Эйваз (1/1)

Диколесье было неспокойно. Крупные звери тихо роптали в самой чаще, а мелкие попрятались в свои норы. Фэй повела носом, совсем по-волчьи, и огляделась. Холодное северное солнце подсвечивало тонкие жилки листьев, столетние деревья скрипели, как старики. Земля под её ногами была мягкой, как трясина, и в сапоги, достаточно дырявые и изношенные, затекал склизкий перегной. Предчувствие предвещало беду, и пора было возвращаться домой. Она перекинула крытую корзинку с ягодами через спину, и засеменила по тропе, на запад.Фэй не ждала, что борясь с Одином и его несправедливым правлением, ей легко будет житься на мидгардской земле. И всё же, положив не мало сил на шпионаж и изматывающее каждодневное притворство, девичья душа хотела немного покоя. Но лес, добросердечный друг, предупреждал об очередной опасности. Родная лачуга вынырнула из-за кучи камней и поманила безопасностью. Фэй улыбнулась, по привычке провела рукой по зарослям густоцвета на бегу и вошла во двор. Он не был огорожен, два кривых домика (какие хватило мастерства возвести) стояли вразброс, жались к земле. В одном, том что был ближе к скалам и лучше защищен от сквозняков, послышался лай.—?Ну чего, чего? —?вроде и недовольно вскрикнула девушка, но когда засов двери убрался с пути и навстречу бросились два огромным комка, смех её отразился от воздуха, как звон стекла в пустой комнате. Лес одобрительно задрожал: ему нравился её смех. Живой и громкий. Две собаки, в лапах большие, чем некоторые дети в ширину, бросились к хозяйке, как парочка прикормленных гусей, не ища подвоха. Белая сука Соль и её вечный спутник Сколль, родились в одном помёте три зимы назад. Фэй нашла их, когда только появилась на этой земле. Брошенные щенки, почти одичавшие от голода, едва не оставили её без рук поначалу. Потом, когда она устроила лагерь неподалёку и бросала им костей издалека, они стали подходить всё ближе. И больше они друг друга не оставляли надолго. Они были детьми домашних псов, которые ушли со своими хозяевами подальше от божественной кары. То была дорога без конца, и люди вечно оставляли на ней утруждающие их вещи. Фэй благодарила всех предков за то, что не встретила за это время ни одного покинутого ребёнка. Сколль, огромный взбалмошный простак (даже по собачьим меркам), в приступе чувств лизнул Фэй лицо, попадая по уголку рта. Девушка со смехом начала отплёвываться. Все её страхи, неясные тревоги впитались в снег вместе со слюной и сгинули навсегда. Она в безопасности. Она дома. Солнце начало быстро заходить за горизонт, резко стало холоднее. Зима была близко, и нужно было начинать скорее готовить лачуги на зимовку: солить мясо, рыбу, сушить ягоды и запасаться дровами. Но Фэй всё обещала себе начать завтра, хотя давно уже пора было озаботиться мхом и закрыть им дыры в стенах и под окнами. Завтра надо заняться, сказала она себе и закинула дров в очаг. Псы пригрелись по обе стороны от медвежьей шкуры на полу, но всё равно игриво сверкали прозрачными глазами на хозяйку и друг друга. Фэй сняла шубку, поставила сапоги перед огнём и взяла иглу с крепкими гномскими нитями. Такими Синдри, самый изящный из известных ей гномов, делал вышивку на своих платках. Нить переливалась как золотой волос самой Фригг, и Фэй надеялась, друг никогда не узнает, что она использовала её, чтобы штопать сапоги. Рынок вернётся только весной, а ей нужно в чём-то ходить, верно?Она уселась между собаками, поудобнее устроилась на шкуре и принялась шить. Её мать выплакала бы все глаза, увидев как небрежно дочка орудует ?женским мечом?, а отец сотрясся от смеха, такого громогласного, что Одина стряхнуло бы с его золотого трона. Фэй улыбнулась, одновременно горько, но и нежно, храня кусочки воспоминаний о родных и их причудливых манерах.