Глава 5 (1/2)
Шла вторая неделя пребывания Анатоля Курагина в поместье Болконских.
Первые дни оказались для офицера особенно тяжелыми, хоть князь и пытался всеми силами помочь ему поскорее оправиться от душевных и телесных травм. Болконский, искренне радуясь тому, что с течением времени самочувствие раненого улучшается, проводил с ним чуть ли не все свободное время. Совместные завтраки, разговоры о жизни в столице и уютные вечерние посиделки на террасе постепенно заняли отдельную нишу в повседневном быту обоих мужчин.
С каждым прожитым днем они становились чуть ближе друг к другу, открывая для себя что-то новое. Анатоль, ранее не интересовавшийся литературой, от скуки почитывал книги, найденные им в рабочем кабинете Болконского. Все произведения, привезенные сюда, видимо, ныне покойной женой князя Андрея, нравились Курагину куда больше философских мемуаров малоизвестных сочинителей, которые были столь почитаемы в высшем свете. Более всего внимание Анатоля заслужила повесть “Бедная Лиза”, не один раз им перечитанная. История любви простой крестьянской девушки и ветреного дворянина Эраста тронула сердце Курагина, оставшись в памяти юноши на долгие месяцы.
- Они ведь никак не могут быть вместе, - как-то раз задумчиво произнес офицер, меланхолично глядя в окно, где среди пожелтевшей листвы моросил осенний дождь.
- Кто? - без особенного энтузиазма отозвался Болконский. Он знал, что речь идет о Лизе и Эрасте, но не имел ни малейшего желания обсуждать это произведение. Маленькая княгиня - романтичная натура, успела порядком надоесть князю, взахлеб пересказывая мужу события этой повести. И, недавно увидев в руках Курагина потрепанный томик с желтой обложкой и кучей закладок, князь Андрей мысленно взмолился : “только не опять”.
- Лиза и Эраст. Ты читал? - Анатоль поднял книгу так, чтобы князь мог хорошо рассмотреть обложку. Дьявол. - Так читал или нет? - выжидающе посмотрел на Болконского офицер.
Читал - не читал? Если скажу, что в первый раз вижу эту чертову книжонку - сюжет в подробностях расскажет. - Читал, - обреченно выдохнул князь Андрей.
- И как тебе? - Понравилось, - вяло ответил мужчина. Уже имея опыт в споре с маленькой княгиней насчет качества и духовности этого произведения, он предпочитал не доказывать свою точку зрения Анатолю, а просто плыть по течению разговора.
- Эта история такая печальная, - Курагин тяжело вздохнул, покосившись на князя Андрея, - так грустно, что любящие люди не могут быть вместе просто из-за каких-то рамок, установленных обществом. - Эраст не любил Лизу, - лениво отозвался князь Андрей, разглядывая кое-где выцветший настенный гобелен.
- Почему? - оживился Анатоль, предвкушая интересную беседу, - с самого первого взгляда, только встретив эту крестьянскую девушку, Эраст поразился ее красоте и непорочности. - Это не любовь, - скептично возразил Болконский. - Он ждал с ней встречи, не обращал внимания на ее происхождение. Он хотел быть только с ней, не боялся всеобщего осуждения… - ...и бросил ее, как только подвернулся случай жениться на богатой особе, чем погубил молодую и невинную девушку. - Но… - попытался возразить Курагин. - А знаешь, что я считаю по этому поводу? - резко перебил офицера князь Андрей, - я считаю, что главная дура тут - Лиза. Она зачем-то строила себе небесные замки, воображала, что выйдет замуж за дворянина. И дело даже не в том, что они принадлежали к разным слоям общества, вовсе нет. Она видела всю ветреность Эраста, но посчитала, что сможет его изменить. Что он исправится, и все будет хорошо. Но так в жизни не бывает, и Лиза поплатилась за свое легкомыслие. И ее мать, которая не отговорила ее от этой заведомо провальной идеи, поплатилась. И Эраст, всю жизнь чувствуя муки совести, в итоге ответил за содеянное.
В рабочем кабинете Болконского воцарилась гробовая тишина. Восстанавливая дыхание после пламенной речи, князь бросил взгляд на собеседника. Курагин сидел в кресле. Его ноги, как и раньше, укрывал шерстяной плед, но теперь что-то во всем его внешнем виде передавало внутреннее напряжение. Костяшки его пальцев, отчаянно вцепившихся в подлокотники кресла, побелели. Книга, в самом начале разговора покоившаяся у офицера на коленях, теперь валялась на полу.
- В чем же тогда мораль произведения? - Анатоль нервно закусил губу. - В том, что не нужно быть дураками. - Получается, - вперив стеклянный взгляд в пол, продолжил офицер, - Лиза дура, потому что полюбила? - Скорее потому, что полюбила не того человека. - Но мы же не выбираем, кого любить… - в голосе Курагина слышалась смутная тревога, словно крик о помощи, тихий и надрывный. Ничего не ответив, Болконский поднялся с дивана. - Скажу Акулине, пусть поставит чай. Ты, часом, не устал? - обратился он к Анатолю, - выглядишь неважно. - Я в порядке, - для пущей убедительности натянуто улыбнувшись, ответил офицер.
