Часть 6 (1/1)

Удивительно, как быстро ко всему привыкаешь. Меньше двух недель в лесном доме понадобилось Дженсену, чтобы забыть свою прошлую жизнь. Все, что, как он считал, было ему необходимо, чтобы оставаться в трезвом уме, было выброшено на помойку. Вместо этого появились новые вещи, дела, обязанности… Точно такие же важные и незаменимые, как и предыдущие.В любом случае прошедшие недели доказали, что люди удивительно адаптивны. У Дженсена теперь есть новый установленный порядок. Хотя пунктов в нем не так много, как раньше, и ежедневно случаются периоды в несколько часов, когда ничего не запланировано. Тем не менее ему удается справиться и с этим.Свободное время для Дженсена совершенно новый опыт. В детские годы его ?опекуны? строго ?структурировали? весь его день. Что подразумевало быть постоянно у них на глазах и выполнять любую, даже самую идиотскую работу, какую они выдумают. И все это исключительно для его же собственной пользы, конечно. После них Дженсену пришлось самостоятельно искать подходы к окружающему миру. Все вокруг оказалось таким странным и не похожим на то, чему его учили, что Дженсен неосознанно стал прибегать к построению собственного режима. Так ему было легче сосуществовать с миром, который он не понимал.Как оказалось, подъем на заре был одноразовой акцией. Так что теперь, когда его сутки четко распределены, он редко встает с кровати раньше десяти. Что, конечно же, отлично устраивает Джареда. Правда, у Дженсена есть довольно убедительные сомнения насчет побуждений Джареда, они несколько отличаются от его собственных. Дженсен на самом деле не ранняя пташка. Поэтому он и любит поваляться в постели после пробуждения. Джаред же, напротив, готов вскочить на ноги сразу, как только глаза раскрыл. Если бы в постели был один.Поэтому-то он и остается лежать вместе с Дженсеном. И, пользуясь дремотным состоянием, исследует его тело своими большими и нежными ладонями.Дженсену нравится думать, что это вовсе не часть его нового ежедневного распорядка, он у него вполне невинный и без всяких приставаний. Но на самом деле вообще-то глупо так думать, ведь факт остается фактом — Дженсена умело контролируют. В Джареде, может быть, и есть некая загадка, которую Дженсен не в силах разгадать, однако в одном он уверен на все сто — Джаред не зайдет дальше, чем того хочет Дженсен. Каждое утро ладони Джареда проскальзывают под майку Дженсена, не спеша лаская обнаженную кожу. Каждое утро Дженсен притворяется спящим, хотя им обоим известно обратное. И каждое утро Джаред незаметно расширяет границы дозволенного. Едва ощущаемые прикосновения пальцев превращаются в ласки всей ладонью; невинные поглаживания по руке — в нежные поцелуи сзади в шею, постепенно перебираясь к местечку за ухом, и вниз по доступной части спины. Но в итоге именно Дженсен решает, где остановиться. Ежедневно Джаред заходит все дальше, а Дженсен позволяет ему, пока хватает сил. Тогда он делает вид, что проснулся и выскакивает из кровати.Джаред на это только усмехается.Раньше, пока Дженсен не сталкивался со всеми этими зажиманиями, объятиями, большим телом в постели, что занимает так много места, он чудесно жил без этих ощущений. Ему не нужен был физический контакт, который для обычных людей является чем-то обыденным. Но вот пришел Джаред, который, мать вашу, всю дорогу его трогает, и ему уже этого не хватает, он этого постоянно хочет. У Дженсена теперь не получается просыпаться не на Джареде. Это как наркотик, который Дженсен с удовольствием продолжает принимать.И не похоже, что он когда-нибудь что-нибудь скажет об этом Джареду. Как, впрочем, и просить его остановиться тоже не собирается. В первую очередь, потому, что все его предыдущие попытки Джаред попросту проигнорировал; а во вторую — Дженсен не хочет его останавливать. А уж с тем, как сейчас у них обстоят дела, и вовсе ничего поделать не может — Джаред безостановочно к нему прикасается. Так что Дженсен принимает свою дозу и ничего ему не остается, кроме как время от времени делать хмурый вид и показывать, как все ему не нравится. Хотя им обоим известно, что это не так.