Глава 7. (1/2)

Стараясь не шуметь, Ван Ибо отворил дверь в свою комнату. Внутри было ожидаемо темно: два часа ночи. Его сосед — к счастью Ибо, тихий парень с третьего курса, которому не было никакого дела до Ибо, ровным счетом, как и Ибо — до него, — уже мирно спал в своей кровати.

Повезло, что его вообще впустили в общежитие. Комендант, который сменил тетю Лу сегодня вечером, был добряком. Су Мину было сорок с небольшим, и он, в отличие от тети Лу, которую за глаза называли Гарпией из-за ее явно природной свирепости и способности налетать, словно буря, почуяв малейший беспорядок, не вписывавшийся в ее систему ценностей и устава общежития, никогда не бесновался и даже разрешал закатывать вечеринки: только тихо и без фанатизма.

Ван Ибо всегда думал, что после очередной студенческой вечеринки Су Мин жалел о своих словах (когда вы видели, чтобы тьма пьяных студентов вела себя тихо?), но в следующий раз все равно разрешал, сдаваясь под напором щенячьих глазок студентов. Узнала бы тетя Лу о таком неуважении к дисциплине и наплевательском отношении к благопристойности — сожрала бы Су Мина живьем. Но надо отдать должное студентам: никто никогда не сдавал, а после попойки все честно приводили в порядок не только себя, но и общежитие.

Ван Ибо было немного стыдно будить Су Мина и просить того впустить его, такого непутевого, но ждать утра и мерзнуть в легкой куртке где-нибудь на лавочке не очень хотелось. Его смена в магазинчике у дедушки Тяня, у которого он подрабатывал лет с шестнадцати, закончилась в двенадцать, час он потратил на то, чтобы помочь дедушке Тяню прибраться, и довести старика до дома, еще час — на дорогу в общагу, вернее сказать на сомнительную прогулку, потому что Ван Ибо совсем не был уверен в том, что его пустят. Ему, и правда, повезло, что сегодня дежурил Су Мин.

Парень плюхнулся на свою кровать, разминая затекшие плечи. Совсем забил на тренировки, и вот, пожалуйста, результат. Ван Ибо хмыкнул. Не то чтобы все это время у него было желание тренироваться. Наверное, впервые он почувствовал такое опустошение и безразличие ко всему. Хотелось разве что сдохнуть, а вовсе не танцевать и гонять на скейте. Ни то, ни другое все равно не получалось. Не получалось и рисовать, из-за чего однажды он, разойдясь, с воплями разорвал почти все свои работы с первого курса. О вдохновении не могло быть и речи. А вот сдохнуть у него была масса возможностей.

Он выудил из кармана телефон и поморщился. Последняя модель айфона, такая же бессмысленная, как и трата денег на него, но не ему решать. Когда он впервые увидел его на своей кровати, истерически рассмеялся и едва не швырнул телефон в стену, но вовремя опомнился, что надо бы сообщить Да Тин о том, что с ним все в порядке (по крайней мере, он живой и физически здоровый, о душевном равновесии говорить пока не приходилось), чтобы девушка не подняла шум.

Ибо долго сверлил взглядом горящий тусклым светом экран телефона, сидя в темноте комнаты общежития. Чуть ли не первый раз в своей жизни он держал в руках вещь, которая стоила дороже, чем все его жалкие вещи, купленные за последние лет десять. А, может, и за всю жизнь. Не сказать, чтобы он никогда не завидовал чужому достатку: в конце концов, зависть — нормальная реакция мозга на желание получить недоступное удовольствие. Она естественный отбор пережила, куда ж теперь без нее?.. Но так же Ван Ибо никогда и не жаловался цинично на разницу между бедными и богатыми. Скорее принимал, как данное: есть дети, у которых телефоны, целехонькие рюкзаки, каждый месяц новая одежда, крутые кроссовки и карманные деньги на что-то вкусное, а есть он, которому не так повезло. Может быть, он в чем-то был хуже. А, может быть, и не был, просто так получилось. Ну, не родился он в семье миллионера, что теперь-то? И вообще он давно понял, что путь к достатку лежит через тяжелую и упорную работу над собой…

Но на самом деле Ибо немного кривил душой. Сказать, что ему было совсем все равно на то, что он не родился в семье миллионера, — да хоть в какой-нибудь мало-мальски приличной семье, — можно было с большой натяжкой. Только вот дело было далеко не в зависти к этим самым миллионерам, а в том, что собственную семью Ван Ибо все-таки винил в том, что вырос… таким, каким вырос. Он винил их в том, что они сдались. Презирал за то, что родители предпочли быть жалкими вместо того, чтобы пытаться пробиться в люди и доказать самим себе, что чего-то стоят. Ведь, сделай они это, возможно, и к Ибо относились бы по-другому. Не винили бы его во всех смертных грехах. В конце концов, его еще на свете не было, когда его мамаша решила загубить жизнь и себе, и отцу. И сделала она это на «ура», с таким блеском, что более печальную картину представить сложно: она забеременела Ван Ибо. Вот так и получилось, что, еще даже не родившись, Ван Ибо уже стал причиной всех неудач, которые случались с его родителями.

