Глава 9 (1/1)

26 сентября стал самым изматывающим и непосильно тяжёлым днём в жизни Боуди, этот день был ужасным. Утром Ангус мягко разбудил Боуди, хриплым голосом попросил принести ему воды. Пёс со всей своей максимальной скоростью бросился выполнять его просьбу, но когда вернулся, дверь спальни оказалась наглухо закрытой. После пары неудачных попыток подергать дверную ручку, Боуди, нахмурившись, недоуменно уставился на внезапную преграду. Дверь всё же поддаваться не хотела, поэтому пёс решил обратиться не к ней, а к тому, кто с её помощью оградился от всего насущего, промолвив вопросительное:

— Ангус?.. Дверь это своеобразное "Сим-сим" всё-таки не открыло, зато кот отозвался молниеносно:— Мне нужно побыть одному. Голос у него ни в какое сравнение не шёл с его умирающим утренним хрипом, что со всей ясностью могло означать лишь одно — Ангус обманул друга своим притворством и просто прогнал из своей комнаты. Пёс почувствовал укол обиды, но попробовал сдерживать её и всё же поговорить с наставником, несмотря на эту дверь, которую с каждым мигом пёс всё больше хотел взять и сжечь.— Может быть я мог бы как-то тебе помочь?..— К зеркалу подойди и посмотри, чем твоя помощь вчера обернулась. Я не могу больше твоей добротой пользоваться, — это было последнее, что пёс от Скеттергуда услышал в ближайшие три часа. Пёс ещё долго пытался успокоить друга, услышать от него что-либо, но всё было тщетно. В конце концов Боуди вздохнул, залпом выпил несчастный стакан воды, который до сих пор держал в руках, и не нашёл лучшего решения, как последовать совету Ангуса. Шея и плечи с самого его пробуждения не переставали болеть, так что примерно пёс знал, что может увидеть в отражении. Наихудшие подозрения подтвердились — узоры полукруглых красных укусов со следами запекшейся крови украсили кожу, слева их было порядком больше. ?Ну да, ему сложно было дотянуться до правого плеча, хотя тут тоже хватает?, — безразлично подумал пёс.

Вся эта картинка, стоявшая сейчас перед взором Боуди, была настолько переполнена абсурдом и жалостью, что у пса появилось дикое желание разбить это тонкое стекло зеркала, добраться до бесхребетного двумерного двойника, разорвать его, задушить, прикончить на месте, потому что такой безличной твари не место на земле, потому что нельзя превращаться в жалкое подобие прежнего себя и унижаться за деньги, как последняя шлюха из подворотни. Продать свою душу и тело за славу тому, кто может только разрушать, втаптывать в грязь и уничтожать абсолютно все в своей собственной жизни...

Пёс отвернулся. Нельзя жалеть себя, когда на тебе ответственность за чужую... ?За чужую что? — злость пробудилась первой из замерших чувств Боуди. — За чужую жизнь? За славу? За богатство? За утоление его безмерной жажды величия??. Парню становилось все трудней сдерживать себя, поэтому, сорвавшись с места, пёс просто убежал из дома, постепенно становившегося ему ненавистным.

*** Вы когда-нибудь искали смысл? Безмолвно рыскали по городу хмурой тучей, хаотично перемещаясь от одного дома к другому, от одной улицы к другой, из квартала в квартал, из района в район. Чем быстрей ты бежал, тем больше плескалась внутри переполненная чаша чувств, выливаясь за края и окропляя душу соленой кровью. Ты нередко ищешь смысл во всем, такова твоя скурпулезная природа, таково желание твёрдой земли под ногами, но этот раз особенный. Ты больше не прячешься, не крадёшься, не пытаешься уловить смысл как туман мысли, ты вышел на охоту за материальной его оболочкой. Уже завтра ты покажешься себе смешон в слепой погоне за тем, что есть только внутри тебя, но сейчас ты серьёзно оглядываешь витрины магазинов, заходишь за каждый тёмный угол, просматриваешь пространство под мостовыми, под ногами прохожих, в течении реки, несущей мутные воды. Ты ищешь его в святом и ничтожном, в единении с природой или смердящей грязи тёмных закоулков. В такие моменты ты сам считаешь себя птицей с перебитыми крыльями, которой может помочь вновь взлететь лишь живительное, пречистое прикосновение сути.