И все-таки странно, насколько легко он принял свою новую жизнь. Ну не может быть это нормальным, что он спокойный в такой ситуации. Для него вообще странно быть так долго спокойным. И не сказать чтобы за две недели похищения он стал нормально функционирующим человеческим индивидуумом. Нет, вовсе нет. Но зато он не стал еще более сдвинутым.Почти все свое время он проводит на улице с камерой. Первое время за ним ходил Джаред, но нисколько не мешал ему. Теперь он отпускает Дженсена одного, правда, ненадолго и недалеко, главное — держаться в зоне видимости из окон дома. Зато у него есть время побыть с собой наедине, в чем он особо нуждается.Распорядок дня Дженсена:9:30 — 10:00 — Пробуждение*. Утренние процедуры (*Ему в этом всегда помогает Джаред. Своим особым способом.)10:00 — 11:00 — Завтрак. Обычно они завтракают на диване при просмотре какой-нибудь передачи о кошках. Неделя кошек на Animal Planet завершилась, но на кофейном столике однажды Дженсен обнаружил целую стопку дисков с записью этих передач. Он подозревает, что это Чад сделал по просьбе Джареда.11:00 — 13:00 Свободное время13:00 — 14:00 Ланч14:00 — 14:30 Кофе после ланча14:30 — 15:30 Еще кофе. Обнимашки/сон на диване — Дженсен даже не помнит, когда он спал так много, как сейчас15:30 — 17:00 Свободное время17:00 — 17:30 Полдник. Джаред вечно голодный, а когда он хочет есть, то очевидно же, что и Дженсен тоже ест17:30 — 19:00 Свободное время19:00 — 20:00 Ужин20:00 — ? Ничегонеделание. Джаред, Стив и Крис смотрят кино или матч после ужина. Дженсен тоже сидит с ними, но обычно весь вечер в своем ноутбуке просматривает фотографии, сделанные им за день.??:?? — Сон. Обычно Джаред решает, когда заканчивается день. Каждую ночь Дженсен ложится как можно дальше на своей половине, а Джаред только улыбается. Что совсем не удивительно, так как несколько часов спустя Дженсен просыпается крепко прижатый к нему, и начинается новый обычный рутинный день. Дженсен буквально чувствует, как с каждым днем его защитный механизм слабеет, а связь с прошлой жизнью становится все тоньше. Потому что теперь в его жизни становится все больше и больше Джареда.Более у Дженсена не получается четко следить за временем. Он поначалу даже пытался отсчитывать дни и недели, но затем они все слились воедино. Хотя, судя по ощущениям, в лесу они уже находятся две-три недели точно.И, конечно же, как только он привыкает к такому времяпровождению, ему рушат весь порядок. О том, что что-то назревает, Дженсен узнает накануне. Дажеред ведет себя нервно, все остальные тоже неспокойны. Вместо посиделок у телевизора они оккупируют стол, заваливают его всякими бумагами и что-то оживленно обсуждают. Дженсен сидит за кухонной стойкой, как обычно занятый своим фотоаппаратом, и изо всех сил старается быть незаметным. Впрочем, его не просят уйти, но им и не надо: Дженсену вовсе не хочется вникать в их дела, что бы они там ни решали.Проснувшись следующим утром, Дженсен чувствует руку Джареда на поясе. Он ждет последующих поползновений под футболку, но ничего не происходит. Вместо этого хватка крепчает, и Джаред, совершенно игнорируя их утренние забавы и ?спящего? Дженсена, твердо и совсем не заспанным голосом произносит:— Джен, мне надо, чтобы ты сегодня оставался в этой комнате. Я знаю, что ты хочешь, но нельзя выходить. И нельзя будет, пока я не разрешу. Скорее всего, до завтрашнего утра. Я тебе все нужное оставлю, но мне придется закрыть дверь на замок, Дженсен. Честно, мне не хочется этого делать, но это для твоей же безопасности. Чем меньше знаешь о том, что происходит, тем безопасней.Дженсену совсем не нравится идея оставаться запертым в спальне черт знает сколько времени, но и вдаваться в подробности их делишек он тоже не хочет, поэтому мотает согласно головой по подушке. Только этого Джареду недостаточно: он переворачивает Дженсена на спину и наваливается сверху, зафиксировав его голову ладонью.