Глава 7 ч.2 (2/2)
- Вы чаю попейте, - перевела тему женщина, - князь сказал сюда принесть, да, видимо, сам явиться не соизволил. - Акулина повела плечами, опуская взгляд на две кружки, стоящие на подносе. Ее буквально распирало от любопытства : служанку подмывало-таки спросить о том, с чего это вдруг офицеру пришло в голову напиться средь бела дня. Но, хоть Акулина не имела светского воспитания, интуитивно она все же осознавала всю неуместность данного вопроса, и поэтому предпочитала молчать.
Взяв в руки кружку, Анатоль сделал пару глотков горячего напитка. Закусив губу, офицер задумчиво оглядел комнату. Несколько минут назад там, куда сейчас сосредоточенно смотрел Курагин, стоял, наклонившись, князь Андрей. Воспоминания о поцелуе с Болконским вызвали у Анатоля мурашки.
Почему он сбежал? Ему не понравилось?.. - Курагин напрягся, - наверное, всему виной алкоголь…Мужчина снова облизал губы. Он не понимал мотивации Болконского, не понимал причины его странных поступков. Еще пару дней назад Анатолю казалось, что князь старательно избегает его. Теперь же офицер просто запутался : если он так неприятен Болконскому, то к чему был этот поцелуй? Зачем князю терпеть его капризы и пьяные выходки, зачем заботиться и опекать как родное дитя… Или супругу? - Акулина, скажи мне, - Анатоль замялся. Он никогда не испытывал нерешительности, когда речь шла о чувствах, но сейчас Курагин понимал, что что-то изменилось. Возможно, эти перемены произошли в нем самом, - я противен князю Андрею? Почему он так странно себя ведет?.. Это все из-за того… Того случая с Наташей Ростовой? Акулина с сочувствием посмотрела на Курагина. Видя переживания юноши, добрая женщина всей душой желала успокоить его, но сама мало что могла понять в мотивации и поступках князя Андрея. Даже зная Болконского ребенком, служанка уже тогда видела, что он не из тех людей, которых можно прочесть подобно открытой книге. - Вы на счет князя не переживайте так, - только и смогла сказать она, - у него характер сложный, но это не порок…
Голос Акулины звучал не слишком убедительно, отчего на душе у офицера стало еще более тоскливо. Дело шло к вечеру; на улице уже стемнело, и те уголки поместья, где не горели свечи и не было ламп, выглядели весьма неприветливо. Курагину не хотелось выходить из комнаты маленькой княгини, но ему во что бы то ни стало хотелось поговорить с князем Андреем. Болконский, наверняка, сейчас не имел желания видеть Анатоля, но у Курагина накопилось слишком много вопросов. Офицера изводила та гнетущая неопределенность, сотнями острых игл пронизывающая насквозь все слова и поступки князя.
- Он у себя? - набравшись мужества, наконец проговорил Анатоль. Голос получился неожиданно слабым и тихим, отчего офицер смущенно закашлялся.
- Барин-то?.. - служанка поправила передник, собираясь встать с кровати, - наверное снова в кабинете, где ж ему еще быть? - озвучила свои мысли Акулина.
***Вся решимость, поселившаяся в душе Анатоля после краткого разговора с Акулиной, постепенно сошла на нет. Стоя на пороге княжеского кабинета, он не мог набраться смелости и постучать в дверь. Кто знает, к чему приведет этот диалог? Страшно…Полчаса назад, сделав пару глотков крепкого чая, Курагин спустился в уборную, дабы привести себя в порядок. Умывание холодной водой офицера взбодрило, но не прибавило готовности осуществить принятое решение. Более всего сейчас хотелось сбежать. Плюнуть на все эмоции и ощущения, на привязанность и на все, что могло бы в будущем напомнить об Андрее Болконском. Страшно оказаться на улице, ведь в этом мире у меня никого больше нет. Страшно жить в этой неопределенности. Страшно надеяться, страшно ждать. Но страшнее всего - быть отвергнутым в своих чувствах. Прямым текстом услышать, что ты лишний, что не достоин любви.
Поборов нерешительность, Курагин постучал в дверь. Звук получился глухим и даже каким-то скорбным, словно он предупреждал Анатоля о наивности подобного поступка.
- Да, - донесся из кабинета голос князя. Столь лаконичный ответ нисколько не насторожил офицера : Болконский редко отличался словоохотливостью, тем более, если был чем-то занят.
Как можно более решительно открыв дверь и переступив порог, молодой человек зашел в кабинет и плюхнулся в кресло. Курагин боялся того, что князь может заметить его смущение, поэтому решил начать диалог максимально непринужденно. - Я хотел поблагодарить тебя за нашу сегодняшнюю прогулку.Князь Андрей оторвал взгляд от письма, лежащего на столе, и удивленно посмотрел на собеседника.
