Часть 2. Новый день (1/1)

POV. Дэнев

После полумрака подъезда жилого дома в глаза больно ударил свет, усилившись стеклами моих очков. В это скудное мгновение я возблагодарила благим матом маменьку с проклятых болот, что у меня такое чуткое зрение. Благо, что очки я все-таки давно ношу со специальным напылением, уменьшающим проникновение альфа-лучей, вредных для моих глаз; все же не так просто, как всем кажется, иметь некоторые особенности физического тела, отличающиеся от обычных людей, даже несмотря на то, что эти самые особенности переставляют твое тело на ступеньку эволюции чуть выше, чем простых хомо сапиенс.

Я останавливаюсь, прикрывая веки, и медленно моргаю несколько раз, чтобы глаза привыкли. Если кто-то думает, что я просто не очень хорошо вижу, то это, увы, не так. Мои глаза способны различать тончайшие нити аур, магических следов и цветовые спектры почти всего живого и не очень; что же касается обычной составляющей зрения, то оно у меня самое обычное - с легким уклоном в поджидающую меня на старости лет близорукость, которая уже понемногу наступала мне на пятки. Так что это еще вопрос, на пользу оно мне или нет.

Отвлекаясь от солнечных лучей и уделив лишнюю секунду концентрации зрения на уровне самого простого восприятия, я наконец двинулась дальше по дороге, в сторону машины скорой помощи, под капотом которой уже увлеченно копался мой напарник. «Нет чтобы до гаража подождать...», - мои брови нахмурились, чуть с изломом сходясь ближе к переносице. Где-то в горле наконец-то переставала клокотать злость, и я понемногу начинала дышать ровнее. Тиль сразу учует от меня раздражение и почти наверняка отсыплет пару колких шуток на этот счет, а я сейчас не была в настроении их слушать, хотя этому существу я готова была почти все спускать с его нечеловеческих рук. По привычке слегка хлопнув по карману халата, я вынула оттуда пачку своих сигарет и тут же поняла, что они снова поимели дурную привычку кончаться в самый неподходящий момент. Пальцами я сжала уже не нужный мне кусок картона и позволила себе слегка выпустить пар, направив свою злость горячей энергией через пальцы. Пустая пачка почти мгновенно вспыхнула в темно-красном огне, сгорев дотла вместе с фольгой и полиэтиленом за жалкую секунду. Мне нельзя было слишком сильно злоупотреблять такими фокусами, но сейчас был тот случай, когда использованная бушующая в моем горле энергия злости была выплеснута на мусоре, а не на живом существе, что явно было во много раз лучше. Так что вопрос вполне себе сходил на нет. Чем ближе я подходила к машине, тем все более утихало мое раздражение, и когда я достигла цели, уже почти не громко клацая каблуками по асфальтированной дорожке, гнева во мне осталось лишь на допустимом самоконтролем уровне.

