В бетонных джунглях (1/1)
— Эдлотиэль, — его голос, размеренный и спокойный, принадлежал безграничным просторам и, скованный бетонной клеткой гостиничного номера должен был вот-вот взорвать пространство вокруг, словно майские грозы. Глухой раскат, затишье и вспышка, рассекающая мир пополам. В мире, который они оставили, вот уже несколько ночей кряду бушевали ливни, сопровождаемые светопреставлением. Весна заявляла о своей полной и безудержной власти.Нью-Йорк за окном погружался в снег. С высоты небоскреба все выглядело просто волшебно, и Юнис не хотелось думать о том, как небесная благодать растворится в дыхании миллионов людей и выхлопах автомобилей, превратившись в сырой налет пятидесяти оттенков грязи, едва достигнув первых этажей.— Да, мой король, — произнесла девушка, закусив губу, чтобы скрыть улыбку. Даже в джинсах и традиционном уродливом свитере он отказывался вписываться в окружающую нормальность. Она казалась такой же тесной, как и стены номера для его царственного голоса.Удивительно, насколько быстро все произошло. Юнис до сих пор с трудом верила, что это не плод ее воображения, сладкий сон, которых в последнее время становилось все меньше. После нового разговора по душам, который почти закончился поцелуем на ночь (ох уж это болезненное ?почти?), она изо всех сил старалась вести себя наилучшим образом, мило улыбалась послам и всерьез взялась за изучение придворных этикетов. Если не считать нескольких вылазок с сестрой и эпического концерта в ?Трубадуре?, который очень впечатлил наследного принца (настолько, что Юнис пришлось умолять его трижды подумать, что рассказывать о произошедшем отцу, а что похоронить где-то в местном эквиваленте пустыни Мохаве), ее общее состояние можно было сравнить с пребыванием в коконе, сплетенном одним из местных пауков, которые, к слову, стали редким, почти вымершим видом, после похода на Изенгард.В один из вечеров король присоединился к ее вечернему променаду и сообщил о том, что с опозданием готов вручить подарок, хоть и без пышного хоббитского пира. Последнему Юнис была несказанно рада, ведь многолюдных пиршеств с нее хватило бы до следующего конца Мультиверсума, не применись тот случиться на следующий день или несколько миллионов завтра спустя.
?И когда мы отправляемся?? — спросила девушка, в панике соображая, как лучше познакомить жениха со своим родным миром.?Завтра?, — сообщил ей Трандуил.
Так, усилиями ее сестры и рассказов Леголаса они оказались в Нью-Йорке в канун Рождества. Блумквист так и не успела расспросить друга о содержании этих самых рассказов, которые подстегнули отца к действию, но очень надеялась, что в них не было ничего о полуголых визжащих группиз и парне, который пытался поцеловать ее у барной стойки.Эльфийский король вне всяких сомнений обладал целым списком (длиною в несколько гаррипоттеровских свитков для рефератов) достоинств и добродетелей, но был тем еще злопамятным собственником. И Юнис совершенно не хотелось ловить его на полпути в Лос-Анджелес на поиски несчастного, который решил за ней ухлестнуть.
?Cьюки, ты моя?, в голову вторгся вампирский шепот из небезызвестного сериала, где был один белобрысый сумасшедше привлекательный викинг, только, в отличие от ее экземпляра, он бы сначала опробовал с ней все подходящие и не очень для этого поверхности на прочность, а потом разбрасывался всякими предложениями да обязательствами. Было до смешного горько, а еще почему-то стыдно. И когда это ты превратилась в саму невинную добродетель, Блумквист?— Один последний штрих. — Юнис не забыла, как пялились на Леголаса в клубе, и стратегическую ошибку решила не повторять. Только не в мегаполисе среди бела дня. А то ведь чего доброго ее нормальный и совершенно не волшебный мир отловит любовь всей ее жизни и пустит на эксперименты.Трандуил прикрыл глаза и молча покорился своей участи. Один спор о дурацкой местной одежде уже был проигран, больше его ущемленное чувство собственного достоинства не выдержит. Как и лекций о том, что такое фестиваль косплея и почему они туда не собираются. И все же ему нравилось видеть свою невесту такой. Полной сил и уверенной в собственной власти над происходящим. Давненько он не видел в ней воинственную Юнис, все чаще Эдлотиэль. И виноват в этом был только сам.Юнис аккуратно убрала роскошные эльфийские волосы в небрежный пучок и для пущей маскировки натянула на его острые уши шапку. Не без улыбки полюбовалась своим творением и добавила очки, чтобы народ не смущал еще и неестественно мерцающий цвет глаз короля Эрин Ласгален.