Совсем стемнело, а Фэй всё не ложилась спать, пытаясь ртом поймать ягоды подброшенные в воздух. Многие разбивались, пачкая соком пол и шкуру, ударяли псов по носам и саму девушку по лбу. Очередная упала на деревянный пол и мир затрясся от удара. Соль вскочила первой, надрывая глотку в истошном лае. Фэй вскрикнула, завалилась вместе с миской и алый сок полился ей на колени. Сколль встал перед дверью, загораживая стаю, и его чёрный загривок встал, показывая немую угрозу темноте. Фэй попыталась успокоить зверей, но те не обращали внимания ни на её руки, ни на голос. Земля затряслась снова, вдалеке что-то громко рухнуло и резко затихло. Новый приступ волнения стал сильнее прежнего, настолько, что девушка замерла, не в силах пошевелиться. Кто-то в беде? Она встала на негнущиеся ноги, оглянулась на стену с Левиафаном. Лезвие блеснуло кровожадным огнём, словно призывая её. А если в беде она сама? Девушка попятилась. Но ничего больше не происходило, только лес замолк окончательно, а собаки ещё долго не могли успокоиться и бились почти в истерике. Фэй решила, что выбегать ночью на такой богоподобный шум будет самоубийством. Если сражавшиеся или умирающие не уйдут утром, она проверит. Но уснуть не удалось. Всю ночь она ждала, что некто, создавший это землетрясение, вломится в дом, выбивая двери. Его огромные плечи в шкурах не пройдут в узкий проход и ему придётся пригнуться, и луна отразится в его кровожадных глазах. Всю ночь Фэй просидела на койке с топором в руках, и только расцвело настолько, что можно было разглядеть свои ноги, она ринулась на улицу. Соль и Сколль бежали следом. Но ничего указывающего на то, что здесь побывали асы, не было. Не было ни крови, ни мёртвых. Только кое-где рухнули столетние дубы, и Фэй опасливо пошла по этой прорехе. Звери отсюда разбежались, как от пожара. Ни одной, даже самой тощей, белки или зайца. Эта роща опустела. Фэй решила, что это кто-то из асов дал оплеуху другому, и их мелкий спор уже разрешился. Теперь ей восстанавливать залысины в лесу, но хотя бы этим всё и кончилось. Было решено дойти до реки Вимур и оценить урон, а потом возвращаться. Соль, дар которой был в обонянии, остром даже для её рода, тявкнула как-то по-щенячьи и резко свернула влево.—?Если какого-то несчастного зайца прибило упавшей веткой?— я не стану его тащить, Соль,?— закатила глаза Фэй и пошла следом. Сука металась из стороны в сторону, потеряв в итоге след у реки, и девушка выдохнула. Ночка выдалась для неё нервной, самой ужасной за последние три зимы. Она присела на берегу, окунула руки в воду и протёрла лицо. От холода усыпанное веснушками лицо стало похожим на измаранное грязью и покраснело. Фэй чувствовала, как кожа горит, и эта приятная боль спускается к шее.—?Сколль, вразуми же её,?— кобель недовольно фыркнул, словно разделяя недовольство. Соль бегала с высунутым языком, а потом вдруг припадала к земле, почти касаясь грудью, но не могла ничего найти. —?Идём. Соль заворчала утробно, но подчинилась, с каким-то сожалением оглядываясь на реку. Фэй сжала губы, остановилась. Ей вдруг подумалось, что она сама проявляет трусость. Не покинула ночью хижину, оправдываясь, что не следует расхаживать ночью по лесу. А теперь оттаскивает ищейку от следа, уповая, но то, что это заячья кровь. Её родители?— смелейшие воины Севера. Её братья?— были настолько отчаянными, что умерли вместе, сражаясь за свой дом. А она, паразит на их славе, не может даже взглянуть страху в лицо, и добить аса, коли он ещё оскверняет землю её леса. Левиафан лёг в руки. Ей не нравилась его тяжесть, неповоротливость, но в бою это придавало ей уверенности. Луком аса не убьёшь, а только пощекочешь, как любил говорить отец.—?Соль,?— она потрепала подругу по холке,?— веди. Собаки то шли уверенно, петляя между корнями, то теряли след и разбредались в стороны наугад. Фэй устала, её пальцы онемели и прочно вросли в древко топора. С каждой минутой это переставало иметь смысл, но ей хотелось выяснить в чём дело. Деревьев было всё меньше, они двигались к истоку реки и её любимой опушке. Это никуда не годится.