В воздухе почувствовался явный горький аромат конопли. Я досадливо сморщила нос, не особо вдаваясь в подробности, откуда идет запах, это и так было понятно. — Опять дурь куришь? — Четко произнесла я, закидывая сумку в отделение с носилками и захлопывая резким движением дверь. В последнее время замок расшатался, и бумажка, гласящая «Хлопнешь дверью — умрёшь от монтировки», любовно посаженная Тилем на толстый скотч, нынче была уже не актуальна. Лучше хлопок, чем открытая на полной скорости дверь реанимационного отделения в машине скорой помощи. Пациенты, знаете ли, не одобряли шикарного вида дороги на скорости более ста шестидесяти километров в час, находящегося в опасной от них близости. — Дорогуша, сделай милость — подай ключ на шестнадцать? — Произнес напарник своим нечеловеческим лающим голосом, сквозь сдавленный хриплый смешок. Мне было не сложно, и потому я склонилась над здоровенным ящиком с инструментами, стоящим возле переднего колеса, и почти сразу нашла нужный ключ. Взяв его в руку, я ненадолго замерла, взвешивая его в руке и думая о том, что сейчас так бы и заехала своему мастеру промеж глаз этим самым куском железа, когда он в очередной раз начнет промывать мне мозги по поводу Ки. «Нет. На шестнадцать маловат для черепа альфа оборотня. Здесь лучше сразу разводной...», - вздохнув о бренности своего предстоящего бытия, я слегка толкнула в бок напарника локтем, протягивая ему искомый инструмент. Сдавленно хихикнув, он наконец вылез из-под капота и выпрямился во весь рост. Ростом Тиль был чуть больше двух метров, крепко сложенный, и все бы ничего, не порть его эти дурацкие, едва ли не подростковые шмотки и знак конопли на черной майке и бандане, едва держащейся на заостренных торчащих четко вверх собачьих ушах. Тиль был оборотнем, замершим в переходной стадии между человеком и звериной сущностью навсегда - по ошибке одного неуча, давшего его матери зелье для остановки цикла ликантропии. Он сильно отличался внешностью от почти всего населения этого проклятого города, старавшегося поддерживать днем более или менее человеческий облик, как гласили правила. Его тело было покрыто короткой жесткой шерстью, а окрас напоминал породу собаки добермана, хотя строение скелета было почти полностью человеческое, за исключением черепа и ног. Голова выглядела полностью как морда добермана, с той лишь разницей, что мимика и глаза были полностью человеческими. Сложно было сказать, как ему при такой внешности удавалось отображать целую гамму эмоций, но он умудрялся. Вот и сейчас он стоял и ухмылялся, едва обнажив клыки, между которых был зажат «косяк» конопли. Я вложила в протянутую ладонь, почти лишенную шерсти, ключ и ловко вытащила курево из его пасти. Любой человек из «заповедника» в ужасе бы убежал, завидев моего напарника, но только я знаю, что вернее друга, чем он, было просто не найти. Тиль снова склонился над мотором, не отреагировав на кражу его дури и даже не моргнув своим красно-карим глазом. У него был интересный цвет глаз, ни человеческий, ни собачий. А ведь их спектр в городе мог многое значить, будь он более определенного оттенка. Но радужки у Тиля были почти оттенка красного дерева, на какой-то странной границе между темно-карими, красными и желтыми, перемежающимися по спирали к зрачку тончайшими светлыми линями, создавая такое ощущение при внимательном рассмотрении, что они действительно напоминали спил ствола дерева. Подобная структура глаз была именно у наследных и диких оборотней старого мира, славящихся тем, что вся свора могла состоять из одних только альф. Причем настолько сильных, что противостоять этой своре не мог никто, даже ангелы не брались. Так что может и к лучшему, что почти всех его предков перебили примерно с пять сотен лет назад. С тех пор многие забыли даже истории про них. Сам же Тиль знал с моей подачи о собственной родословной, но не считал ее чем-то особенным. Ему вообще по большей части было плевать, кто кем был рожден, от кого и с какими силами пришел в мир, главное - чтоб друзей его не трогал. А остальное