Часть IV (2/2)

Вместо этого Пеннивайз после долгих раздумий отстранённым голосом выдала следующее:

— Бип-бип, Пеннивайз, — она помолчала, не обращая внимания на недоумение Бэльдам. — Теперь поняла.

— Поняла что?

Ей хотелось, чтобы реплика прозвучала резко, но услышанные слова совсем сбили её с толку. Пеннивайз махнула рукой: мол, не обращай внимания, и усмехнулась. В её мыслях шевельнулось мутное воспоминание, но оно исчезло до того, как Бэльдам успела его разобрать.

— Брысь из моей головы.

— Так поговори со мной, — сказала Бэльдам, нахмурившись. Пеннивайз издала лающий смешок.— И что тогда? Устроим тут собрание Анонимных Людоедов? — она фыркнула. — Давай сядем вокруг долбанного мёртвого тела, а потом ты расскажешь мне, почему ты свихнулась на играх в дочки-матери и теперь больше всего прочего хочешь добраться до чокнутой девчонки с не менее чокнутым именем, а я в ответ — о том, как семь придурков дважды послали меня нахер и едва не убили. Мы похлопаем друг другу, выдадим медальки и разойдёмся до следующего раза. Так?

Бэльдам через силу улыбнулась.— Вот видишь? Ты уже сказала это вслух.

— Сказала что?Теперь её голос окончательно опустился до рычания, но Бэльдам не позволила себе отступиться. Пеннивайз ещё не успела закрыться от неё глухой стеной — это было видно по выражению её лица. Сквозь упрямый оскал просвечивала давняя боль.

— Что они одолели тебя. Дважды. Как это произошло?

— Случайность? — огрызнулась Пеннивайз. — Чья-то дурацкая помощь? — она выругалась и вскочила на ноги снова. — Но если так, это был не Черепаха, он был мёртв, когда всё произошло.

— Кто тогда?— Я не знаю и знать не хочу.?Был кто-то Другой?.— Я тебе сказала свалить из моей головы!

Бэльдам отпрянула, запутавшись в собственных скрещённых ногах. Вопль едва не оглушил её, и она с недоверием потрясла головой. Ей не могло показаться.

— Ты напугана. Боже мой, ты в самом деле напугана, — слова слетели с языка до того, как она успела их обдумать, но Пеннивайз и не торопилась ответить на них. — Да что вообще может быть сильнее, чем ты? Ты же старше самой вселенной!

— Да, это точно. В корне меняет дело, — Пеннивайз скривилась. — Видела динозавров и всё такое. Куда лучше, спрашивается?

— Ты правда видела... Нет, подожди, — Бэльдам нахмурилась, поняв, что чуть не начала расспрашивать Пеннивайз о динозаврах как маленький любопытный ребёнок. — Не уходи от темы. Кто этот Другой? — Пеннивайз не ответила, и Бэльдам на мгновение задумалась. Странная мысль забрела ей в голову и неожиданно приняла чёткие очертания. — А кто создал тебя?Снова молчание. Бэльдам прижала кончики пальцев к вискам.— Господи, и после этого я — ничего не смыслящий младенец? Я хотя бы знаю, кому обязана существованием в этом дурацком мире.

?Да, да, через это мы тоже проходили — ты не просила, не хотела, бедная моя несчастная деточка?, — прозвучал у неё в голове устало-раздражённый голос матери.

— Заткнись.Пеннивайз обернулась через плечо и вскинула брови, но Бэльдам только отмахнулась.

— А она что-нибудь знает?

Бэльдам не удержалась и фыркнула. В голове сразу стало тихо.— Если и знает, она мне ничего не скажет. Послушай-ка, а до этого у тебя были дети?

— С кем ты вообще сейчас разговариваешь?

Наткнувшись на взгляд Бэльдам, Пеннивайз онемела на несколько секунд и так и застыла, гротескно вскинув руки.

— Я, блин, похожа на многодетную мамашу? — она осела на диван и запрокинула голову к потолку. — Очень плохая теория о том, что я твоя какая-нибудь пра-пра-пра... — Пеннивайз картинно поморщилась. — Ты больная? Даже звучит мерзко. Такое, как ты, взять от меня начало никак не могло.— Ну-ка? Это какое — такое?

