Часть 4 (1/2)

7.Кофе Крис не любил с детства. Еще с тех самых пор, как мамина подружка миссис Эванс, у которой Хэмсворта-самого-младшего оставляли, когда родителям хотелось «отдохнуть от забот», как-то утром решила продемонстрировать свое искусство в приготовлении кофе. Почему она выбрала в качестве дегустатора маленького Криса - до сих пор загадка, но после этого он слег с отравлением и ему было запрещено выходить из дома. И Крис, тихо ненавидя миссис Эванс в частности и весь мир в целом, с тоской наблюдал из окна за тем, как мальчишки гоняют в футбол. Он мог бы стоять на воротах или быть нападающим, но вместо этого сидел дома. Ощущение вселенской несправедливости наложило на его чистую детскую психику столь глубокий шрам, что кофе он терпеть не мог до сих пор. Поэтому по утрам пил горячий шоколад. Ну или сок, когда запасы шоколада подходили к концу или было настолько жарко, что при одной мысли о том, чтобы взять в рот что-нибудь горячее, становилось плохо.

Однако это не означало, что кофе у него в доме не водился или он не умел его варить. Водился. И умел. Ибо гости разные бывают. Как, например, сладко посапывающий сейчас в спальне человек - самый странный человек и самый классный любовник, которого он когда-либо встречал в жизни. И во сне он казался таким милым и очаровательным, что Крис, проснувшись, почти сразу сбежал, только чтобы не начать пускать пузырики от умиления, глядя на трогательно подложенную под щеку ладошку и чуть примявшиеся кудряшки-пружинки, с которыми хотелось играть и играть.

О том, какое отношение этот очаровательный почти-мальчик имел к тому, что сегодня его губы болели так, словно их долго и вдумчиво грызли, а вид они имели, мягко говоря, ужасно непристойный, Крис старался не задумываться. Хэмсворт в очередной раз провел пальцем по губам, а потом, покосившись на почти уже начавший закипать кофе, метнулся к холодильнику, вытащил из морозильной камеры пакет со льдом и приложил ко рту. Застонал громко от смеси самых разных ощущений и еле успел снять турку с плиты. Отставил ее в сторону, выключил газ и забрался с ногами на диванчик, надеясь, что запах кофе разбудит Тома.

От льда губы стали словно деревянными и почти потеряли чувствительность, и Крис, не вставая с места, метким броском отправил пакет в раковину. Зябко повел плечами и только хмыкнул, когда ожидаемая боль нагло проигнорировала его эти самые ожидания и не дала о себе знать. Все-таки мазь была отличной, а коготки у Хиддлстона – не настолько длинные, чтобы пропахать глубокие царапины. По сути, он только верхний слой содрал, а это не так страшно и заживает быстро. Это радовало, но вопрос, с какого перепугу Том вообще решился на этот шаг, отлично понимая, с кем имеет дело, оставался открытым. Нет, Крис знал, что привлекает внимание обоих полов, да и предложений разной степени пристойности получал немало, но… В Тома Хиддлстона в качестве любовника не верилось от слова совсем. Хотя если вспомнить познания означенного Тома о способах занятий сексом, их совместная ночь такой уж удивительной не кажется. А если к этому прибавить и то, что Крис его фактически спровоцировал…

Хэмсворт только застонал, вспомнив, как вел себя вчера. Тут даже эпитет «идиот» будет сродни комплименту.

- Доброго утра. - Его самоедство нарушили самым гнусным образом. Притом нарушил предмет его глубочайших измышлений. Сонный, помятый, с отпечатавшимся уголком подушки на щеке. Но зато в брюках, хоть и без рубашки, да в придачу босиком. – Рефлексия с утра вредна для пищеварения.- Да, ты прав, вечером она более полезна. Хотя сейчас все равно уже обед, - отозвался Крис и немного ехидно улыбнулся. – Ты такой милый со сна, что у меня перед глазами сердечки и амурчики летают. Я сварил кофе.