— Я не шучу, Дженсен. Если я когда-нибудь тебя отпущу, то лучше тебе не знать о том, что сегодня произойдет.Дженсену до одури хочется схватить свою дощечку и написать Джареду, что он все понял, что сделает все, как его просят… но не может. Это проблематично, когда на тебе лежит Джаред.— Дженсен…Тихий, но твердый призыв заставляет Дженсена поднять глаза. Глядя на серьезного Джареда, он кивает головой, бессловесно подтверждая, что готов выполнить все требования. А когда Джаред в ответ слабо улыбается и тоже кивает, понимает — взаимопонимание достигнуто.Дженсен ожидает, что Джаред сейчас поднимется с него, но тот только приподнимается на локтях и одной рукой принимается поглаживать волосы Дженсена. Только сейчас становится заметно, что он уже полностью одет, а волосы влажные после душа.Джаред замечает его взгляд и объясняет:— Сейчас спущусь вниз, принесу все нужное, а потом уйду на весь день. Дженсен, я снова выпущу тебя, как только будет можно! Обещаю!Он поднимается, но в последний момент передумывает и, наоборот, наклоняется ниже, прижимаясь губами к губам Дженсена. Это так неожиданно и вообще неприемлемо, однако губы Джареда такие мягкие и ласковые, что Дженсен не может не ответить. Поцелуй длится недолго — вообще это похоже скорее на мимолетное касание — но он меняет все. А когда Джаред молча отстраняется, то в его глазах Дженсен видит свое поражение. В том, что протестовал, что отталкивал Джареда. Теперь все карты вскрыты, и прикидываться больше нет смысла.Секунду спустя Джареда уже нет в комнате. Он так же быстро возвращается с большой коробкой, которую ставит на столе у окна.— Тут все, что тебе может понадобится, – еда, кофе, кипятильник, кружка, ложка, фрукты. Стив тебе на завтрак даже сэндвичи соорудил. А еще положил упаковки растворимого супа на обед и ужин. Эмм… еще что тут?.. твой комп, несколько фильмов, твои кошачьи записи и еще что-то…Джаред перестает рыться в коробке и молча идет к двери. Закрывая ее за собой, он напоследок смотрит на Дженсена таким несчастным взглядом, что тому становится его почти жалко.— Честно, мне очень жаль, Дженсен.После этого дверь закрывается, и слышно, как в замке поворачивается ключ. Дженсен остается один.Быть запертым в ограниченном пространстве Дженсену совсем не нравится. Ему трудно, если он не может пойти куда и когда хочет. Он провел так много времени своей жизни в небольшом темном подвале без естественного света. Среди холодных цементных стен, которые не стали более привлекательными просто потому, что были покрашены в прекрасный лавандовый цвет, и твердым бетонным полом, на котором каждый раз оставались следы, когда его бросали навзничь и пинали.Тут, конечно, место получше, но ему жутко не нравится находиться взаперти. Только это все не важно. Такова реальность, и ему придется с ней смириться. В очередной раз. Поэтому он встает и принимается за свой утренний ритуал, словно это обычный день. Фактически он мог бы оставаться весь день в пижаме, но это не для него, так что он переодевается все-таки в домашние штаны и толстовку. Хотя обычно носит джинсы и футболку с длинным рукавом.Одевшись, Дженсен готовит себе кофе, собираясь выпить его вместе с сэндвичами. Он включает один из своих дисков и устраивается в постели с завтраком. Диск оказывается с записью передачи о каракалах*.Дженсен с упоением смотрит, как эта грациозная кошка тащит свою добычу на дерево, где наслаждается ею вдали от более крупных хищников. И выглядит создание так чудесно с этими своими длинными ушами и остальными особенностями… таким опасным и в то же время таким прекрасным.Приблизительно через час своего заточения Дженсен слышит звук подъезжающих к их дому машин, а несколько минут спустя он различает незнакомый голос среди тех, которые уже знает. Все это не важно. Ведь понятно же: они хотят продать ворованое. Дженсену действительно нет дела до их покупателей. И не сказать что он ждет, будто в один прекрасный день ему просто позволят уйти, на чем все закончится и жизнь вернется в нормальное русло. Такие дела не заканчиваются гладко, он понимает, что все может быть намного хуже. Поэтому прилагает все усилия, чтобы не замечать странные голоса, и возвращается к каракалу.