Пеннивайз равнодушно ткнула пальцем в Бэльдам, уже кипевшую изнутри от раздражения.

— Вот такое. В туфлях за полторы тысячи баксов.

— Так ты ещё и коммунист.— Ха-ха, получилось почти смешно, — Пеннивайз дважды сомкнула ладони в вялом подобии аплодисментов. — Ты меня достаточно выпотрошила или тебе нужно что-то ещё, любопытнейшая ты моя?

В этот раз дар речи потеряла Бэльдам. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы уговорить себя успокоиться, но получилось из рук вон плохо.— Да ты хоть что-нибудь про себя сказала? Детей не было, кто создал — да кто ж его знает, как тебя дети одолели — и думать не хочу! Отличная информация, — Бэльдам пришлось воткнуть в ладони ногти так глубоко, что пошла кровь. — Что у нас ещё? Какого ты пола? Ах да, тоже не имеет значения, но пусть будет женского, раз уж мне так хочется выстраивать в голове чёткую картину. Как тебя зовут? А имени нет! Столько времени прошло, а я даже не знаю, как к тебе обращаться! У меня есть право поинтересоваться, как ты вообще выглядишь на самом деле, без этого дурацкого костюма клоуна, в который ты вцепилась так, будто он и отражает твоё истинное ?я??

Она замолкла, чтобы перевести дыхание и снова попытаться подавить раздражение. Пеннивайз бесстрастно изучала обои, будто и не слыша её.

— Боюсь, этот домишко моё земное ?я? в стенах не удержит, — сказала она после недолгой паузы. В кои-то веки её голос звучал серьёзно. — И знаешь, что забавно? Около половины вопросов я могла бы задать и по отношению к тебе самой.

— Разница в том, что ты никогда не интересовалась.

Пеннивайз очень внимательно посмотрела на Бэльдам.

— Ну а теперь интересуюсь.

IVБэльдам задремала на диване, подобрав под себя все восемь конечностей, с наступлением рассвета. Со стороны она выглядела уставшей, но бесконечно довольной: тонкая передняя лапка частично прикрывала её лицо за неплотной завесой тёмных волос. Пеннивайз всматривалась в это зрелище и невольно хотела рассмеяться, но вместо этого стянула с кресла вязаный плед и набросила его Бэльдам на плечи. Холодильник она утащила на прежнее место, а остатки пиршества скинула в мутные воды Пустоши, где их обязательно нашли бы незадачливые подростки. Засыхающие капли исчезли со всех поверхностей гостиной, а сама Пеннивайз устроилась в кресле и глубоко погрузилась в раздумья. Кремовые подушечки, упирающиеся ей в спину, были насквозь пропитаны запахом Бэльдам.

Пеннивайз пыталась вспомнить, с кем в последний раз она могла разговаривать достаточно долго, чтобы сколько-нибудь узнать собеседника через беседы, а не мысли. На ум ей приходил только Матурин, но этот дурак не был особенно словоохотлив. Если на то пошло, Черепаха вообще не любил тратить время на разговоры, и ей приходилось вытягивать из него хотя бы односложные ответы. Пеннивайз на заре своей вечности злилась из-за этого.

А потом она перестала даже пытаться с ним заговаривать.

?— Смотри: на этой синенькой планете ползает что-то живое.

Матурин не ответил; он даже не шевельнулся, спрятавшись так глубоко в панцирь, что больше напоминал гигантский валун. Пеннивайз не обратила на это особого внимания, с интересом разглядывая крошечный шар с зачатками жизни.

— Из твоей блевотины родилось что-то живое, — уточнила Пеннивайз, решив, что, может, Матурин её просто не услышал, но снова не получила ответ. — Ну да, дело обыденное, подумаешь. Ничего нового.

Она бы закатила глаза, если бы только могла, но мёртвые огни не могли подарить ей такой обыкновенной возможности. Матурин шевельнулся: из-под панциря высунулся кончик хвоста.

— Ответ всё ещё нет, — его голос прозвучал приглушённо. Пеннивайз застонала.

— Я бы на твоём месте туда смоталась. Почему ты такой скучный?Матурин промолчал. Кончик его хвоста снова спрятался в панцирь: разговор окончен?.

Тупой Черепаха.

