Письмо Джона Торнтона Маргарет Хейл из Лондона в Милтон. (2/2)

И я всегда старался держать слово. Даже тогда, когда это доставляло мне боль. Я дал себе слово восстановить доброе имя Торнтонов, и я сделал это. Я дал себе слово не участвовать в сомнительных махинациях – я держу это слово.

Помнишь ли ты, Маргарет, тот день, когда я так некорректно повел себя, делая тебе предложение? Я не умел правильно высказать свои чувства. Я обидел тебя тогда. Мне жаль. Очень жаль. Но тогда я знал, что ты откажешь мне. Я не надеялся на взаимность с твоей стороны. А потому был несдержан. Мне было больно от осознания своей правоты, от боли и разочарования, что охватили меня тогда. Ведь я потерял ту хрупкую нить, что, казалось, связывала нас в то время. И я дал себе слово не искать с тобой встреч. И я держал это слово. Я приходил к твоему отцу, надевая на лицо маску безразличия при кратких приветствиях с тобой. Одному Богу известно, чего мне это стоило. Но я держал свое слово.

Когда я увидел тебя с незнакомым мужчиной тогда на станции Оутвуд, мне показалось, что сердце мое разлетается на миллион маленьких осколков. Я не хотел верить, что ты можешь пасть так низко, что тайно встречаешься с мужчиной в такое время. Я не верил в это. Пытался найти объяснение и не находил. Я видел твои попытки хоть как-то объяснить все это, но обида и злость каждый раз не давали мне поверить тем словам, что ты решалась произнести. Когда Николас рассказал мне, что тот мужчина был твоим братом, сердце мое запело от необыкновенного чувства радости. Ведь я знал, что моя Маргарет всегда была чиста и честна. Хоть ты и не была моей, но я всегда в своих мыслях звал тебя именно так. Ибо никакая другая женщина не способна была занять мое сердце. Должно быть, когда-то тебе могло показаться, что у меня есть определенные планы касательно мисс Латимер? Нет, любимая моя, это не так. Мысли были, но не у меня. Моя сестра, кажется, была не прочь породниться с Латимерами. Но я никогда не смог бы жениться на мисс Латимер или же на ком другом. Ведь я предал бы тогда тебя, предал то чувство, что ты смогла возродить в моем сердце, в моей душе. Нет!Это невозможно.А потому, я надеюсь, ты понимаешь, как счастлив я сейчас от осознания того, что ты ответила мне взаимностью? После смерти твоего отца, которого я действительно любил и уважал, после твоего отъезда в Лондон, жизнь моя снова стала серой и мрачной. Пожалуй, только дружба с Хиггинсом помогала мне жить. Знаешь, а ведь ты была права. Николас – очень хороший и честный человек. Я знаю, что могу положиться на него. Я многому научился у него. И я благодарен за это не только ему, но и тебе. Ведь если бы не ты, я не взял бы его тогда на фабрику Мальборо. Маргарет, я очень надеюсь, что моя мать когда-то смирится с тем, что ты станешь моей женой. Она любит меня. И она хорошая женщина. Будь терпима к ней, прошу. И она непременно оценит это. Убедившись, что я счастлив, она станет счастлива и сама. Поняв и приняв то, что мое счастье – это ты, она научится любить тебя. Я верю, что она постарается стать тебе другом. Но на все нужно время. Прошу тебя, дай ей это время.

Вернусь еще к одному моменту в моем порывистом, таком нехарактерном для меня, рассказе. После того, как я был вынужден закрыть фабрику, потеряв надежду на просветление, но набравшись сил дать себе слово подняться снова с колен, я, неожиданно для матери, отправился в Хелстон.Мне так хотелось увидеть то место, которое так любит моя Маргарет. Так хотелось пройти по тем лугам, где гуляла ты. Так хотелось стать ближе к тебе. Хоть так.

