Глава 21. It Has Begun (1/1)
Сознание своего полного, ослепительного бессилия нужно хранить про себя.М. Булгаков.- Жил был один биолог. Очень седой биолог. У него была дочь. Он исследовал нервную деятельность, изучал поведение крыс. И однажды ему в голову пришла идея сделать крысу-убийцу. Крысу, которая обладала бы сверхспособностями. Ученый создал крысу-убийцу и запустил ее в лабиринт, из которого не было выхода. Примерно через полтора года после этого на заброшенной военной базе в тайге был запущен проект Двери. Задачей проекта было отыскание возможности проходить через любые препятствия.Была разработана система отбора, которая должна была выявить в человеке необычайные способности, в том числе и способность проходить сквозь препятствия. Использовались при этом весьма жестокие методы. Даже, можно сказать, фашистские методы. Однажды на базу случайно попали мальчик и девочка. Они были братом и сестрой. Дочь биолога, которая, конечно же, перебралась на базу вместе с отцом, очень подружилась с этим мальчиком. Вот только сестра его очень невзлюбила эту девочку. Он не знал, почему. Ведь он очень любил сестру.А потом произошло страшное. Дочка биолога узнала, что мальчик и девочка не просто так находятся у них на базе, тоже участвуют в проекте. В качестве подопытных кроликов. Она просила отца не использовать их, отпустить, но на дочь биолог уже не обращал внимания, проект Двери завладел его сознанием.
Мальчик очень хотел выбраться оттуда. Забрать сестру и подругу и убежать, как можно дальше от них.
Он стал первым, кому это удалось – пройти лабиринт. Но мальчик был ещё слаб. У него не получилось забрать с собой сестру, и он исчез. Но потом вернулся. Мальчик был счастлив, что всё закончится, что его сестра будет рядом с ним и его подруга. Но когда прибыл не нашёл сестры. Он был зол. Очень зол. Он искал её. Девочка сказала, что её убили. Ей сказал отец. Тогда мальчик забрал подругу и они исчезли. Вместе.Мальчик чувствовал вину. Чувствовал, что это случилось из-за него. Но он знал – сестра жива. Просто знал, что это так. И пообещал найти её. Найти, во что бы то ни стало и отомстить им. За всё, что они сделали.Но сколько бы он не пытался, не мог найти сестру. И от этого ярость и злость в его сердце разгоралась только сильнее.Они жили с девочкой там. В мире, находящимся за горизонтом событий. Он даже подарил ей дракона, но не был счастлив. Он искал сестру.Однажды мальчик обнаружил проект Двери. Надо их остановить, сказал он.И началась Большая Война.И тогда мальчик изменился.Девочка и мальчик стали ругаться. Ругались и из-за пустяков, и из-за не пустяков. Она говорила, что он зря старается, что никакой угрозы нет. Но он знал. Знал правду. Если успокоиться, то скоро тут ничего не будет. Будут они. Они, они, везде будут они! Однажды он приехал со стрелой в плече. Наконечник достал почти до кости, он выдрал его щипцами и засмеялся. А потом спал почти два дня. А когда проснулся, то стал уговаривать отдать ему дракона. У него был план. Ворваться на драконе на базу, остановить проект Двери, остановить все их проекты, сжечь все, разнести. Найти сестру. Отомстить. Она не соглашалась.Девочка сказала, что мальчик стал похож на свою сестру. Он стал жестоким.
Тогда мальчик разозлился и ударил её. Несильно, внешней стороной ладони. Ударил и убежал, ему стало стыдно.
