Самостоятельность (2/2)
Первый самоцвет, надежда и опора, ничего не скажешь.- Ну-ну, спокойно, спокойно, - приговаривал Учитель, поглаживая самоцвет по вспыхивающим огнем волосам. На пол с мягким звуком то и дело падали осколки пылающих кудряшек.
Желли решила не вставать на ноги, оправиться от неудачи прямо тут, на полу следующие две недели и натянула одеяло до самого носа. За ее спиной с одеяла посыпались сверкающие искры огня. Пусть ее не заметят, а отправятся спокойно к морю, ловить и изучать цветастых медуз, повеселятся без нее, неумехи …- Желталмаз …?- Да?
Дурная привычка: отвечать, когда Учитель ее зовет. Даже, когда сама этого не хочет, когда может и, возможно, нужно промолчать, затаиться по примеру замолкающего сверчка, если ты к нему приблизился недозволенно близко, и немного побыть одной. Желли промолчать не может, будто каждый раз ее кто-то за язык дергает против воли. А еще когда-то давно обязала себя смотреть в глаза собеседнику, помнится, после урока о взаимном уважении и этикете она так решила. Тогда ей казалось, что это здорово, самому приятно, к тому же очень по-взрослому.Глупая стекляшка, с усмешкой думала Желталмаз.
Поэтому сейчас самоцвет развела края одеяла, чтобы видеть Учителя, правда совсем чуть-чуть, только одним глазом. Учитель смотрел на нее, внимательно и волнение на его лице понемногу переплавлялось в тревогу. Из-за этой непоколебимой скалы выглядывала Падпараджа, ухватив пестрыми пальцами за край его мантии. Нахмуренные брови и надутые губы совершенно ей не идут.- Что случилось, Желталмаз? – мягко спрашивает Учитель.
Желли молчит, пытается подобрать правильные слова, и вперед выпрыгивает Падпараджа. Ей-то есть что сказать, даже волосы едва не топорщатся от переполняющих ее чувств.- Учитель! Я здесь была, я могу рассказать. Почему вы не спросите меня?- Ты слишком возбуждена. Твой взгляд будет немного предвзятым. – С улыбкой пояснил Учитель, на миг переведя ласковый взгляд на подпрыгивающую малышку. Падпараджа остановилась, приложила палец к острому подбородку.- Предвзятым?Учитель улыбнулся, опять погладила самоцвет по голове.- Немного неверным. Неправильным, потому что ты можешь чего-то не знать. Например, причин этого поступка. – Учитель убедился, что Падпараджа его поняла, и вновь повернулся к сгорбленной фигурке под одеялом. – А Желли, мне кажется, есть, что сказать.
Внешне расслабленный, он как будто излучает спокойствие и заботу. Ему хочется довериться и рассказать все без утайки, честно, ведь ты уверен – Учитель мудрый, он поможет. Его подопечные преломляли свет и сияли ослепительными бликами, а он испускал вот такое. Чувства уверенности и защищенности.
Алмаз чувствовала это, как и всегда, и могла последовать привычному ходу вещей. Так было проще всего. Но отчего-то в это раз Желли не хотела поддаваться.
Теперь ей казалось, что проще не значит лучше. И – может быть – им нужно совсем не это. А она точно знает нужное решение, действительно правильное решение, вот только смелости не хватает сказать его вот так сразу, просто. В этом Желли отчаянно завидовала Падпрадже. Та о своих желаниях, стремлениях и мнении говорила легко и свободно, не задумываясь о впечатлении, которое произведет. Может всему виной возраст? Была ли Желли такой же сто пятьдесят лет назад?Нет. Не была.Учитель ждал. Терпения ему не занимать, об этом знают даже глупые луняне, а вот то, что Падпараджа так же тихо ждет ее ответа действительно странно. Желталмаз зажмурилась. Под мысленный счет от одного до десяти выпрямилась и медленно стащила с головы одеяло.
