Ада знает лучше (1/1)

Девушка стояла на балконе, обдуваемая холодными ветрами, в которых, впрочем, уже угадывалось дыхание весны. Кому-то может показаться, что это уже происходило, но ведь истории любят зацикливаться сами на себе, хватать себя за хвост, как змей Уруборос. Больше года минуло с тех пор, как Юнис, ныне все чаще госпожа Эдлотиэль, прозябала на королевском балконе, не ведая, что будет дальше. Сейчас же она прекрасно знала, чего ожидать.Стоило ей только появиться во дворце, она тут же попалась на глаза одному из привратников, а тот сообщил ей о высочайшем желании владыки видеть свою нареченную незамедлительно. Нареченная. В невестах эльфийского короля Юнис ходила достаточно долго, чтобы даже Локи утомило подтрунивать над ней по этому поводу. А сама девушка все чаще вспоминала прощальные слова матери о том, что предложение Трандуила было сугубо политическим. Она отчаянно гнала прочь эти мысли, тешила себя тем, что эльфийской владыка стал уделять ей куда больше времени в качестве будущей супруги, убеждала, что их отношения стали теплее, обманывалась в каждом его мало-мальски приветливом взгляде и улыбке. Правда же была в том, что король едва ли был похож на счастливого жениха, скорее, на того парня из подростковых фильмов о Золушке, который тщательно пытался сделать королеву выпускного из замухрышки.И вот она вновь, проштрафившаяся и не выполнившая домашнее задание, ожидала королевского выговора. Замечаний об этикете и дипломатическом протоколе в последнее время было так много, что они почти истерли из памяти Юнис всю шекспировскую поэтику. Синекдохи превратились в сарказмы. Черт подери, да все, что угодно, превращалось в сарказмы, стоило ей только услышать очередные разглагольствования короля в духе дворецкого Стивенса. Самый страшный кошмар, который станет ее ?жили они долго и счастливо? весь ?Остаток дня?.— Вновь спасала мир, вместо того чтобы приветствовать послов из Королевства под Горой, милая Эдлотиэль?Уши у Юнис, вопреки авторитетному мнению Локи, так и не заострились, зато слух ко всяким незначительным колебаниям в голосе короля стал куда более чутким. И сейчас в его вопросе безошибочно угадывалось раздражение. Трандуил был прекрасно осведомлен, что она путешествовала с совершенно иной целью.— Разве что на этот раз ты принесла с собой лишь горький запах можжевеловой настойки, а не испуганных ребятишек.— Мне надо было повидаться с сестрой, — Юнис словила себя на том, что вновь в ее голосе появилось раскаяние нашкодившего ребенка. Все усилия избавиться от него пошли прахом. Все попытки почувствовать себя если не ровней эльфам, то хотя бы лучшей версией себя, обрести, наконец, чертово королевское достоинство, о котором дни напролет твердил ей владыка Эрин Ласгален. Где оно?— И в каком из всех измерений выпить с сестрой важнее государственного долга? — в такие моменты Трандуил все чаще позволял ей увидеть свои настоящие эмоции, и какая-то извращенная часть Юнис (позволь которой стать у руля, вся жизнь превратилась бы в оттенки после) верила, что это признак их близости.Недосказанность. Вначале она вносила во все сказочное очарование, теперь же просто убивала девушку. Но ни она, ни король не жаждали разговора начистоту. Юнис просто боялась услышать подтверждение словам матери, а Трандуил, видимо, считал, что все и так решено.— В нормальном?! — предположила она.Пожалуй, больше всего в ее жизни не хватало именно нормальности. Не скучного болота рутины, которую обычно путают с нормой, но чего-то нерушимого и твердого, за что можно было бы ухватиться, когда земля в очередной раз уходила из-под ног. И разговоры с сестрой, в которых та поносила Локи такими словами, от которых даже у завсегдатаев придорожных баров брови полезли бы на затылок, были тем самым островом в бушующем море перемен. Мэй они нужны были не меньше Юнис; слушая о проблемах в эльфийском раю, она убеждалась в том, что ни за что не поменялась бы с сестрой местами.А еще было нечто, пришедшее из ее внутренней тьмы. И, не научившись толком быть ни Юнис, ни Эдлотиэль, она должна была принять еще одну грань своей сущности. Найти шаткое равновесие, которое не даст ей полететь вниз головой навстречу безумию.Акасия была немногословна во время их прощания, но каждое слово било точно в цель. Мать назвала ее самым опасным оружием в Мультиверсуме, и у Юнис не было причин ей не верить. Зато появилась еще одна для переживаний. Она не хотела наводить страх на окружающих, но, появляясь при дворе, каждый раз вызывала любопытство и опасение у гостей короля. Даже гномы стали относиться к ней иначе, держались на почтительном расстоянии и слишком быстро забыли, как пили с ней за одним столом и приглашали танцевать, пока она не переставала чувствовать своих оттоптанных ног.Такие перемены разбивали ей сердце, потому Юнис предпочитала спасательные вылазки с сестрой, втайне надеясь, что все хорошее, сделанное ими, сможет перечеркнуть все потенциальное зло, которое видят в ней окружающие. Ей не нравилось быть диковинкой, опасным экспонатом на торжественных дипломатических приемах. Не нравилось изображать ту, кого хотели в ней видеть окружающие. Видят боги, у нее было куда больше одной причины избегать любых публичных появлений.— Эдлотиэль… — о чудо, король запнулся и даже смутился. Трандуил обещал и себе, и девушке не читать ее, но все ее опасения и страхи бурлили у самой поверхности, нужно быть слепцом, чтобы не заметить. Каким же слепцом он был прежде! — Мы ведь говорили об этом, и ты согласилась принять обязательства, неотъемлемые от моего предложения. Но если эта ноша показалась тебе слишком тяжелой, — он не верил, что действительно говорит это, мысль о том, что она может согласиться с его предложением, уже причиняла боль. Трандуил невольно отвернулся и продолжил: — Если ты решишь расторгнуть помолвку, я найду иной способ оберегать тебя, цвет лунного света.Обязательства и обещания. Неужели он обвинял ее в том, что она старалась недостаточно хорошо? Юнис закрыла глаза и почувствовала, как щеку обожгла слеза.