Они больше не виделись.Коровин закончил рассказ, прокашлялся и уселся на землю. Я села рядом. Хотелось есть. Коровину, видимо, тоже, он принялся собирать местные сыроежки. Я разводила костёр.- И что, - спросила я, - мальчик нашёл сестру?- Нашёл. – Улыбнулся Коровин. – Случайно нашёл. Сначала не узнал. Она очень красивая. И пристают к ней всякие. – Он кашлянул и посмотрел в сторону лежавшего уже третий день без сознания Безымянного.Я очнулась на следующий день после побоища. Гвоздь в правом плече болел не так уже сильно, странно, что он вообще начал проявлять признаки активности так рано. Рана постепенно начала затягиваться от этой Ларискиной мазюки. Она дала мне банку с собой и сказала наносить раз в день. Я взяла. Мы ушли.Ушли втроём. Кипчак и Омар остались в пуэбло, помочь гномам разобрать кобольдов, пока мухи не завелись. Я и Коровин, тащивший на себе Безымянного. Только вот уже не Коровин.Нет. Он мне этого не говорил, я сама поняла. А он и не скрывал. Говорил со мной так, будто знал всю жизнь. Рассказывал разные интересные истории, а мне нравилось их слушать. Тогда он улыбался и говорил, что знает это.
Возможно, мои мозги в конец расплавились, но я не понимала, кто такой Коровин. Знала только, что Коровин – не Коровин. Я его не помнила, но он меня, кажется, знал. То есть точно знал. Было такое чувство, что мы встретились не пару дней назад, а пару лет назад. Было в нём что-то такое…Но мне не хотелось об этом думать. Не сейчас. Сейчас я точно знала, что мы не умрём. Коровин так сказал, а я поверила. Он сказал, что скоро я всё пойму. А я не хотела вдаваться в подробности. Я устала. Просто хотелось, чтобы всё закончилось. Скорее.
Рядом заржал Игги и толкнул меня в бок чёрной головой. Я сунула ему яблоко. Кипчак сказал, что это конь ?самого Персиваля?. Иггдрасиль. И кому в башку пришло такое имя?- Ну-ну, тише, дорогой, скоро будут грибочки, – Бубнел Коровин, поглаживая Доминикуса. – Мой котик любит грибочки?- Мама…Мама… Этот кошак оказался голубых кровей. Говорить может. Правда только одно слово. Почему не папа?
Коровин принялся жарить собранные сыроежки.- Шофер закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года,* – сказал Коровин, почесал руки и посмотрел на меня.Я смотрела на огонь. Устала.- Самый короткий рассказ, имеющий завязку, кульминацию и развязку. По моему, интересно.
Парень встряхнул грибы и продолжил жарить.- Как-нибудь прочитаю тебе свои стихи, – Улыбнулся он, – Баллады в основном.Баллады мне слушать не хотелось.- Хотя, тебе они, наверное, не понравятся, - поморщился Коровин, - не ценитель ты.Он что-то прокряхтел, схватил неиспользованную сковородку, потрепал по гриве Игги и подошёл к Безымянному.Положил парню на лоб.
М-да. Лютая местная медицина.- Чугун лечит, – подмигнул мне Коровин.Через несколько минут раздались приглушённые стоны. Безымянный открыл глаза и стал враждебно коситься на сковородку, лежавшую на лбу.- Очнулся, – сказал Коровин. – Я так и знал, что очнешься, у меня руки весь день чесались…Парень попробовал сесть, но Коровин его удержал.- Лежи, а то снова плохо станет. Три дня уже лежишь.- Почему кедр?- Кедр? – Коровин огляделся. – Где кедр?Кедр. Ну конечно.
- Что со мной было? – сипло спросил парень.- Переутомился, зомбияк убиваючи, – Коровин усмехнулся. – Столько набил – и пересчитать-то трудно! Немного не добил только. Но это уж мелочи! Было кому добить.Безымянный стал оглядываться по сторонам, Коровин пыхтел пытаясь уложить его обратно. Безымянный нашёл глазами меня. Улыбнулся, кажется. Или ухмыльнулся. Лёг обратно. Пощупал плечо чуть ниже ключицы.
