Часть 2 (1/1)
- …Действия сексуального характера с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего – от восьми до пятнадцать лет…Утро. Часов восемь, наверно. В больничной палате, отдельной, с телевизором на тумбочке, занавесочками на окне и ковриком на полу, тепло и тихо. Только из-за приоткрытой двери – там что-то вроде прихожей со входом в отдельный санузел – доносятся голоса папани и судмедэксперта.Всё тело ноет. Судя по количеству наложенных вчера повязок, на мне живого места не осталось... Хорошо, что переломов нет...- Угу, записал. Ну что же, Николай Петрович, как его выпишут – так сразу с документами ко мне на медэкспертизу. Да не волнуйтесь так, полковник, мы же с вами стреляные воробьи! Всё сделаем как надо!Дверь в больничный коридор захлопывается, а на пороге палаты снова возникает папаша.- Ну что, как ты себя чувствуешь?Пожимаю плечами:- Ничего вроде.- Ясно, значит, плохо.- Да нормально, пап, я встать могу…- Никаких встать! Твоему здоровью нанесён тяжкий вред! Мы с этими отморозками теперь по-другому поговорим. Они не подумали, с кем имеют дело… - присаживается на стульчик возле койки. – Сынок, может расскажешь всё-таки, что у вас там произошло? А то дружба, девки, посиделки – и вдруг такое!Отворачиваюсь к окну, натягиваю одеяло до носа. На душе – как кошки насрали… Дружба, девки…Блин… Ну чего мне больше всех надо было? Может, надо было Катьку вместе со всеми – того?.. Мне бы всё равно ничего не было! Да и им тоже. Батя отмыл бы… А так всё наоборот получается…- Ладно, не хочешь рассказывать – так не хочешь… - поднимается.- Па, - поворачиваюсь к нему, - мать сегодня придёт?- Придёт, - усмехается. – А тебе, видимо, всё произошедшее на пользу пошло! Маму матерью стал называть!- Да? А как я раньше называл?- Кормилицей, мамашкой, подругой, кем угодно, только не матерью!. . .Мать приходила после работы. Плакала опять, причитала… Лучше бы и не приходила вовсе!Когда за мамой закрылась дверь, я подумал, что, наконец, меня оставят в покое. Но не тут то было. Дверь снова открылась, и на пороге палаты…- Здравствуй, Вадим…Она!.. Катька Афонина!Она-то откуда узнала, где я вообще? Ей-то тут чего надо??- Здравствуй, - подходит к койке, смущённая такая, улыбается, цветы приволокла - такие бордовые, на тоненьких зелёных ножках, - сумку какую-то, а то мне мало жрачки, что мать притащила!– Как ты?- Привет, - улыбаюсь криво, - нормально…Садится на стульчик, улыбится… Я тоже сижу, улыбаюсь как дурак.
- Вадим, слушай, ты прости меня, это всё из-за меня ведь…
Да, из-за тебя, из-за кого же ещё-то?- Да ладно, ты чего… - говорю.Опять молчим.- Вадим, я вот тут тебе гостинцы принесла: фрукты, бульону наварила – вот термос – кушай лучше, тебе поправляться надо… Вадим, спасибо тебе огромное… Если бы не ты… Я даже не знаю… А ты вот, за меня пострадал…- Да ладно, не стоит благодарности… - и не могу больше ни слова придумать.- Ну как же не стоит?! Ты ведь благородный поступок вчера совершил! Ты ведь меня спас! Я-то убежала, а ты вот… Защитил меня, собой пожертвовал! Я даже не знала, что ты такой… - запнулась, покраснела, - такой хороший…- Я и сам не знал… - несу я какой-то бред, а сам тоже краснею, кажется.Благородный поступок – это я-то? А что, я хуже других? Что я не могу человеку помочь?- Ты прости меня, Вадим, хорошо?Пожимаю плечами:- Хорошо…Ну чего ты сидишь – глаза вылупила?- Если тебе что-нибудь нужно, ты скажи, ладно? Может тебе принести чего?- Не надо ничего, всё есть, - говорю.Сидит, молчит, как будто что-то сказать хочет, но не решается.И, наконец, выдаёт:- Вадим, слушай, помнишь, когда мы ещё в школе учились, ты меня до дома провожал, цветы дарил… А я тогда дурочкой была, не видела, какой ты хороший на самом деле… Слушай, Вадим, а хочешь, я буду с тобой встречаться?- Чего? Это как? – у меня, наверно, глаза на лоб вылезли от такого предложения.- Ну, в кино ходить будем, гулять… - засмущалась опять, глазки опустила, - я же тебе нравилась тогда… Ну, ты мне тоже нравишься…Я вообще офигел. Встречаться? С Катькой? Это у меня теперь будет своя девушка? Как у всех нормальных людей? Не шлюха на вечер – одна на троих, а СВОЯ, ЛЮБИМАЯ девушка?- Катюш, ты, наверно, на солнышке перегрелась сегодня?- Почему это? – удивилась, глаза подняла. – Ты же хотел со мной встречаться?- Хотел, - говорю, - в школе.- Сейчас уже не хочешь, значит? – глазки грустные-грустные стали, прям щас заплачет.- Так, а что же я сейчас с тобой делать буду? – спрашиваю.- Ну как что? Я же говорю, гулять…- Гулять? А потом?- Что потом? – даже испугалась, - а потом может замуж возьмёшь…- Ха-ха-ха!.. – меня прорвало.Катька вскакивает, глазами хлопает, бормочет чего-то, но я не слышу. Ржу, как придурок...- Катюша... - выдавливаю сквозь смех, - иди домой...- Вадим, послушай, Вадим... - бубнит она.Я понемногу успокаиваюсь, говорю:- Катюша, тебе пора, солнышко!- Ты меня прогоняешь, Вадим? - спрашивает.- Ага, - говорю.- Как же так, Вадим? Ну, давай поговорим...Я оглядываюсь вокруг себя: сумки со жратвой, бордовые цветы на тоненьких ножках в пластиковой бутылке на тумбочке...Протягиваю руку, беру этот веник вместе с бутылкой, смотрю на Катю:- Катюша, ты уйдёшь, или нет?- Вадим... - почуяла неладное, встала - пятится назад к двери, но не уходит.Всё, достала! Размахиваюсь (одновременно вспоминаю какой-то выпуск "Ну, погоди!") - Катька визжит, дверь захлопывается за ней, бутылка с веником бухает в дверной косяк, вода течёт по двери, по стене, разливается лужей на полу, на ковре. Бутылка укатывается под шкаф.Все шаги в коридоре вдруг замолкли, вокруг стало тихо-тихо. Я слушаю, как бешено стучит моё собственное сердце, и не могу отвести взгляда от рассыпавшихся в луже жалких и мокрых бордовых цветочков с тоненькими зелёными ножками...