Часть 4 (2/2)
Ощущение лески, протянутой через кожу, вернулось.
Временами у меня проскальзывают мысли о его славе умелого кукловода.Он знает.И я знаю, что он знает.Эти тени недоверия и подозрительности – наша общая сумеречная сторона. Те, кто слепо верят другим, долго не живут. И мы оба отлично это понимаем.- Очередная авантюра?Выстрел наугад, но в точку.Он на секунду задумался. Это должно было быть плохим знаком, но я слишком утомился вылавливать в чужом поведении нотки очевидности. Поэтому проигнорировал тревожно занывшее сердце.- Я бы хотел представить Хранителей Совету.- ЧТО?Нет! Нет! Нет! Он же не может… Реборн не может так просто… Ещё слишком рано! Это же чистое самоубийство! Он должен понимать, что это настоящее безумство! Эти светские львы сожрут их!- Успокойся, Дино. Присядь.Я и не заметил, что вскочил из-за стола и опрокинул стул.После замечания Реборна я был вынужден взять себя в руки. Хотя это, признаться, было непросто, его уверенный тон несколько притуплял чувство острейшего отвращения и более стойкого – беспокойства за Тсуну.Реборн не стал ничего объяснять. Просто равнодушно кинул на полированную поверхность стола распечатанный кусок пергамента.Сложенный вдвое лист скользнул по гладкой поверхности и замер у края. Протягивая руку к письму, я не мог преодолеть гадливое чувство, что прикасаюсь к чему-то тухлому и мерзкому. Видимо, я не до конца скрыл это чувство, потому что Реборн понимающе произнёс: Не стоит, Дино. Всего лишь письмо.Да, всего лишь… но меня выворачивает от одной только манеры изложения этих венецианских львов.Письмо было вскрыто очень аккуратно, и восковая печать с оттиском на ней прекрасно сохранилась. Знакомая до тошноты эмблема с коронованным львом вызывала у меня смутную, ещё не оформившуюся тревогу и боль. Я едва не застонал от разочарования: всё это так внезапно, так неправильно, так рано. Почему именно сейчас, когда Хранители ещё совсем не готовы? Из них только один Гокудера, выросший на традициях мафии, способен понять, сколь важно сейчас добиться признания с их стороны.
Зато теперь всё стало более или менее понятно. Реборн вовсе не хотел вести сюда Тсуну. Но раз пришло приглашение, имеющее негласный статус приказа, то они были обязаны явиться сюда.Чёрт, чёрт, чёрт! От одного этого куска пергамента проблем больше, чем от всех членов Варии!
- Сколько у нас времени?Он не подал виду, что заметил это своевольное «мы» в контексте исключительно его проблем.- Нисколько. Встреча состоится через две недели.- Официально?- Нет.
- Тогда почему так рано? Ах да…
Я и предположить не мог, что конфликт Колец вызовет такую волну.- Да, это неприятно.Я кинул взгляд на Реборна.
Он мог выглядеть абсолютно спокойным и даже равнодушным, при этом выказывая лишь одну миллионную истинного беспокойства и, возможно, гнева, что терзают его внутри. Реборн в силу своего положения не обязан кому-либо подчиняться. Но даже он вынужден был принять это треклятое приглашение. А ведь это значит не только поступиться своей гордостью, но и подвергнуть колоссальной опасности Саваду!Между нами само собой установилось тягучее и ровное молчание. Я оперся на сплетенные пальцы рук и невидящим взглядом воззрился на дверь. Внутри черепной коробки отпечатался оттиск печати, в ушах набатом стучало: нет, нет, нет! Ещё слишком рано!
Я был так поглощён своими мыслями, что на распахнувшуюся с грохотом дверь даже не обратил внимания. Рассеянно смотрел, как покрывает дождевыми каплями паркетный пол, как трепещут листья бонсаев, как расцвечивает молния ярко-белым стены.