частенько решалось парой бочонков крепкого алкоголя. Если честно, я даже завидовала его мировоззрению на этот счет. Мне с таким выжить бы не удалось при всем желании. — Подруга, ты ж не куришь больше дурь! Или твое «больше не курю» сегодня закончилось? — Он снова хриплым лающим голосом засмеялся, найдя, видимо, что-то поистине увлекательное в винте, который он пытался подтянуть ключом. Я искоса наблюдала за его манипуляциями, затягиваясь едким дымом, и, наклонившись вновь к ящику с инструментами, выудила оттуда маленькую масленку и, пихнув Тиля в плечо, протянула ему. Он утвердительно кивнул мне головой и аккуратно смазал уже другую часть двигателя. — И как ты так быстро догадываешься, что мне сейчас нужно? — В его голосе не мелькнуло даже намека на вопрос, а скорее какая-то гордость. — Моя школа! — Довольно рыкнул он, закрывая двигатель и вытащив из кармана тряпицу, чтобы вытереть свои когтистые руки, почти что человеческие - если не обращать внимания на очень жесткие и крупные тёмные когти, которые он старательно спиливал почти под корень, дабы они не мешали ему работать, да короткую шерсть, начинавшую расти с тыльной стороны ладони от костяшек пальцев, но оставляя без нее ладонь и сами пальцы с внутренней стороны. — Еще бы я не догадалась. Ты эту рухлядь уже в сотый раз перебираешь у меня на глазах. — Произнесла я, слегка севшим голосом, ощущая, как едкий дым заполняет мои легкие, и мышцы понемногу расслабляет наркотический дурман. Все произошедшее уже не казалось таким уж давящим и отвратительным, как раньше. Впрочем, проблемы на то и проблемы, что бы их решать. А самое главное было уже сделано, оставив лишь мелочь по сравнению с этим. Я незаметно потёрла пальцами левое плечо, где остался шрам от когтей Ки трехмесячной давности. Далеко не всегда мне удавалось без боя вывести ее в нормальное состояние после окончания цикла, хоть в последнее время она и порядочно присмирела, что тоже было пока не совсем понятным. Возможно, разгадка крылась в этих самых перьях, что стали мне частенько попадаться на глаза в ее комнате. Что-то тут было явно нечисто, особенно учитывая едва различимый след чужой энергии в ее комнате, встреченный мной уже не в первый раз. Жаль, конечно, что я пока не смогла точно определить его происхождение. И это мне крайне не нравилось. Заметив, что я снова хмурюсь, Тиль покачал головой, слегка ухмыльнувшись. — Ты мне вот что скажи, пока я со своей сестрой возилась — вызовы были? — В глубине души я надеялась, что сейчас будет работа и мне найдется, чем заняться, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Напарник лишь отрицательно махнул головой и ловко забрал свою дурь у меня из рук - впрочем, я не была особо против. Пары затяжек было вполне достаточно, чтобы немного расслабиться. — Сигареты закончились что ль? Давай сгоняем в магазин на центральной площади. Заодно в центре будем, если вызовут, так быстрее доберемся. — Мне не оставалось ничего, как просто утвердительно кивнуть и помочь собрать ему инструменты. Быстро и без лишних слов, искомый ящик было доукомплектован и отправлен в кузов, а сами мы запрыгнули на места, не теряя больше времени на разговоры. На передних сидениях было вполне уютно, хоть и не всегда прибрано. На зеркале висел металлический значок конопли, который приветливо позвякивал при попытке напарника включить двигатель. Тиль еще раз провернул ключ в зажигании, и машина наконец ожила, утробно заурчав, словно голодный зверь. Звук был на удивление чистым, без треска и скрежета, а значит, двигатель как всегда был в отличном состоянии, чего Тиль добивался, просиживая с ним чуть ли не дни напролет. — Давай, детка! Прокатимся с ветерком! — Рыкнул он и вдавил педаль газа в пол. Машина рывком сошла с места, легко, несмотря на свои габариты, и устремилась в направлении главной дороги. Я спокойно держалась за ручку двери, не принуждая себя поисками ремня безопасности, который давно был оторван с корнем, причем не мной. Тиль терпеть не мог, когда его что-то сковывало, а потому ремни здесь отсутствовали