- Есть хочешь? – спросил Коровин.- Нет…- Зря. Мы тут сыроежек пожарили. Вкусно. Жить можно. На сыроежках…– В них калорий мало, – ответил Безымянный. – Сыроежка содержит порядка двадцати шести килокалорий в ста граммах. Человеку требуется в день две с половиной тысячи. Чтобы возместить затраты, тебе надо съесть десять килограммов…Вундеркинд. Всё-таки его IQ был выше моего. А у Дрюпина выше нас всех.– Жаль, – сказал Коровин. – Но все равно есть что-то надо… Кстати, сыроежки и Доминикус ест, и Игги. Правда, Игги?Послышалось ржание.
Всё же конь этот тот ещё выпендрёжник. Красивый, конечно. Сразу видно – породистый. Не абы как.
- Переборы людишек еще будут, – что-то там говорил Коровин. – Этот Застенкер, судя по всему, парень способный.
- Он оборотень, – сказал Безымянный. – Может в волка превращаться.Значит, он тоже видел Застенкеровские способности. Понятно. Но эта ошибка природы решила полоснуть только меня.- Да-да, бывает, проект ?Двина?… – сказал Коровин. – Я до него доберусь ещё. Когти поотрываю и сделаю из них тебе бусы. – Он посмотрел на меня. – Победный трофей, так сказать. А вообще есть ещё ?Бросок?, есть ?Ось?… Все-таки Игги мощный зверь…На плечо Коровину залез Доминикус.- И что? – нервно спросил Безымянный.- Как что? – воскликнул Коровин. - Понимаешь… после той рубки, которую ты учинил возле пуэбло… Застенкер – злопамятная личность, не прощает обид. Теперь ты занесен в его личный черный список. Будешь стоять после Саши. – Засмеялся он. – Ты-то только кобольдов перерубил, а она ещё и врезала ему не хило. – Коровин весело засмеялся, потом успокоился и добавил. – Застенкер её и раньше-то не очень любил… Короче, теперь они нас в покое не оставят. Этот узурпатор пошлет еще кобольдов, их у него много, я в этом не сомневаюсь. И чтобы увести их от пуэбло, нам пришлось уйти. А кобольды пойдут за нами, так что конь нам еще как пригодится, теперь нам надо спешить.Я наложила себе сыроежек. Болтовня болтовнёй, а кушать хочется всегда. Грибы были довольно-таки вкусные. Есть можно, только соли не хватало.Безымянный хмурился и читал записку, которую настрочила Лара. Несла там что-то про Зуб Гулливера. Омар, вроде, говорил, что там могила Персиваля.Ну, мы пошли туда.
Шли не долго. Вляпались в болото. Прекрасно.Безымянный молчал. Я тихо чертыхалась. Коровин откровенно ругался.- Со мной в последнее время все чаще и чаще происходят неприятные вещи, – ныл Коровин, пробираясь между кочками. – В болоте вот снова застрял. Мне все-таки кажется, на мне лежит проклятье… Впрочем, нет, проклятьев не бывает…– Экранолёт бы сюда, – сказал Безымянный. – На воздушной подушке.
Да. Экранолёт бы сейчас не помешал. Ван Холловский, например. С душем желательно, а то уже как-то…Мы шли ещё несколько часов, а может и один. Не знаю. Настроение у меня было какое-то… Никогда такого не было. Хотелось лечь прям здесь, посередине болота, и не вставать.
Вдруг болото неожиданно кончилось. Вернулась тундра, только на этот раз она была каменистой. Мы отряхнулись, съели печеных сыроежек, накормили ими Доминикуса и Игги. Затем поскакали в сторону гор. Когда стало темнеть, устроились спать между валунами.
Мне не спалось. Опять предчувствие мучило. Кто-то за нами смотрит. Это я знала, но где, не видела. А, может, мне казалось. Паранойя, знаете ли.
Сидела, облокотившись на большой булыжник, чистила револьвер. Пуль всё равно не было, но так спокойнее.Коровин спал. Зашевелился Безымянный. Начал кряхтеть. Плюнул. Под свет луны на земле блеснула голубым золотая рыбка.