Том повел носом и довольно улыбнулся, обнаружив источник ароматов. Окинул взглядом шкафчики, открыл поочередно, изучая содержимое и, обнаружив наконец чашку, налил в нее содержимое турки.- Ты «мыр-мыр-мыр» не любишь. Так что не надо амурчиков и сердечек.- Ладно, - покладисто согласился Крис и полез в холодильник за соком. – В следующий раз это будут «фреддикрюгеры» и молекула метана в проекции. Как насчет завтрака? Правда, обычно я обхожусь какой-нибудь сухой печенюшкой, а потом перекусываю в городе. Но приготовить что-нибудь смогу.

- В следующий раз? – Хиддлстон, кажется, вычленил для себя самое важное в данный момент. Во всяком случае, обычно люди именно так слушают и отвечают. Оставив чашку на столе, он подошел к Крису и, развернув его лицом к себе, принялся внимательно изучать. Кончиком пальца очертил зацелованные холодные губы и с нежностью прижался к ним своими.И Крис не нашел ничего лучшего, кроме как ответить на этот поцелуй. К тому же губы только-только начали снова обретать чувствительность, так что можно было начинать сначала.

- Ну, ты требовал в следующий раз приобрести смазку, - оторвавшись от Тома, он лукаво улыбнулся, отстраненно отмечая, что, похоже, умудрился вляпаться в отношения. Ну или в это непонятное нечто, что происходило между ними. Самое странное, что протеста эта мысль не вызвала вообще. – К тому же ты потрясающе целуешься.

- М… я требовал презервативов со смазкой, - Хиддлстон довольно прищурился и вернулся к своему кофе. – И все еще требую. Это спасет твое постельное белье от безвременной кончины.- Мир явно сошел с ума, - Крис с сожалением отпустил его и облизнулся. – Как спал? И ты ничего не сказал про завтрак.- Завтракать я не хочу, так что успокойся. Спал – на удивление хорошо, - Том усмехнулся. – Похоже, секс и ты на меня положительно влияете.- То есть я еще и снотворное? Прелесть, - фыркнул Крис и потянулся. – А вот я бы еще подремал.

- Цинично говоря, ты, ко всему прочему, еще и весьма замечательный любовник, хоть иногда непроходимо тормозишь. Но все равно ты мне нравишься, - Хиддлстон вздохнул, отставляя опустевшую чашку. – Мне нужно в студию. По твоей милости я пишу материалы к новому альбому, но моя скрипка, мои ноты и все оборудование дома. И мне надо работать.Крис пару мгновений честно раздумывал, обидеться ли ему на такое заявление о собственной «тормознутости», а потом решил махнуть рукой. И таки повесить на стенку незамысловатое «Том Хиддлстон – тролль».

- Отлично. Тогда я, пожалуй, все-таки еще немного посплю, - он сполоснул тот стакан, что оставил ночью и тот, что использовал сейчас, и повернулся к Тому. – Может, наймешь охрану? Я понимаю, что твои директора любому сталкеру за тебя уши бантиком завяжут, но они могут просто не успеть. Не хочу тебя пугать лишний раз, но… Тебя даже убивать необязательно. Достаточно сломать палец.

- Я понимаю, Крис, - Том кивнул и сам помыл свою чашку и турку. - А чтобы совсем и навсегда - то просто переломать руки. И дело с концом.

Том отошел к окну и выглянул из-за пластинок жалюзи на улицу. И как он только не потерялся здесь вечером? Не напоролся на кого-то, кто его бы узнал. А что, если он привел сюда, к этому дому, сталкера?

- Ты тоже поберегись. Я тебя своим приходом под удар подставил.- У нас с тобой разные весовые категории, сэр Томас. Я никому не интересен. Нет, конечно, если откроется, что мы с тобой переспали, это порадует моих «жертв», но дальше «тусовки» это все равно не пойдет. И работать мне не помешает. А убивать меня смысла нет, - он тоже подошел к окну, встав рядом с Томом. – Ну, вроде все привычно и знакомо. Но лучше вызови такси.