Медиатор серебряной чешуйкой поблескивал на ладони. Боуди нашёл его на набережной, сначала спутав с осколком стеклянной бутылки среди мелких влажных камешков, на которые ежеминутно накатывали волны. Пёс отошёл от края воды и забрался на валун в паре метров от неё, чтобы можно было спокойно рассмотреть находку. Она была странной, но он ожидал нечто подобное. Пёс потратил много времени беспрерывного и бурного потока мыслей на мольбы Вселенной о знаке. И вот, уже совершенно отчаявшись через нескольких часов поисков, он этот знак получил. Хотелось вслух задать вопрос: ?И что же это может значить?? — но пёс прекрасно понимал, что это самый глупый вопрос, который только мог сейчас прийти в голову.

Боуди перевёл взгляд на границу между морем и небом. День был противный, один из тех дней, который нельзя назвать ни ясным, ни хмурым, он был серым, пресным, создавал впечатление, будто кто-то высосал из этих суток все живые краски и оставил на произвол судьбы. Море тоже оказалось омертвевшим: чёрная жидкость будто под тонкой целлофановой колышущейся пленкой, отражающей кусочками тусклый свет неба. Парень глубоко вдохнул морской воздух и с этим глотком газообразной соли к нему пришло осознание. Относительно утра ему было гармонично, спокойно и приятно сидеть тут, но не хватало одного, чего он не заметил сразу — нехватки струн под ноющими от пустоты пальцами.

— Не хотел тебя обидеть. Пёс и без того чувствовал, что всё это время за ним кто-то неустанно наблюдал.

— Ты за мной следил?— поинтересовался Боуди, не обернувшись.— Не я, — рассеянный ответ, — я люблю нарушать твоё личное пространство, но сейчас я был просто не в состоянии, ты же... Ладно, я не за этим сюда пришёл. ?Люблю нарушать твоё личное пространство?..? — эти слова приятно дернули нечто внутри пса. Он спрятал найденный медиатор во внутренний карман бомбера, спрыгнул с камня и повернулся, еле удержавшись от саркастичной насмешки. Снова очки. Только на этот раз могло оказаться, что ничего духовного за ними нету. В первый раз Скеттергуд напомнил парню слепого. Этот кот вернулся к тому, откуда пришёл, только все стало ещё хуже с появлением Боуди в его жизни, вот и все. Снова мрак, беспросветный мрак бытия.— Я хочу играть с тобой. Прошу, не оставляй меня больше так, — в голосе пса появились нотки отчаяния.— Тогда шевели лапами, у нас осталось не так уж много времени.

Тон Ангуса прекрасно вписывался в картину сегодняшней реальности, потому что он не отражал абсолютно ничего.

***— Херня! Ещё раз.— Ну всё, меня это заколебало, — громко возмутилась лисица,— сколько уже можно?! Ты в своём уме, Скеттергуд? Мы уже часа четыре беспрерывно лабаем, может за час до концерта ты дашь кому-нибудь отсюда выйти? Или ты думаешь, что полуживыми мы будем лучше на сцене выглядеть?! ?Вот сейчас очень взрывоопасно?, — подумал пёс и покосился на солиста. Но тот не оправдал его ожиданий и через пару секунд мирно произнёс:— Ладно. И вышел из зала первым, оставив блестящую гитару сиротливо лежать на полу. Боуди с облегчением выдохнул, избежание скандала — хороший симптом, возможно, несмотря на недавнее состояние Скеттергуда, не скажется на сегодняшнем вечере и все будет хорошо. Парень не заметил, как последние слова произнёс вслух.— Хорошо?! Да ты не видишь, что он в конец обезумел? Не удивлюсь, если в середине какой-нибудь песни он из-за пазухи гранату достанет и кинет её в толпу.— Тихо, а вдруг Ангус всё услышит? — строго прошипел пёс в ответ, хотя от слов подруги у него похолодело в желудке. Дарма смешливо фыркнула в ответ и степенно удалилась. Обволакивающая тишина повисла в воздухе, хорошая акустика зала и тут сыграла свою роль, показала, что может не только оглушительно греметь, но и безгранично молчать.— Это не к добру, брат.

— Спасибо, Гермур, что объяснил, — не без злости ответил пёс. Козёл некоторое время посидел на месте, каким-то непонятным и необъяснимым взглядом сверля согруппника, а потом тоже удалился, оставив парня в полном одиночестве.