- Падпараджа пришла около часа назад, чтобы разбудить меня. Разбудила, сказала, что вы тоже уже встали и все готово для исследования моря. Я притворилась слишком сонной, чтобы вставать самой. Падпараджа подошла мне помочь, и я прыгнула на нее, сбивая с ног. Потом я обездвижила ее и хотела закрепить одеялом. Вот. Все.- Ты могла ей повредить. - Мягко и не так, как будто он ее в чем-то обвиняет.- Я была осторожна.Желли открыла глаза, чтобы увидеть доброе лицо учителя с выражением настолько понимающим, что ей стало немного легче. Падпараджа надула щеки и высунула кончик языка, как всегда ярко показывая свое отношение к сказанному. Весь ее вид почти кричал – прекрасно знаю, как так получилось, лучше расскажи почему?Вопрос прямо-таки витал в воздухе.- Ясно. А зачем ты прыгнула на нее? – уточнил Учитель.- Мне нужно было с ней поговорить.- Именно так?- Да, - буркнула Желли, хмуро косясь на кривляющуюся младшую. – Вы же знаете, Учитель, что она ничего не слышит, когда очень радуется или грустит. В одно ухо влетело, из другого вылетело.
- Эй, неправда. Я слушаю, что вы говорите, всегда слушаю. – Вскинулась Падпараджа, сжимая кулачки.- Ага, но слышишь только то, что тебе интересно.- Ах, ты … - Падпараджа уже открыла рот, чтобы продолжить, но Учитель перехватил ее взгляд и покачал головой. Конечно, с привычной мягкой улыбкой на губах. Она смолчала, скрестила руки на груди и отвернулась, хотя то и дело косилась на Желли сквозь шуршащую пелену волос.Алмаз неторопливо поднялась на ноги и продолжила под шум падающих кристаллов:- Я подумала, что так она не сможет убежать или прыгать или еще как-то отвлекаться и просто выслушает меня. Я хотела сделать как лучше. – До того невольно блуждающий по комнате взгляд янтарных глаз сосредоточился на Учителе. Желли твердо повторила: - Я хотела сделать как лучше. Правда хотела.- Я знаю. Знаю. – Учитель прикрыл глаза и провел пальцами по лбу. В этом жесте сквозила усталость, но он вновь улыбался. – Ты никогда ничего не делаешь просто так, без веской причины. И я уверен, что причина для разговора очень серьезная. Ведь так?Хрупкие пальцы сами собой сжали края одеяла у горла, другая рука, спрятанная от глаз, судорожно вцепилась в край спальной одежды. Сейчас.- Да, серьезная. Но, Учитель … Я не расскажу вам о ней.Если бы сейчас перед окном появились луняне и начали старательно поливать цветы, лучезарно улыбаясь и размахивая платочками, они не смогли бы вызвать такое удивление на лице Учителя и Падпараджи. Оба словно остолбенели. Малышка стояла, открыв рот и, не скрываясь, во все глаза смотрела на алмаз. И удивляться есть чему. Желли почти никогда не спорила с Учителем, всегда четко выполняла возложенные на нее обязанности и всегда, всегда рассказывала ему обо всем без утайки.И тут – БАМ – как гром среди ясного неба. Держите сюрприз и сами решайте, что теперь с ним делать.Желталмаз едва сдержала улыбку. Как бы ни было страшно, наблюдать за ними все же весело.Учитель, конечно, пришел в себя первым.