- Ты интересен мне, - Том повернулся к нему лицом. В глазах - гроза, а на светлое лицо набежала тень. Гнева, злости или чего там еще - черт его знает. - Так просто? Переспали? «Просто» я никому не сдаюсь, Крис.Губы Хэмсворта сломала усмешка:- Думаешь тому, кто захочет сыграть на этом, будет не все равно, просто мы переспали или было что-то еще? Ты говоришь, что подставил меня под удар. Я объясняю, почему не будет никакого удара в мою сторону. И я далек от мысли, что ты ложишься в постель с первым встречным. И ты… первый, кто спал со мной в одной кровати после того, как я разошелся со своей бывшей. Именно спал, Том. Я слишком трепетно отношусь к тому, кому подставляю свою спину или рядом с кем могу позволить себе расслабиться и уснуть.

- Выходит, ты мне доверяешь? - Тонкие сильные руки Тома обвили его талию, прижимая к худощавому подтянутому телу. Взгляд впился в чужие глаза. В прозрачно-голубые, яркие, без капли наивности или детской чистоты глаза. В голосе плеснула почти паника.- Тебя это пугает? – спокойно спросил Крис. – И да, я тебе доверяю.

- Ты доверяешь человеку, которого совсем не знаешь? А если я сам сталкер и нацелился на тебя? - Бровь Тома дрогнула и стремительно взлетела, изогнувшись. - Или маньяк? Убийца какой-нибудь. Собираю на память о жертвах,- Том бросил быстрый взгляд на шикарную золотую копну, - пряди волос.- У тебя для этого график неподходящий, - фыркнул Крис, а потом снова стал серьезным. – Ты провел рядом со мной эту ночь, и я все еще жив, хотя ни один человек не знал, что ты здесь. У тебя свои "тараканы", тайны и секреты. Я помню твой «Крест», Том. Но я тебе верю, - он сжал его плечи и легонько встряхнул. – А вот ты мне, похоже, нет. Я прав?

- Может быть, когда-нибудь, Крис. Мне этого хочется. Только последним человеком, которому я поверил и доверился, была Ева. Теперь ее нет.

Боль скрылась в глубине глаз Тома. Тонкий рот изогнулся в улыбке.- Мне пора, Крис.- Хорошо, я понял, - Хэмсворт отступил, чувствуя, как холодок стекает по спине вдоль позвоночника. Ева… Значит все-таки, было. - Я ничего не прошу и не требую от тебя, - отвел глаза, легко улыбаясь. – И все-таки вызови такси, - окинул нечитаемым взглядом всю его фигуру и вышел из кухни. Покосился в сторону спальни и направился в кабинет. С большим трудом справился с желанием закрыть дверь на защелку и устроился в кресле, «реанимируя» ноутбук. Сдвинул брови, пытаясь вспомнить, о чем вообще вчера собирался писать, а через пару секунд уже быстро стучал по клавишам, боясь не успеть за мыслью.Дверь негромко захлопнулась спустя десять минут. Легкие уверенные шаги были слышны на площадке, а потом стихли и они. Будто и не было в этих комнатах Тома Хиддлстона. Будто ничего не было совсем. Ничего и никогда.8.Запись в блоге.

Hig-Tom блоггерПесня дня: Florence & The Machine - No Light, No LightКрест. Мне не хватает его.

Я никогда не баловался наркотой, но это... Это желание сильнее меня. Это даже сильнее страха быть разоблаченным. Глядеть в его глаза и хотя бы ненадолго забыться. И забыть. О пачке писем. О страхе. О записи, о концертах, о проверке МИ-6.Моя Муза выворачивает наизнанку мою душу. Демонстрирует всем каждую истрепанную ниточку, каждую прореху, каждый неровный шов.Это все ты, мой Крест. Это все ты.Запись в блоге.