Он прикрыл глаза, зажмурился и помотал головой, отгоняя воспоминания, не желая больше думать о своей чокнутой семейке. Глаза уже начинали болеть, и парень со вздохом отложил телефон на тумбочку, сразу плюхаясь на кровать и почти мгновенно проваливаясь в сон, с облегчением понимая, что впереди его ждет целый один выходной.

***</p>

— Янь-Янь, осторожно! — Сяо Чжань едва успел подхватить малышку на руки, прежде чем девочка сверзилась вниз с эскалатора.

Мужчина вздохнул, переводя дыхание. В такие моменты, а именно во время походов в торговые центры, а еще парки развлечения, Сяо Чжаню действительно не хватало человека, который смог бы помочь ему уследить за гиперактивной дочкой. Нагруженный покупками, он иногда не успевал понять, куда и когда исчезала его малютка, и сердце ухало вниз, когда он понимал, что не может найти ее в толпе.

Поэтому он старался выбираться за покупками один, прося Хайкуаня или Лу с Цзы И присмотреть за Янь-Янь, или же друзья составляли им с дочкой компанию. И Сяо Чжань все еще чувствовал себя неуютно из-за того, что ему приходилось просить о таком друзей. Все же, как бы близки они ни были, у каждого из них уже была своя жизнь и люди, с которыми они хотят проводить свободное время. А вместо этого Сяо Чжань вынужден отвлекать их просьбами присмотреть за его дочерью. Иногда он чувствовал себя таким же беспомощным, как тогда, когда Сяо Янь только появилась на свет…

— Мы пойдем посмотреть львенка? — Сяо Янь обхватила папу за шею и стала раскачиваться прямо у него на руках, как только позволяли эти самые руки, крепко держащие ее навесу.

— Львенка?..

— И пингвина!

— Ох… Милая, но мы уже и так долго гуляем… — Сяо Чжань устало улыбнулся, пытаясь сообразить, что делать. В одной руке он держал Сяо Янь, во второй — кучу пакетов с покупками, потому что, конечно же, как всегда внезапно в доме закончилось все самое необходимое. — Ты наверняка проголодалась. Нужно ехать домой и поесть супчика.

— Но потом пойдем смотреть львенка?

— Может быть, на следующих выходных? Папа отведет тебя и к львенку, и к пингвину, и к дельфинам, если захочешь…

— Нет, сегодня хочу львенка, а дельфины на следующих выходных!

Сяо Чжань был в шаге от того, чтобы разрыдаться. Или истерически рассмеяться. Сяо Янь преданно смотрела на него своими большими глазами, явно веря в то, что папа у нее всемогущий, и сегодня будет ей львенок, а в следующий раз — обязательно дельфин.

— Дорогая, я…

— Сяо Лаоши?..

Сяо Чжань вздрогнул, когда позади него раздался удивленный голос. Он обернулся и увидел Ван Ибо в паре шагов от себя, который застыл, с изумлением уставившись на… очевидно, на его дочь.

— Привет, Ибо. — Мужчина неловко улыбнулся, перехватив дочку поудобнее.

— Львенок! — Радостно воскликнула Сяо Янь, всплеснув ручками, после чего потянулась этими самыми ручками в сторону Ван Ибо, кряхтя от усердия в попытке выбраться из рук Сяо Чжаня. — Папа, пусти-пусти-пусти! Львенок!

— Милая, аккуратно, ты можешь упасть. — Сяо Чжань поставил на пол неугомонную дочку, и та мгновенно рванула в сторону Ван Ибо, по-прежнему изображавшего статую.

Парень пришел в себя только тогда, когда маленькое тельце врезалось в его ноги, и от неожиданности он отшатнулся, едва не расплескав на девочку чай из стаканчика, который был у него в руках.

— Эй, осторожно! Он горячий! — Испуганно пролепетал Ибо, пытаясь отодрать от себя ребенка.

Руку со стаканчиком чая он предусмотрительно вытянул в сторону, едва не задев проходившую мимо женщину. Пробормотал извинения и продолжил попытки освободиться. Сяо Янь вцепилась в его худи и подпрыгивала, наверное, пытаясь дотянуться до капюшона, что для нее было, конечно же, невозможно.

Сяо Чжань, все это время недоуменно хлопавший глазами, наконец, очнулся, только сейчас замечая, что Ван Ибо был одет в плюшевое, бежевое худи с ушами, отдаленно напоминающими львиные, на капюшоне. Сам капюшон был обшит коричнево-бежевой лохматой гривой. Мужчина прыснул от смеха и поспешил на помощь своему студенту.