напрочь, хоть это было и не безопасно на взгляд простых людей. Зная его, я могла вообще об этом не беспокоиться. Несмотря на то, что у моего друга была тяжелейшая зависимость к скорости и автомобилям, а манера его езды вводила многих в суеверный ужас, тем не менее вел почти любое авто он максимально четко и аккуратно. «Правильно. Не дай боги поцарапает свою обожаемую машинку. Не переживет же...» - с легким сарказмом подумалось мне, когда я, едва поправляя очки, высунулась слегка в окно, чтобы вдохнуть воздуха, так как едкий дым от косяка немного сдавил мою грудную клетку. Отдышавшись, я возвращаюсь назад как раз вовремя – перед тем, как мы едва не сбиваем какую-то парочку, переходящую дорогу по зебре, пролетев на красный свет. Я злобно покосилась на Тиля, и тот, прищелкнув пальцами в воздухе, словно что-то вспомнив, нажал рычажок на приборной панели, и округу тут же залил звон сирены медицинской скрой помощи. — Извиняй, забыл включить. — Прохрипел Тиль, на мгновение отпуская руль и разводя руками в стороны. Машину резко дернуло в сторону, и мы почти вылетели на территорию парка. С края сознания пришло понимание того, что если бы не дурь, которой я успела покурить, то влепила бы ему сейчас по ушам за такое вождение. Все же даже несмотря на годы нашего знакомства, я не совсем окончательно привыкла к его манере управления автомобилем. Всего через пару минут мы оказались на центральной улице. Машина резко остановилась у супермаркета с визгом тормозов, и привлекая ненужное внимание прохожих. По инерции открылся бардачок, и на пол вывалилась кипа бумаг, документов и прочей ереси. Я быстро сложила все обратно, попутно улыбнувшись благодарственному письму из нашей больницы, на котором крупно было написано «Самая Быстрая Скорая Помощь». Вот уж точно, с этим вряд ли кто-то мог поспорить. Закончив с разгребанием бардака, я все же покинула машину. Тиль, закинув ноги на приборную панель, докуривал свой «косяк», усмехнувшись чему-то своему. — Купи мне содовой! — Прокряхтел он, затягиваясь едким дымом и щелчком отправляя дотлевший окурок куда-то в сторону. Я едва заметно покачала головой, не особо одобряя его поступок, но таков уж был мой напарник. Там, где не считал необходимостью — ответственностью не блистал, и я была благодарна хотя бы тому, что в отношении работы у него этого не было. Быстро прошагав по супермаркету, я нашла свои сигареты и не глядя схватила с полки бутылку содовой, закованной в экологичный пластик. Успев подумать о том, что само по себе сочетание слов «экологичный пластик» меня настораживает своей неправдоподобностью, и рассчитавшись на кассе у сонного кассира, я даже не удивилась, когда в двери супермаркета вприпрыжку залетел Тиль и гаркнул на весь магазин: — У нас вызов, дорогуша! Шевелись! — И тут же убежал обратно к машине. Кассир даже не среагировал никак на его выходку и просто молча отсчитал сдачу, выдав мне пару четвертаков. Я улыбнулась ему краешками губ, а он лишь кивнул. На самом деле этот малый уже попросту привык к нам - ведь постоянные покупатели. Наша общая с Тилем квартира находилась буквально в паре домов отсюда, так что, думается мне, весь персонал уже привык и не к такому, а значит, волноваться-то, в общей сложности, было совсем не о чем. А посему я вполне спокойно покинула помещение, в тайне радуясь тому, что наконец-то у нас была работа. Сидеть без дела я не любила еще больше, чем общаться с начальством. Машину скорой помощи уже раскачивало взад и вперед. Видимо, Тилю тоже не терпелось поскорее уехать, а потому я не стала заставлять его ждать и быстро вскочила на свое место, едва успев захлопнуть дверь, прежде чем машина, взвизгнув тормозами, сорвалась с места. Не тратя время даром, я тут же сняла рацию с приборной панели и, зажав контрольную кнопку, произнесла в трещащий помехами эфир: — Диспетчер, какая сложность заказа? — через шум волн тут же отозвался женский голос, приятными и веселыми нотками в голосе отвечая мне абсолютно спокойно, и в то же время даже немного игриво. «И когда она уже успокоится?» - подумалось