Первая встреча (1/2)
- Кыш, кыш. – Приговаривала Желталмаз, расталкивая руками увесистые тушки чернильников. Насекомые недовольно хрустели суставчатыми своими лапками и разбегались неохотно, будто делали самоцвет великое одолжение. Их новая хитиновая ?одежка? отливала блестящим темно-синим цветом, когда облака чуть расступались, пропуская солнечный свет. В другое время живых насекомых не отличить от сброшенных оболочек, которые и нужны Желталмаз.
Иссиня-черные панцири уже заполнили большую чашу, принесенную Желталмаз с собой, на две трети. Еще одно, два гнезда и можно возвращаться в школу с богатой добычей. Обычно чернильники располагали свои гнезда недалеко от пляжа, где твердая земля и песок смешивались вместе, и насекомые могли без труда зарыться туда по десять-двадцать штук. Сверху их можно обнаружить только по небольшой горке, образующейся над лежбищем. В земле они пережидали знойные дни, а по ночам выползали на поиски пищи.
Все это Желталмаз узнала от Учителя во время каждодневных занятий. Она хорошо овладела речью и основными ремеслами, что помогли бы им жить в этом мире, и теперь постепенно знакомилась с органическими существами, с которыми самоцветы делили остров. Растения, насекомые, медузы – самоцвет изучила их всех, но только в теории, со слов Учителя. Выходить за пределы школы он строго воспрещал, и у Желталмаз ни разу не возникло желания нарушать запрет. Работы много, она очень хотела помочь Учителю и прилежно занималась, чем могла, пока он отлучался наружу. И причина всем предосторожностям – луняне, странные создания, жаждущие блеска и красоты самоцветов. Их Желталмаз тоже ни разу не видела.
Но сегодня погода пасмурная, а небо облачное. Вероятность появления лунян менее десяти процентов, и Учитель счел нужным немного ослабить опеку над малышкой. Немного ослабить – это значит вручить самоцвет чашу для сбора, проводить к ближайшему пляжу и сделать вид, что идешь обратно к школе, но на самом деле оставить малышку в поле зрения. И наблюдать, оберегать. Желталмаз чувствовала это и была спокойна.
Наконец, последний увалень выбрался из ямы, бывшего гнезда, раскопанной старательной самоцвет. Желталмаз щелкнула по его панцирю ногтем, но он проигнорировал грубую девчонку и с достоинством удалился. Самоцвет погрузила руки в мягкий песок, пытаясь нащупать оставленные чернильниками панцири. Находила, осторожно извлекала на свет и рассматривала. Старые прошлогодние панцири с матовым блеском, хрупкие откладывала в сторону, твердые же и глянцевые складывала в чашу. Они прочнее, но и красящего вещества из них можно извлечь намного больше. Их размолом в школе займется Учитель, а Желталмаз потом окрасит ткань – вчера ей самой изготовленную - в чернильно-черный цвет.
Желталмаз потрясла головой, убирая упавшие на лицо волосы. Руки были заняты, как раз вытаскивали из песка подходящий панцирь. Положив его к другим, самоцвет решила передохнуть. Откинулась назад и села на пятки, сложила руки на коленях, подняла лицо к небу. Надеялась, что тучи, плотно затянувшие вкусное солнце, расступятся хоть на минутку, позволят самоцвет немного подкрепиться. В такую погоду малышке все еще сложно было работать. Не хватает сил, они будто утекали сквозь какую-то трещину – не найти, не остановить, только и остается постоянно поглощать солнечный свет.
Сегодня другое. Ей нужно постараться, быть сильной, терпеливой и вернуться самостоятельно. Пусть и условно самостоятельно, самоцвет не покидало ощущение чужого присутствия, значит, Учитель был где-то поблизости. Желталмаз нахмурилась, прикусила нижнюю губу. Только сейчас ей пришло в голову, что проводи она больше времени снаружи, заботясь о доставке материалов, Учитель мог бы заниматься делами, в которых Желталмаз еще учиться и часто ошибается. Или отдыхать чуть больше. Малышка видела, как он иногда засыпает над прядильным станком или ступкой, но всегда просыпается через несколько минут и обязательно кидает опасливый взгляд на ученицу: не заметила ли?Самоцвет ?не замечает?, но все чаще в голову приходят мысли о бесполезности ее и беспомощности перед окружающим миром. Перед лунянами в особенности.
- Надо больше трудиться, - прошептала в небо самоцвет, сжимая кулаки. Как и раньше, это жест придал ей решимости – Да. Я буду стараться больше …. лучше …. Всеми силами помогать буду. Всеми и еще немного. Да.Приняла решение и как-то веселее стало. А может это отдых благотворно на нее повлиял. Желталмаз улыбнулась широко и открыто, звонко хлопнула в ладоши и принялась за работу. Нужно заполнить чашу доверху. И еще немного.Через полчаса малышка поднялась на ноги, отряхивая со светлой одежды песок и землю. Вытряхивать мусор пришлось и из обуви – в пылу работы самоцвет не заметила, как от усердия раскопать больше старых панцирей сама закапывалась носками туфель в землю. Желталмаз старательно приводила себя в порядок, еще бы, она сегодня отлично поработала, и предстать перед учителем должна соответственно опрятной и бодрой, будто не работала вовсе. Пусть Учитель видит, что она может быть полезной не только за шитьем одежды и созданием пудры.