— Мой король забыл об обещании отправиться со мной в мир, из которого я пришла. Или это было обязательством низшего порядка, которое можно отложить на неопределенный срок? — неожиданно для себя Юнис произнесла это вслух. А ведь обещала молчать, сама убеждала себя в том, что король обязательно найдет время, когда решит свои сверхважные государственные дела. Но дела оказались даже важнее ее дня рождения. — И если так мужское слово шатко, какого ждать от женщины порядка?*По случаю весеннего равноденствия во дворце давали пышный прием. Сонмы важных гостей сновали вокруг, пили вино, обсуждали свои сверхважные государственные дела или просто веселились. Юнис раскланялась, только приличия были соблюдены, и сбежала к себе, проплакав остаток вечера. Так глупо было надеяться, что король вспомнит о том, что этот день совпадает с менее важным праздником. Днем, когда родилась его невеста.Гости говорили высокопарные речи о природе равноденствия, принимали свои взвешенные решения, а Юнис в одиночестве боролась за равновесие собственных душевных сил, думая, что боги Мультиверсума не лишены юмора, раз назначили днем ее рождения праздник баланса света и тьмы. Вторые врата весны.

Сестре она сказала, что жених готовит ей какой-то сюрприз — выдала желаемое за действительное — и пообещала, что наверстает все невыпитое задним числом. Жениху же даже не заикнулась, не напомнила о своей незначительной особе. А сейчас, под действием можжевеловой настойки все это рвалось наружу. Горечь стояла комом в горле, и она готова была согласиться. В конце концов, Юнис давала согласие эльфийскому королю, а не его государству; хоть и понимала, что придется делить мужа с Эрин Ласгален, но не думала, что на ее долю будут выпадать только упреки.