мне, когда я недовольно сморщила нос, слыша эти интонации. Не так давно на освободившееся место диспетчера пришла крайне странно настроенная, по отношению ко мне и другим женщинам нашей клиники, совершенно невыносимая молодая эльфийка. Уж до чего на нее засматривался весь мужской состав больницы, но она упрямо их игнорировала, не упуская шанса приударить за кем-нибудь женского пола, чем, нужно сказать, в первые две недели на своем рабочем месте знатно навела шороху. Мне, конечно, не было до нее никакого дела, но все эти её попытки обратить внимание на себя мне уже порядочно надоели. Нужно будет с ней все-таки серьезно поговорить. Это в ее же интересах, а то, неровен час, попадется под руку моей жене, и у меня на столе потом почти наверняка появится заявление об увольнении. Конечно же, на самом деле нашим отделением скорой заведовала не я, чтобы принимать такого рода бумаги. Но я была заместителем начальника. А так как начальство зачастую отсутствовало на рабочем месте по целой тысяче никому не понятных причин, то дела приходилось вести мне. Не сказала бы, что данный факт меня радовал, но за это хотя бы доплачивали. — Дорогая, сегодня что-то совсем всякая мелочь. Девушка упала с крыши трехэтажного частного дома, и, естественно потеряла, сознание. Скорую вызвал хозяин дома, который ее не знает, и клянется-божится, что он тут не при делах. Если потребуется хирургическое вмешательство — везите в пятое отделение, доктор как раз на месте. Приятной поездки, и не забудьте отметиться в бумагах по завершении заказа. — Со смехом в голосе произнесла диспетчер, не преминув вложить достаточную дозу мурлычущих интонаций, под конец собственной речи. А я лишь удрученно кивнула головой в ответ, уже даже не обращая на это никакого внимания. «Действительно мелочь, но уже хоть что-то...» — Принято. Шестьсот первый. — Произнесла я в ответ, называя наш порядковый номер и успев схватиться за поручень на крутом повороте. Положив рацию на место, я вновь досадливо поморщилась при мысли о заказе. — Это какая же идиотка умудрилась свалиться с крыши? — Проговорил Тиль, забирая у меня содовую и откусывая крышку пластиковой бутылки. Вопрос о том, что она вообще делала на крыше, никого из нас не волновал. В конце концов, мы живем в таком городе, где существа могут и по воздуху передвигаться. Ничего удивительного в этом, в самом деле, не было. Выпив почти всю содовую за раз и не отпуская руль, он довольно проурчал что-то себе под нос и засунул изувеченную утварь в подставку для напитков, аккуратно припаянную к панели. Мне оставалось только достать сигареты и закурить. По салону рассеивался запах моих любимых ароматизированных сигарет, и я с облегчением выдохнула облачко дыма в открытое окно. Куда конкретно мы едем, я не спрашивала. Эта информация меня почти не касалась, ибо дорогой целиком и полностью заведовал Тиль, и диспетчер в первую очередь передавала ему координаты, а мне уже сообщали о сложности заказа и прочем, что было важно знать именно мне. Да, меня можно назвать трудоголиком, но это скорее с виду, просто потому, что мне интересна сама эта работа, ровно как и все типы нечисти, обитающие в этом городе, чисто с научной точки зрения. Именно поэтому мы с Тилем выкладывались всегда по полной. Я из интереса, а он из-за того, что благодаря правам скорой мог носиться по городу с превышением скорости и вообще с нарушением всех существующих правил дорожного движения. Есть всего три вещи в этом мире, от которых он никогда не откажется — это машины, курево и друзья. Пожалуй, мне повезло, оказаться одной из тех немногих, кто может себя назвать его другом. Во врагах я бы его точно иметь не хотела. Я докурила сигарету и потушила ее в пепельнице, встроенной в дверь. Мы пресекли границу красного сектора. Вот это мне, конечно, не нравилось. Здесь обитали самые сложные, на мой взгляд, образчики пациентов. Жили тут и Ангелы, и Демоны, и высшие вампиры, и прочая весьма сильная нечисть. Я потерла виски указательными пальцами. Если клиент местный, то повозиться с ним придется.