За все время общения с князем Андреем Анатоль понял, что, высказывая свою позицию, Болконский может быть излишне прямолинеен. Закусывая от обиды губу и сжимая кулаки, Курагин пытался убедить себя в том, что сказанные князем грубые слова - результат излишней честности. Но, ощущая в такие моменты волны спокойствия, исходящие от Болконского, Курагин совершенно не понимал, как человек столь нетактичный умудряется спокойно спать по ночам.
Князь же, с самого детства заимев привычку говорить (почти) все, что думает, не тая горькую правду за лоском напускной лжи, бессонницей не мучился. От него не скрывались ни нахмуренные брови офицера, ни его сжатые кулаки : сложность была лишь в том, что подобные жесты со стороны Курагина никак князем Андреем не воспринимались. Болконский даже не пытался отрицать того, что считает Анатоля за капризного ребенка, чем вызывал негодование со стороны офицера. Временами Анатолю хотелось убить Болконского за то, что тот портит самые, казалось бы, умиротворенно-романтичные моменты его жизни. Курагин, если и не любил, то определенно чувствовал к князю привязанность, иногда мешавшую ему трезво мыслить. Так и сейчас, приняв оскорбления в сторону бедной Лизы на свой счет, Анатоль мысленно готовил костер для самого большого в мире дурака.
***С тех пор, как Анатоль пошел на поправку и больше не испытывал нужды в постоянной опеке со стороны Болконского, князь начал отдаляться от офицера. Он больше не сопровождал Курагина во время прогулок по территории поместья, не помогал юноше одеваться и не справлялся о его самочувствии каждый вечер. Не желая снова почувствовать себя одиноким и брошенным, Анатоль хватался за самые призрачные возможности провести время с князем : наведывался к Болконскому в кабинет, якобы, за очередной книжкой, через раз опаздывал на завтрак, заставляя беспокоиться о себе.
Присутствие князя Андрея положительно влияло на эмоциональное состояние Курагина. Зная, что Болконский рядом, пусть даже в соседней комнате, офицеру хотелось улыбаться, разговаривать на самые разные темы, выглядеть привлекательным и жизнерадостным. Но в те моменты, когда князю нужно было уехать по делам, Анатоль проводил чуть ли не все время у окна, высматривая на горизонте силуэт всадника. Тогда Курагин становился молчаливым и желчным, мог ненароком нагрубить Акулине или обидеть Егора. Чтение книг не приносило никакой радости, от прогулок начинал болеть шрам на частично ампутированной ноге, да и поместье сразу становилось серым, чужим. Все вокруг будто кричало о том, что здесь ему не рады. Особенно маленький портрет Наташи Ростовой, висящий в кабинете князя Андрея над камином, казалось, хищно улыбался и насмешливо оглядывал сжавшегося в комочек на княжеском кресле задремавшего Анатоля.
Так и сейчас, уехав на целый день на Лысую Гору и проигнорировав все просьбы и увещевания Акулины взять Анатоля с собой, Болконский не спешил возвращаться. Время приближалось к полуночи, с каждой минутой на душе у Курагина становилось все более неспокойно. Весь пасмурный сегодняшний день он провел в поместье, перебирая почту, приходившую на имя Андрея Болконского. Зная, что по приезде князя его ждет неслабый скандал, офицер все равно продолжал вскрывать запечатанные письма. Делал он это, скорее всего, из вредности, потому что ни одну из распечатанных бумаг он не прочел.
Лишь тогда, когда часы пробили полночь, Анатоль почувствовал себя достаточно уставшим, чтобы отправиться спать. Курагин, несмотря на сигналы утомленного за день организма, решил все-таки дождаться князя, с комфортом расположившись на кресле в кабинете Болконского. Прихватив с собой подушку и закутавшись в теплый плед, офицер мгновенно задремал. Шум так кстати начавшегося за окном дождя успокаивал молодого человека, но, услышав скрип входной двери и ряд голосов, Курагин встрепенулся. - Долго же вы у батюшки гостили, барин, - судя по интонации, хозяйкой этого голоса была Акулина, - Анатоль вас ждал, - взволнованно причитала она, - целый день хмурый по поместью ходил, да, видимо, притомился и уснул. Тяжко ему без вас целый день сидеть, ей-богу, тяжко.
Ответа князя, к своему глубокому разочарованию, Курагин не расслышал. Спустя несколько минут после разговора Акулины и Болконского ему почудились чьи-то тяжелые шаги на лестнице. Скрип двери, и стены кабинета озарил тусклый свет.
Поставив свечу на стол, князь скинул с плеч отяжелевшее от осеннего дождя пальто. Сейчас, зайдя с ночной улицы в относительно теплое помещение, Болконский по-настоящему хотел только двух вещей : переодеться в сухое белье и отогреться. Начав расстегивать пуговицы на промокшейнасквозь рубашке, он заметил мирно дремлющего на кресле Анатоля. В полумраке лицо спящего офицера выглядело настолько безмятежным и непорочным, что у князя возникло желание прикоснуться к нему, хоть на долю секунды почувствовать бархат юношеской кожи… Сейчас этот спящий ангел был более всего похож на Лизу, и мысль об этом на короткий миг выбила Болконского из реальности. Егопокойная жена, пусть и не была первой красавицей среди столичных барышень, всегда отличалась своей миловидностью. Ее цветущую внешность отмечали многие знакомые князя Андрея, заставляя его еще пуще гордиться своей прекрасной женой.