Она мельком посмотрела на дремлющую Бэльдам и запрокинула голову вверх, уперевшись взглядом в ровный белый потолок. Пеннивайз ни разу не жалела о своём решении наведаться на эту маленькую дурацкую планету, некогда исторгнутую из желудка Матурина вместе со всей остальной вселенной. Здесь даже сны были ярче и насыщеннее, и скуки с тех пор она не ведала. Люди не переставали её удивлять, а сама планета вечно преподносила сюрпризы.

И один из таких сюрпризов лежал на диване и потирал лицо лапкой во сне. Бэльдам находилась где-то между человеческим маскарадом и земной формой: полностью собрать себя в привычный облик она не смогла и так и уснула, не дослушав тщательно подобранные Пеннивайз биографии выдающихся жителей Дерри. Ради этого монолога Пеннивайз пришлось порыться в глубинах памяти и выудить оттуда всё самое странное и смешное, чтобы ненавязчиво отвлечь Бэльдам от изначальной темы разговора. Ей это удалось.

Ещё бы ей не удалось — уж болтать-то она умела. Увести Бэльдам в дебри её собственного прошлого не составило труда, и за час она успела выложить Пеннивайз целую кучу подробностей из жизни, а после даже согласилась выбраться из человеческой оболочки и показать себя.

Пеннивайз пришлось приложить немало усилий, чтобы не засмеяться. Бэльдам оказалась умилительно маленьким паучком на тонких серебряных ножках. Кое-где отходящая от тела застарелая кожа не испортила впечатления, и она без труда разглядела замысловатый узор на брюшке. Впрочем, когда Пеннивайз всё-таки озвучила свои мысли, Бэльдам с недюжинной силой пнула её к стене и наполовину вернула человеческий облик. Из-за линьки разобраться с полной трансформацией оказалось трудно.

— Теперь ты мне должна, — сказала Бэльдам, недовольно перебирая ногами.

— Если спустишься в канализацию.Бэльдам такая перспектива не обрадовала, но она не отступила. Пеннивайз решила про себя шокировать её ещё больше и провести в канализацию через дом на Нейболт-стрит — посмотреть, как ей понравится притон для местных бездомных.

Потом разговор плавно перетёк к удобствам жизни в канализации, и Пеннивайз без труда заставила Бэльдам забыть о том, что она хотела развести её на более душевный диалог. Обсуждать с ней Другого, отношения с Черепахой или два своих поражения в двадцатом веке Пеннивайз не хотела. Она предпочитала хоронить всё это в закоулках памяти.

Забот и без того хватало.

Пеннивайз так и задремала в кресле, не отрываясь от хаотичных рассуждений, и вернулась в реальность только тогда, когда кто-то осторожно потряс её за плечо. Бэльдам с извинением улыбнулась; она уже успела переодеться и выглядела точно так же, как и прежде. Вокруг домашнего платья обвивался цветастый фартук.

— Это ты убралась в гостиной?

— Кажется, да, — Пеннивайз сползла по спинке кресла и зевнула. — Скажи мне, что сейчас как минимум две тысячи сороковой и что ты разбудила меня как раз к началу нового цикла.

— Всё ещё две тысячи двенадцатый.

Бэльдам увернулась от подушки, улыбаясь.

— Ты и так спишь большую часть своей жизни.?Потому что тебе скучно?? — мысленно предположила она, не решившись сказать это вслух. Пеннивайз застонала.

— Я обещала сводить тебя в канализацию и сожрать тебя там же, не больше того.

— И когда отправляемся?Пеннивайз смерила её хмурым взглядом.— Какое рвение. Ставлю пару своих конечностей на то, что ты убежишь из канализаций от страха, — сказала она и потянулась. — Если ты боишься собственного отражения, другого исхода я представить себе не могу. Или в обморок хлопнешься, если такое возможно.

Она принюхалась, обнаружив, что из кухни сочится запах жареной курицы. Бэльдам благодушно пропустила всё сказанное мимо ушей и сверилась с наручными часами, прикидывая, когда ей нужно будет выключить плиту.

— Ты никогда не хотела устроиться в месте поуютнее? — спросила она. — Внизу просторно, конечно, и довольно уединенно, но...

— Мне всё нравится.