- Черт. Почему ты не сказал, что мы едем в красный сектор? – Кажется, напарник заметил, что я насторожилась. И, отпустив руль, потряс меня за плечи. — Эхей! Не паримся, все будет пучком! — Сказал он, добродушно скалясь. Машину тут же повело в сторону прямым курсом на парковку автомобилей. — Твою ж налево! — Ругнулась я, пихнув Тиля в бок. — За дорогой следи, щетинистый! — Тиль хрипло засмеялся, ловко выворачивая и спасая нас от неизбежного столкновения. Я вымученно вздохнула, провожая взглядом незадетый нами красный Бугатти Вейрон, выезжавший с парковки как раз в тот момент, когда мы пролетели мимо. «Вот за такую тачку мы точно никогда не расплатились бы...» — подумалось мне, когда парковка уже пропала из виду. Такая модель машины была баснословно дорогой, и не было ни одной одинаковой во всем мире. Все Бугатти Вейрон с первой до последней собирались индивидуально, а, следовательно, стоили очень приличную сумму денег. Через пару минут мы уже достигли места вызова. На лужайке частного трехэтажного дома беспокойно топтался высокий молодой человек, с дико красным цветом глаз и таким же цветом волос, длинных и торчащих во все стороны. На нем была домашняя клетчатая рубашка и кожаные черные штаны, что заставило меня несколько удивиться. На улице уже было достаточно жарко, так что подобного рода вид был странным. Заметив нас, он поспешил к нам навстречу. Я уже покинула машину и доставала свой рабочий чемоданчик, когда он подошел. Босыми ногами ступая по гравийной насыпи у дома, он немного неуверенно покосился на нас, а в частности - на Тиля, достающего из кузова носилки. На самом деле, я хорошо знала этот взгляд, и потому, дабы не тратить время на очевидные вопросы и недопонимание, я просто спокойно ответила рыжему: — Да, мы из скорой помощи. И да — вы не ошиблись. Где пациент? — Проговорила я, бегло отыскивая глазами того, из-за кого нам пришлось ехать в этот сектор. Молодой человек удивленно посмотрел на нас, но тут же, поняв, о чем его спросили, проговорил. — На лужайке. Я не рискнул ее трогать. Честно, я тут не причем. Я ее даже не знаю... — Говорил он, пока я направлялась к девушке, без движений лежащей на стриженом газоне. Естественно, что он сразу же начал говорить, что тут не при делах и не стал трогать ее, ведь если выяснится хоть намек на то, что это его рук дело, то мы будем обязаны донести об это в силовое управление правопорядка сектора. А значит, позже у него будут проблемы. Подойдя к девушке, я опустилась рядом на одно колено и первым делом нащупала пульс на шее. Пульс был ровным. «Такое ощущение, что она тут просто вздремнуть решила» Я нахмурилась, заметив, что на моих пальцах осталась кровь. Окинув взглядом дом, я примерно рассчитала его высоту и силу падения. Придя к выводу, что особо критичных для тела повреждений она получить не должна была, я приоткрыла ей глаза по очереди и, достав из кармана маленький фонарик, посветила на зрачки. Они послушно сужались, среагировав на яркий свет вплотную. Утвердительно кивнув сама себе, я подала знак Тилю, чтобы нес носилки сюда. Тиль аккуратно приподнял девушку и уложил в них, закрепив ремни поплотнее. Хозяин дома же обеспокоенно переминался с ноги на ногу рядом, видимо, решив, что особо вмешиваться в нашу работу не стоит. Впрочем, он был прав. — Мне нужно что-то подписать? — Спросил рыжий, поглядывая в сторону Тиля. Я протянула ему лист бумаги из сумки и ручку.

