Выбор 1. Нью-Йорк. (1/1)

29.07.2018.Воспоминания рядового Майкла Корнера. 71 дивизия морской пехоты США. Нас бросили в Нью-Йорк в самом начале всей этой заварухи. Тогда мы еще даже толком не понимали, что происходит, офицеры сами толком не могли ничего сказать, только хлопали глазами и пожимали плечами, что, мол, скоро все на месте узнаем. А в то, что говорили по телевизору, верить не хотелось. Мертвые вышли из могил, конец света, заражение, пандемия, о чем только репортеры не говорили в те дни. И Нью-Йорк был в эпицентре всего этого. Один из крупнейших городов с огромным населением, набитым туда как шпроты в банке, и, естественно, мертвякам там было полное раздолье. Слишком много людей и слишком мало оружия, зато моментальная паника и давка. Конечно, он был обязан стать одной большой мертвячьей клоакой, и командование не нашло ничего умнее, как попытаться заткнуть эту клоаку войсками. Конечно, даже наши большие шишки были не настолько тупы, чтобы пытаться отбить город, который весь кишел мертвецами, но там еще были десятки тысяч выживших. И все они бежали из города, забив пробками все дороги. Знаете, что может быть хуже паникующего гражданского? Паникующий гражданский в автомобиле. Они перегородили все дороги, все полосы. Гражданские не могли выбраться, а мы не могли войти, застряв уже на въездах в пригороды, поскольку все, что только можно, уже было забито многокилометровыми пробками. И мертвяки уже были там. Их притягивало на шум, а вся эта орава кричащих, сигналящих и паникующих менеджеров, продавцов, секретарш и прочего гражданского планктона для них была настоящим накрытым столом, над которым только оставалось повесить транспарант ?кушать подано?! Многие бросали машины и пытались уйти пешком, но чаще всего далеко не доходили, мертвяки с легкостью перегораживали узкие дорожки между машинами, и деться от них уже было некуда. Мы пытались что-то сделать, но очень быстро поняли, что пробираться между машинами в попытках спасти гражданских дело неблагодарное. Ты все равно не сможешь узнать, откуда вылезет следующий мертвяк. Они выпрыгивали на нас из салонов, вылезали из-под машин и хватали за ноги, неожиданно вылезали сзади или спереди. В той свалке мы потеряли немало хороших ребят, и вынуждены были отступить. И все равно не могли уйти просто так. Командование решило удерживать эти позиции, чтобы как можно больше гражданских сумело выйти из города. Черт возьми, место на самом деле было отличным. Хорошо простреливаемые позиции, танки, бронетехника и поддержка вертолетами. Нас снарядили по последнему слову техники для этой операции, так что обливались потом в тяжелом снаряжении и противогазах, укрепляясь прямо поперек дороги, пока мимо бежали гражданские с шальными глазами, орущими про смерть и мертвяков. А потом зомби поперли сплошной волной. Они стягивались на любой шум как примагниченные. И чем больше их становилось в одном месте. Тем быстрее их количество увеличивалось, а наша стрельба и гудки машин были делом довольно громким. Помню, я с напарником занял позицию с ручным пулеметом на крыше какого-то школьного автобуса, удобная позиция, откуда мог всю дорогу простреливать, но очень быстро об этом пожалел, поскольку отлично видел, какая орава нежити на нас лезет. Им не было конца, насколько хватал взгляда, я видел эти шатающиеся силуэты, в полный рост идущие на прицельный огонь. Черт возьми, мы даже не думали экономить патроны, расстреливали этих тварей и заставили платить мертвяков за каждый шаг, только по ним еще надо попасть. Как бы это парадоксально не звучало, но убить этих мертвяков оказалось намного сложнее, чем любого араба или пирата. Только попадание в мозг могло его остановить, все остальное – пустая трата пуль. Ты мог нашинковать его из ручного пулемета, а он бы опять поднялся и пошел вперед. Тяжелые пулеметы, рвавшие тела на куски оказались эффективнее, мертвяк без ног и без руки уже с трудом полз вперед, но он все равно полз, чтоб его. Они шатаются на ходу, башка трясется как руки у алкоголика, и ты садишь в него с расстояния в двести метров по пятнадцать или двадцать патронов, прежде чем все-таки попадаешь в мозг, и мертвяк наконец-то валится. И только повторяешь про себя ?черт, черт, черт… сдохни ты уже?. Или кто-то уже начинал паниковать, что эти твари никак не хотят дохнуть. Ты мог засадить ему пулю в голову, а он продолжал идти, сразу непонятно, куда попал, может быть, просто челюсть ему прострелил или щеку ободрал, морда в кровище, а он все идет, а по радио уже в панике, что ?я же ему в башку засадил! Почему он не сдох?!? И ты проклинаешь все на свете, хочется бросить все к чертям и бежать от этого безумия как можно дальше… А еще командование тогда выделило нам эти современные компьютерные модули с подключением к камерам спутников, и ты видишь перед собой строй этих тварей, а на мониторе их еще больше, занимают все свободное пространство, и продолжают переть еще больше и больше. И в башке только стучит ?почему их так много! Мы всех не перебьем!?