32. В сухом остатке (1/2)
Поёрзав на жёстком стуле, я поправила сумку, устроенную на коленках, и быстрым взглядом окинула моих спутников. Бродяга в одних брюках смотрелся немного вульгарно, но прямая осанка и серьёзный взгляд с раболепием ожидающий вердикта полицейского меняли восприятие. Шедоу, стоявший между нашими с доберманом стульями, скрестил руки на груди и почти не менял позы с самого нашего прихода.
После нашего рассказа: сначала Бродяги о задании от Леди Вульф, затем нашего общего о нападении Плащей и мы упомянули, как нас спас Соник с Тейлзом.
— Вам очень повезло, что Ёж Соник узнал о вашей беде и поспешил на помощь, — следователь пытался сдерживать свой скепсис, но голос выдавал его неверие.
Это было неприятно, но если подумать, можно понять его недоверие.
— Если у вас есть сомнения, Ёж Соник может дать показания, — интонация Шедоу была нейтральной, но его низкий глубокий голос при таком тоне сам по себе становился внушительным.
Такая уверенность явно удивила и смутила полицейского, но спорить он не стал, а только захотел взглянуть на дневник и теперь просматривал его.
Вокруг рабочего места нашего полицейского не было ни одной полноценной стены и шумы из других кабинок образовывали непрекращающийся гул. Клацанье клавиатур, телефонные звонки, голоса разного уровня громкости, кашель, шаги и скрип стульев сменяли друг друга, сливаясь воедино. Мимо периодически проходили различные люди и морфы в форме или костюмах. Некоторые бросали на нас беглые взгляды, но большинство абсолютно не замечали. Вокруг, как и полагается этому месту, кипела работа, кипела жизнь.
Наш следователь устало вздохнул и повернулся к своему компьютеру, что-то набирая на экране. Может, как раз искал те дела, номера которых были в дневнике? Пока я отрешённо смотрела ему в спину: то пыталась по машинальным движениям понять, о чём он думает, то теряла концентрацию и погружалась в свои мысли. Здесь было неуютно и постепенно становилось слишком скучно. Я просто ждала, пока полицейский узнает от нас всё, что нужно, и можно будет уходить.
В какой-то момент у меня по спине пробежал холодок, хотя сбоку подозрительно пахнуло теплом. Кинув взгляд на ощетинившегося Шедоу, я убедилась в своей догадке, проследив за его ледяным настороженным взглядом. Два полицейских в форме как раз проводили мимо нашего закутка морфа, с закованными за спиной руками в наручниках. И задержанный отвечал на взгляд ежа холодно ясно неожиданно остро, словно не смотрел, а целился из револьвера. Это был дятел тёмно-каштановой расцветки с красным хохолком специфической формы на голове, что и помогло сразу определить его видовую принадлежность. Чёрный прямой клюв казался неестественно матовым. Красный, в цвет хохолка, жилет на нём снизу оканчивался странным поясом. Присмотревшись я, наконец, поняла, что пояс удерживает на спине две кобуры. Наверно, от пистолетов. Сейчас они были пусты, что логично для задержанного полицией.
Тут дятел перевёл острый взгляд на меня и в нефритовой зелени глаз блеснуло озорство. Он подмигнул мне!
Уши невольно прижались к шляпе, а в животе неприятно всколыхнулось. Напрягшиеся спинные иглы неприятно надавили в спинку стула.
Наконец, дятла провели мимо.
Какой странный тип. И Шедоу явно его знает! Но я удержалась от вопроса вслух — сейчас, перед полицейским, который как будто ничего не заметил и продолжал изучать файлы на компьютере, был явно неподходящий момент.
Совершенный всё ещё хмуро смотрел в проход, куда увели странного задержанного. С другой стороны от него Бродяга уставился на ежа широко раскрытыми глаза. Он тоже заметил странное поведение Шедоу и незнакомца.
Следователь устало вздохнул и мы все обратили на него внимание.
