V. (1/2)
?А что, блять, разве нет?!? — эти слова застряли в горле, и Карл, вытаращившись на Нигана, начал жадно глотать воздух ртом, захлебываясь в невысказанном.
Очевидно, Нигана такая реакция только позабавила. Усмехнувшись, он свел брови к переносице и заинтересованно оглядел Карла с ног до головы, словно, причина была вовсе не в его словах. Либо, — что казалось Карлу более вероятным, —наоборот — все понимал, и с умышленным садизмом наблюдал за его реакцией.Все тренировки выдержки, самоконтроля и холодного ума забылись на раз. Карл снова злился, чувствуя себя идиотом, c которым Ниган играл как хотел: то заставляя верить в свою избранность, то снова с головой окуная в дерьмо. Или он сам себе это выдумал, потому что всегда в присутствии Нигана этим идиотом и становился.
Он сам не знал, чего ожидал услышать. Умом понимал, что обязан приклониться, но эмоции брали верх — все казалось несправедливым, неправильным. А саркастичная фраза об особых правилах окончательно выбила почву из-под ног, отчего Карл так сильно напрягся, будто не сделай он этого, колени случайно могли подогнуться сами собой.***Все стало таким привычным, он и забыл, что когда-то вид ?кучки одних ненормальных, падающих на колено перед другим ненормальным?, вызывал у него отвращение, хоть и выглядело это весьма впечатляюще. А вскоре понял: здесь это естественный жест почтения к своему лидеру, и нет в нем ничего унизительного. Салютовать, кланяться или вставать на колено — какая разница?
Когда Спаситель являлся огромной толпе, все замирало. Под тяжестью его величия имена рассыпались на буквы, складываясь в единое — Ниган. Карл был среди них, но всегда помнил, кто он и растворяться в толпе не собирался. Что-то растворялось в нем самом, каждый раз, когда, преклоняя колено, называл себя его именем. Что-то по чуть-чуть проникало под кожу, до тех пор, пока однажды на публичной казни, он не испытал удовлетворения вместо сочувствия, что мучило раньше. Пока не понял, что еще до потери глаза, ни черта не видел из-за широкой спины отца, а теперь, наконец, прозрел: жестокость Нигана не была бессмысленной, так он хранил порядок. Наказывая паршивую овцу, спасал целое стадо. Пойми он это раньше, сразу бы согласился стать Спасителем, не тратил бы время, слепо отстаивая чью-то навязанную мораль.Иногда, глазами Нигана он смотрел на себя, и удивлялся, как после всех своих выходок жив до сих пор. Удивлялся, как глуп был тогда, и как терпелив был с ним Ниган. После всего, что было, на его месте Карл сам бы себе не поверил, и, скорее всего, поступил так же. Ну, почти. Как бы там ни было, в его силах доказать свою преданность упорным трудом и соблюдением правил. И Карл, не жалея себя, делал и то, и другое. Сначала — довольно бездумно, представляя, как Ниган следя за каждым его шагом, один за другим начисляет ему баллы доверия. Потом — осознанно, приняв, как незыблемую доктрину. Джоан твердила, что со своим максимализмом он воспринимает все слишком серьезно. На что Карл злился, говоря, что толпы беззаботных мертвецов за забором с ней бы поспорили.
***Карл чтил правила, ненавидел тех, кто их нарушал, и жалел, что не может наказывать самолично. Он понимал, какой бы идеальной ни была система, за каждым микробом не уследить. Но сейчас все происходило у Нигана на глазах, и он, какого-то черта ставил его на колени в один ряд с тем, кому на правила абсолютно плевать.Судя по сказанному в адрес Дэвида, Ниган словил его за подобным не впервые и понимал, что рано или поздно тот накосячит по-крупному. Но вместо того, чтобы на месте раскроив башку, предотвратить нарушения, всего лишь для острастки прикрикнул пару раз.
Карл еще раз обдумал взбесившую фразу Нигана, и сочившийся из нее сарказм показался еще злее, чем раньше. Особые правила могли быть не только для него, но и в отношении него. Вполне возможно, десятки грязных рук, безнаказанно лапали его с позволения Нигана, при этом зная, какое ?посвящение? он прошел.
Верить в такое не хотелось, Карл цеплялся за последнюю возможность убедиться, что все не так как кажется. Что вот сейчас он повернет голову влево, и Дэвида там не будет. Пожалуйста, пусть там будет что угодно: кровавое месиво, горстка пепла, пустое место, в конце концов. Только не он.
Карл резко повернулся, и реальность оказалась западней: с одной стороны — Дэвид, коленопреклоненный, живой и невредимый, с другой — Ниган, неподвижный, точно адская статуя с застывшей улыбкой.
Западней показалась и вся жизнь от мысли, что преданности от него никто здесь не ждет. Она не нужна, ведь Ниган никогда не собирался делать его Спасителем. Дело вовсе не в недоверии, а в том, что Нигану просто не нужен соратник в его лице. Ему нужен живой трофей, который демонстрировал бы всему Святилищу, как их великий лидер поимел Александрию, сделав сынишку Рика своим рабом. Только Ниган не знает, что Рику насрать. Он переживет, отрубит Карла от себя так же, как был готов отрубить ему руку. Но для Нигана Карл всегда будет всего лишь сыном своего отца, из-за чего навечно застрянет в кладовой, обреченный блуждать между компотом и фасолью.Карл пытался рассуждать хладнокровно, но не мог справиться с собой. ?Истина?, явившаяся в самый неподходящий момент, никак не выходила из головы, отчего все попытки объяснить происходящее как-то иначе, теперь вели его в один и тот же тупик с наихудшим вариантом. То, что он называл одиночеством показалось пустым звуком в сравнении с тем, что он ощутил теперь. Ни родных, ни друзей, а Ниган, как был, так и остался ему врагом.
У Карла сдавило виски. Весь мир сузился до тоннеля, в конце которого — ничего, кроме ядовитой улыбки, смеющейся ему в лицо. Она душила. Росла и множилась как в адском калейдоскопе, разрезала чистый лист надежды на всякое будущее.
Впервые охватило отчаяние. Казалось, терять больше нечего, но легкости он не ощущал. Злость тяготила. Ее накопилось так много, хотелось поделиться с тем, кто сейчас стоя напротив, улыбался и был слишком доволен, причинив ему боль.Порывисто Карл шагнул вперед и тут же ощутил легкий укол сомнения. Или страха — запоздалого, бессмысленного — неважно, отступать все равно было поздно. Он сделал еще один шаг, и, почти упершись грудью в Нигана, задрал голову, заглянул в его глаза. Тот не шевельнулся, только опустил взгляд на того, кто так злостно дышал ему в шею.Здравый смысл кричал остановиться, но собственная решительность так опьяняла, хотелось узнать, как далеко он готов зайти, чтобы по-настоящему разозлить Нигана. Плана у Карла не было: он просто стоял перед ним, яростно метясь взглядом по улыбающемуся лицу, не представляя, что делать дальше.
Сквозь гул в висках, совсем рядом, он стал различать какой-то непонятный звук, а прислушавшись, понял: Ниган, держа Люсиль на плече, барабанил пальцами по рукояти. Стук был таким раздражающим, что Карлу казалось, кто-то выдергивает по волоску с его головы и одновременно бьет по ней крошечным молотком, вызывая на лице нестерпимый зуд. Он непроизвольно дернул носом, и приподнявшаяся верхняя губа на секунду обнажила передние зубы.
Ниган заметил.