Не короля. Первого в истории Арды эльфа-хипстера. Жалкая маскировка. Но как же ему шли эти джинсы. Вот бы уговорить его забрать их с собой на радость невесте! Один раз молоды бываем*. Девушка не удержалась и, обвив его шею руками, быстро чмокнула эльфа в губы.— Мой мир — мои правила, — возразила она, прежде чем Трандуил попытался командовать.
Шумный, бурлящий, яркий водоворот улиц. Стоило переступить порог, ощутить сумасшедшее сердцебиение города, вдохнуть полной грудью отвратительный местный воздух со вкусом асфальта и выхлопных газов, настроение Юнис взлетело до небывалых высот. Кто бы мог подумать, что такие маленькие радости, как перебранка бездомных и гул клаксонов в пробке, способны подарить давно забытое ощущение ничем не омраченной радости. Чистого детского восторга.
Люди в этом мире возводили крепости из камня, врезающиеся в небеса, не выносили тишины и не скупились в выражениях. Трандуил невольно поморщился, когда услышал ругань облаченных в лохмотья стариков. Не самое приятное на первый взгляд место, но он решил не делать поспешных выводов, стоило лишь взглянуть на Эдлотиэль, у которой разве что крылья за спиной не выросли на радостях, чтобы позволить этому Новому Йорку переубедить себя.— Тебе понравится, вот увидишь, — она одарила жениха беззаботной улыбкой. Заметила мимолетную перемену. Ей все чаще удавалось уловить в нем нечто зыбкое, кратковременное, как эта внутренняя борьба с укоренившимися представлениями о том, как должно быть. И преуспела она в этом лучше многих из его народа. Правда, редко осознавала это.Король, правитель Эрин Ласгален, смотрел сейчас на ее мир сквозь призму тысячелетий и эльфийского мировоззрения. Она уже видела подобное. Правда, Леголас был не настолько тяжелым случаем, потому что его в первую очередь влекли любопытство и новизна. Но Юнис преисполнилась решимости помочь королю полюбить каждое местное несовершенство, принять все разнообразие и диссонирующую пестроту Нью-Йорка, как сами жители города. Они просто позволяют всему этому быть и уживаться на широких улицах и в тесных многоэтажках.— Смотри! Взаправдашние эльфы! — маленькая девчушка тянула за рукав парня едва старше самой Юнис и беспардонно тыкала в них с королем пальцем.Блумквист рассмеялась, подмигнула девчонке, и, схватив за руку Трандуила, который в удивлении лишился своего красноречия, затерялась с ним в потоке людей на перекрестке.
— Мы уже не в Канзасе, и кошке дозволено смотреть на короля, — пояснения оказались куда туманнее окунувшихся в тающую снежную морось улиц, и девушке пришлось опустить очевидные аллюзии: — Здесь мы не нарушаем никаких дворцовых этикетов. Это нормально.Как утренний поцелуй. Как и десятки поцелуев позже, добавила она про себя.Он сжал ее руку в своей чуть крепче, и ее сердце забилось немного чаще.— А еще, кажется, нас рассекретили, — все еще смеясь, сообщила Юнис и потащила жениха дальше. На запах горячего шоколада и корицы.Еще одно несовершенное совершенство. Или русская рулетка. С уличной едой никогда не знаешь наверняка. Можно приобрести в бумажной обертке или одноразовом стаканчике нечто такое, что заставит вкусовые рецепторы млеть от удовольствия, а можно проваляться несколько дней к ряду с пищевым отравлением. А иногда возможности эти сходятся в одном единственном кусочке. Игра с непредсказуемым исходом, но Юнис нравилось рисковать.— И мы бежим, потому что… — Трандуил замедлил шаг, и девушке пришлось притормозить вместе с ним.Бег? Она даже поперхнулась, чтобы не сказать лишнего. Быстрый шаг. И то с натяжкой. Никто не передвигался в Большом Яблоке медленно, влача за собой десятифутовую мантию королевского величия. Да если бы они действительно побежали, то это самое величие было бы первым, что с головокружительной скоростью кувыркалось с высоты его королевского сиятельства. Позволив воображению разыграться, она опять издала нечто напоминающее похрюкивание. Звук, не достойный слетать из уст юной девы и бла-бла-бла по списку. Справедливости ради, а еще во избежание окончательного превращения в хомо свинтус Юнис пришлось признать, что король мог быть быстрым, как молния, опасным в бою… да и в мирной жизни его лучше не доводить до ручки. Наверное.— Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать,* — в пылу борьбы с тягой к экспериментам и неприятностям родился компромиссный вариант.— Что за счастье успела ты разглядеть в этом безумном столпотворении, свет мой?— Простое… — растерялась Юнис, завороженная эльфийским взглядом.
