Глава 10. Заглянуть в себя (2/2)

Данил сам себе ответил – бывает. Так бывает.

Мучился ли отец угрызениями совести? Как знать, вполне возможно, ведь он, казалось, искренне пытался наладить отношения с семьей, вернувшись. Только, если мать приняла отца едва ли не с распростертыми объятиями, ведь она так и любила его все годы отсутствия, Данил не принял, более того, относился к тому с очевидным презрением. Не простил годы равнодушного молчания.

И могло ли быть так, что теперь он сам оказался если не в подобной, то сопоставимой ситуации? Иначе как объяснить, что вместо того, чтобы радоваться возможности жить с любимой девушкой, Данил без раздумий кинулся в водоворот эмоций с Владом? Как получилось, что он провел эту ночь с мужчиной? И как понимать, что только чудо, а вернее, неожиданно проснувшаяся порядочность Соколова спасла его зад этой ночью? И так ли на самом деле он был расстроен, думая, что секс между ними был? Или то было больше притворство, игра на публику, на одного конкретного зрителя? Честно ответить на этот вопрос Данил пока не был готов.

«Сапсан» уносил Влада в Москву. Самолеты писатель не любил, не боялся, нет, отмечал определенное удобство для преодоления больших расстояний, но смыслалетать в Москву попросту не видел. Времени займет ничуть не меньше: приехать в аэропорт, пройти регистрацию, сдать багаж, получить багаж, ловить потом такси. То ли дело «Сапсан»: сиди себе в удобном кресле, книжки умные читай, ну, или пиши.Правда, в этот раз в голову не лезла ни одна умная мысль – ни своя, ни чужая. Почему? Потому что там царил Данил. Сам того не зная, к тому и не стремясь, он сумел зацепить Влада так, как не удавалось никому. Никому, кроме Саши. Влад до сих пор не верил, что того больше нет. Боль не отпускала, чувство вины, что не сумел помочь, тяжелым грузом легло на плечи. И давило.

Для Саши он всегда был младшим, ведомым, этаким несмышленышем. Была ли у Саши семья, Влад не знал. Слышал о сыне, не более. Сам не расспрашивал. Попробовал как-то раз, и его вежливо, но настойчиво попросили куда не следует нос не совать. Влад особенно и не стремился, он слишком дорожил теми отношениями, что у них были, чтобы ссориться из-за ерунды. Тем более что характер у Саши был прямо противоположен его внешности: насколько красивым был фасад, настолько же сложным и противоречивым было внутреннее содержание. Но Влад научился подстраиваться, научился жить, получая удовольствие от каждого совместно прожитого дня. Брыкался, конечно, спорил, уходил даже, чтобы остыть. На пару дней, и они оба знали, что Влад остынет и вернется. И он возвращался. Всегда. Саша не был у него первым, но стал единственным, он удовлетворял Влада полностью, то доминируя, то подчиняясь, но, тем не менее, даже снизу неся ответственность за них обоих. И Влад настолько привык к этому, что, оставшись один, вынужденный искать сексуальных партнеров, совершил столько ошибок, что даже представить страшно. За годы, проведенные с Сашей, он отвык от других, отвык, что от него могут хотеть не только его самого, но и то, что он в состоянии дать за пределами постели. Пару раз обжегшись, Влад стал относиться к партнерам потребительски. Не давая себя использовать. Ему казалось, что он жил вслепую все те годы, позволяя другому человеку планировать собственную жизнь.

Саша не давал обещаний и ничего не гарантировал, но за время, что они прожили вместе, Влад успел поверить, что так будет всегда. Напрасно. И очень наивно.

День, когда Саша сказал, что уходит навсегда, Влад запомнил на всю жизнь.

Сейчас, оглядываясь назад и будучи честным с самим собой, он мог сказать, что их расставание не было тем громом среди ясного неба, каким казалось тогда. К этому все шло. Влад повзрослел. Изменился. Он не хотел больше слепо следовать за партнером, он жаждал равноправия не только в постели, но и в жизни.

И теперь Влад понимал Сашу, понимал, почему тот ушел: так он дал любимому возможность расти. Он сам был рамками для него, и раздвинуть их было уже не достаточно. Их надо было рвать! И он порвал.Только, похоже, переоценил любовника. И себя.

Сейчас, по прошествии года, Влад научился жить один.

Да, он любил, да, с ума сходил, да, жизнь свою строил, исходя из потребностей любовника. Да, прогибался.

Но только потеряв, смог самовыразиться, смог стать, наконец, цельным, и смог понять, почему Саша ушел. Он больше не был двадцатилетним пацаном с открытой душой и нетрадиционной ориентацией, он повзрослел и больше не нуждался в том, чтобы его вели.

Теперь он хотел другого. И у этого другого было имя – Данил.