Собаки убежали, скрылись за деревьями и Фэй осталась одна. Ветер ледяными пощёчинами бил наотмаш, здесь, без защиты гор и леса, можно было умереть от холода. Девушка оглянулась, поёжилась. Хотелось скорее позвать друзей, перестать быть одной и вернуться в дом. Что-то крупное бултыхнулось в воде, совсем рядом с переправой. Фэй подошла ближе и вгляделась. Что-то белое, тугое как мешок из рогожи, билось о камни. Течение нещадно тащило его дальше от берега, но тот крепко застрял. Девушка посеменила по гальке, сминая сапогами камешки, а когда разглядела то, что уничтожала река, обмерла.—?Соль! Сколль! —?животные быстро прибежали на зов. Мужчина, подумала Фэй, подбегая. Просто настолько бледный, что наверняка уже давномёртв. Только бы она нашла его ночью, не оставила в ледяной воде до самого утра. Только бы она была смелой как братья, или доброй как матушка. Что угодно, лишь бы не быть собой. Фэй вошла в воду. Мертвец был из нездешних, а значит не ас. Его странные татуировки и внешность выдавали путешественника, который на свою беду привлёк внимание местных богов. По щекам Фэй потекли слёзы, горячие капли смешивались с речной водой, превращаясь в лёд. Девушка взяла его под руки и потащила к берегу. Соль и Сколль беспокойно топтались на берегу. Только наполовину вытащив беднягу из воды, Фэй поняла насколько он огромный итяжёлый. Продвигаться к берегу становилось всё сложнее, а вода уже была по колено. Мужчина был почти гол по пояс, и его нельзя было тащить за одежду. Но она должна хотя бы не дать его телу сгнить в воде. И она напряглась, истязая задубевшие пальцы рук.—?Помогите! —?крикнула она псам, и Соль первая бросилась в воду, хватая зубами штанину. Все вместе они таки выволокли его на берег и Фэй без сил села рядом, лицом к воде. Тело начинала пробивать морозная дрожь.Та сторона реки была цела, никаких признаков борьбы, значит, и идти туда не придётся. Она невольно восхитилась этим павшим уже человеком, для убийства которого какому-то божку пришлось очень постараться. Она повернула голову. Псы улеглись вокруг его тела, как пушистая перина, а Сколль лизал мёртвое лицо.—?Прекрати,?— устало выдохнула Фэй, но друг не послушал. Только плотнее прижался к мертвецу. Слёзы снова стали её душить, и она подползла к друзьям запуская пальцы в мех одного и второго, потом тронула щёку мужчины, гадая как же его похоронить. Её не знакома страна его происхождения и тем более её обычаи. Что-то легко коснулось большого пальца, как если бы кистью провели по коже. Фэй открыла глаза и ахнула. Мертвец ожив, живым, хоть и невидящими взглядом, смотрел перед собой.—?О, Предки,?— выдохнула она и подскочила на ноги. Собаки не шевельнулись, и она поняла что они сразу признали его живым. Нужно доставить его в тепло и быстро, подумала она. —?Грейте. Я сейчас. Ей пришлось долго бродить среди сломленных деревьев, ища хороший кусок коры. Достаточно целый и крепкий чтобы сделать из него санки. Её сердце кусала боль из-за вида мёртвых уже, могучих деревьев, но кое-кого она ещё могла спасти. Когда солнце было в самой высокой точке, она, наконец, нашла то, что искала. Мужчина всё ещё лежал, а псы грели его как умели, прижавшись горячими телами. Она затащила его на кусок коры, всё равно слишком маленький для такого огромного человека и попыталась закрепить верёвку. Лямка с помощью которой она носила топор за спиной, мало подходила для этой роли, но выбора не оставалось. Фэй приделала её к дырам в дереве и начала тянуть. Псы помогали как могли, зубами взяв другую сторону носилок. Дорога предстояла долгая. Множество раз Фэй готова была бросить его, убежать прочь, без чувств завалиться в постель и проспать до зимы. Но нечто одергивало её всякий раз, когда пальцы готовы были разжаться. Она стёрла их в кровь. Вогнала занозы в ладони, но не позволяла себе остановиться. Человек был словно вылит из стали, кости его?— платина, а по жилам течёт золото. Иначе ей не понять откуда столько веса, в не таком уж тучном существе. Он скорее был жилист, худ и широк в плечах. При нём были только кинжалы на цепях и одежда из меха. Когда лес расступился и показались стены дома, Фэй упала на колени выпуская незнакомца. Минуту чтобы отдышаться, сказала она себе, и упала лицом в снег. Она дошла. Она дома.