Часть 1 (1/1)

Военная кампания 1677 года началась раньше обычного – в феврале, чтобы застать испанцев врасплох. Для этой же цели Людовик XIV устроил в Версале пышные празднества по случаю масленицы. У противника должно было создаться впечатление, что французский король ещё не скоро намерен отбыть в армию. Однако, не успев дожевать последнее пирожное, Людовик отправился в путь и уже 4 марта был во Фландрии. В первую очередь он собирался захватить Валансьен – хорошо укреплённый город, который французы осадили ещё в ноябре прошлого года.

Не желая слишком уж отличаться от своих солдат и офицеров, Людовик решил, что разделит с ними все тяготы военной жизни. Он постоянно был в седле, мокнул под дождём и ночи проводил в карете. Его приближённые не смели вести себя иначе. Даже Месье отказался от минимального комфорта, чтобы не уронить себя в глазах простых людей. Он тоже спал в карете, тенью следовал за братом, не обращая внимания на холод и разные опасности. Такой изнеженный в обычное время, в военное - он становился достойным сыном Франции.Хоть шевалье де Лоррен его всецело поддерживал, но всё равно досадовал на отсутствие возможности побыть наедине. Зато наверняка получится отличиться в бою. Шевалье уже истосковался по запаху пороха и тем почестям, которые льются медовым потоком к ногам после каждого подвига. Как ни крути, а это приятно.Слушая шевалье, Месье понимал, что не меньше, чем воинственный любовник, хочет проявить себя. Отдалённость от важных дел его угнетала. Неужели он бездарнее всех в королевстве? Да быть такого не может. В 1673 году он хорошо показал себя под Брюгге, а в 1676 - заставил капитулировать Бушен.Подстрекаемый этими мыслями, Месье осмелился попросить брата о каком-нибудь поручении. Пусть ему доверят самую незначительную осаду. Он сделает всё, чтобы одержать победу.

- Посмотрим, Филипп, - ответил Людовик уклончиво, что скорее всего означало "да ни за что".Месье пал духом. Потух, словно свеча, которую задул ветер. Это бросалось в глаза, потому что обычно Месье был оживлён и весел, а сейчас сделался ко всему безучастным. Людовик против воли чувствовал себя виноватым. Поначалу он старался игнорировать свои чувства, так же как и чувства брата, но потом пришёл к выводу, что вреда не будет, если Месье немного покомандует. Потому что хандрить Месье стал не только из-за обиды. Он скорбел, хоть и пытался это скрывать. Ровно год назад непонятная болезнь унесла его старшего сына, герцога де Валуа. Людовик должен не допустить нового приступа меланхолии Месье, которая способна создать определённые сложности. Как только представится возможность, он что-нибудь брату поручит.

Долго ждать не пришлось. 17 марта Валансьен сдался. Ничто не предвещало скорой развязки, которая случилась во многом благодаря тому, что французы пошли на штурм утром, а не ночью, как это было принято. Господин де Вобан, инженер его величества, потратил много слов, чтобы доказать свою точку зрения. Внезапность – важное преимущество, которым надо пользоваться, настаивал он. Людовик прислушался. В конце концов, Вобан – знаток своего дела. Но если ошибётся, поплатится за это.Вобан знал, что рискует, но также знал, что Валансьен в состоянии продержаться до тех пор, пока не подоспеет подмога. Единственное, что французы могут – напасть неожиданно. Тогда, когда гарнизон крепости отдыхает после ночного бдения.Месье наблюдал за штурмом, находясь рядом с шевалье де Лорреном. Он не отрывал от глаза подзорную трубу. А шевалье не мог замолкнуть, комментируя всё, что видит.- Серые мушкетеры на правом фланге кронверка, - восторженно говорил он. – Впереди них часть роты конных гренадёр. Чёрные мушкетёры - на левом фланге. С ними оставшиеся гренадёры… Осторожнее, ваше высочество! Можете словить пулю.- Ерунда, милый, - отозвался Месье, стоящий всего в тридцати шагах от контрэскарпа.Шевалье нахмурился, борясь с желанием увести Месье в безопасное место. Но, в конце концов, Месье – мужчина, принц крови. Ему полагается быть храбрым. Шевалье следует подавить своё беспокойство, потому что оно оскорбительно. Месье поступает так, как должен. Пули свистят у него над головой, а ему хоть бы что. Такое воодушевляет солдат.- Кажется, контрэскарп скоро будет взят, - пробормотал шевалье, а потом добавил: - Да! Без сомнения!