— Янь-Янь, мы уже говорили с тобой, что невежливо так бросаться на людей. — Нарочито строго проговорил мужчина, перехватывая детскую ручку и аккуратно отцепляя ее от чужой одежды.

Ван Ибо, наверное, еще не переваривший встречу с маленьким, проказливым существом, ошарашенно наблюдал за тем, как девочка, премило похлопав глазками и надувшись, отошла в сторонку.

— Извини. — Парень перевел взгляд на Сяо Чжаня, который, по-прежнему неловко, даже смущенно, улыбаясь, склонил голову в поклоне. — Она сегодня слишком активная. Много впечатлений.

— Ничего. — Ван Ибо сглотнул. — Это… ваша дочь?

— Да. — Сяо Чжань улыбнулся уже шире, глянув на девочку, которая неожиданно затихла, переводя взгляд с одного взрослого на другого. Выглядело это очень забавно: то, как она резво крутила головой, из-за чего вверх подлетали маленькие, аккуратные косички с вплетенными в них ленточками. — Это Сяо Янь. Сяо Янь, познакомься с Ван Ибо.

— С львенком? — Девочка захлопала глазками, и Сяо Чжань усмехнулся, погладив ее по голове.

— Не львенок, а Ибо.

— Но Ибо ведь львенок! — Девочка, полная уверенности в своей правоте, вытянула указательный палец, показывая на капюшон худи Ван Ибо.

Тот, словно впервые осознавая, что на нем надето, потрогал уши и гриву на капюшоне.

— И не поспоришь… — Вздохнул Сяо Чжань, обреченно наблюдая за тем, как дочка снова принялась скакать вокруг Ван Ибо, желая достать до ушей.

Да, хорошая мама им сейчас не помешала бы… Хотя Сяо Чжань искренне не представлял, как женщина была способна справиться с гиперактивностью ребенка. Он — взрослый мужчина, и за полдня хождения с дочкой по магазинам устал смертельно. Единственным его желанием было приползти домой и рухнуть в кровать, но, к его сожалению, у него была еще куча дел, и в основном эта самая куча дел касалась ухода за ребенком. Сяо Чжань отогнал прочь жалостливые мысли о том, что никогда не найдет себе бессменную опору, которая будет помогать ему справляться с воспитанием и заботой о ребенке. В конце концов, в этом была его проблема: он зарекся подходить к девушкам с целью завести отношения и совершенно не испытывал в них нужды. Разве что, когда был слишком уставшим для того, чтобы возиться со всеми «хочу» Янь-Янь.

Между тем, пока Сяо Чжань плавал где-то в своих мыслях, таких же измученных, как и он сам, Ван Ибо, сдавшись под напором ребенка, присел на корточки, позволяя дергать себя, э-эм, худи за уши. Сяо Янь выглядела донельзя счастливой, смеялась и щебетала что-то о милых зверятах. Сяо Чжань мысленно простонал, не зная, куда себя деть. Отлично, теперь его студент будет думать о нем неизвестно что.

— Извини, я, наверное, снова отвлекаю тебя. — Виновато произнес Сяо Чжань, уже не зная, что делать. Он слишком устал, чтобы уговаривать Сяо Янь прекратить. Даже говорить не хотелось. Однако мужчина сделал еще одну попытку в надежде призвать дочь к порядку: — Ну же, Янь-Янь, хватит. Ибо должен идти.

— Куда? — Девочка удивленно распахнула глаза.

— У Ибо есть свои дела. И у нас с тобой тоже. Ты же помнишь, что дома ждет суп? И потом, ты вроде бы хотела к львенку и пингвину?

— Но вот же львенок… — Сяо Янь снова дернула львиное ухо, на этот раз достаточно сильно, чтобы Ван Ибо от неожиданности качнулся вперед.

Сяо Чжаню хотелось заплакать, глядя на бедного парня, который поступил в распоряжение Сяо Янь в качестве новой игрушки. Он поставил многочисленные пакеты на пол и в два шага преодолел расстояние, которое разделяло его и дочку, взявшую Ван Ибо в оборот.

— Значит, в зоопарк мы уже не идем? — Мужчина кое-как подхватил сопротивлявшуюся девочку на руки, и Ван Ибо, наконец, смог разогнуться.

— Идем!

— Но ты уже увидела львенка…

— Но не пингвинов. И львенка Ибо нужно отвести в зоопарк!

— Зачем? — Сяо Чжань вопросительно приподнял брови, ничего не понимая.

Сяо Янь насупилась, недовольная тем, что взрослым всегда все приходится объяснять.

— Чтобы он познакомился с другими львами!

Сяо Чжань от такой перспективы покрылся мурашками. Ван Ибо где-то сбоку фыркнул.

— Сяо Янь… — Мужчина сглотнул, натянуто улыбнувшись. — Ибо не нужно знакомить с другими львами. Боюсь, ни Ибо, ни львам это не понравится…

— Почему-у-у?