В голосе прозвучало какое-то тупое упрямство, которое не понравилось и самой Пеннивайз. Бэльдам не возразила и, бросив на неё внимательный взгляд, ушла на кухню. После неё в комнате остался шлейф очень странного беззаботного настроения и — совсем немного — крови. Пеннивайз со стоном сползла ещё ниже, прямо на пол, и чуть не ударилась затылком о деревянный подлокотник. После еды двигаться не хотелось совсем.

— Как ты думаешь, — голос Бэльдам раздался откуда-то издалека, — в чём будет удобнее передвигаться по канализациям? Кажется, у меня нет подходящей обуви.— Мне плевать. Хоть крысой пробегись по трубам, — Пеннивайз закрыла глаза рукой. — Прокатись на паутине. Где твоя фантазия? А ещё лучше будет, если ты перестанешь маяться хренью и пойдёшь босиком как в прошлый раз.

— Босиком, — повторила Бэльдам. — В конце октября.

— Сколько раз я должна повторять, что в Дерри всем насрать?

Пеннивайз привалилась плечом к косяку двери, наблюдая за тем, как Бэльдам возится со сковородой на плите. Вокруг неё в воздухе порхала солонка. Пучок с сушёными травами сам собой крошился на жарящуюся курицу.

— Да, — сказала Пеннивайз. — Если ты сейчас собираешься сказать, что я должна уважать твоё желание походить на человека, то начни-ка готовить ручками, — она согнула и разогнула пальцы, но Бэльдам на неё не обернулась. Холодильник в углу кухни бодро захлопнулся сам собой. — Долго ты ещё?— Почти закончила, — Бэльдам повернулась спиной к плите и ловко накрутила волосы в шишку на затылке. Пеннивайз ненадолго задумалась, вспомнив информативный разговор с пьяницей в баре. Скорее всего, неаккуратный пучок на голове тоже считался красивым, хотя сама она не обнаружила в лице Бэльдам ничего интересного. Обыкновенная женщина средних лет, которую Пеннивайз при любых иных обстоятельствах просто обошла бы стороной. — Ты на что смотришь?

— Почему это лицо? — спросила Пеннивайз, ничуть не смутившись.

— Похоже на то, к которому я привыкла с детства, — Бэльдам пожала плечами и выключила плиту. — Я уже говорила, общие черты я оставляю всегда. Чтобы держать связь с тем, кем я себя представляю... хотя бы немного. А теперь встречный вопрос.

— Мне просто понравилось.Бэльдам вскинула бровь. Пеннивайз и сама поняла, как прозвучал её ответ на фоне того, что сказала она, но добавить было нечего. Жила она по простому наитию: захотелось — сделалось, не захотелось — и не нужно. Иногда решения выходили боком: так она попробовала шампанское из чьей-то туфли и потом хотела умереть весь остаток дня.

Не все развлечения людей ей подходили.

— Клоуны должны приносить смех и радость, — сказала Бэльдам. — А ты убиваешь детей. Иронично и весьма в твоём духе.

— Вообще-то это задумывалось как приманка.— Тогда в двадцать первом веке она не работает. Джон Гейси и Джокер над этим поработали — клоуны не вызывают доверия.— И что мне теперь, костюм миньона напяливать?

Бэльдам застыла над плитой с поднятой солонкой. Потом её взгляд встретился с глазами Пеннивайз, и они обе расхохотались. Солонка со звоном разбилась, оставшись без должного внимания, и рассыпала кругом кучу неравномерных белых холмиков. Бэльдам отодвинула ногой осколки.

— Итак, мы идём?

Пеннивайз расплылась в многообещающей улыбке и отвела её к дому на Нейболт-стрит. Бэльдам не подозревала никакого подвоха до самого конца, пока они не ступили на пожухлую траву заброшенной лужайки и не остановились напротив покосившегося крыльца. Только тогда она попятилась и с отвращением сморщила нос.

— Здесь кто-то умер, да? И очень давно, — она посмотрела на разбитое стекло, чёрные дыры вместо окон и облупившуюся краску. Всюду валялись бутылки и бычки от сигарет. Пеннивайз попыталась взглянуть на дом её глазами, но её очень быстро вышвырнули из головы, оставив ни с чем, но это не испортило её злорадствующего настроения. — Я не полезу в окно.