Первые несколько часов все идет нормально. У него есть ноутбук и диски. Можно заниматься снимками. Но часы идут, и Дженсен буквально ощущает, как стены давят на него, становятся все ближе и ближе, словно он уже сидит в деревянном ящике. И с каждым вздохом дышать оказывается все труднее и труднее, как будто он впитывает весь воздух в себя.Четкий признак надвигающейся паники. Еще пару часов — и он не выдержит. Ему не удается ни на чем сконцентрироваться, кроме запертой двери, поэтому он ходит по комнате как зверь: туда-сюда, туда-сюда.Ему хочется выломать ее, пусть она из крепкого дерева, и он в курсе, что у него вряд ли получится. А уж то, что за ней, так и вовсе не лучше. Только вот чем больше он думает об этом, тем меньше боится конкретно этой проблемы. Демоны внутри начинают побеждать. Они бушуют и выгрызают себе путь наружу. И он начинает прислушиваться к ним.В конце концов, Джаред сам виноват! Он же притащил его сюда. Разрушил его защиту этими своими улыбочками, поглаживаниями, зажиманиями. Запер его в этой комнате! Если б у Джареда было хоть чуточку ума, он бы сообразил, что нельзя с таким человеком, как Дженсен, взять и вот так поступить! Он бы понял, что есть причина, почему Дженсен такой, почему сторонится людей, не прикасается ни к кому, ни с кем не контактирует. Почему его выбор — молчание вместо крика. Если уж это не показатель, что с ним нельзя так… то что же тогда?Ярость ему помогает. Помогает абстрагироваться от сдавливающих со всех сторон стен. Он и продолжает ее подпитывать, придумывая все новые обвинения Джареду. Он так зол, что даже грохает тарелкой, в которой разводит себе растворимый суп кипятком. И не успокаивается, просматривая каждый кадр кровавой охоты на своих любимых дисках. Ему даже приносит некоторое удовлетворение представлять себя львицей, а Джареда газелью. Или львом, который врезается когтями в добычу, сбивает ее на землю и ломает ей шею.Он смотрит это снова и снова. До тех пор, пока, к огромному своему облегчению, глаза не начинают слипаться, а за окном наконец темнеет. Проделав обычные вечерние процедуры, он с облегчением, что день наконец закончился, залезает под одеяло. Надеясь, что завтра все станет как прежде.Конечно же он долго не спит. Бодрствует. И не важно, что он для этого проделывает, только заслышав звук двигателя на улице, он все-таки заставляет себя закрыть глаза и старается быстренько заснуть. Так чтобы, когда Джаред придет, он уже спал.Можно было и не спешить. Проходит еще два лишенных сна мучительных часа, пока Дженсен не слышит звуки шагов на лестнице и ключа, поворачивающегося в замке.Джаред входит в комнату, а Дженсен крепко держит глаза закрытыми, делая вид, что давно спит, стараясь ровно дышать. Вскоре кровать прогибается, к его телу прижимается теплый Джаред, и в ухо прилетает шепот:— Дженсен.В тишине комнаты звук кажется особенно резким, это очень мешает Дженсену заснуть. Поэтому он только сильней сжимает веки и притворяется, что не слышит. Понятное дело, ничего не срабатывает.— Дженсен, я знаю, ты не спишь. Давай без игр, ладно? У меня сегодня был по-настоящему трудный день.Вот оно… на этом месте Дженсена и перемыкает.У Джареда был трудный день? Блядь, трудный день!Да, Дженсена прорывает. Он резко садится в кровати, смотрит на Джареда и, вытянув одну руку, хлестко бьет того по лицу. Да, Дженсен не из тех, кто умеет драться и бить, поэтому у него выходит нечто вроде пощечины, но это же все равно считается!Джаред никак не отвечает, только от удивления тоже садится и недоуменно наблюдает, как Дженсен, вскочив с кровати, несется к двери и, громко хлопнув, убегает вниз по лестнице. Он еще до первой ступеньки не спустился, как слышит реакцию Джареда — тот зовет его и бежит следом. Внизу он, выставив вперед руку, как дрессировщик с диким зверем, быстро говорит:— Дженсен, успокойся. Не то ляпнул, понимаю теперь. Прости меня. Ты просто успокойся, ладно? Давай просто забудем, и завтра я не буду сердиться. Давай лучше пойдем попробуем поспать, а?