- Я знаю, что редко говорю тебе об этом, - костяшки пальцев молодого человека, сжимавшие костыль, побелели, - но я очень ценю все то, что ты для меня делаешь, и был бы невероятно счастлив, если бы у нас получалось проводить больше времени вместе.
- В смысле? - Болконский непонимающе нахмурил брови. Подобные речи от Анатоля казались ему странными, ведь молодой человек, всю жизнь принимавший знаки внимания как должное, до недавнего времени будто не замечал стараний князя помочь ему освоиться в поместье.
-Я хочу сказать, - Анатоль нервно поправил накрахмаленный воротник, в одно мгновение ставший жестким, как удавка, - что мы могли бы чаще выбираться куда-нибудь… Вместе. Прости, что сегодня я вел себя не лучшим образом, - офицер сделал глубокий вдох, - но и меня пойми : я не видел общества уже месяц. Моей компанией с того момента, как ты привез меня сюда, были лишь книги и Акулина, время от времени справлявшаяся о моем самочувствии за завтраком… - Чтение пошло тебе на пользу, - словно не замечая высказанных молодым человеком ранее мыслей, князь Андрей вновь пробежал взглядом по первым строчкам письма, лежащего перед ним в развернутом виде.
- Что?.. - Курагин опешил. - Создаешь впечатление неглупого человека.
- Ты совсем меня не слушаешь, Андрей? В чем дело? - Анатоль выглядел так, будто ему только что рассказали несмешную шутку, и он не знает, засмеяться ему или заплакать.
- Мне необходимо уехать по неотложному делу, - в голосе Болконского офицер различил стальные нотки, - император признал необходимость заграничного похода. Так как я неплохо проявил себя в войне против Наполеона, генерал Витгенштейн выслал мне предложение принять участие в этом походе в качестве его личного адъютанта.
Курагин почувствовал себя так, будто его обухом ударили по голове. Молодому человеку давно казалось, что само провидение не желает связывать их с Андреем судьбы, каждый раз пытаясь чем-то помешать. Но сейчас, услышав столь неожиданное заявление Болконского, офицер ощутил такой страх, испытать который способно не всякое человеческое сердце.
- Но… Это же война, Андрей! - не веря своим ушам, прошептал Анатоль. - Ты видел этот ужас, ты слышал грохот снарядов и крики раненых, чувствовал запах пороха и горелой плоти, разве тебе мало? - приподнявшись в кресле, насколько это было возможно в его состоянии, Курагин с ужасом посмотрел на Болконского.
- Я нужен Российской Империи. Я не смогу спокойно спать, зная, что моя помощь нужна на фронте, - холодно проговорил князь Андрей. Его ледяной голос тяжелым эхом отдавался от стен кабинета, оглушая офицера, который и так находился на грани истерики.
- Ты же знаешь, что с людьми делает война, - Курагин говорил тихо, в то время как его глаза предательски щипало от непрошенных слез, - они возвращаются либо калеками, либо чудовищами, в которых не остается ничего человеческого. И знаешь, я рад, что мне отняли ногу!.. - сорвавшись на крик, юноша расплакался.
- Довольно. - поднявшись со своего места за письменным столом и решительно взяв в руки злополучный лист бумаги, Болконский направился к выходу, - за вещами посыльных пришлю позже, прощай.
- Да катись ты к чертовой матери! - слыша шаги князя на лестнице, Анатоль закричал настолько громко, насколько ему позволяли голосовые связки, - ты, итвое сраное письмо! Ты ненавидишь меня, как и ненавидел Лизу!.. - падая на пол и заходясь рыданиями, Анатоль каждой клеточкой души и тела искренне желал того, чтобы Болконский вернулся. Пусть даже для того, чтобы разбить молодому человеку лицо, - она умерла из-за тебя, из-за твоего безразличия! А ты - трус, ты бежишь от всего, чего не понимаешь!..
До слуха Курагина донесся скрип калитки и удаляющийся цокот копыт. Сейчас офицер лежал на полу в позе эмбриона, и ему было совершенно непонятно, откуда взялась эта пустота в душе. Похожие чувства офицер испытал лишь один раз в жизни : во время первого пробуждения после ранения, в этом самом поместье, когда он осознал, что все близкие люди стали для него чужими.
Обняв себя за плечи, Анатоль завыл. Офицер выл от обиды, безысходности, но более всего - от страха никогда не увидеть князя Андрея. Подавлять возбуждение, когда князь неожиданно берет его за руку - без проблем, прожить остаток дней, так и не признавшись в своих чувствах - пожалуйста, но разве возможно смириться с тем, что самый важный для тебя человек прощается, как в последний раз?.. Когда грудную клетку свело спазмом, Курагин отчасти затих и лишь продолжил тихо поскуливать, подобно больной собаке, почувствовавшей скорое приближение смерти.