— Не полезешь так не полезешь, — благодушно согласилась Пеннивайз и толкнула её так, что Бэльдам рухнула на осколки прямо на землю.

— Какого...— Ты умеешь менять форму или нет? — Бэльдам метнула в её сторону очень злой взгляд и поднялась на четвереньки, оценивая размеры подвального окна. Потом она, не оставив Пеннивайз времени на очередную колкость, сунула голову внутрь и спустила туда руки. Издалека её можно было бы принять за какого-нибудь гигантского богомола: Бэльдам ещё стояла на коленях на земле, но упиралась вытянувшимися руками в пол в подвале и осторожно втаскивала внутрь удлинившееся тело. Пеннивайз не стала её ждать и протиснулась в пространство между оконной рамой и её плечом. Мгновение спустя она уже стояла в подвале и наблюдала за Бэльдам, пытавшейся собрать длинные конечности в привычное тело. — Мне кажется, ты сама себе усложняешь жизнь.

Бэльдам не ответила: её внимание пожрало убранство не слишком чистого подвала. Она даже дёрнулась, как будто пыталась инстинктивно стряхнуть с себя грязь.

Наверху кто-то громко всхрапнул. Пеннивайз усмехнулась мимолётной панике, проскользнувшей в глазах Бэльдам.— Они мне не мешают, а я их не трогаю и даже не показываю себя, — пояснила она и указала пальцем на лестницу из подвала. — Нам нужно в ванную.

С бездомными Пеннивайз и в самом деле жила душа в душу. Иногда она даже разговаривала с ними, после того как убеждалась, что гадость из шприца уже циркулирует в их венах, — но и без этого такие люди реже удивлялись чему-то необычному. Одного старика Пеннивайз научила паре карточных трюков.

Пугать таких было нечем — жизнь доставляла им куда большие страх и дискомфорт, а отчаяния у них было много, и оно тоже годилось в пищу. Чаще всего Пеннивайз сидела в углу никем не замеченная и наблюдала за тем, как бездомные жарят пойманных крыс и рассказывают друг другу занимательные истории из числа тех, от которых у Бэльдам встали бы дыбом все волосы.

Впрочем, она и без историй едва не хлопнулась в обморок от отвращения, когда увидела убранство того, что некогда было ванной комнатой.

— Нет, — сказала она, уставившись в трубу. Пеннивайз остановилась за её спиной.— Только после тебя.

— Почему мы не могли зайти с любого другого места? — проворчала Бэльдам и всё-таки полезла внутрь.

— Для расширения твоего кругозора, — Пеннивайз спустилась следом и с наслаждением втянула в себя знакомый запах. Здесь, внизу, она чувствовала себя комфортнее, чем в любом другом месте в Дерри. — Это мой обычный маршрут. Без тебя всё делается быстрее.

Бэльдам пропустила колкость и к чему-то принюхалась. Потом она шустро скользнула за спину Пеннивайз и обнюхала и её саму тоже.

— А этого я в тот раз не заметила, — сказала Бэльдам. Пеннивайз повернулась к ней со вскинутой бровью. — Этот запах. Если потянуть его среди прочих, он перекрывает собой всё, и в канализации становится даже уютно.— Хватит меня обнюхивать.

Она сделала два шага в сторону от Бэльдам, насколько это позволяло пространство, и демонстративно отряхнула воротник. Бэльдам нисколько не расстроилась. Напротив — она бодро пошла вперёд, огибая грязные участки.

Пеннивайз без прежнего энтузиазма поплелась за ней.V Бэльдам почувствовала себя маленькой и незначительной; на секунду она даже пожалела, что попросила Пеннивайз показаться ей в таком обличии. Огромное жвало щёлкнуло прямо напротив её лица, и она инстинктивно попятилась и упёрлась бедром в какой-то выступ. Простая мысль — ?Если она захочет, она разорвёт меня на части? — пробежалась в голове и так же быстро спряталась в глубине сознания, боясь, что её обнаружат. Бэльдам с отвращением попыталась оттолкнуть от себя подозрение, что Пеннивайз могла специально затащить её в такую даль, чтобы беспрепятственно избавиться, но червячок сомнения остался и не захотел никуда уходить. Впрочем, нужно ли было идти за этим так далеко? Бэльдам уже представила поток насмешек в свой адрес, а потому заставила себя снова податься вперёд и посмотреть прямо в пылающие алым огнём глаза.— Ну что же, — сказала она и натужно улыбнулась, — теперь я вижу, почему тебе необходимо было сделать это именно в канализациях.