Hig-Tom блоггерПесня дня: UNKLE - Burn My ShadowВсе хорошее когда-нибудь кончается. К примеру, спокойствие, умиротворенность и гармония. Когда-то я уже переставал волноваться о ком-то. Когда-то я уже оставался один, давал сам себе слово, что никогда-никогда не стану к кому-нибудь привязываться. Это делает слабым и уязвимым.Но Крест не отпускает меня. Он будто вплавился в мою душу или ее остатки и жжется, жжется изнутри. Мне так хочется вырвать его из себя, но я не могу.Вчера снова пришло письмо. Вместе со счетами. Вернее, оно было между конвертами со счетами. Боже, как же мне захотелось бросить его в огонь!

Но это бесполезно. Просто бесполезно. Я все равно буду знать, что это проклятое письмо было, что оно было адресовано мне, и оно будет гореть клеймом там, рядом с моим Крестом.Я не боюсь.Я себя в этом убеждаю снова и снова. Я берусь за смычок, я включаю запись и то, что я играю, сводит с ума меня самого. Как же это больно. Весь страх, который я прячу в себе - он выплескивается в мою музыку. Я играю, играю, играю. И стираю то, что оказывается записанным. Удаляю файлы и все резервные копии. Потому что оставлять их нельзя.ОН видел синяк на шее. Мне его плохо затонировали перед съемками. Я в записи его тоже увидел. Черт......Снова почта. За прошедшие дни я привык дергаться от любого стука. Так параноиком не долго стать.ОН снова написал мне. Снова. ОН видел след поцелуя. Просто видел тоже.

Где он? Кто он? Может, он постоянно рядом со мной, а я не знаю, не догадываюсь даже. Господи, я схожу с ума, улыбаюсь на камеры, свечусь на концертах, а он - смотрит на меня в этот момент. О чем он думает? Чего хочет? Что ему от меня нужно?Крис заскочил под козырек крыльца дома и, негромко ругаясь, снял легкую куртку. Критически оглядел грязные разводы, помянул недобрым словом водителей-идиотов и, вытащив пачку сигарет, прикурил, с тоской глядя на пузырящиеся от дождя лужи. Домой не хотелось настолько откровенно, что даже немного пугало. Почти две недели под «крылышком» у родителей закалили его и теперь можно хоть в разведку. Правда, фильмы про доблестных служак Ми-6 его никогда не привлекали, но…

В этот раз ему не просто повезло, а сказочно повезло. Та статья, которую он написал, когда ушел Хиддлстон, взорвала не только шоу-бизнес, но и всю страну. Тема усыновленных детей, суррогатных матерей для «звезд» и сильных мира сего вышла настолько злой и циничной, что по «горячим следам» начались повальные проверки фондов по усыновлению и прочих «клиник», в результате чего на поверхность всплыли еще более неприглядные факты, спровоцировавшие политический скандал и даже парочку отставок в Парламенте. И Крису настоятельно порекомендовали залечь на дно. Что он и сделал, собрав вещички и уехав к родителям. Первые два дня он дергался от каждого шороха, а потом природный пофигизм взял вверх, да и чувство собственной важности дало о себе знать. И оставшееся время до конца «отпуска» он играл в дартс на деньги в местном пабе и полировал задом табуретки в клубах, стараясь не думать и не вспоминать о смешных кудряшках, приоткрытых губах и полных страсти глазах Хиддлстона. Что и говорить, муза из Тома вышла отменная. Редактор даже сказал, что выдвинет Криса на премию, как лучшего журналиста года. Если означенный журналист выживет, конечно. Он выжил. Правда, вернулся только тогда, когда убедился, что у всех желающих его немедленной смерти теперь другие проблемы в виде окна в решетку.