— Что ж, вы правильно сделали, что принесли дневник нам… — начал мужчина, но его перебил Шедоу:
— Но вы не собираетесь воспринимать его всерьёз? — ёж говорил даже тише, чем обычно, но тон излучал осуждение.
Следователь напрягся, явно желая возмутиться.
— Поймите правильно, — вздохнув заговорил мужчина, словно извиняясь, — Пятно был моим коллегой, мы были напарниками в одно время и, несмотря на расхождения во взглядах, я всегда уважал его как следователя…
— Но? — поторопила я его и мужчина, до того говоривший только с Совершенным, наконец, удостоил меня своим вниманием.
Он будто даже растерялся, вдруг вспомнив, что я тоже могу говорить.
— Но, — согласился мужчина, — Пятно часто… — он замялся, подбирая слова, — Увлекался идеей…
— Хотите сказать, он был параноиком? — перебил его чёрно-алый.
— Я бы сказал по-другому, — следователь сморщился, отводя взгляд, — Пятно часто увлекался поиском связей и причин и, когда погибла его новая напарница… Это его надломило.
— Как он погиб? — спросил чёрно-алый.
— Застрелен. Он случайно столкнулся с двумя разыскиваемыми преступниками. Они были хорошо вооружены. Не в его характере ждать подмогу…
— Как погибла его напарница? — продолжал задавать вопросы Шедоу, — Убийца пойман?
— Нет. Это был несчастный случай, — ответил мужчина.
Получается, та маркировка полицейских файлов относится не только к убийствам, но и к простым смертям полицейских?
— Вы уверены? — голос ежа звучал спокойно.
— Абсолютно. Я не со всеми делами из его списка хорошо знаком, в некоторых ещё можно усомниться, но смерть Зои Фокс произошла в этом здании на глазах у многих свидетелей. И попала в область съёмки нескольких камер наблюдения.
Это переворачивало всё с ног на голову. И мне с новой силой захотелось всё бросить, поблагодарить полицейского за уделённое нам внимание и, наконец, вернуться домой.
— Несчастный случай? В полицейском участке? — голос Совершенного дрогнул от удивления, — Технические проблемы с оружием?
Изумлённая темой разговора, я переводила взгляд с полицейского на Шедоу и обратно, словно следила за теннисным матчем.
— Нервный срыв и плохо закреплённый стеллаж, — приглушённо ответил следователь.
На пару мгновений рубиновые глаза удивлённо расширились.
— Вы сказали, есть видеозапись, — напомнил чёрно-алый.
Полицейский устало вздохнул и повернулся обратно к компьютеру. Шедоу и Бродяга тут же подошли к нему, встав по обе стороны, чтобы видеть монитор. Не очень-то хотелось видеть чью-то смерть, но любопытство не давало проигнорировать происходящее. Встав я тоже подошла, пытаясь сообразить, как бы втиснуться и хоть что-то увидеть. Из-за тесноты парни встали вплотную, почти касаясь плеч мужчины, и единственное, что пришло в голову — это глянуть одному из них через плечо. Бродяга был слишком высок, а дышать в ухо полицейскому мне как-то не хотелось, поэтому, аккуратно коснувшись руки Совершенного, я устроила подбородок на его плече.
Ёж напрягся и покосился на меня. Когда он чуть повернул голову, пучки наших игл, растущие от виска, легонько задели друг дуга, путаясь концами. Поняв цель моего поведения, чёрно-алый вернул внимание к монитору, на котором уже проигрывалось видео. Полицейский просто пытался найти нужный отрезок времени.
Нежелание участвовать в этом обострилось по-новой. Ещё можно было отойти и закрыть глаза, оставить всё на полицию и парней, больше не вмешиваться в эту историю. Чтобы не знать, как на самом деле погибла лисица Зои. Чтобы её смерть оставалась для меня лишь записью в блокноте.