?Размером с твой грёбанный дом?, — отозвалась Пеннивайз. В её голосе читалась насмешка: конечно, она заметила этот иррациональный страх. Бэльдам села на грязный выступ, который только недавно таранил её бедро, чтобы не выдать себя с головой окончательно.— Чуть поменьше. Но да, ты права.

Пеннивайз походила на огромного паука-переростка, которого можно было вообразить себе только в эпоху динозавров; впрочем, Бэльдам не могла с уверенностью сказать, что такие когда-либо гиганты существовали на Земле. Ей не хотелось приближаться к этим огромным конечностям, которые без труда могли бы пронзить её насквозь.

— Я тоже буду выглядеть… так? — Бэльдам запнулась, уловив движение Пеннивайз — едва заметное, но почему-то пугающее.

?Вот уж не думаю, — Пеннивайз отошла чуть в сторону и принялась чудно перебирать лапами, разминая их. Бэльдам хихикнула. — С твоими ножками я бы на это не надеялась?.— Я и не надеюсь.

?Выглядит ужасно?, — добавила она мысленно и тут же испугалась, когда Пеннивайз повернулась в её сторону. Говорить это она не собиралась.

?Так и должно быть, идиотка?.

— Я не имела в виду...Глухой удар по стене поднялся вверх и разнёсся, вероятно, по всей канализации. Бэльдам чудом успела отскочить в сторону: гигантское жвало щёлкнуло у самого её лица, грозясь прокусить пополам. Там, где Пеннивайз ударила ногой, осталась глубокая вмятина, вмиг разошедшаяся сотнями тонких трещин. Бэльдам не успела опомниться, когда почувствовала, что в затылке взорвалась ослепляющая боль. Жаркое дыхание Пеннивайз обдало её зловонием древности.

?Ну конечно, не это, — раздался в голове её насмешливый голос, звучащий в унисон не то с рычанием, не то с разъярённым шипением. Бэльдам попыталась вырваться, но Пеннивайз крепко прижимала её к стене. — Конечно. Ты можешь продолжать строить из себя святую, морщить носик от запаха канализаций, болтать так, будто тебя воспитали в каком-нибудь грёбанном церковном пансионе, но суть-то остаётся прежней. Я не права? — хватка Пеннивайз усилилась. — Как много ты о себе думаешь! Наверное, ты ставишь себя выше меня??Собственный вопль едва не оглушил Бэльдам — в большей степени, чем звучный удар о противоположную стену. Пеннивайз безо всякого усилия швырнула её через всё помещение и так же легко подобралась ближе, нависая над ней тёмной тенью. Бэльдам даже не попыталась встать и перевернулась на спину.?Должно быть, погано жить с такой кучей ограничений в голове? Видеть себя той, кем не являешься? Ты плачешь, глядя на себя в зеркало, а??

— Каждый день, — Бэльдам ощерилась, но ей было слишком страшно. Ядовитая слюна капала совсем рядом, прожигая в полу крошечные дыры, а мерцающие алые глаза впивались в неё с пугающей злобой. — Сложно жить в обществе людей и не перенимать их привычки.

?Люди не смотрят на пасущихся коров и не думают, что хотят того же?.

— Для этого они придумали кафе и рестораны, — Бэльдам всё же села и с усилием заставила себя посмотреть Пеннивайз в глаза. — Почему бы тебе не вернуться в привычную форму и не поговорить со мной как следует? Мне кажется, ты мне что-то сломала.

Пеннивайз издала странный звук, напоминающий фырканье. Бэльдам одарила её хмурым взглядом и пощупала запястье: оно оказалось в порядке, хоть и отдавало притупленной болью.

— Надеюсь, что сломала, — сказала Пеннивайз и уселась неподалёку, ничуть не смущаясь грязной и влажной земли. Бэльдам пошевелила пальцами. — Нет? Жаль.