- Почему ты не расскажешь, раз это серьезно?- Очень серьезно и очень важно, - после признания слова давались удивительно легко, теснились на языке, Желли приходилось выбирать, какое же сказать первым. Оттого она немного запиналась. – Правда, Учитель. Но я уверена, мы сможем справиться с этим сами. Мы должны справиться с этим сами.Он смотрел на свою первую ученицу, свой первый самоцвет, сверкающий не сокрушаемый алмаз, и удивлялся. Когда она успела так вырасти? Не как деревце из саженца или бабочка из гусеницы, самоцветы так не растут. Совсем по-другому, но от этого превращение становится прекрасным, немного волшебным. И грустным.Учитель кивает, все понимая, как всегда, правильно.- Хорошо. Раз ты так считаешь, значит, так тому и быть. – Он потрепал малышку по кудряшкам, которая продолжала стоять в остолбенении и могла только открывать и закрывать рот. Кажется, и о прогулке к морю совсем позабыла за такими новостями.Сощурившись, Учитель посмотрел на солнце.- Скоро полдень. Нам нужно выйти как можно скорее, чтобы у вас было достаточно солнечного времени, чтобы находится под водой.- Да! – Радостно воскликнула Желли, едва не подпрыгивая от легкости и пузырящегося возбуждения во всем теле. – Мы поторопимся, но я никуда вас не отпущу, пока не перепроверю все еще раз. И Падпараджу в том числе.- Как скажешь. – Учитель счел за лучшее просто согласиться. Спрятав руки в широких рукавах, он развернулся и степенно покинул комнату, чтобы самоцветы занялись делом – справились сами. Запоздало порадовался тому, что у него теперь есть время для ценного и такого редкого в последнее время сна.
После ухода Учителя в комнате стало темнее, свободнее и очень шумно. Желталмаз решительно растормошила малышку, схватив за плечи. Падпараджа сфокусировала взгляд на ее лице спустя несколько минут интенсивной тряски.
- Что? – вялым голосом спросила малышка.- Очнись! Правда, ничего страшного же не случилось.- Это с какой стороны посмотреть …- С большинства сторон. Эй-эй, не спать! – рявкнула Желли, потому что Падпараджа демонстративно склонила голову к плечу и закрыла глаза. – Ты забыла, что мы идем к морю? Забыла? Давай же, вернись в своё обычное состояние и помоги мне.- Ладно, ладно. Чем помочь? – ворчливо спросила малышка, в одно движение вырвав плечи из цепких пальцев.- Вот так гораздо лучше! – улыбнулась Желталмаз. – Мне нужно все проверить. Принеси все, что вы собрали в лазарет.
- Все и так в лазарете.
- Отлично. Значит, сама тоже иди туда. Тебя тоже ждет проверка.Падпараджа смешно сморщилась, высунув язычок. Желли покачала головой, и малышка медленно поплелась в коридор.- А, Падпараджа, еще кое-что. Пожалуйста, принеси метлу, - крикнула ей в след Желли. Оглядела комнату, особо задержалась взглядом на разворошенной кровати и сотне горящих кристалликов на полу. Решительно завязала концы одеяла под подбородком, расправила ?плащ? и звонко стукнула кулачком в раскрытую ладонь. – Здесь нужно хорошенько прибраться.
Когда Желталмаз пришла в лазарет с метлой и маленькой тряпицей подмышкой, малышка стояла на скамье на коленях, гоняя по подоконнику крупного зеленовато-красного жука.
- Отпусти его и раздевайся, - сказала Желли, осторожно опустив глухо звякнувший мешочек на полку. Убрала метлу между скамьей и шкафом. Выжидательно уставилась на младшую.- Зануда. – Пробурчала Падпараджа, но совсем по-доброму, не обидно и принялась стаскивать одежду. Белая рубашка и черная юбка в крупную складку - все, что было. Желли забирала у нее вещи, аккуратно складывала их на край скамьи, зная, что Падпараджа этим утруждаться не будет.Хорошо, что солнце осталось с другой стороны Дома, иначе Желли пришлось бы проводить осмотр сощурившись. Всякий раз, когда алмаз не было рядом по утрам, Падпараджа наносила пудру самостоятельно, само собой, делая это быстро, неряшливо и не на все тело.Желталмаз досадливо цыкнула языком, но сдержалась.- Руки.Смоченной мягкой губкой она стирала нанесенную абы как пудру, полоскала губку в воде и снова стирала. Мерно, неторопливо, осторожно, попутно выискивая сколы и трещины, что могли появиться при ее бродяжничествах ночью.- Ноги.
Падпараджа послушно и даже с какой-то охотой вытянула их вперед, сбросив обувь. Губка двигалась, оставляя за собой сверкающую влажную дорожку. Желталмаз проверяла, Папараджа следила за ней. И все в молчании и природной тишине, которая никогда не бывает полной.- Почему ты не рассказала Учителю?Неожиданно прозвучал тихий голос, когда Желли закончила отмывать мордашку малышки от пудры и принялась тщательно осматривать все тело.
