Глава 11 (1/2)
Душный вечерний полумрак постепенно сменялся теплым ночным воздухом в то время, как конь князя Андрея перешел с галопа на рысь. Купив в одной из частных столичных аптек необходимые лекарства и мази, мужчина возвращался в поместье. На душе у Болконского было паршиво. Мало того, что он приобрел статус насильника (уверенность князя в том, что чертов докторишка расскажет об инциденте каждому встречному росла, как плесень в отсыревшем подвале), так и самым отвратительным образом предал доверие человека, чьих слез и страданий пообещал себе не допустить.
На половине пути, проходившем по проселочной дороге прямиком к усадьбе, Болконский ослабил поводья, позволяя уставшему жеребцу немного отдохнуть. Князь оглянулся вокруг : заката видно не было, как и случается в пасмурные дни; сейчас, вдали от цивилизации не было слышно никакого постороннего шума - стрекот сверчков и шум ветра в высокой траве отвлекали от мирских проблем. На секунду вымотанный за день мужчина закрыл глаза. Он не знал, что
будет дальше. Не завтра, не через неделю, нет. Намного дальше. Как теперь Анатоль сможет жить с ним под одной крышей?
Можно постараться не попадаться друг другу на глаза, - рассуждал Болконский, пуская лошадь шагом, - но это на первое время. Я смогу завтракать чуть раньше, ужинать чуть позже, выходить из кабинета лишь по крайней необходимости.Несколько дней, неделю - подобное издевательство еще можно выдержать. Ну а дальше?..
Несмотря на все сложности жилищно-квартирного вопроса, с которыми князю пришлось бы столкнуться, у него не было и мысли о том, чтобы избавиться от Анатоля, навсегда вычеркнув последнего из своей жизни. С одной стороны, конечно, поместье единолично принадлежало Болконскому, и ущемлять свои права, дни напролет просиживая в кабинете - несусветная глупость. Однако, с другой стороны, Курагин не был виноват в произошедшем, и выставлять молодого человека за порог со скромными пожитками только потому, что тот получил психологическую травму - верх жестокости и эгоизма.
Спустя несколько минут мрачной задумчивости решение в голову князя пришло самое дерзкое и неожиданное :
На пенсию полковника у меня наверняка хватит средств, чтобы снимать комнату в Москве, - рассуждал мужчина, - я буду жить в столице, время от времени навещая Анатоля. Все наладится, он выздоровеет. Само собой, Толе понадобится время, чтобы принять меня, но я готов ждать, - гордо расправив плечи, князь Андрей пришпорил коня, воодушевленно уносясь вдаль через окружающую их черноту полей.
Больше никогда не подниму на него руку, буду опекать и беречь, как родное дитя! - мысленно восклицал князь Андрей, во весь опор мчась по знакомой дороге. Подъезжая к поместью на взмыленном жеребце, Болконский ощутил смутное чувство тревоги. Даже издалека было заметно, что в поместье суматоха : во всех окнах первого этажа горел свет, по двору туда-сюда сновали людские силуэты, кружась в бессмысленной канители паники. Тучная женщина в фартуке, едва завидев приближающегося всадника, выбежала навстречу князю Андрею, размахивая руками и крича.
- Беда, княже, беда!.. - надрывалась Акулина, размазывая по раскрасневшимся щекам слезы. - Что случилось? - на ходу спрыгнув с коня, мужчина подбежал к служанке. В душе Болконского с каждой минутой росло чувство тревоги.
- Толенька… - хватая князя Андрея за руку, женщина засеменила в сторону поместья. Ее соломенные волосы выбились из-под косынки и растрепались, грудная клетка ходила ходуном то ли от рыданий, то ли от беготни.
- Что с ним?! - не давая Акулине опомниться, мужчина схватил ее за плечи и встряхнул, полным недоумения и гнева взглядом наблюдая за реакцией женщины. - Не углядели… - продолжая причитать, всхлипнула та, - отравился Толенька… Бледный, кашляет, тошнит его… На ногах не стоит, мы с Егором отнесли его в комнату маленькой княгини, открыли окна… - Все так плохо? - в два прыжка преодолев террасу, Болконский решительно переступил порог.
- Боюсь, что до утра он... Наш Толенька… - закрыв лицо руками, служанка снова разрыдалась. - Все будет хорошо. Анатоль крепкий, и не такое пережил.
Сжав зубы чуть ли не до хруста, князь сделал глубокий вдох носом. Стараясь успокоить бешеное сердцебиение, мужчина зажмурил глаза. Он прекрасно понимал, что сейчас дорога каждая секунда, благо, выдержка военного позволила ему откинуть в сторону личные переживания и посмотреть на ситуацию со стороны. Болконский помнил, как в детстве, когда он отравился какими-то горькими красными ягодами, отец силком заставил его выпить кружек 10 коровьего молока. Это было отвратительно, потому что после второй кружки коровья жижа, перемешанная с теми самыми ягодами и остатками обеда начала выходить обратно через рот и через нос. Маленький Андрюшка захлебывался своими слезами и рвотой, но все равно продолжал глотать молоко, чувствуя на себе ледяной взгляд отца.
- Акулина, - обратился он к стоящей чуть поодаль служанке, - неси в комнату Лизы молока. Литров пять, если найдешь больше - тащи все. Еще нужен медный таз, а лучше два. Если Анатолю сегодня и суждено откинуться, - добавил он уже из коридора, - то только из-за того, что я выбью из этого сукина сына все дерьмо.