Боуди уселся на край сцены, сплёл пальцы в замок и положил на них лоб, зажмурившись. Мозг готов был разорваться в клочья. Он не знал, сколько времени прошло, когда ход его мыслей прервала Дарма. Позже оказалось, что он полчаса сидел неподвижно в забытие, но по его подсчётам прошла примерно бесконечность.— Где Ангус?! Боуди вздрогнул и поднял глаза на запыхавшуюся подругу.— В смысле?..— Я думала, он с тобой, но, получается, его нигде нет. Не в вестибюле, не на втором этаже, не на улице, нигде.— Ты ему пробовала звонить? —псу стало жарко.— Д-да, — рассеянно дернула ушами лиса, — раза четыре позвонила, у него телефон отключён. Домашний тоже... Она не успела договорить, когда Боуди выбежал за кулисы, а дальше на свежий воздух через чёрный ход. На улице во всю лил дождь, грозивший перерости в настоящий ливень. Уже отсюда он слышал недовольные голоса людей, толпившихся у входа. Конечно же, там его искать бессмысленно. Ангус мог оказаться где угодно, в любой точке города, которую можно только себе представить, но Боуди знал почти наверняка, что кот сейчас в том единственном месте, где мог ощущать защищенность. И он ни минуты не потратив на раздумья, бегом понёсся туда. Парень промок до последней нитки, но не ошибся. Поблагодарив свою вчерашнюю забывчивость, пёс трясущимися руками открыл ключом Скеттергуда ворота и без приключений пересёк лабиринт, за миг ставший газоном. Кот сам открыл дверь, подгадав приход пса. ?Увидел по камерам?, — невпопад подумал Боуди.— Я не буду сегодня играть, и ты меня не заставишь! — проорал в лицо псу наставник. И тут Боуди прорвало. Первый раз в жизни он дал выход накопившейся за всё время злости, и он не смог заставить внутреннего зверя вернуться в клетку.— Не будешь?! Ну конечно, зачем тебе играть, ты же себя похоронил уже давно, так почему бы не закопать ещё пару-тройку других! Я не могу понять тебя и никогда не пойму твоих бессмысленных действий, потому что ты даже не для себя стараешься, ты просто все разрушаешь! — по щекам потекли слезы, но пса это уже перестало заботить. — Ты меня с улицы взял, оттрахал мне мозг ложными надеждами, а теперь просто хочешь вышвырнуть меня, как блохастую псину, как же я раньше не догадался! Я думал, ты не такой, я считал, что в тебе есть хотя бы капля человечности, но я ошибался, я сильно... Ангус снял очки. Лучше бы он не делал этого, потому что в них пёс увидел осколки льда и об них порезался. Скеттергуд молчал, раздумывая над весомым ответом, но парень ему не дал такой возможности.— Я просто хочу, чтобы все было как раньше, — прошептал пёс и порывисто приблизился к наставнику, сжав пальцами правой руки его подбородок, а второй рукой прижал Скеттергуда к себе, оставляя на его одежде мокрые следы.

На какой-то миг Боуди почувствовал жар, исходящий от Ангуса, даже успел удивиться, что кот на самом деле теплее снега. А потом взорвались звезды. Губы Ангуса были сухими, но прикосновение к ним принесло наслаждение, сильней которого парень в своей жизни не испытывал. Поцелуй оказался неожиданным и для него самого, жадный и вороватый поцелуй ребёнка, ни разу до этого момента в своей жизни не влюблявшегося.

Ангус не ответил на порыв Боуди, зло оттолкнул от себя, и пёс не позволил себе снова наброситься на Скеттергуда, с упорством маньяка выбить из него ответные чувства любыми способами, потому что так и не научился ему перечить. Но он смог сделать хоть что-то с его взглядом, оживить его, превратить фарфорового ангела в метавшего молнии, но живого человека.— Ч...Чёртов ублюдок!!! Убирайся из моего дома, грязный извращенец! Ты такой же, как и все, ничем не лучше! Пёс улыбнулся, чего кот ожидал меньше всего, поэтому не смог больше произнести ни слова. Слезы Боуди, смешавшись с пресной водой, стекали по щекам и с подбородка капали на землю. И он зашагал прочь немного раньше, чем Скеттергуд захлопнул дверь.

Кот с остервенением пнул стену, а потом стал неразборчиво наносить удары кулаками, крича ругательства, пока на костяшках не появилась кровь. Когда сил уже не осталось, колени Скеттергуда подогнулись и он опустился на пол. Теперь рыдал он, всхлипы сотрясали маленькую слабую фигуру кота на полу, выбивая из его лёгких воздух, только один раз дав ему передышку, настолько короткую, что её хватило только на единственную фразу, произнесенную Ангусом вслух:— Как же я ненавижу себя...