Юнис готова была согласиться, да только не могла справиться с рыданиями. Лицо ее не успевало высыхать от слез, будто все невысказанные обиды и прятавшиеся глубоко внутри печали разом решили утопить ее в соленом море.— Не мучь того, кому ты дорога! Оставь свой гнев для злейшего врага*, — молвил Трандуил, шагнув к девушке, и она безропотно приняла его объятия. Злиться, по крайней мере долго и основательно, получалось у нее так же паршиво, как и до близкого знакомства со своей темной половиной. — Прости, я не должен был взваливать на тебя все сразу, но случившееся у Ангреноста едва не повергло Арду в новый кризис, и первейшая обязанность правителя — благополучие подданных. Я не мог иначе, и задолжал перед тобой. День рождения, говоришь? И как люди твоей земли празднуют это событие? Смею предположить, устраивают шумную возню, как хоббиты?Рассмеявшись, девушка подняла заплаканное лицо на короля, и тот бережно осушил ее слезы. Слышать ее смех было настоящим подарком. И он успел забыть его настоящую ценность, пытаясь сделать из своей Эдлотиэль благородную эльфийскую деву, когда это значило пойти против ее природы и всего, что он в ней так любил.

— О таком пышном гулянии, как у Бильбо, можно только мечтать, — ответила она, улыбаясь, но тут же нахмурила лоб, что-то вспомнив, и поспешно добавила: — Только все подарки должны достаться имениннице.— Никто здесь не осмелится оспаривать твое право. И чего же хочет будущая королева?

Трандуил улыбнулся, глядя в ее глаза полные удивления. Они сияли ярче первых вечерних звезд, вспыхивающих на небосводе. Холод уступил теплу, будто его объятия были невесомым одеялом, способным защитить от промозглого весеннего тумана и всех прячущихся в нем неприятностей. Девушка положила голову на плечо королю и прошептала:— Хочу, чтобы все было хорошо, — желание вышло наивным и могло означать все и сразу, но Юнис не спешила бросаться в объяснения, ведь здесь и сейчас ее желание уже исполнилось.

Пройдет еще несколько неизбежно коротких часов сна, и все изменится. Все будет иначе, стоит просто опустить ноги с оттоманки, выйти из покоевкороля и столкнуться со старыми знакомыми, которые теперь смотрели на нее иначе. Но здесь и сейчас. Она сидела подле короля, который, как некогда, бережно укутал ее в свои необъятные одеяния и позволял светиться счастьем в лучах его небезразличия. Лунный свет, отражаемый от звезд. Возможно, Юнис и продешевила с желанием, но сейчас ей было решительно все равно. Остановись, мгновенье…— Знаю я одного мальчика, который совсем недавно просил о том же.