Порог дома он переступил еще утром, но сбежал почти сразу. Слишком пустой и неуютной показалась ему его квартирка. Да и холодильник, в котором даже мышь не нашла на чем повеситься, настроения не прибавлял. После инспекции редакции и попыток восстановить некоторые старые связи, он все-таки вспомнил о том, чтобы зайти в магазин, однако сегодня явно был не его день. Портмоне с наличностью он оставил на работе, а кредитку - дома, но в кармане болталась какая-то мелочевка, и Крис вышел из супермаркета только с двумя пачками конфет M&M`s и пакетом сока. О чем, естественно, сразу пожалел. Сок можно было и не покупать.

На кончик сигареты попала дождевая капля, и Крис с философским видом выкинул окурок в урну и зашел в подъезд. Поднялся на два этажа и замер у подножия лестницы, глядя на застывшую изваянием тонкую фигуру у окна площадки. Ее словно окутывал сигаретный дым, делая силуэт каким-то размытым, но не узнать стоящего человека было невозможно. Том… Уильям мать его Хиддлстон. Крис медленно опустил ресницы, собираясь с мыслями и пытаясь призвать к порядку что-то радостно выстукивающее сердце, а потом губы сломала почти злая усмешка. Стараясь не сильно шуметь, Крис достал из кармана пачку с конфетами и, бесшумно поднявшись к Тому, встал за спиной и протянул руку вперед так, чтобы M&M`s оказались перед лицом Хиддлстона. Подался вперед и, чуть отведя отросшие волосы в сторону, шепнул на ухо:- Кис-кис-кис…Том вздрогнул и резко обернулся. Даже в тумане сигаретного смога было заметно, как в глазах плеснула паника. Спустя долгий миг узнавание все-таки пришло, и угловатые плечи с облегчением опустились, а сам «феномен» как-то рвано вздохнул и улыбнулся.- Я скучал по тебе, - просто сказал он, принимая ярко-желтую пачку с конфетами.- Я заметил, - Крис опустил взгляд вниз, с укоризненным видом зачем-то пересчитал окурки, некстати вспомнил, что у них в подъезде курить нельзя и, поднявшись на один пролет лестницы, направился к своей квартире. Подошел к двери, повозился с замком и, провернув ручку, повернулся к Тому, делая широкий жест. – Извини, гербовой бумаги для приглашения не захватил, - с почти не наигранным сожалением выдохнул он. – Если тебя поймают здесь за курением, то наложат штраф.

Том с виноватым видом сложился пополам и принялся собирать рассыпавшиеся окурки в ладонь, сунув конфеты в карман. Чувствовал себя он явно не слишком уютно. Беспомощно оглядевшись, он обнаружил зев мусоропровода. Кажется, до этого момента он его даже не замечал. Выбросить окурки и немедленно вытереть руку о себя было секундным делом. На пиджаке тут же появилось безобразное серое пятно. Том скривился, но решил, что займется этим позже. Закончив с этим грязным делом, он легко взбежал по ступенькам вверх, к площадке перед квартирой Криса и вошел следом за ним.- Я... заказал кое-что с доставкой. Скоро должны привезти. Надеюсь, ты против не будешь.- Нет, я не пущу разносчика на порог, - пафосно заявил Крис, захлопнул за ним дверь и, разувшись, сразу отнес куртку в ванную и сунул в корзину для грязного белья. – На самом деле у меня из еды есть только M&M`s и трупик издохшей от голода мыши. Если я, конечно, его найду, - как-то совсем мрачно пошутил Хэмсворт. Сжал пальцы, стиснув зубы, а потом слабо улыбнулся. – Извини. День был не из легких.

- Верю, - кивнул Том и прошел в комнату, аккуратно повесив на спинку кресла свой пиджак, в карман которого сунул галстук. - Ты устроил такую бурю, что ее тебе еще долго припоминать будут, - он шагнул к вошедшему следом Крису и, распустив хвостик, принялся аккуратно массировать его виски и затылок.

Тот только опустил голову и прикрыл глаза от удовольствия.