Вероятно, предполагается, что это извинение, но тут и сейчас для Дженсена это является наихудшим оправданием вообще. А он их слышал немало. Это что, блядь, Джаред собирается быть добреньким и не сердиться утром? Если уж кто тут и собирается поразить всех своим великодушием и пониманием, так это он, Дженсен, жертва похищения! Который провел весь день запертым в крошечной комнате. Правда, комната-то большая, но не в этом же суть! А в том, что Дженсен — жертва! И если кто-то кого-то и должен прощать, так это он, а не Джаред.Вместо того чтобы успокоить, слова Джареда, наоборот, выводят его из себя еще больше, и он хватает первое попавшееся под руку. Этим оказывается кофейная чашка, которую Дженсен и швыряет прямо в Джареда. Тот едва успевает увильнуть, и чашка разбивается о стену позади него.— Дженсен! Какого черта?Если бы Дженсен хоть на секунду остановился и хорошенько подумал, то наверняка на этом бы и закончилась его небольшая вспышка гнева. Только у него уже не получится остановиться и спокойно подумать. А то он бы вспомнил, как глаза Джареда могут становиться стальными и как в такие моменты он сам же считал Джареда опасным человеком и что с ним лучше не ссориться. Да, ничего из этого сейчас Дженсен не помнит.А Джаред стоит напротив и смотрит на осколки чашки под ногами. Его ноздри нервно дергаются.— Серьезно, Дженсен, прекращай.Вся ситуация становится очень похожа на мыльные мексиканские оперы: Джаред и Дженсен стоят друг против друга, оба в пижамах, и ни один из них не желает идти на попятный.На этом самом моменте одна из дверей открывается, и выглядывает Крис.— У вас все нормально?— Просто охуительно! — сквозь сжатые зубы сообщает Джаред, не отрывая взгляда от Дженсена. — У Дженсена просто небольшая истерика.Это дополнение приводит к тому, что Дженсен наклоняется, и вот в Джареда уже летит пульт.— Дженсен, перестань кидаться!В щель чуть приоткрытой двери спальни слышен другой голос, и Крис снова заговаривает:— Стив тут интересуется, что ты такого натворил?Дженсен, как только понимает, что вопрос относится к Джареду, язвительно ухмыляется.— Чего? Почему сразу я виноват?— Потому что обычно Дженсен шугается собственной тени, а сейчас он кидает в тебя разные предметы. Так что ты сделал, чтобы его так разозлить?— Крис, вали спать! Я сам разберусь.На раздраженный тон Джареда Крис только смеется.— Ладно, ты ему спуску не давай, Дженсен. И на случай если вы там не решите свои проблемы, то у нас тут достаточно места для тебя.— Крис!На этот раз Джереду вторит голос из спальни Криса.Как только дверь за Крисом закрывается, Джаред, раскрыв руки, движется к Дженсену.— Ладно, ладно, успокойся. Очевидно у тебя какая-то запоздалая реакция на всю эту ситуацию, но это ничего. Ты расстроен, понимаю. Для тебя случилось много перемен, и, ясное дело, тебя все это достает, но это нормально, Дженсен, мы все решим, как только ты успокоишься. И мы сразу же сможем выявить, в чем твоя проблема.В чем проблема? В чем, еб вашу мать, проблема?! Да проблема в том, что всю жизнь у Дженсена есть вещи, которые он не делает. И что еще более важно— не будет делать. У него есть устоявшийся жизненный порядок, некий план и тщательно продуманные способы взаимодействия с миром, частью которого, даже десять лет спустя, он себя не считает и который он попросту до сих пор не понимает. Но он не запирается в комнате! Он просто не общается с людьми, поэтому и ни с кем не сближается. Его же никто не трогает. Просто никто.Он не улыбается. Потому что не с чего ему смеяться. Так что и неудивительно, если он никого не считает смешным… ну кто его будет смешить? Никто.Он никогда не обнимается, не тискается и не умеет радоваться компании другого человека.