Месье не ответил. Он видел, как немногие живые имперцы, ещё находившиеся в кронверке, пытаются укрыться в равелине, но ворвавшиеся туда мушкетёры и гренадёры безжалостно их убивают.Он вздохнул и опустил подзорную трубу. Такова война. Разве можно что-то поделать?

- Как бы я хотел быть там! – шевалье завистливо вздохнул.И снова Месье не ответил. Каждый раз, когда шевалье участвует в осаде или другом бою, Месье всё это время дурно от беспокойства.

- Мне надо напудриться, - он забрался на белую лошадь, уздечку которой держал невозмутимый, но бледный лакей.- Что? – рассеянно бросил шевалье, продолжая следить за ходом сражения.Месье тронул лошадь. Даже не оглядываясь, он знал, что маркиз д'Эффиа, его главный конюший, держится позади. Месье хотелось скорее оказаться подальше, чтобы не слышать криков умирающих, которые ничто не могло заглушить.- Я слишком мягкотелый, Антуан? – спросил он, когда отъехал на достаточное расстояние.- Это одно из ваших достоинств, ваше высочество, - ответил Эффиа.Его красивое лицо было серьёзным. Обычно Эффиа являл миру другие выражения, предпочитая казаться весёлым и легкомысленным.- А мне кажется, недостаток, - возразил Месье. – Даже от шевалье я скрываю, как мне жаль всех этих людей.

- Могу я признаться вам кое в чём? – Эффиа огляделся по сторонам, словно боясь, что его могут услышать не те уши.- Разумеется, Антуан, - оживился Месье, обожавший секреты.- Я рад, что Беврон сломал ногу и остался в Пале-Рояле, - Эффиа комично потупил взор. – Иначе ему бы пришлось сражаться, а мне – волноваться за него каждый раз. Когда любишь, начинаешь ценить жизнь необычайно. Не свою собственную, а жизнь возлюбленного и других людей, потому что кажется, что они тоже кому-то необходимы, словно воздух.Месье несколько мгновений молча смотрел на Эффиа, покусывая нижнюю губу. Прежний он рассердился бы на то, что миньон открыто говорит о любви к другому мужчине, ведь всем миньонам полагается любить только своего господина, но что-то внутри Месье давно переменилось. Он не чувствовал раздражения, только усталость. А ещё – он очень хорошо понимал маркиза.- И это всё? – Месье скорчил гримасу. – Где же страшное признание? Я надеялся, вы скажете, что сами толкнули Беврона. Это было бы так драматично!Эффиа улыбнулся и покачал головой.- Мне не пришлось. Покрытые льдом ступени сами всё сделали.

Он не стал добавлять, что Беврон до сих пор переживает, что его сочтут трусом, уклоняющимся от своего долга. Жаль, что одно и то же событие породило у Беврона отчаяние, а у Эффиа – потаённое облегчение.Месье кинул взгляд в сторону дымящегося Валансьена, представляя, что сейчас творится за стенами крепости. Грохотали пушки – непонятно было, кто по кому стреляет. Но, вероятно, французы по имперцам.- Может быть, ваше высочество желает перекусить? – любезно, но настойчиво спросил Эффиа.

Месье следовало дать передышку от царящей вокруг жестокости. Чтобы никто не заметил, что брат Людовика XIV сочувствует врагу.- Пожалуй, - согласился Месье не без облегчения. Он так устал от этой неутомимой Смерти.Атака продлилась всего два часа. Когда о капитуляции Валансьена доложили королю, Месье был рядом.- Поздравляю, сир! – воскликнул он. – Чудесная победа! Европа не скоро её забудет!- Надо полагать, - согласился Людовик довольно.- Сир, уже можно с уверенностью сказать, что потери противника превосходят наши, - отрапортовал шевалье де Вандом, один из адъютантов короля. – Все солдаты неприятеля, бывшие снаружи, убиты.Людовик кивнул. Казалось, он чего-то ждал. Ключи от Валансьена, догадался Месье. А пока будут звучать приветственные речи, местным жителям придётся стенать и плакать, потому что победители предадутся безудержному грабежу. И кое-что из самого ценного достанется единственному брату короля. Так что его лицемерное сочувствие неуместно.Старясь не измениться в лице, Месье огляделся, но всюду были убитые и раненные. Месье сглотнул и поднёс к носу надушенный платок.Бурно отмечать победу не стали. Опасно терять бдительность на территории врага. Но вечером торжественный ужин закатили. Король и Месье по его правую руку сидели за столом с офицерами, словно те были им ровней, и слушали разные байки. Людовик ел с огромным аппетитом. Месье старался не отставать, хотя сегодня он бы предпочёл остаться без ужина. Но за ним следило множество мужчин, которые рисковали жизнью ради Франции, а потому нельзя их разочаровывать.