Тяжёлый взгляд, заживо замуровывающий в стену, был мне знаком. Но реагировать было попросту лень.На пороге стоял Хибари. В длинном, с высоким воротом и серебряными заклёпками от горла до коленей, плаще, в хороших кожаных ботинках, с крупицами дроблёной стали в глазах и вечно непокорной чёлкой – он походил на единственную фотографию Алауди, которую я видел. Никем не пойманное Облако… Очарование бесконечной глубины и непостижимой лёгкости. Если он попадёт на этот совет, то вернётся другим… Не желаю!Свободное облако. Нет, вечно свободное, непокорное Облако нельзя заточить в клетке. Его нельзя пытать и заставлять плыть в другую сторону. Нельзя, нельзя, нельзя… с ним нельзя так!Реборн тихо кашлянул. Наверняка в моих глазах отражались сейчас все мои мысли. Наверняка. Пускай это глупо и наивно, но я не хочу терять Кёю. Ученика, которого у меня никогда не было и не будет.- Привет, Кот! Какими судьбами в Италии…?Увы, контроль эмоций был утерян, и голос прямо-таки источал раскаяние. Я много раз видел, как ломались судьбы тех, кто, так или иначе, касались нашего пути. Если ты проклят быть во грехе по крови, гораздо проще и легче воспринимать судьбу, но если ты не принадлежишь этому кругу, то и спокойно достигнуть конца не можешь. Ты меняешься, сам того не замечая. Одни ценности заменяют другие, благородство и отвага подменяются расчётливостью, чувства – ледяным равнодушием. Кёя – ребёнок. Чистый и, по-своему, наивный. И однажды его судьбу переломят надвое. А я… всё, что я делал до этого, каждая тренировка, каждое слово приближали его к этому. И это я – та мразь, что подтолкнёт его вперёд и превратит тёмное – в чёрное и коллапс – в кому.- Дино…Реборн покачал головой.Небесный свод, да? Вы правы, учитель, вы как всегда правы. Сожаления – это ненужная трата времени. В них кроется величайшая неискренность человечества.- Просто вспомни…Вспомнить? Да, наверное, я упускаю детали. Тогда, на тренировке в глухой, сотканной из чистейшего зелёного цвета, лесной чащобе, я солгал Кёе. Я вовсе не думал о Тсуне. На самом деле это именно я боялся увидеть однажды его гроб. Мне почему-то казалось, что он обязательно будет из тёмно-вишнёвого дерева, а после похорон начнётся дождь. Мелкий, моросящий дождь, который смоет запах свежевскопанной земли и отвратительных белых лилий. Как тогда, когда умер отец.Печальное прошлое и пугающее своей неизвестностью будущее. Стоит ли признаться, что я боюсь повторения прошедших событий, боюсь, что две мои реальности, в одной из которых я – Дино Каваллоне, а в другой - босс мафиозной семьи смешаются. Сольются и вырвут меня из хрупкого, кристального спокойствия, которое я с таким трудом возводил.Хибари не подал виду, что моё поведение показалось ему странным. Просто стоял в дверях и смотрел мне в глаза. Что он там искал?
Где-то на заднем плане, чуть выше плеча Хибари маячила сильно встревоженная Дебора. На самом деле это не первый раз, когда ко мне вот так врываются в кабинет. Разве что те, кто были до Хибари, имели менее дружелюбные цели и покидали здание уже на костылях.Я успокоил Дебору, терпеливо объяснив, что Хибари один из Хранителей Вонголы. Она понятливо кивнула, принесла свои извинения сначала мне, потом Хибари и предложила выпить кофе. При этом она так выразительно, с уважением посмотрела на Хибари, что у меня возникло подозрение, будто он смущён.
Следом в кабинете появились и остальные Хранители во главе с самим Савадой. Дебора уже взяла себя в руки и вполне компенсировала раннюю неучтивость молчаливой услужливостью, которая так идёт всем хорошим секретарям. От заинтересованных взглядов в сторону Дечимо она воздержалась, за что я её мысленно поблагодарил. Он и без этого чувствовал себя не комфортно и постоянно ёрзал на диване, кидая умоляющие взгляды в сторону Ямамото. Тот привычно не обращал внимания на раскалившуюся атмосферу и с интересом оглядывал декор помещения.- Дино-сан, извините, что мы так внезапно… - если честно, у меня не было абсолютно никакого желания выслушивать его извинения. Тем более, что он, Вонгола Дечимо, виноват в последнюю очередь.- Успокойся, никчёмный Тсуна! Я уже поговорил с Дино и объяснил ему, что остановимся в его особняке на несколько дней.- Мой дом к вашим услугам.Отдаю должное Реборну, все детали он продумал заранее.
Мир мафиози, конечно, сильно отличается от того, к чему стремятся обыватели. Другая мораль, другие ценности, другие способы. Об этом можно говорить бесконечно, но…По части сплетен мы можем соперничать с самыми острыми на язык кумушками на рынке. Различного рода сплетни для мелких мафиози как манна небесная. А уж если в сети сплетен попадается рыбка покрупнее, то…
Случай с Вонголой совершенно особенный. Стоит кому-то, хоть кому-то узнать, что Вонгола Дечимо вернулся в Италию, как его заранее раздерут на куски, смакуя на все лады причину столь неожиданного появления. Парадокс в том, что, чем больше мы будем скрывать его приезд, тем скорее об этом узнают. Сплетни – это единственный вид наркотика, который мне из своих же рядов не удалось вытравить.Отели в данном случае не вариант. Крупнейшие отели контролируется нашими же общими знакомыми, а более мелкие будут привлекать внимание.Так что лучше предать этому посещению в Италию вид чисто дружеского визита.Реборн, будто извиняясь, снял шляпу. Я понятливо кивнул. Рано или поздно все узнают о том, что Тсуна был здесь. Те же львы об этом позаботятся. И такая дружба между Вонголой и Каваллоне наверняка вызовет недовольство и зависть. Нельзя помочь одним без риска навлечь неприятности на вторых. Это означает, что всё неудовольствие мафиозного света мне придётся принять на себя. Печальная перспектива, если честно. Но так будет проще. Проще Реборну, проще мне. Поверьте, проще разок испытать на себе бурю, а потом гордо говорить, что это для тебя – пустяк, чем следить из крепкого дома, как накрывает эта буря других. Сожаления, совесть, боль и клейкий страх – это болезненнее, чем пара сломанных рёбер и выпущенная в окна дома обойма.
Когда мы покидали офис, я почувствовал на себе злой взгляд Хибари. Понятно, что его раздражает собственная неосведомлённость. Уж ему-то скормить приманку о безобидном визите будет сложнее всего. С другой стороны – он и вопросов задавать не станет. Пока.***