А если бы ему выпало выбирать сделать что-то из вышеназванного, то уж точно он не стал бы претворять в жизнь подобное с людьми, которые его похитили. Но он все равно не стал бы ничего похожего делать, иначе это означало бы, что он личность. И даже больше — что он счастливая личность. Только ведь Дженсен не такой, и уж тем более не счастливый. Он просто не может этого себе позволить. Ведь это означает, что ему захочется разного-всякого, а желать и в то же время выживать в этом мире он не сможет.Именно этим он и занимается — выживает. Да, Дженсен Эклз не живет, он выживает. И это его конек… А теперь йети из Малибу заставляет его жить. А он не умеет!Джаред украл его и, если верить его же словам, рано или поздно вернет обратно, чего Дженсен не переживет. Нельзя научить жить, а потом выбросить обратно в пустоту! Надо остановить Джареда. Дженсен обязан это сделать… пока Джаред не сломал его окончательно.— ТЫ МЕНЯ УКРАЛ! Как какую-то долбаную картину! Ты силой привез меня сюда! И теперь я должен с этим смириться? Со всеми твоими идиотскими приставаниями, нежностями и обнимашками? Так вот — мне это не нравится! Ты украл меня и понятия не имеешь, каково это — быть жертвой! Украл и заставляешь обниматься! Закрыл меня и теперь ждешь, что я пожалею тебя, типа это у тебя был тяжелый день! Ты меня запер там, а я чуть не задохнулся! Это я жертва! Я! И ты меня украл!Слова вылетают изо рта раньше, чем он их думает. А собственный голос пугает самого Дженсена точно так же, как и Джареда. Поэтому тот и стоит, тупо открыв рот, не в силах что-то ответить, пытаясь осмыслить произошедшее. Тут открываются двери обеих спален, и выходят все три товарища с такими же удивленными лицами, как и у Джареда.— Это что, наш Великий Немой заговорил только что?— Чад! Иди к себе! — Стив говорит это таким ?отеческим? тоном, каким обычно папаши орут своим отпрыскам: ?Тебя ждут большие проблемы, сынок!?.У Дженсена кончается терпение. Все в голове перемешивается, и он, дабы его тут совсем не накрыло, выскакивает в ближайшую дверь. Ею оказывается дверь на задний двор.Он бежит по деревянным ступенькам, даже не замечая, как ночной воздух холодит голые ступни.— Дженсен!Он слышит за спиной окрик Джареда, но не останавливается. Тот спешит за ним в ночь и, как только Дженсен тормозит на берегу озера, наконец его ловит.— Ради бога, Дженсен, тут такой холод, а ты босиком!Словно в тумане Дженсен отмечает, что Джаред успел таки одеться — он в куртке и ботинках, которые обычно надевает на прогулки. Ботинки не зашнурованы, а куртка расстегнута, но у него по-крайней мере хватило ума надеть хоть что-то, а не бежать в морозную ночь босиком и без верхней одежды.Дженсен обреченно качает головой, из горла у него вырывается отчаянный и тихий стон. Он теряет рассудок — это единственное объяснение. Истерика, удар кулаком, бросание предметами. Это не Дженсен! Он так никогда не делает. Более того, он не разговаривает! И уж точно не кричит. Все эти вещи, которых он не делает, но сделал, могут только означать, что он, наконец, полностью поехал крышей и теперь официально является больным на голову инвалидом. Потребовалось тридцать долбаных лет, и вот — он совершенно безумен! Окончательно и бесповоротно.Слышен шорох гальки. К ним кто-то приближается. Дженсен не оборачивается, но на плечи ложится теплый плед, а Джаред тихо просит поднять одну за другой ноги. На его босые ступни надевают его же собственные ботинки. Должно быть, это Стив.Все молчат. Дженсен так и остается стоять, глядя на озеро, Джаред обнимает его со спины, а Стив разжигает огонь в недавно созданном Джаредом костровище. Рядом раздаются еще шаги, и Дженсен краем глаза замечает, что на земле неподалеку расстелены одеяла с парой спальных мешков, его письменной дощечкой и дымящимся термосом на них.Стив с Крисом уходят, и они остаются на берегу одни. Джаред держит Дженсена так крепко, словно боится, что если отпустит, то Дженсен упадет. Что в принципе недалеко от истины.В конце концов Джаред его все же выпускает из рук, но только ради того, чтобы осторожно усадить на одеяло. А сам принимается оборудовать им на безопасном расстоянии от костра гнездо из оставшихся одеял и спальников.