Знаете, когда мы сломались на самом деле? Когда ударили вертолеты. Мертвяки подходили все ближе и ближе, и их было так много, что даже убитые окончательно не падали, их просто прижимало телами по бокам, и они продолжали стоять, ползли в общей каше нежити, накатывающейся на наши позиции. Руки, ноги, тела, головы – смешалось все. У мертвяков нет ничего, кроме тупого желания жрать, потому они топтали своих же, наваливались друг на друга, спешили пролезть вперед, уже доползая до тех ребят, какие были в первом ряду. Парни все же оказались крепкими, в упор расстреливали этих тварей, чуть ли не засовывая горячие от стрельбы стволы им в морды прежде, чем спустить курок. И по всем частотам мы пытались добиться от командования, что делать дальше, как удержать эту чертову позицию. Вертолеты прошли на бреющей высоте, открыв огонь из ракет и пулеметов. Это был настоящий ад, хочу я вам сказать, как в долбанных блокбастерах, когда, кажется, весь мир вокруг превращаясь в сплошную череду взрывов. Рвались как хлопушки автомобили и грузовики, набитые в пробках, бензобаки взрывались даже от случайного осколка, дверцы и шины разлетались на десятки метров в стороны, а легкие корпуса буквально подбрасывало в воздух. Будь там кто живой, он бы точно не смог выбраться, его бы десять раз разорвало на части, вывернуло бы и сожгло. Только эти твари другие. Им плевать на ранения, они не чувствуют боли, да они вообще ничего не чувствуют! И когда взрывы отгремели, они вылезали прямо из огня, обожженные, изуродованные, но продолжающие переть вперед. Клянусь, я сам чуть не закричал от страха, когда эти твари выбрались из самого сердца всего этого рукотворного апокалипсиса, таща за собой метры собственных кишок, вываливающихся из разорванных животов. Со сломанными ногами, оторванными руками, торчащими в разные стороны ребрами, горящие, мертвяки продолжали идти на нас. Вот тогда у парней сердце просто не выдержало. Те, кто стояли на первом рубеже, начали отступать. Те, кто был уже обстрелянный, вроде меня, в том же Ираке или Сирии, вроде как пытались удержать строй, прикрывали друг друга, а вот ребята из Национальной Гвардии, которые были там же, там многие ведь вообще впервые боевое оружие в руках держали. Они просто побежали, бросая все к чертям собачьим. А мертвяки хоть и шагают медленно, но дай им одну щель, через пару минут уже завалят все вокруг. Они прорвались сразу на нескольких участках, наплевав как на то, что больше похожи на ходячую заготовку для котлеты, так и на снайперский огонь. И если уже хватали кого-то, так уже не выпускали, заживо разрывая на куски. Я до сих пор слышу крики тех ребят, которых поймали мертвяки. На нас снаряги было под сотню килограммов, бронежилеты, противогазы и прочая ненужная ерунда, но прокусить все это проблематично. Так что они жевали, тянули и рвали, пока не добирались до плоти, а парни все это время пытались вырваться, звали на помощь, молили, чтобы их добили… А канал-то общий, все это все отлично слышали… У меня самого нервы сдали, я хлопнул товарища по плечу, и мы тоже поползли назад. Нам крупно повезло, поскольку до нашего автобуса нежить еще не добралась, и мы смогли спустить без проблем, прямо в самую кашу. У меня в руках ручной пулемет, тяжелый, горячий, лента почти кончилась, так что я теперь старался экономить патроны. На самом деле, легче всего мертвяка повалить, когда до него всего метра два или три, успеваешь прицелиться точно ему в башку и спустить курок. Только это когда он один, а когда таких на тебя прет сразу двадцать? Успеваешь положить троих или четверых, а остальные уже здесь, хватают за руки, вырывают ствол и кусают… Моего напарника за ноги схватил такой мертвяк, когда бежали назад, прямо из-под машины высунулся и потянул на себя. А они цепкие, раз схватятся, так уже не отпустят, если только пальцы ему не сломаешь. Я держал Дена, пытался его вытащить, а эта тварь только подтянулась и вцепилась ему в ногу, прямо над ботинком. Он закричал так, словно его резали на куски, и я понял, что уже ничем не помогу бедняге… нам уже говорили, что одного укуса для заражения достаточно. Он сам просил меня его добить! Сам, понимаете? Не хотел становиться такой же тварью. Я пытался понять, что можно делать, а другие мертвяки были уже рядом, времени не было… Я не мог так просто застрелить друга, с которым прошел через три военные компании! Три, понимаете? А тут один укус и все… И прежде, чем я опомнился, он сам приставил пистолет себе к голове и выстрелил. А я побежал дальше, на ходу ревя в противогаз и только пытаясь понять, как же эти твари нас смяли… Пулемет бросил, потому что тяжелый и мешал бежать, только пистолет выхватил. Знаете, как я испугался, когда меня схватили? Думал, что все, теперь и меня разорвут заживо. Хорошо хоть не обделался… А это парни из Гвардии все-таки вытащили один БТР и рвали оттуда подальше... Заметили меня и подхватили. Жизнь мне спасли… Такая вот история… Знать бы, кто отдал тот приказ, пристрелил бы. За всех наших парней, какие там остались.