Ее так и тянуло поцеловать его. Встать на носочки, обнять и не отпускать, несмотря на недовольные возгласы натыкающихся на них прохожих. Но вместо этого попыталась заправить выбившиеся из-под шапки волосы. Мягче шелка, они выскальзывали из ее непослушных пальцев. Она проигрывала и все равно рвалась в бой с удвоенным усердием. Трандуил задержал ее ладонь в своей и мягко коснулся губами кончиков пальцев.— Человеческое, — и выдохнула.Булочки оказались чертовски вкусными, не в последнюю очередь потому, что сахара в них было едва ли не столько же, сколько муки, а вот горячий шоколад — непростительно отвратительным.
— Худшее, что мне доводилось пробовать, — поморщившись, произнес Трандуил.Худшее, за что мне приходилось отдавать три бакса, мысленно согласилась с ним Юнис, выбрасывая почти полный стаканчик в мусор. И все же оно стоило каждого цента. Королевская дипломатия сдалась под напором убийственных кулинарных способностей простого смертного. День обещал быть прекрасным.И он таковым был. Когда они гуляли по Центральному парку, наблюдая за тем, как незадачливые любители зимних видов спорта скользили по льду на пятой точке, когда обутые в коньки ноги подводили их. Купались в огнях Таймс-сквер и слушали рождественские гимны. Еще лучше он стал, когда девушка заметила в одном из кинотеатров афишу с ретроспективой праздничных фильмов. Они как раз успевали к ?Светлому Рождеству?, в котором Юнис знала каждую песню и едва ли не все реплики Бетти Хейнс. Устроившись на последнем ряду, она воспользовалась увлеченностью короля невиданным зрелищем, положила его руку себе на плечо и до конца сеанса украла несколько мягких поцелуев. Лучшего было сложно пожелать.А потом все вернулось на круги своя.— Что все это значит?Весь день им встречались одни только Санты, безобидные парни с фальшивыми бородами и подушками вместо пуза. И Юнис ничего не стоило объяснить, что этот добродушный старичок — часть мифа о том, как все получают подарки по заслугам. Трандуил довольно долго думал, или делал вид — девушка далеко не всегда понимала, что скрывается за его непроницаемым взглядом, — пока не согласился, что его невеста заслуживает место в хорошем списке. Но объяснить огромного черного парня в зелено-красном костюме с бубенцами на колпаке было выше ее сил. Наряд его был жалкой пародией на те, которые носил народ лесного короля. К тому же он был непробиваемо синтетическим и насквозь провонялся потом. Зрелище жалкое и неприятное.— Рождественский эльф, — как можно более беззаботным тоном ответила Юнис.Под неодобрительным взглядом владыки Эрин Ласгален крупный черный парень сжался до размеров настоящего помощника Санты и от волнения еще больше исходил потом.Кто мог подумать, что в книжном, самом безвредном месте в мире, их настигнут проблемы культурной апроприации и расизма. Блумквист едва сдержала нервный смешок. Ситуация абсурднее не придумаешь.— Веселых праздников, — проблеял парень и протянул ей упакованные покупки.Возвращались в отель молча. Из всех врагов, с которыми Юнис довелось столкнуться, этот был самым устрашающим, и девушка чувствовала себя перед ним бессильной. Такая мелочь. Но ей не хватало ни светских навыков, ни эльфийской деликатности, чтобы избавиться от горького привкуса неловкости.