Когда он заканчивает, то поднимает Дженсена и переводит в устроенное им теплое местечко. Там усаживает в большой спальный мешок, который он соорудил из двух спальников. Снимает с них обоих ботинки, засовывает их ноги внутрь, застегивая молнию до пояса. Затем укутывает Дженсена еще больше в одеяла, хотя у того на плечах уже одно есть. Напоследок он, откинувшись спиной на большой камень, прижимает Дженсена к груди, обнимая его руками и ногами. Прямо перед ними пылает в ночи костер.Все это Дженсен отмечает как будто в тумане. Его взгляд неотрывно следит за языками разгорающегося пламени, а тело словно глина, которую Джаред мнет и моделирует, как хочет. Через какое-то время он ощущает, как к губам прикасается бумажный стаканчик, и в нос бьет знакомый аромат кофе. Он разжимает губы и пьет. Джаред настаивает, чтобы он выпил все, только потом убирает стаканчик. Мягко надавливая Дженсену на плечи, заставляет полностью откинуться ему на грудь. Что Дженсен и делает, устроив голову у него на плече.— Однажды я провел ночь в тюрьме, — тихим спокойным голосом говорит Джаред. — Это было первое мое дело, брал заправку. Я был совсем пацаном, дурным и неподготовленным, и меня, естественно, поймали. Это был какой-то занюханный городишко, так что я сидел один. Провел в гребаной клетке целую ночь. Единственный звук был — треск допотопного кондиционера в участке, который гудел и дребезжал так, что вскоре я ничего другого не мог слышать. Прутья клетки давили на меня, и в конце концов я решил, что спячу. Тогда я пообещал себе больше никогда в жизни не попадать в тюрьму. Знаю, это не одно и то же, но я понимаю твои чувства.Джаред замолкает на минуту, затем его голос вновь отдается вибрацией во всем теле Дженсена.— Ты не думай, будто мы не понимаем, что с тобой делаем, Дженсен. Понимаем все. Особенно я. Знаю, я украл тебя, я понимаю это. Но я ничего не могу изменить, Дженсен. Ты был там, вот я и забрал тебя, и я не могу все вернуть обратно. Единственное, что я могу, так это постараться создать условия более-менее приемлемые для тебя, насколько это возможно.Он снова останавливается. Потом гладит Дженсена по голове и прижимается щекой.— Я просто думал, что если мы притворимся, будто ты тут на отдыхе, типа такой долгий отпуск, то тебе легче станет, вся ситуация покажется менее травматичной. Может быть, я не прав, не знаю. Может, я только хуже делаю… Может, было бы легче, если б я был весь такой из себя злой похититель, держал бы тебя связанным, взаперти и не разговаривал вообще. Тебе было бы так легче, а, Дженсен? Тебе надо, чтобы я стал плохим парнем?Дженсен отрицательно мотает головой. Нет, он знает точно — такого ему не надо!— Нет? Тогда что тебе нужно, Дженсен? Да, я силой удерживаю тебя здесь, и да, я не могу тебя отпустить. Точка. Все остальное это только твое желание. Я не буду заставлять тебя что-то делать против твоей воли. Ты только скажи ?нет?, и я — серьезно! — все прекращу. Я остановлюсь.Джаред опускает подбородок Дженсену на плечо, чуть подвинув голову, мажет губами по шее. От прикосновения по эмоционально изможденному телу Дженсена пробегает дрожь. Боже, в нем такой коктейль из ощущений и эмоций! Он запутался, напуган, зол и… ему так страшно! Внутри него все так перемешалось, что он не в состоянии выделить что-то одно, чертовски трудно логически все осмыслить.По большей части он попросту устал. Вымотан до предела этой долгой войной с окружающим его миром. И все ради чего? Нет никаких причин продолжать бороться. Он ничего не имеет в итоге, кроме задрипанной квартирки, бесперспективной и ненавистной работы, плюс никакой личной или общественной жизни. Даже близко ничего похожего.