— Ты не можешь просто брать и кидаться на меня каждый раз, когда тебе что-то не нравится, — Бэльдам удалось сохранить спокойный тон и не выдать облегчения от того, что Пеннивайз сидела перед ней в человеческом облике. Её сути это не меняло, но сохраняло иллюзию безопасности теперь, когда они были одинаковых размеров. — Проблемы обсуждают не так.— Умная книжка по психологии и прочей белиберде тебе так сказала?

— Именно. И тебе лучше бы оценить мои старания.— А то что?

— С чего ты взяла, что там есть продолжение?

Они молча переглянулись. Бэльдам приложила огромное усилие, чтобы суметь передать Пеннивайз всё, что она думала о происходящем, в образах, не словами, и начала с того, что говорить так ей не следовало. Пеннивайз приняла это с недовольной гримасой.

?Молодец, ты задела за живое существо, которое много тысячелетий не чувствовало ровным счётом ничего, — съязвил голос в голове. Бэльдам закрыла его от взора Пеннивайз и украдкой попыталась понять, откуда он вообще взялся. На мать это похоже не было. Да и откуда им обеим было знать, что Пеннивайз никогда и ничего не чувствовала? — Книги тебе на пользу не пошли?.

?Только не ты снова?, — Бэльдам запустила пальцы в волосы и тряхнула головой. Мать смолкла, но легче не стало.

— Она лезет в мою голову, — объявила она вслух и поднялась на ноги. Пеннивайз ничего не сказала. Она непривычно затихла после внезапной вспышки ярости, и Бэльдам не смогла удержаться от соблазна и не посмотреть в её сторону, но по выражению лица что-то понять было невозможно. В свои мысли Пеннивайз не пускала. — Чем здесь так пахнет?— Канализацией, — незамедлительно отозвалась Пеннивайз. Бэльдам покачала головой.

— Здесь есть кто-то ещё?— Я бы заметила.Запах шёл сильнее из дальнего тёмного угла и до поры до времени хорошо перекрывался самой Пеннивайз — по всей видимости, там она и спала. Бэльдам не стала повторять прошлую ошибку и не пошла исследовать источник запаха. Зато в глазах Пеннивайз она прочитала удивлённое понимание — да, она знала, что источало запах в том углу. Однако одновременно будто и не до конца понимала это.— Это что-то живое? — спросила Пеннивайз. Бэльдам кивнула. Трупы пахли иначе. — Ты уверена?— Шевелится. И это не крыса.

— Не может быть.— Да в чем дело? — Бэльдам с удивлением проводила взглядом Пеннивайз, которая вдруг сорвалась с места и кинулась в указанный угол. — Как ты могла не заметить, если ты здесь живёшь?Пеннивайз наклонилась и подобрала что-то тёмное и увесистое. Бэльдам издалека никак не могла понять, что это, но прекрасно видела волнение, от которого у неё тряслись руки. Пеннивайз так и застыла на месте.— Я не думала, что оно живое, вот как, — сказала она после долгой паузы таким тихим голосом, что Бэльдам всерьёз забеспокоилась. Пеннивайз не отрывала взгляда от того, что держала в руках. — Запах... он отсюда?

Бэльдам повела носом и кивнула. Ощущение чьего-то присутствия только усилилось. Пеннивайз издала гортанный звук, из которого сложно было вычленить отдельные эмоции. Она всё ещё держала предмет на расстоянии вытянутых рук, будто в самом деле боялась его.

— Могу я посмотреть, что это такое?Она не дождалась ответа и осталась сидеть на месте, наблюдая, как Пеннивайз медленно приближает к себе округлый предмет и изучает его с излишне пристальным вниманием.

— Чтоб меня, — сказала она и наконец подняла на Бэльдам широко распахнутые глаза. — Ты права. Шевелится.

— Что ты там нашла? — она уже не могла сдерживать любопытство. Бэльдам сделала осторожный шаг навстречу и не заметила ни единого признака протеста. Тогда она двинулась вперёд с чуть большей уверенностью, медленно пересекая расстояние между ними, но ей совсем не нужно было подходить вплотную, чтобы наконец понять, почему Пеннивайз так разволновалась. Бэльдам и сама застыла в нескольких метрах, будучи не в силах поверить ни собственным глазам, ни обонянию. В прошлый раз она не заметила ничего, кроме разбитых скорлупок.

И всё же Пеннивайз держала в руках полностью целое яйцо.