Глава 14. Смерть (1/2)

Тут раздался голос Алмалы:- Можно войти?- Входи, Алмала-хатун - ответил Гёк. - Мы очень рады твоему приезду.

С робкой улыбкой Алмала поприветствовала Гёка, Айваза и Айдолай. Айгюль тем временем хлопотала над ужином, то помешивая его черпаком, то подкладывая дровишек под казан. Были уже сумерки, в шатре был полумрак, отблески костра играли на узорчатом полотне шатра. Тихо, тепло и уютно. Но Алмала не чувствовала этого, в ее фанатичном уме зажглась идея, и ведомая ею, как мотылек тьмой за пламенем свечи, она стремилась к своей цели, не видя, что ведет себя в огонь...

Айгюль наконец положила еду всем присутствующим и предложила:- Алмала-хатун, вы гостья. Давайте я и вам положу.

- Не надо, хозяйка. Дома Фериде как обычно наготовит для Мергена больше положенного, доедать лишнее кто-то должен, не выбрасывать же. А то в мое отсутствие из-за расхлябистости Фериде дела у нас вкривь и вкось пошли. Ешьте на здоровье, у вас семья большая, вам больше понадобится- елейным голосом оправдалась Алмала.

Айгюль решила не давить на гостью, и вздохнув, положила чашу на место. Тут Алмала огляделась и спросила:- А можно воды попить? У вас в шатре жарко.

- Конечно, давайте я принесу.

- Не надо, Айгюль-хатун, я сама.

Тут заметив кувшим в шатре Гёка, она встала и перешла в него, якобы случайным движением обронив полог, зацепленный над каркасом. Теперь ее не видели. Надо действовать быстро.

В шатре были две чаши. Одна стояла рядом с кувшином, вторая - рядом с постелью Гёка, видимо, чтобы он мог пить по ночам. Налив воду в первую, она выпила ее сама. Потом села около кровати Гёка.Достав из-за кожаного пояса маленький мешочек, она высыпала горсточку белого порошка, похожего на сахар, в чашу, наблюдая, как порошок быстро растворяется. Достав шило из-за пазухи, она старательно помешала, чтобы не задерживаться. Все это заняло полминуты, не более. И выходя из шатра, Алмала зацепила полог на свое место. Теперь осталось ждать. Неизвестно, кто выпьет яд, но развить из этого кровавую вражду вполне можно. Или по крайней мере задержать оба племени здесь, чтобы братец Алонгои поспел вовремя и смел всех. Алмала поговорила с Айдолай об Лейли.

- Эта девушка должна уйти. Слишком много проблем из-за нее - решил Гёк.

- Она все границы переходит. Ударила мою сестру по лицу. И как только Умур-бей ее терпит?- сердился Айваз, меряя шагами комнату. К ужину он не притронулся, несмотря на уговоры жены.

- Она и хорошее нам делала. Лейли-хатун вчера взяла на себя обвинения к Айдолай - заметила не любившая ссор Айгюль.

- Ну и что? Сама наделала делов, а потом еще когда призналась, благодарить ее надо - фыркнул Айваз.

- Алмала, а помнишь, как до того, как Умур на Лейли женился, ты говорила, что Авшар - монгольский данник?

Тут все присутствовавшие навострили уши, пораженные сенсационной новостью.

- Да, хатун.

- А ты не нашла этому подтверждений? Не знаешь, как уточнить?

- Не знаю. Знаю только одного человека, который все может сказать.

- И кто же это?- поинтересовался Айваз.

- Атабей Каратай. Все данники передают золото через него, он знает их всех. Через него и можно выйти на дань, поставляемую Авшар-беем. Если он конечно данник - добавила Алмала.Таковы интриганты. Они сеют сомнения, заботливо поливают их, а сами становятся в сторонку, прикидываются ни к чему не причастными, а сами с улыбками, с удовольствием наблюдают, как чужие семьи разваливаются, чужие судьбы калечатся.Вдруг вдалеке раздалось уханье совы. Заслышав его, Алонгоя вспомнила о Фериде, и промолвила:- Я совсем о Фериде забыла. Не буду вас утомлять. Простите, увидимся завтра! До свидания!И она поднялась, торопливо удалившись из шатра - только полы короткого кожаного платья развевались.Еще около получаса поговорив, Гёк обнаружил, что внучка уснула у него на груди. Ласково погладив самое дорогое создание для его сердце, он уложил ее на подушки на постели, приготовленной Айгюль для Айдолай. Убрав черные пряди с ее лба, он про себя помолился:- Дай тебе Всевышний долгих лет жизни, и почтения от людей! Пусть Он не даст злоумышленникам опорочить твою честь ни при жизни, ни после смерти! Как я надеюсь, что твое имя дано тебе недаром...Любовно погладив единственную внучку, Гёк наконец-то отправился лечь спать. Тем временем Айваз решил поговорить с Кутузом возле своего шатра.Подойдя к постели, Гёк обнаружил чашу с водой. Яд уже полностью растворился в воде, никаких следов не оставив. Взяв чашу в руки, Гёк быстро опустошил ее в несколько глотков. Жажда прошла, вроде стало приятно.

А цианид калия мгновенно вливался в кровь. Даже простое прикосновение к нему способно убить - что уж говорить о выпитой почти залпом растворенной в воде смертельной дозе.

Стоило Гёку улечься, как вдруг невыносимая одышка сжала горло. Словно его кто-то душил, хотя вроде дышал он нормально, полной грудью. Вскочив с постели, он попробовал выбраться из шатра на улицу. Но невыносимая слабость и кошмарная боль в груди были так сильны, что в глазах темнело. Каждый шаг давался с таким трудом, как будто он ходил по дну Волги да еще против течения.

Приложив нечеловеческое усилие, он все-таки перешагнул в юрту Айваза и тут же упал с ног.

Айдолай в то время ушла в свой шатер, чтобы забрать оттуда свои вещи. Ей хотелось пару дней побывать у брата и отца, отдохнуть от Лейли и оьязанностей хатун.

Айгюль, спокойно сидевшая и застилавшая постели, услышала шаг и обернулась. Тут же раздался хлопок от падения тела на пол. Она бросилась к Гёку, и посмотрев на лицо, поразилась. Оно было красное, а сам Гёк задыхался.

Тут он хрипло крикнул "Айваз!".

А его сын стоял на улице, говоря с Кутузом. Услышав крик умирающего отца, он тут же влетел в дом. Немного замешкавшись, Кутуз последовал за ним.

Подойдя к Гёку, который уже потерял сознание, он присел и приложил пальцы к его носу. Уже тяжело дышит. Айваз пробормотал:- Ты знаешь, что с ним?- Да. Это самый сильный из известных мне ядов. Действует очень быстро.- Ему чем-то можно помочь?