Подняла чашу. Ойкнула – увесистая добыча получилась – покачнулась, но быстро выровнялась. Сдвинула на бок, поддерживая обеими руками, чтобы было удобнее нести. Свет ярко позолотил гладкие черные спинки пустых оболочек. Желталмаз вскинула голову. Надо же – просветлело. Облаков все еще в избытке, но лазурное небо уверенно проглядывает в прорехи. К вечеру может и вовсе расчиститься. Хотя ей еще рано делать выводы о погоде, прогнозирование – только следующая тема их занятия. Сделав мысленно зарубку спросит об этом у Учителя, самоцвет разворачивается, чтобы уходить, но краем глаза ловит резкое изменение цвета. В небе.
Что это?Желталмаз уже понимает все до того, как поворачивает голову в сторону пляжа и моря. До того, как видит пустотно-черные лучи в единственном участке неба, свободным от облаков. Полукруг, симметрично по три луча с обеих сторон, тонкая черная полоска внизу. Она никогда раньше такого не видела, но страшная догадка грянула в голове быстрее молнии и оглушительнее грома.Луняне.Чаша выскальзывает из ослабевших рук. Переворачивается в воздухе, панцири глухо падают на землю, разлетаются в стороны, стукаются друг о друга и чашу и ломаются с громким хрустом в сочленениях. Желталмаз не замечает ничего, кроме приближающегося аппарата. Плотный, похожий на кучевое облако или полураскрытый бутон пиона, настолько черный, будто всасывающий в себя весь солнечный свет и заодно силы остолбеневшей от страха самоцвет. Не двинуться с места, не пошевелить пальцем, даже моргнуть невозможно себя заставить …
В голове звонко бьется одна мысль: надо бежать, надо бежать, бежать, бежать. Не выходит.
Лепестки раскрываются, являя неожиданно белых созданий. Они тоже похожи на облака – воздушные, невесомые одежды, хрупкие тела, даже центральная фигура, в разы больше остальных, казалась легкой. Только луки их были такими же черными, как пугающий аппарат. И стрелы, конечно, стрелы с хищно загнутыми наконечниками.Бежать. Желталмаз приоткрыла рот. Закричать, позвать на помощь.
Луняне приблизились еще немного. Алмазные блики от волос самоцвет тянули, привлекали их. Стрела на тетиву, все как один изготовились к бою. Правильнее сказать – к охоте. Загнутые наконечники маслянисто поблескивали в лучах безучастного солнца. Белоснежные существа приветливо и легко улыбались, когда отпустили стрелы в полет. Свистящая волна слитно прянула в воздух. Даже твердости алмаза не выстоять перед таким напором.
Бежать. Кричать. Хоть одно движение. Одно слово.- Помогите … - едва слышно.
За грохотом отбиваемых стрел совсем беззвучно. Желталмаз не успела заметить, когда оказалась в тени Учителя и стрелы скрежетали от досады, осыпаясь черным дождем на землю. Учитель злился. Очень. Настолько, что самоцвет невольно попала из огня да в полымя – темная аура ярости захлестнула ее, сдавила со всех сторон, еще немного и захрустят пальцы.
Желталмаз всхлипнула и бессильно осела за спиной Учителя. На месте черного аппарата расползались дымные щупальца, смешивались с подступившими облаками, исчезали бесследно. Вновь солнце и обычный день.Самоцвет пришла в себя, когда на ее лоб опустилась большая и уютная рука. Осторожно открыла глаза, все еще темные от пережитого ужаса.
- Все кончилось. Я рядом. – Тихо приговаривал Учитель, беря ее на руки. Мир мерно закачался вокруг, когда он двинулся в сторону школы. Желталмаз молчала, постепенно осознавая произошедшее. Первая встреча с лунянами, их странный внешний вид, всепоглощающий страх и Учитель. Учитель …Дрожащие руки – с сошедшей от работы пудрой они казались янтарно-прозрачными - закрыли лицо. Она чувствовала, как Учитель прижал ее к себе сильнее, утешая. Замотала головой, не отрывая рук.- Я оказалась такой бесполезной. Простите меня.
Несколько мгновений Учитель шел, молча, все сильнее сжимая съежившуюся малышку.
- Нет, это моя вина. Прости, что тебе пришлось пережить подобное.
- Я так хотела помочь вам, хоть немного. Но от меня больше проблем … - плечи самоцвет дрогнули. Ей казалось - чего-то не хватает, что-то должно случиться и станет чуточку легче. Она терла глаза ладошками, будто в этом была вся проблема. Ничего. Руки сжимались в кулаки от страха, бессилия, злости на себя – все вперемешку. Адский коктейль сейчас бурлил в груди малышки, изливаясь потоками слов и предложений, порой бессвязных. Желталмаз говорила обо всем, что приходило в голову.Учитель слушал, лицо его оставалось непроницаемо.
Под темные своды школы они ступили в звенящей тишине. Желталмаз шла сама, придерживаясь одной рукой за мантию Учителя. Слов не осталось, в голове было звонко и пусто. Хотелось спать и не просыпаться, чтобы не чувствовать больше подобного.