- Ну, это того стоило. Правда, я теперь персона нон-грата в парочке мест, но так как я и до этого их не жаловал…- То не слишком и хотелось? - усмехнулся Хиддлстон. - Как твои плечи и спина? Надеюсь, там, где ты был, тебя не слишком напрягали с расспросами?- Не слишком, - ответил Крис, почти с отчаянием понимая, что вряд ли сможет удержать свою маску. Хоть и казалось, что последний разговор он почти забыл, занятый другими проблемами, это только казалось. Зачем Том пришел? Снова боится оставаться один? Значит, будет спать на диване. Черт… К дьяволу! – К тому же я умудрился в первый же день наставить свеженьких поверх, когда скатился по чердачной лестнице.

Тень беспокойства скользнула по лицу Тома:- Ты уверен, что без более серьезных последствий? Если слететь со ступенек - можно себе и ребра переломать и сотрясение заработать и еще бог весть что!- В моей черепной коробке сотрясаться нечему, а ребра привычные, - хмыкнул Крис и наконец заставил себя вспомнить, что он типа радушный хозяин, а Хиддлстон – его гость. И, кивнув в сторону кресла, сам прошел на кухню. Поставил оставленную было у порога коробку с соком в холодильник, из кармана выудил еще одну пачку конфет и, усмехнувшись, вернулся к Тому. – Вот еще, держи.- Ты явно прибедняешься, - Том привычно расположился в кресле. Казалось, та странная поза, которую он принял, была ему удобнее всех прочих. - Тебя еще не аккредитовали освещать день рождения Ее Величества?- Рожей не вышел, - буркнул Крис и рухнул на диван, вытягивая ноги.

Хиддлстон нахмурился и, почти свесившись из кресла, заглянул ему в лицо.- Послушай... прости за то, как мы с тобой в прошлый раз расстались. Это все моя паранойя. Я виноват. Мне не стоило приходить, да?- Возможно, не стоило. А, возможно, и стоило, - Крис смотрел в его глаза и почему-то только сейчас подмечал темную тень на лице и глубоко залегшие морщинки, которых не было еще месяц назад. Словно пытаясь проверить, не кажется ли это ему, он провел кончиком пальца по складке на лбу. – Что случилось? Снова те письма? Ты не обращался в полицию?- Мне разве что Шерлок Холмс поможет... А Камбербэтч хорош только в сериале, по жизни же дедукцией не слишком блещет, - Том вздохнул, а потом вдруг как-то невесело улыбнулся. - Меня неважно загримировали на съемках через пару дней после того, как мы с тобой... в общем, на шее остался желтый такой развод, который на записи был виден просто как мишень. ОН заметил его и написал мне об этом. Что кто-то активно пользует «совершенство». И в колено-локтевой и со всякими вывертами. И что он непременно покажет, как это умеет делать он.Крис не знал, плакать ему или смеяться.

- Прости, но в твоем изложении это выглядит так, словно он над тобой просто издевается, повышая свои уровни троллинга. – Заглянул в глаза Тома и вздохнул, поняв, что тому совсем не до смеха. – Тебя показывали по телевизору?

Хиддлстон вернулся на место, но на сей раз сел, педантично расправив складочки на брюках.

- Полторы недели назад и в повторе неделю назад. Я подумал, что ты был прав и мне стоит обзавестись охранником. И сменить жилье. Но с последним пока сложно, так что я уже третий день живу в отеле.В дверь настойчиво постучали. Том вздрогнул, а потом как-то очень раздраженно тряхнул головой и поднялся на ноги.- Это твой ужин. Я, наверное, пойду. Тебе отдохнуть нужно.- Размечтался. Никуда не пойдешь, пока не съешь все конфеты, - бросил Крис самую идиотскую свою фразу за сегодняшний день, встал и, обойдя Тома, вышел в холл. Разговор, шуршание пакетов, стук закрывшейся двери. Крис вернулся в комнату и сгрузил полученное на столик. – Ты явно переоценил мои возможности в обжорстве.