— Джо? — встрепенулась девушка. Из всех детей, которых она привела в Арду, он оказался самым беспокойным, потому Юнис не решилась отправить его с другими ребятами в Гондор и оставила в Эрин Ласгален. В чем неоднократно раскаивалась, потому что не могла быть рядом всегда, когда он в этом нуждался.— С ним все хорошо, Эдлотиэль, — поспешил успокоить ее Трандуил. — Он переживает, когда ты уходишь. Как и все мы. Я рассказал ему, как ты ищешь других таких мальчиков и девочек, чтобы с ними не случилось ничего плохого, и он согласился, что наши волнения того стоят.Лицо Юнис вспыхнуло от стыда, она бы и вовсе сгорела, если бы король мог взглянуть ей в глаза, но девушка опустила взгляд, путаясь в сгущающейся темноте. По большей части Трандуил не обманул мальчика. После Изенгарда Мэй осталась в Эрин Ласгален дольше матери, чтобы убедиться, что с Юнис все в порядке, и, поддавшись ее просьбам, продолжила тренировки, начатые Акасией. А однажды поделилась с сестрой страшным секретом: как уводит из-под носа Хроностражи детей с даром, Путешественников, чтобы те не подвергались военной муштре и прочим лишениям, которые она прочувствовала на себе. Мэй давала одаренным детям право выбора. Находила миры, где до них не могли добраться ни стражи, ни пираты и дарила им жизнь, которой была лишена сама. Юнис загорелась миссией сестры, и с тех пор в Арде нашли свой дом многие дети, которых они вырвали из лап смерти, сражаясь с пиратами, или забрали до того, как их настигли стражи.Джо продали пиратам собственные родители, неудивительно, что ему сложно было довериться другим взрослым, пускай даже они спасли его от плохих людей. Мальчик видел в своей жизни только зло и думал, что его спасители должны быть еще хуже пиратов. Они прошли долгий путь, прежде чем Джо смог довериться кому-то и сильно привязался к Юнис. Маленькая безобидная ложь Трандуила будто подрывала это хрупкое доверие. Все из-за нее.— Я пообещал ему, что ты расскажешь обо всем сама за завтраком.— Спасибо, — голос Юнис дрожал, казалось, она вот-вот опять расплачется от избытка противоречивых чувств.Свет звезд мог поспорить яркостью с дневным светилом. Ночь поглотила вечер и перевалила за половину, когда за разговорами девушка почувствовала, что вот-вот провалится в сон от усталости. Почувствовал это и король, предложив провести невесту до ее покоев.Вечера лучше сложно было припомнить за всю долгую зиму, Юнис слишком рано обрадовалась, понадеявшись на поцелуй с пожеланием доброй ночи. В дверях с ней едва не столкнулся посыльный:— Госпожа Эдлотиэль, — пробормотал эльф, склонив голову, и обратился к королю: — Леголас вернулся. Вы просили доложить без отлагательств, владыка.Трандуил кивнул и взглянул на Юнис. Слова были не нужны, чтобы понять, новые дела государственной важности вновь разлучают их.— Спокойной ночи, мой король, — девушка церемонно поклонилась, как того требовал дворцовый этикет, и поспешила прочь, пока чувство обиды и покинутости не вынудили ее вновь расплакаться. Довольно слез на один вечер.— Спокойной ночи, мой свет, — произнес он тихо, но Юнис была слишком далеко, чтобы услышать его слова.

В голове ее опять роились мысли, треволнения и сомнения, набросившись с новой силой после вынужденного перемирия. Когда внутренние демоны напускались на нее горше прежнего, Юнис больше всего на свете жалела, что король не может быть рядом всегда, только перед ним они трусливо отступали и позволяли ей дышать полной грудью.— Юнис? — принц был удивлен не меньше девушки, когда та услышала имя, принадлежавшее ей больше четверти века, имя, которым ее до сих пор называла сестра, которая, по ее собственным словам, чхала на все эти эльфийские церемониалы. Тем удивительнее было слышать его от эльфа. От Леголаса, который в последнее время будто избегал встречи с ней. И Юнис не могла его в этом винить, ведь, соглашаясь на предложение короля, посягала не просто на традицию эльфов создавать пару на всю жизнь, но и на память о его матери. Она считала, что потеряла своего друга, и среди прочих жертв и потерь эта была одной из самых болезненных. — Опять не спишь по ночам?— Только когда ваш папенька, светлейший принц, изволит потчевать меня нравоучениями, — ответила девушка.— Что ж, ада знает лучше, — без тени улыбки ответил Леголас. И Юнис едва не пришлось ловить отвисшую челюсть во второй раз. Ада знает лучше? Сказал принц Леголас, который оспаривал едва ли не каждое решение отца во время длительных заседаний совета.— Раз так, то вряд ли твой ада одобрил бы нашу вылазку в ?Трубадур?, — хмыкнула она и усмехнулась, видя, как изменился в лице принц. — Если мы все еще туда идем, конечно…— Я все так же твердо намерен приобщиться к этой вашей удивительной музыкальной культуре со слэмом и хаеротрясением. А кстати, что это?Прошлой осенью, ближе к празднику окончания сбора урожая, к ним наведались барды из Озерного города. Песни их напоминали ирландские застольные разве что своей нескончаемостью, а музыка укачивала, как баллады ?Апокалиптики?, вот Юнис и ляпнула себе под нос ?Слэм и хаеротрясение?. Замечание сие тут же уловил острый слух Леголаса, который с тех пор долго и безрезультатно допытывался, что она имела в виду.— В ?Трубадуре? узнаешь, принц, — рассмеялась Юнис и пожелала ему удачных переговоров с отцом.