреннего платонического восхищения нежными созданиями, способными, меж тем, по моему мнению, укротить тигра голыми руками.Меня немало удивляло это обстоятельство в начале нашего знакомства, но потом характер мистера Вустера: его наивность, легкомысленность и детская восторженность?— показались мне понятным объяснением всему. Мне казалось, что он просто во многом оставался ребёнком, мало заинтересованным в плотских утехах и имеющим слабое о них представление. И вот сюрприз?— мой господин вполне здоровый молодой человек и ?утренняя проблема? не обошла его стороной. Хотя, почему же он был так встревожен этим естественным явлением? Вряд ли он мог дожить до своих лет, пройти через юные годы в Итоне и Оксфорде, где находился в мужской компании постоянно, и не знать, зачем еще нужны половые органы, кроме справления нужды??Все-то у тебя не так, как следует, болван Вустер??— эти слова не давали мне покоя. Что значит ?не как следует??Я еще раз представил себе недавно увиденную картину, желая разобраться, но к стыду своему образ возбуждённого мистера Вустера отшиб способность хладнокровно анализировать. Безусловно, мой господин был чрезвычайно привлекательным мужчиной, а для меня, еще в довольно нежном возрасте определившего свою ?команду?… Не стану скрывать, я был давно им очарован, но сегодня это очарование резко обрело иную, более приземленную окраску. Ранее я не считал допустимым рассматривать его как возможного партнёра. Даже в мечтах, появляющихся, когда джентльмен остается один ночью.Поняв, что уже которую минуту гипнотизирую резиновую уточку для купания, я встряхнулся и покинул помещение. В спальне было тихо, и, сгорая от стыда, я приник к замочной скважине, убеждая себя, что действую исключительно в интересах хозяина, а не потворствую своему любопытству.Пожалуй, до гробовой доски на сетчатке моего глаза будет отпечатано то, что предстало моему взору. Мистер Вустер полулежал, откинувшись на подушки и по-кошачьи ловко прогнувшись в пояснице. Ноги он согнул в коленях и развел широко в стороны. Правая рука его была запущена в пижамные штаны и ласкала возбужденную плоть. С головки члена текли капли смазки, успевшие намочить тонкую ткань. В пальцы левой руки мистер Вустер вцепился зубами, пытаясь, очевидно, подавить стоны. На его лице было написано выражение болезненного наслаждения, будто он испытывал острый стыд и вину вперемешку с удовольствием. Эта картина была напитана восхитительной невинной чувственностью и не могла бы оставить равнодушным даже святого. А я был кем угодно, но только не святым.По изящному телу моего господина прошла судорога, он выгнулся еще сильнее, обнажая хрупкое горло с выступающим кадыком, и через секунду упал на простыни с едва слышным жалобным стоном. По ткани пижамных штанов расплывалось мокрое пятно. Мистер Вустер разжал зубы и отнял пальцы, за которыми тянулась тонкая ниточка слюны. На бледной коже отпечатались следы зубов. Молодой господин растерянно посмотрел на свою руку, будто не зная, что с ней делать, и, бросив вороватый взгляд на дверь, вытер пальцы о пижаму, уже безнадёжно испорченную.Я прикрыл глаза, пытаясь хоть немного успокоиться, но тело мое восстало против меня. Сдавливаемый штанами член настойчиво требовал внимания, и я, смирившись, сжал его через ткань, отойдя от двери. Соблазнительная картина, вероломно подсмотренная, туманила сознание, и мне, скрывшемуся в собственной ?берлоге?, не потребовалось много времени, чтобы довести свое состояние до логического завершения. Через пять минут я был готов вернуться к добросовестному исполнению своих обязанностей.