часть 9. (2/2)

Парень почувствовал, как с каждой секундой дышать становится легче.

Вдыхая свежий морской воздух вперемешку с безумными лилиями, он не отводил от нее своих глаз и упрямо игнорировал приближающиеся шаги отца. Он был не в состоянии говорить и хотел лишь одного — протянуть руки, а затем осторожным, робким движением обвить холодными ладонями тонкую талию и притянуть ее еще немного поближе, прямо к разгоряченному сердцу, что так звучно билось о стальные ребра и резвой птицей стремилось скорее на волю.— Ну что, друзья, идем? — звонкий голос Мимира, заставшего разыгравшуюся сцену, разрезал это до боли правильное молчание. Старик меньше всего хотел портить идиллию, но усталые вдохи спартанца говорили о том, что молодежь, во избежании скандалов, следовало бы немного поторопить.

Элин утерла влажные отчего-то глаза и неуверенно кивнула. Ее руки мягко соскользнули с его худых плеч и, замыкаясь в замок, переместились за выточенную спину. Теперь, казалось, она была готова идти куда угодно.Кратос же успешно проигнорировал всех троих и, так ничего и не сказав, упрямо двинулся к лестнице, а затем спустился прямо к длинному световому мосту. А парнишка, скоро обогнув тонкую девичью фигуру, поплелся следом за отцом. Увлеченный своими собственными мыслями, он даже не сразу заметил, что движутся они совсем не по направлению к горе.

— Постой, — лучник замедлил шаг и, легко окликнув спартанца, обратился с вопросом. —Подъем на высшую точку Альвхейма совсем в другой стороне. Куда мы идем?Кратос привычно тянул с ответом.— Она не сможет подняться на гору в такой одежде. Мы возвращаемся к гному.— Да, точно... — внезапный приступ выбил его из колеи, и Атрей все еще не мог прийти в себя. Удивительно, но он даже успел забыть, что окрыленный новым знакомством Брок обещал Элин ?самую красивую и качественную во всех девяти мирах? броню. Тень ревнивой самодовольной ухмылки мелькнула на его бледном лице. Ничего, гном, мы с тобой еще поговорим. — Эл, ты же помнишь Брока? — он надеялся на ?нет?, хотя и понимал, что это звучало бы глупо.

Ведь Атрей был для девушки просто хорошим другом, и все — от гордого Хати и до терпеливого Кратоса — это понимали. Аттрей тоже в это верил. Наверное.

И, боже, когда он только успел так привыкнуть к сокращенной [и такой <i>домашней] форме ее имени? </i>Элин по-прежнему молчала, и это немного его насторожило. Ведь...она никогда не молчала. Может, она на что-то обиделась? Или, возможно, устала от долгих бесед с оракулом? — Ты меня слушаешь? — лучник попытался улыбнуться и даже глупо пошутить, но из-за гулкой боли в грудной клетке даже говорить было сложно. Он, однако, надеялся, что девушка разберет хоть что-то в его хриплом, надрывном шепоте. — Я забыл тебе сказать, что у него есть ещ... — Атрей привычно повернул голову, желая увидеть плетущуюся за ним спутницу и завязать с ней принужденную беседу, но, к своему удивлению, позади себя он никого не обнаружил. — Эл?..Элин?..И теперь уже его глазах ярким пламенем зажегся безотчетный страх. Он оглянулся еще раз, уже гораздо тревожнее, и застыл на месте, словно прикованный.

Ее не было.

Ни позади него, ни на мраморной лестнице, ни на небольшой площадке возле величественного Храма Света.

Ее просто не было.Он позвал еще раз, затем снова, но и это не принесло ожидаемого результата. И Кратос, наконец заметив растерянно мечущегося Атрея, тоже покорно остановился. Массивный топор, исписанный тысячами рун, мгновенно оказался в его крепких руках, и он был готов отразить удар абсолютно с любой стороны.

Но удара не было, как не было и шума.И спартанец понял, что настораживало его все это время. Это непонятное ?что-то? не давало расслабиться средь бесконечного альвхейского праздника и красочности, не давало выпустить оружия из рук и позволить себе вдохнуть полной грудью.

Тишина...Тишина, что казалась мальчишке безмятежным умиротворением, для мужчины была гнетущей и напряженной. Накаленная до предела, неправильная, она заедала в голове давно знакомой песней, но Кратос знал мир слишком хорошо, чтобы так просто довериться наивному ?мир во всем мире?.Теперь все стало ясно.Это обманчиво сладостное спокойствие вовсе не было умиротворением. Это было затишье перед бурей.

— Черт! — Атрей лихорадочно взъерошил собственные волосы, пытаясь занять хоть чем-то дрожащие от волнения руки, и резво повернулся к отцу, который уже держал на небольшой веревочке также обеспокоенного Мимира. ?Черт, черт, черт!?, — неумолимо вещал рассудок; мысли спутались в неясную кашу, и лучник едва собрал воедино все имеющиеся у себя слова лишь для того, чтобы задать старику один единственный вопрос. —Ты видел, куда она пошла, Мимир? Ты же мог видеть, верно? Скажи, что видел!Умнейший из Умнейших был поражен таким состоянием мальчишки: никогда еще старику не приходилось видеть лучника настолько встревоженным и...напуганным? И он хотел бы дать ответ, которого Атрей так ждал, но врать не имело смысла. Всегда бдительный Мимир действительно упустил девчонку из виду.

— Элин! — он лишь шикнул на понурый взгляд головы и скоро вбежал по лестнице, не переставая окликать ее. — Элин!Кратос едва успевал за ним. Он резко схватил мечущегося из стороны в сторону парнишку за плечи и сфокусировал его обеспокоенный, бегающий взгляд на себе.

— Атрей, —мягко обратился он к сыну, — хватит. Успокойся.

— Успокойся?! — охотник переспросил, горько усмехаясь, и грубо скинул отцовские руки со своих плеч. Кратос с недоумением вгляделся в знакомые голубые глаза. Все понять не мог, почему из-за едва знакомой девчонки разыгралась такая драма. И почему в глазах лазурных спартанец видел этот панический страх. Неужели Атрей боялся ее потерять? Неужели так скоро привязался к ней? — Боже, ты серьезно?!Мальчишка возмущенно всплеснул руками и хотел было вновь возобновить свои безудержные метания, когда где-то рядом, прямо у самого храма, раздался чей-то сдавленный крик. Кто-то отчаянно звал на помощь, и сквозь бушующий морской ветер Атрей даже не сразу разобрал слов.Но голос...этот голос он точно узнает из тысячи других.

Кратос покрепче сжал оружие в своих руках и принял стойку, а парень выудил из-за спины свой старенький лук, также готовясь отразить удар.Они оба знали.Это была Элин.