— Распишитесь вот здесь и поставьте дату. — Он послушно все сделал, и я забрала документ. — Спасибо, что обратились в нашу скорую помощь. - Проговорила я, направляясь вслед за напарником, не удосуживаясь более ни секундой лишнего внимания рыжего. Тиль уже сел за руль, а я забралась в отделение для пациентов. Перегородка между водителем и отсеком для пациентов была открыта, так что я хорошо его слышала. — А парнишка-то саламандра. - Удивленно крякнул Тиль себе под нос, шумно втянув воздух носом. - От него так сильно углями пахнет и чешуей. Странно, что ты не заметила. - Он покачал головой, выдохнув под нос себе еще что-то в духе «Во дела!», но мне уже было не до того. — Езжай помягче. У нее сотрясение. — Проговорила я, и Тиль немного разочарованно вздохнул. Машина аккуратно отъехала, и мы направились в пятое отделение клиники, на которую работали. Тиль что-то напевал себе что-то под нос, аккуратно направляя машину по пути следования и не задавая больше вопросов, а я осматривала пациентку. У нее были длинные прямые черные волосы, через которые то тут, то там проступали седые волоски; под глазами синяки, кожа тонкая и бледная, как будто фарфоровая, резкие черты лица, с выступающими скулами, длинные черные ресницы, тонкие худые запястья и пальцы. Вся она была какой-то маленькой, почти невесомой и тонкой, словно подросток лет пятнадцати или семнадцати с виду. Я достала из сумки амулет из кости ангела, что в свое время перепал мне по очень выгодной цене у паучьей ведьмы, хотя кое-кто был этим страшно недоволен. Затем опустила на цепочке над ней в воздухе, пропустила через него немного собственной энергии. Из амулета выросла небольшая полупрозрачная сфера, оплетая саму себя эфирными нитями, внутри которой начал с дикой скоростью носиться ветер. Я вздохнула и убрала амулет обратно в сумку. — Воздушный элементаль... Ничего особенного. — Я разочаровано осматривала девушку, ничем внешне особо не примечательную, кроме какой-то несуразной подростковой одежды. «Ох уж мне эти подростки...» Бесформеннаямайка с длинными рукавами, изрисованная какими-то абстракциями, в которых проглядывали черепа, на шее - кожаный тонкий ошейник, на ногах - полосатые чулки, рваные шорты, куча побрякушек, свисающих с пояса, из перьев и странных амулетов, напоминающих ловцы снов, тяжелые ботинки на высокой платформе. Единственное, что меня заинтересовало - это то, что ее ладони были изрисованы рисунком мехенди. Подобными узорами увлекались разве что восточные женщины, коих не так много было в этом городе. Я уже хотела было вернуться обратно к Тилю на переднее сиденье, когда заметила нечто странное. Под рукавами ее майки что-то шевелилось. Озадаченно приподняв бровь, я поправила очки и присмотрелась получше, подойдя к ней и задрав рукав той до плеча. Все ее руки – и, похоже, спина - были испещрены рваными длинными ранами, из которых не сочилась кровь. Они постепенно закрывались на глазах, прорастая белыми перьями. Перья, казалось, росли прямо из ран, вылезая наружу и опадая, когда рана затягивалась. «Так вот что шевелилось под майкой...» Я заворожено наблюдала за этим процессом. Такое я видела впервые. Да и раны странные были. Как будто острыми когтями вспорол кожу какой-то монстр. Но вот кровь на затылке у нее шла, и сотрясение было. «Почему тогда при такой удивительной регенерации не заживает и кровоточит рана на голове?» Все это было очень странно, и во мне загорелся интерес.

— Тиль. Едем в третье отделение. Ну его, это пятое. Я сама хочу ее осмотреть. — Произнесла я, заинтересованно вспарывая скальпелем, вытащенным из сумки, майку брюнетки. Тиль только что-то буркнул себе под нос – впрочем, не особо расстраиваясь от смены курса, и машина изменила направление. Я зачарованно продолжала наблюдать, как раны на теле брюнетки закрывались столь причудливым образом. Никогда прежде я не видела таких странных элементалей воздуха. И это было поистине странно. Подобный тип регенерации я тоже видела впервые, следовательно, мне выпал шанс ознакомиться с неизвестными мне свойствами природы, что само по себе не могло не радовать. Когда машина прибыла к нашей больнице, мы с Тилем занесли на носилках пациентку в хирургическое отделение, и он удалился сообщить диспетчеру о выполненном заказе – правда, с небольшими изменениями касательно пункта доставки искомого тела. Я же