Мимолётные упоминания о Зои лишь легонько соприкоснули наши жизни и её смерть лишь больше продолжала казаться не совсем реальной, как и её жизнь. Я не знала Зои, не видела её даже, а теперь мне предстояло увидеть её живой… А потом мёртвой. И всё же я не могла «закрыть на это глаза», просто полагаясь на то, что это лишь видео — сколько таких ужасных кадров мелькало в просмотренных за жизнь фильмах ужасов — и мне удастся потом абстрагироваться.
Окно проигрывателя, растянутое почти на весь экран, позволяло заглянуть на какой-то склад — просторная комната, заставленная стеллажами, на полках которых покоились в основном ящики и папки. По центру помещения, в широком проходе, нервно подёргивая пушистым хвостом, замерла чёрная лисица. Девушка насторожённо оглядывалась, прижимая к груди папку. Цвет глаз на видео такого качества было не рассмотреть, но даже такой чёткости доставало, чтобы увидеть ужас в её взгляде. Казалось, Зои опасается, что её застукают, но прошедших мимо человека и морфа, переговаривающихся о чём-то своём, она совершенно проигнорировала.
Предатель! Пятно писал о предателе среди своих. Может, Зои боялась его? Может, она даже знала его в лицо, раз не боялась других своих коллег?
Всё ещё настороженно осматриваясь, словно враг мог таиться в любом углу, лиса сделала ещё пару шагов по проходу. На краю просматривающейся камерой зоны с одной из полок стеллажа упала тонкая папка, наверно, соскользнувшая из-за сквозняка. Упала она совершенно бесшумно и тут я поняла, что камера пишет только видео, без звука.
Ни этот ли стеллаж стал орудием несчастного случая?
Конечно, напряжённая девушка буквально подпрыгнула от такого, наверняка, незначительного шума. Она заозиралась ещё более загнанно, а потом вдруг замерла, глядя на что-то, чего камера не показывала. Папка выпала из ослабевших рук, но Зои даже не глянула на неё. Она стояла спиной к камере и лица было не видно, но по дрогнувшей груди стало понятно, что она выкрикнула что-то. Дыхание лисицы участилось, пушистый хвост обвился вокруг ног, словно прикрывая хозяйку. Девушка снова что-то выкрикнула.
И вдруг её рука, с непонятно откуда взявшимся ножом, взметнулась в воздух, полоснула пустоту и лисица в очередной раз заозиралась. Несколько мгновений снова было видно лишь её перекошенное ужасом лицо. Рука с ножом была опущена, но затем Зои снова отвернулась и вдруг пошла в атаку, словно в воображаемом «бою с тенью». Несколько неожиданных резких и чётких выпадов ножом, чередующихся с уверенными шагами вперёд, напряжённо вытянувшийся хвост и уши, прижатые к голове.
И тут девушку занесло как пьяную, она ударилась плечом о стеллаж, он пошатнулся и повалился на неё.
— Ох… — вырвалось у меня.
На тот стеллаж повалился ещё один.
«Хорошо, что нет звука!» — в смеси ужаса и сострадания пронеслось у меня в голове.
Заболели кисти рук. Я поняла, что до предела сжала предплечье Шедоу, и с усилием расслабила ладони. Плечо ежа было напряжено, но он даже не глянул на меня.
Меньше чем через минуту в кадре стали появляться полицейские. Сначала они растерянно осматривали место трагедии, затем поняли, что под стеллажами кто-то есть, и засуетились, пытаясь разгрести завал.
Зная, что Зои погибла, я не хотела смотреть, как её будут вытаскивать, и уже отвернулась, чтобы вернуться к стулу, но замерла на полпути.
— Отмотайте к ножу! — потребовала я, снова повернувшись к экрану.
Следователь покосился на меня удивлённо.
— Пожалуйста! — попросила я.
Теперь на меня косились все трое. Боковым зрением я видела удивлённый взгляд Шедоу, бордово-карминовые глаза блестели, отражая свет монитора. Я не стала отвечать ему взглядом.
Без особого энтузиазма полицейский отмотал запись к нужному моменту.
Зои незаметно достала нож и метнула его в пустоту, словно нападая, потом осмотрелась и снова произвела несколько выпадов наступая.