Это же просто смешно! Его жизнь такая жалкая, а он еще чуть не спятил, когда его из нее выдернули! А ведь эти люди единственные, кто считает его заслуживающим пусть даже минимума движений и внимания; кому, похоже, нравится быть с ним рядом; кто прикасается к нему без принуждения и, кажется, им это не в тягость. Ну и что, что Джаред вор и похититель, недостатки есть у каждого. Дженсену встречалось столько людей, которые лишь прикидывались добренькими. А Джаред, по крайней мере, никого из себя не изображает. Он, конечно, не орет на каждом углу, что зарабатывает на жизнь воровством бесценных картин, но этого глупо было бы ожидать. И потом, насколько Дженсену известно, ему Джаред не солгал ни разу. Много чего он ему не рассказывал, это да. Но по большому счету Дженсен и не хотел бы много знать.Так что вопрос остается прежний — против чего он борется? Против близости, человеческих взаимоотношений, объятий и ласк? Ну это же глупо! Всю жизнь он плакался, что мир несправедлив. Ненавидел себя за свою ущербность, одиночество. А тут, в лице этого парня, все, чего так хотел, и он еще с ним воюет! Ну и что, что все это понарошку! Ну и что, что они не настоящие друзья и — если он только выживет в итоге — Джаред вышвырнет его из своей жизни! Ну и что, мать вашу, с того? Это все равно гораздо больше, чем он когда-либо в своей жизни имел. И гораздо ценнее.Придя к такому умозаключению, Дженсен медленно поворачивает голову и осторожно, даже несмело целует Джареда. Поначалу ответа нет, и Дженсен отстраняется. Но Джаред всего лишь секунду внимательно рассматривает его лицо, а затем, наклонившись ниже, берется за дело всерьез. Он нежно и бережно целует Дженсена, словно бы проверяет, насколько далеко можно зайти.Углубляя поцелуй, Джаред вытягивает одну руку и проникает под все одеяла и рубашку Дженсена. Он ласкает и целует его так умело, как будто знает тело Дженсена досконально, лучше самого хозяина.Будто знает, что Дженсена бросит в дрожь, стоит поцеловать в основание шеи сбоку. Дженсен вот и не знал.А Джаред словно знает, что если легонько потянуть за сосок, то с громким вздохом Дженсена буквально выгнет дугой. Для Дженсена самого это стало большим сюрпризом.Знает, что если крепко придерживать за затылок его голову и впиваться ему в губы, то это вызовет из горла протяжный и отчаянный стон. Дженсену было даже невдомек, что он умеет издавать такие звуки.Знает, что если большая ладонь проскользнет под пижамные штаны и примется водить вверх-вниз по его возбужденному члену, то он потеряет всяческий контроль и превратится в самого распущенного человека в мире: громко стонущего, выгибающегося, отчаянно трущегося о ногу Джареда… Дженсен даже понятия не имел, что его тело способно такое вытворять.— Господи, Дженсен, — хрипло шепчет Джаред.Где-то на задворках сознания у Дженсена мелькает мысль, что секс — секс с другим человеком, конечно — это вроде бы обоюдный процесс, то есть ты — мне, я — тебе. И, наверное, ему следует что-то сделать кроме того, чтобы лежать на Джареде и принимать все, что дают. Но он не может. Только не сейчас. В другой раз — если таковой случится вообще — он будет вести себя лучше. Но не сейчас, когда в состоянии только впитывать ощущения и ничего больше.— Тако-ой красивый…Голос Джареда проходит дрожью по его телу. Дженсен не колеблется ни секунды, когда два пальца прижимают его нижнюю губу. Он смыкает губы вокруг них, пока пальцы двигаются вперед-назад у него во рту.— Блядь, какой же ты красивый, господи, Дженсен, ты себе не представляешь.И это правда: он себе не представляет. Не понимает, почему Джаред делает это. Почему он оказался здесь, на берегу горного озера где-то в Северной Америке? Где у него первый и, что греха таить, самый лучший в жизни опыт дрочки; где небо усыпано звездами, а вокруг снежные шапки гор и бесконечные сосновые леса. Это все нереально! Подобные штуки не случаются с такими, как он! Однако вот же он, тут! Черт его знает, что случится дальше, но сейчас это не важно. Потому что вокруг прекрасная ночь, он прижимается к сильному телу, большая и твердая рука ритмично вытягивает из него всевозможные ощущения… пока все тело не напрягается, а в зажмуренных глазах не вспыхивает миллион собственных звездочек.