занялась моим новым объектом медицинского интереса. Переложив ее на бок, я следила за тем, как раны на спине все так же затягиваются причудливым образом, отбрасывая более мелкие перья. «На руках длинные, на спине короткие... Судя по всему она может оборачиваться в какую-то птицу» В голове пронеслись воспоминания о личных делах жителей города, когда-либо попадавших в нашу больницу. Переехав в этот город, нужно было поплотнее ознакомиться с типами существ, обитающих здесь. И, признаться, такого я еще не видела. Более того, даже ничего похожего я не могла вспомнить из наших баз данных. На ее лице было несколько глубоких царапин, как и на шее. Раны хоть и затягивались, но оставляли тонкие шрамы. Теперь было видно, что шрамов на ней достаточно много. Как будто монстр ее кромсал с завидной периодичностью. Я аккуратно обработала рану на затылке, не став накладывать перевязь - с такой регенерацией вряд ли от нее будет толк. Затем перенесла ее на кушетку, благо, она была небольшой и очень легкой, словно нематериальной. Взяв у нее образцы крови, я села заполнять отчет. Но тут мой взгляд упал на ее сумку, из которой торчал фотоаппарат. Недолго думая, я решила его осмотреть. Мало ли, что могло скрываться на нем, вдруг здесь могли быть снимки того, кто ее так нещадно кромсал. В таком случае, мне нужно будет отправить данные в силовое отделение полиции, чтобы это существо, как потенциально опасное, было ликвидировано. В конце концов, это входило в мои обязанности. «Ни единой царапины» Как будто фотоаппарат и не падал со своей хозяйкой с крыши. Включив его, я стала листать отображающиеся на маленьком экране снимки. На мгновение мне пришлось замереть, не веря своим глазам. На снимке была Ки, что-то рассматривающая в окне своего дома. Я перелистнула снимок. Снова ее фотография, только другая, следом - еще одна, и еще, и еще. Удивленно перебрав фото и отстранено подметив, что снимки вполне неплохие, я выключила фотоаппарат и положила его на место. Здесь явно было что-то не так. Я не могла припомнить, чтобы у моей сестры были поклонницы. Хотя Ки и была достаточно замкнута и молчалива на этот счет, информацию лично мне из нее выудить обычно труда не составляло. А тут - настолько неожиданный поворот. Поискав в сумке, я нашла паспорт и визу нашего города, открыв его - присмотрелась. С цветной фотографии на меня ярко-желтыми глазами смотрела черноволосая девушка, немного исподлобья, ее взгляд даже на фотографии был каким-то отчужденным и острым; казалось, она смотрела куда-то в глубину, как будто видела насквозь. Я невольно поежилась от такого от него, а затем перевела внимание на данные. — Элионора Винг. Воздушный элементаль. Место рождения Арктика. Возраст... около полутора тысячи лет?! Древнейший элементаль, что ли? — Я озадаченно переводила взгляд с девушки, выглядевшей внешне как подросток, на ее паспорт, в котором значилась такая нелепая цифра, и не могла понять, то ли меня подводят глаза, то ли соображение. Положив паспорт на стол рядом с документами, я задумчиво потерла виски пальцами, размышляя над ней, ее возможной связью с Ки, и... И тут меня осенило. Я резко подбежала к ней и ухватила за руку, приподняв к свету. Точно, ошибки быть не может: эти самые перья разбросаны по всей квартире Ки, это она была у нее этой ночью... Да вообще, уже которое полнолуние подряд замечаю такие перья в комнате у Ки. При этом она сама не помнит, что было, и откуда перья. Я пробежалась внимательным взглядом по ее рукам, животу и шее. Там, где остались неровные тонкие шрамы, и вдруг поняла, кто именно их оставил. Внутри меня что-то громко ухнуло вниз, пробивая с треском баррикады спокойствия и вновь будя лихорадочный страх за сестру. «Только не опять. Я не могу всю жизнь за ней приглядывать и прятать». Мне уже доводилось прятать сестру от властей. И если это придется делать снова, то в этот раз все может сложиться еще хуже, чем раньше. У меня по факту есть пострадавший от нее человек. Да не просто человек, а житель города, и если это всплывет, головы не сносить ни мне, ни Ки. Поправив очки на кончике носа, я скрещиваю свои руки на груди и, выдохнув уже более тяжело, произношу в пустоту хирургического отделения, всматриваясь в лицо этого существа. Пусть она меня пока не слышит, но боюсь, наш с ней разговор неизбежен. — Нам нужно о многом поговорить, Элионора...