Месье хохотал над шутками, шутил сам, когда это было уместно и не забывал восславлять короля. Он, как никто, умел создать лёгкую и приятную атмосферу, не перетягивая при этом на себя всё внимание. Иначе бы король обиделся.- Следуйте за мной, Филипп, - велел Людовик спустя некоторое время.Месье удивился, но виду не подал. Пока шёл за королём, почтительно отставая на шаг, стрелял глазами по сторонам, будто пытался очаровать каждого встречного. Но когда понял, что король идёт не к своей карете, ставшей временной спальней, а в шатёр, где происходили совещания, унялся. В душе забрезжила надежда. А вдруг…Лакей отдёрнул полог шатра и держал его, пока братья не скрылись внутри.Месье оглядел место, куда до сего момента вход ему был заказан. На столах лежали карты, но кроме них ничего не было. Остерегались шпионов.- Мы должны приумножить победы, - не теряя времени, заявил Людовик. – Продолжим наступать, а чтобы наши враги не смогли сосредоточить силы в одном месте, разделим армию на две части. С большей частью я пойду на Камбре, а вы, Филипп, осадите Сент-Омер.

- Я? – выдохнул Месье, не смея верить услышанному.Казалось, стоит ему моргнуть, как всё исчезнет: и шатёр, и карты, и король, а сам Месье снова окажется за праздничным столом. Хоть и в центре веселья, но к общей победе непричастный.- Разве вы не этого желали? –удивился Людовик, неправильно истолковав выражение его лица. Решил, что ветреный брат уже расхотел командовать армией.- Ах, сир! – Месье кинулся к нему и схватил за руку, всем своим видом выказывая восторг, чтобы король понял, как он счастлив, как благодарен. – Спасибо, спасибо!Людовик едва заметно улыбнулся. Месье доволен – это хорошо. Главное, чтобы не пришлось пожалеть о принятом решении. Но вряд ли Месье сумеет что-либо испортить. Разве что осада просто затянется. Это наиболее вероятный исход. Наверняка, когда Людовик возьмёт Камбре, придётся потом идти брату на помощь. Истощённые жители Сент-Омера, увидев, что к двенадцатитысячной армии Месье присоединилась сорокатысячная армия короля, сразу сдадутся, поняв, что надеяться не на что. Это будет ещё одна славная победа. А Месье сможет утешать себя тем, что тоже приложил к ней руку.- С вами будут маркизы д'Юмьер и де Ла Трусс, - сообщил Людовик, глядя в сияющие чёрные глаза. – Прислушивайтесь к ним во всём, остерегайтесь порывов и необдуманных распоряжений.Месье покивал, но выглядел при этом не как солдат, а как девица, которой разрешили встретиться с красивым кавалером в присутствии третьего лица. Ещё чуть-чуть и завизжит от восторга.Людовик подавил вздох. "Дай ему шанс", - приказал он себе. Всё-таки это не первая военная операция Месье. С прежними он справлялся и недурно.

Сжав плечо младшего брата, Людовик важно сказал:- Филипп, сборы начнутся на рассвете. Не капризничайте, когда вас придут будить.

- Этой ночью я вообще не усну, сир!Довольство Месье резало, словно острый нож. Людовик начал сильнее сомневаться в своём решении. Он никогда не позволял любовницам и родственникам влиять на себя. Зачем же он решил подсластить печаль брата? Да, тому обидно быть никчёмным, да, у него умер сын, но жизнь не щадит даже принцев. Может, ещё не поздно передумать? Ах нет, поздно, поздно.Людовик поморщился.- Могу я идти, сир, если это всё? – спросил Месье, угадав ход мыслей короля.Он дрожал от нетерпения и страха. Поскорее хотелось оказаться во главе армии и страшно было оттого, что это могут у него отнять. Как игрушку у ребёнка, которую тот ещё не успел развернуть.- Идите, Филипп, - позволил Людовик, покорившись судьбе. – Доброй ночи.Горящие щёки Месье встретились с ночной прохладой, и встреча была приятной. Месье хотелось скинуть с себя всю одежду, чтобы ночь отсудила его тело, успокоила его. Наконец-то! Наконец-то ему поручили что-то стоящее! Скорее бы рассказать об этом шевалье!Месье огляделся, надеясь, что шевалье де Лоррен выйдет из тени, но тот где-то пропадал. Ну, ничего, пажи быстро его отыщут. Месье отдал распоряжение и запрокинул голову к звёздному небу."Пусть я превзойду сам себя", - обратился он к далёким мерцающим огням и решил, что приятное чувство, которое распустилось в его груди, можно считать их ответом.