- Значит, хватит на пару дней. - Конфеты Том сгрыз в три горсти. Бросил нечитаемый взгляд на него и, подхватив пиджак, вышел. У Криса своя жизнь, в которую он соваться не в праве. И вообще, с чего он взял, что Хэмсворту это нужно? Хорошая статья, пригласительные на концерты, эксклюзивные материалы... Все это у Криса могло бы быть. Только зачем? Зачем покупать все?

Он никогда и никому не навязывался. Даже Ева пришла сама. ОНА пришла. А он, Том Хиддлстон, Томми-кис-кис-кис-погладьте-меня-и-почешите-за-ушком, как последний придурок звонит в редакцию, чтобы узнать, когда вернется некий мистер Хэмсворт, который три дня дома не показывался и жив ли он вообще. Глупо. Взрослый человек, а жизнь ума так и не добавила.

В холле он влез в осточертевшие узкие туфли. Мокрые в добавок, несмотря на то, что в подъезд он вошел еще до того, как хлынул ливень.Но, стоило ему взяться за ручку, как в спину ударило тихое:- Я скучал по твоей музыке, Том. И ты лучшая муза из всех, что у меня были.

- Я не ношу с собой инструмент, Крис. Хочешь музыки... приходи на концерт. Я пришлю тебе пригласительный.Ответом ему стал звук захлопнувшейся двери в комнату.

- Прощай, Крис... - едва слышно ответил Том и вышел, тихо прикрыв за собою дверь.…Пять кварталов под дождем. Привычные пять кварталов, чтобы взять себя в руки, чтобы успокоиться. Чтобы, поймав такси, можно было дерзко усмехнуться удивленному «кэбмэну», а потом и швейцару в отеле. И с таким же дерзким выражением лица мять в руках единственное письмо, открывать которое было не обязательно, чтобы узнать, ЧТО там написано. Снова.Феномен Хиддлстона. Смейся, когда все на свете уверены, что ты на самом деле готов завыть.*…Он выпил, наверное, целую бутылку виски, но клокочущая внутри ярость, щедро приправленная болью и обидой, алкоголь превратила в простую воду. Пачка сигарет закончилась слишком быстро. И на полу лежала, мозоля глаза, желтая конфета M&M`s. «С самого детства я сначала выбираю желтые, а потом ем все остальные». Крис застонал и силой опустил кулак на подлокотник, даже не заметив боли, прострелившей руку. Давно остыл заказанный Томом ужин, но сейчас от одной только мысли о еде мутило. Мысли, чертовы мысли…Том пришел к нему. Пришел сам. Ждал под дверью, куря сигареты одна за другой, хотя в последний раз, когда Крис предложил ему прикурить, отказался. Круги под потухшими глазами, страх на дне зрачков и мелко подрагивающие тонкие нервные пальцы музыканта…Виноватых нет или виноваты оба.

…Он прошел по ковру, устилающему холл отеля, оставляя за собой мокрые следы. С волос капало на и без того пропитанную дождевой водой рубашку, а по лицу стекали ручейки. Его не остановили. Он беспрепятственно вошел в лифт и поднялся на нужный ему этаж. Один звонок нужному человеку для информации, и дверь в конце длинного коридора. Сбоку мелькнула тень и пропала. Теплый кондиционированный воздух согревал и когда Крис постучал в номер, на лице осталось только несколько капелек.

Том открыл спустя пол-минуты. В одних только мягких трикотажных домашних брюках, босой, с чуть влажными волосами. Вопроса «Как ты меня нашел?» - не последовало.

- Извините, но автографов не даю. Приходите после концерта.- Я не уверен, что доживу до него, - бросил Крис прежде, чем просто вошел в номер, захлопнув за собой дверь. Дернул Тома на себя так, что тот влетел в его руки и обнял. Сильно, крепко. Просто обнял, прижимая к себе, лишая даже намека на любое сопротивление. Обнял и затих, касаясь дыханием влажных волос на виске. – Прости… Прости, Том.