— Когда-то я уже рассказывала о том, что мифология моего мира зиждется на…— Не стоит, Эдлотиэль, — Трандуил схватил ее ладонь (Юнис всегда начинала отчаянно жестикулировать, когда сильно волновалась) и прижал к сердцу. Девушка растеряла все слова. — Сей юный… рождественский эльф напомнил мне харадрим. И его одежды казались насмешкой после Пеленнорских полей.— Я… — Блумквист чувствовала себя жалко и беспомощно.— В этом нет твоей вины.Король склонился над своей невестой, его губы коснулись ее лба. Юнис замерла на мгновение, забыв о необходимости дышать. В тишине этой неожиданной близости она и думать забыла о проблемах межкультурных браков, недопониманиях и острой необходимости вернуться в колледж, чтобы пополнить свои скудные знания в области международных отношений. Все было понятно без слов. Девушка поднялась на носочки, губы ее оказались во вздохе от губ эльфа. Трандуил сам потянулся за поцелуем. Сладкое тепло наполнило ее сердце, разлилось по всему телу. Юнис прикрыла глаза от удовольствия, сжимая в руках его дурацкий свитер с оленями. Лишний. Ненужный. Ей так хотелось оказаться еще ближе. Окончательно растопить холод и границы.— Спокойной ночи, Эдлотиэль, — король отстранился. — Если ты все еще считаешь, что сможешь заснуть в этом…— Городе, который никогда не спит, — слабо улыбнулась Юнис. Она мечтала уснуть, убаюканная шумом машин, в свете неоновых огней. И даже королю не дозволено было пятнать эту мечту грубыми прозаичными замечаниями. Тем более он только что развеял по ветру еще одну. — Сладких снов, мой король.Солнечный свет заглядывал в спальню, играл в прятки, дразнил. Юнис поморщилась и открыла глаза. Просыпаться в объятиях короля. К этому можно привыкнуть. И все равно наслаждаться каждый день. Она провела рукой по мраморно-гладкой коже мужчины, нащупав две продольные шероховатости.— Прости, — прошептала девушка, целуя царапины на его плече.— Королевы ни за что не извиняются, — холодный насмешливый ответ.Юнис подняла голову и встретилась с черным взглядом демона своих кошмаров. Липкий противный страх проник в ее душу, сковал по рукам и ногам. А незваный гость тем временем лишь усмехался, наслаждаясь безграничной властью.— Твой жалкий эльф умрет, — он знал, о чем она думала, и озвучивал самые большие страхи девушки. — Пройдет год или тысячу лет. А за ним умрут один за другим все миры, которые тебе так дороги. И только в твоих руках все изменить. Позволь тебе помочь, и мы перекроим весь Мультиверсум по-своему. Никому не надо будет умирать. Или… — темный провел пальцем вдоль ее подбородка.Крик отчаяния и боли рвался из груди, Юнис проснулась на сбитых, пропитанных потом простынях, в отельном номере, зажимая рот руками. В прошлый из ее кошмаров кувшин с водой, стоявший у ее кровати, разлетелся в порошок, а дверь в покои взорвалась, оставив по себе лишь щепки с пропалинами.Оглядевшись вокруг, девушка осторожно встала с кровати. Страх, не желавший отпускать ее вместе со сном, гнал вперед. Она боялась, что на этот раз вместо разбитой посуды мог пострадать кто-то живой. Угрозы темного могли сбыться.Дрожащими от волнения руками, она приоткрыла дверь в спальню короля. Он не спал. Вглядывался в мерцающие огни города, стоя у панорамного окна. И был, несомненно, жив. Девушка шумно выдохнула и бросилась к нему в объятия.— Опять кошмары? — Трандуил крепко прижал ее к себе, убаюкивая в кольце рук. — Они не навредят тебе, мой свет. И никому из тех, кто тебе дорог. Обещаю.Искусственные звезды этого мира освещали город, будто второе солнце. Королю не спалось. В голове роились тревожные мысли, которые он решительно отвергал. В постели, сжав его руку, как спасательный круг, спала, свернувшись комочком, Эдлотиэль. Маленькая, беззащитная. И он не знал, как сдержать свое обещание.А тем временем сквозь трещину в окне другой спальни внутрь пробирался декабрьский холод.