- А нужно было?На запястье алмаз нашла маленькую двойную трещину, ветвисто охватывающую участок в не больше сантиметра. Скол был серьезнее, осколок точно вылетел, но Падпараджа вставила его на место сразу, оттого инклюзии успели залатать его до небольшой трещины.- Не знаю. Мне казалось, что нужно. Тем более, ты всегда все рассказываешь, когда я делаю что-нибудь не так и тайком.- О, особенно тайком. – Усмехнулась Желталмаз, поднимаясь по руке к плечу. – Я не сказала, потому что уже давно думала, что нам надо учиться ладить без учителя.- По-моему мы хорошо ладим … - насупившись, пробормотала Падпараджа.
- Да, когда не ругаемся и не спорим. А спорим мы часто.
Малышка промолчала, поднялась на ноги, чтобы Желли было удобно осмотреть ее со всех сторон. Собрала вместе волосы, перекинула на грудь и беспокойно забренчала лавовыми кудряшками.Желталмаз опустилась на колени, неторопливо продолжая говорить:- Теперь без Учителя нам придется научиться договариваться, решать проблемы и ссоры самостоятельно. Разве это не здорово? – от избытка чувств алмаз даже громко хохотнула.
- Даже не знаю … - нерешительно протянула Падпараджа, сжимая волосы в кулачках. Руки заставили ее развернуться и снова сесть.На колене правой ноги обнаружился небольшой скол, не хватало тонкой пластинки оранжевого кристалла. Желталмаз видела кое-что подходящее, когда убирала комнату.
- Мне кажется, это очень здорово. Побыть самостоятельными, принимать решения, нести ответственность за свои поступки …. Что может быть лучше, верно?Падпараджа помотала головой, рассыпая волны волос на скамью и подоконник. Она поняла, что алмаз над ней подтрунивает, но отвечать на шутку не хотела. Такие резкие перемены в привычном мире для Падпараджи в новинку. За десять лет ее более-менее сознательной жизни, они с Желталмаз ссорились и ругались раз миллион, и Учитель всегда появлялся, чтобы спасти ее от серьезных разговоров. Теперь малышке придется вести их самой.Ей еще предстоит привыкнуть к этому.
Пока Падпараджа предавалась грустным мыслям, Желталмаз времени зря не теряла. Она развязала принесенный тряпичный сверток, осторожно разгребла спиральки отломанных волос и вынула на свет тонкую кристальную пластинку. Держа ее на раскрытой ладони, достала клей, не без труда откинула крышку, окунула самый кончик тонкого стилета. Нанесла едва заметный слой на скол и приложила осколок, крепко обхватив колено ладошкой.
- И потом … - ее голос вывел Падпараджу из задумчивости. Малышка встряхнулась и посмотрела на алмаз круглыми, совсем еще детскими глазами. – У нас теперь будут тайны. Только наши, Учитель разрешил нам рассказывать не все. А общие тайны … по-моему это совсем неплохо.И улыбнулась так, что сам Учитель бы позавидовал, если бы вообще умел это делать. Конечно, Падпараджа не смогла удержаться от ответа.- Ты права. Тайны – это совсем не плохо.
Несколько минут самоцветы улыбались, смеялись, хихикали, ухмылялись и снова улыбались как безумные. Пока Желталмаз не убрала руку, чтобы убедиться, что инклюзии уже принялись за работу.
Она встала, отряхнула руки.- Готово. Теперь можно идти.- Ура! – Падпараджа вскочила на ноги, вскинув руки вверх. Немного подумала и опустила их. – Правда, теперь тебя нужно привести в порядок. И пудру опять нанести. И смолу убрать на место. Ах, и медузу не забыть. И Учителя разбудить. Сколько всего, мы никак не успеем до полудня … Ну что ты смеешься?Желталмаз рассмеялась в голос, звонко и раскатисто, в то время как малышка яростно трясла ее за руку.
- Ты прямо вылитая я.
Солнце медленно поднималось в зенит.