В надежде снова найти в себе силы на будущее, я сел в поезд, который следовал из Милтона на юг. Я гулял по лугам и полям, нашел домик священника, где ты выросла. Я прошел по улицам городка, который ты так любила. И мне думается, я полюбил немного этот город, эти места. Они так похожи на тебя: цветущие, яркие, живые. Уже отходя от домика священника, я увидел розовый куст с яркими желтыми цветами. Знаешь, вдохнув запах этих цветов мне показалось, будто я слышу твой запах. Мне нужно было сохранить это место для себя. Сорвав одну розу, я отправился в обратный путь.

Поезд мой остановился на какой-то маленькой промежуточной станции. Мой сосед по купе вышел, неплотно закрыв дверь, распахнувшуюся при малейшем дуновении ветра. Бог мой, Маргарет, как я могу передать тебе словами все то, что я почувствовал, когда, подняв глаза, увидел на перроне тебя? Как мне описать это? Сначала я даже не поверил себе, думая, что это не ты, а лишь видение, возникшее в моем воспаленном мозгу.

Дабы убедиться в твоей реальности, я вышел из купе и подошел к тебе. Ты была реальна, ты была там! Ты была! Это действительно ТЫ! Что, как не провидение, свело нас с тобой вместе на этой станции? Разве мог я бездарно, как и раньше, растерять этот шанс на объяснение с тобой? Разве мог я лишить себя последней скромной надежды на счастье? Но ты… Ты первая сделала тот шаг, которого я сам так боялся. Ты что-то говорила о делах, о капиталовложениях. А я лишь слышал музыку твоего голоса, утопая в твоих глазах, что ты так старательно прятала от меня.

Когда же ты, притянув мою руку к губам, поцеловала ее, мое сердце чуть не выскочило из груди. Какая разница, что нас видят все прохожие? Какая разница, что мы нарушаем все мыслимые правила приличия? Моя Маргарет так красноречиво сейчас призналась, что любит меня. Меня! Жестокого хозяина разорившейся милтонской фабрики! Моя Маргарет, я потерял всякий стыд, когда, притянув тебя к себе, жарко припал к сахарным устам твоим. И ты не оттолкнула меня! Нет. Ты ответила мне на мой поцелуй. Мир перестал существовать тогда для меня. Ибо не было его, а была только ты. Ты – мой мир.

Объявили отправление лондонского поезда, и ты, подхватившись, устремилась к своему купе, в котором тебя ждал Генри Леннокс. Знаешь, я думал в тот миг, что ты уедешь с ним в Лондон. Снова уедешь в Лондон от меня. Но я приехал бы за тобой. Я ни за что на свете не позволил бы тебе снова исчезнуть из моей жизни. Но ты, Маргарет, ты вернулась ко мне. Когда я увидел твое отражение, когда обернулся и посмотрел в твои глаза, когда спросил, поедешь ли ты со мной домой, даже тогда я не верил до конца, что ты не исчезнешь. А ты так спокойно вложила мне в руку ручку своего саквояжа, будто мы женаты миллион веков, будто мы никогда с тобой не расставались. Будто бы ты просто что-то забыла и, забрав это, передаешь свою поклажу мне – твоему вечному спутнику и супругу. Это было так просто и естественно, что мне не нужны были больше ни вопросы, ни ответы. Все и так решено. Сама судьба все решила за нас и для нас. Дорогая моя Маргарет, я утомил тебя таким длинным посланием. Буду прощаться. Совсем скоро я буду дома. И я мечтаю, как ты встретишь меня при входе. Как посмотришь в мои глаза своими синими глазами-озерами, как положишь руки мне на плечи, словно бы снимая всю усталость с них.

Да, твоя кузина хотела передать со мной письмо к тебе. Боюсь представить, как она станет отговаривать тебя от брака со мной. Но я верю тебе. И я верю в то чувство, что сподвигло тебя, нарушив все возможные правила приличия, сесть тогда в мое купе и уехать со мной домой. Я надеюсь, Милтон станет домом и для тебя. Если же нет, я готов уехать с тобой в Хелстон, в Лондон или куда ты пожелаешь, лишь бы ты была счастлива. Ведь мой дом там, где мое сердце, там, где Ты!С надеждой на нашу скорую встречу,

с любовью твой Джон.05 августа 1853 года.