Глава 30. Заботы и хлопоты или опрометчивые слова (1/1)

– Кошмар какой-то! – вознегодовала Ынсу, глядя на Ючжин. Помощи от неё было мало: девчонка совершенно не разбиралась в математических расчётах. И чему их только в этой России в школах учат? – Что там было во второй половине?.. Может, восемь пи на тэ и разделить на цэ в четвёртой?.. Дурацкая пропорция!Соннян в этой компании начинала чувствовать себя неуютно. Поэтому просто наблюдала за процессом, изредка вставляя свои наблюдения. Слова, которыми сыпала пришелица из будущего, были не всегда понятны и звучали как древнее заклинание. Взять, к примеру фразу, обращённую к Ючжин: ?Гуманитарий до костного мозга?. Соннян же обходилась коротким и ясным: ?Непутёвая?. Ючжин, на лице которой тоже отражалось полное непонимание обстановки (впрочем, как и всегда), молча смотрела на попытки Небесного доктора придти к истине. Они с ней и Соннян, уже несколько часов бились над вычислением оптимальной даты открытия врат. Особенно сложно было это сделать, когда Ынсу сейчас была озабочена и другой проблемой – многодневным приготовлением лекарства для хозяйки; трактаты по медицине, которые были в публичном доме, в этом не сильно помогали. Несомненно, это было хорошим предлогом собираться на кухне, когда никого нет, чтобы в процессе обсудить насущные вопросы. Однако время шло, особых успехов не было, за ними всё так же шпионили, Ло Бёнсу и Танкиши ещё себя никак не проявили – поймать заговорщиков было пока не за что, поэтому ждали подходящего случая. А пока всё стихло: о провокациях Ван Ю больше ничего не слышно, от Талтала не было вестей, ровно как и его появления здесь. Исчез. И, похоже, в этот раз окончательно. Вряд ли только из опасений быть раскрытыми. Оно и понятно, кто сможет долго терпеть невыносимый характер Ючжин. Надоела, не может вовремя остановиться и замолчать. Ох, и навлечёт она ещё беды на их головы. Сейчас, правда, успокоилась и создала для Чунцин видимость смирения, поздно только.Ынсу взъерошила свои рыжие волосы.– Ничего не сходится! И эти расчёты показывают, что до открытия врат осталось сто лет, однако я попала в прошлое первый раз в тысяча триста пятьдесят первом году, а сейчас тысяча триста тридцать девятый... Что за идиотский парадокс?.. А-а-а! В голове всё снова спуталось!– В твоих расчётах всегда что-то не то, – Ючжин крутила в руках лист и так и сяк, словно в надежде, что этим действием она призовёт озарение. – Замечательный вывод, – Соннян оторвалась от созерцания бумаг с непонятными знаками и ждала пока Ючжин и Ынсу перестанут спорить, разберутся и придут к общему мнению. – Долго ты думала? Больше недели уж прошло. Давайте по порядку. Вы говорили, что всё связано с какими-то солнечными... вспышками, так? Как ты там считаешь? По какому календарю: лунному или этому... как же его... гри-го-ри-анс-ко-му? – Я сопоставляю оба, – Ынсу отвлеклась, снимая с огня закипевшую в котелке непонятную жижу и ставя её на стол. – Что за дни пошли? Ничего не получается ни в работе, ни в личной жизни! Вот, скажите мне, как ещё лечить человека, который не слушает, что ему говорят? У хозяйки нашей температура, боль в груди, которая усиливается во время глубоких вдохов и наклонов в сторону. Если ляжет на больной бок, то уменьшается. Жалуется на слабость, кашель и одышку, лицо синюшное. Ясное дело – гнойный плеврит. Я ей говорю, что нужно сделать дренаж, пусть гной уйдёт. А она мне: ?Лечи травами, иглами?. Вот, что мне с ней делать? Загнётся же! Корень солодки и сосновые почки – временная и очень слабая мера. Однако сетования Небесного доктора никто не слушал. Ючжин с ещё большим усердием впилась взглядом в листок, Соннян как всегда думала о чём-то своём. Обе при этом поглощали засушенные абрикосы. ?Ну конечно, самим жаловаться можно, а кто меня выслушает?? – Думаю, что эта формула явно не та, – Ючжин встала с бочки и подошла к Ынсу. - Ты всегда ошибаешься и попадаешь не туда. – Что ты уцепилась за эту формулу? Всё с ней нормально. Несмотря на то, что я училась на врача, коллоквиумы и зачёты по физике в моём универе оценивались очень строго. Проблема в изначальных расчётах – они приблизительные и в том, что в пространстве-времени расхождение траекторий тел связано с его кривизной.– А можно попонятнее... я что-то не особо въехала, – конфузливо попросила Ючжин. – Я не так хорошо, как ты, дружу с физикой.Мысль о том, как же всё-таки сложно иметь дело с людьми, которые не могут помочь не только тебе, но и себе, вызывала смесь из чувств недоумения, встревоженности и злости у всех троих. Казалось, сами стены публичного дома были пропитаны атмосферой изнурённости и сломленности.Ынсу, вздохнув, пояснила: – Возможно, всё дело в парадоксе ?убитого дедушки?. Человек отправился назад в прошлое, где убил своего деда до того, как последний встретил бабушку путешественника. Получается, что один из родителей путешественника и сам путешественник никогда бы не были рождены. Ну, он не мог бы путешествовать во времени, понимаете? Значит, его дед остался бы жив, и путешественник был бы рождён, а это позволило ему путешествовать во времени и убить своего дедушку. У нас, Ючжин, с тобой похожая ситуация, понимаешь, о чём я? Реальность стала совершенно другой, как отдельная развилка.– Теперь да, – Ючжин кивнула. – Хочешь сказать, что из-за того, что мы накуролесили, смещаются интервалы, в которые открываются врата? По каким тогда критериям это происходит? Вот, что интересно. Не боги же это наши судьбы вершат, в самом деле? Хотя, после своего путешествия и после твоих рассказов о сверхъестественных силах я уже ничему не удивляюсь. Видеть бы громовержца, о котором ты так грезишь... Смешно, кажется, я уже всерьёз начинаю придерживаться идеи фатализма. Всё, это клиника, ребята! Что дальше меня ждёт, во что ещё придётся поверить, в астрологию?– Твой юмор здесь неуместен.– Я хоть как-то пытаюсь разрядить обстановку... Соннян решила оборвать этот бесполезный, непонятный спор, затронув более интересующий её вопрос:– Какое оно? Будущее. Расскажите мне.Ючжин и Ынсу переглянулись: ?А стоит ли??. Они были в замешательстве: нельзя рассказывать человеку его будущее, но, во-первых, они и так уже наделали проблем (ещё одной будет больше), во-вторых, если начать юлить, то Соннян сразу всё поймёт. И раз уж они договорились держаться вместе, то не должны ли они быть честными друг к другу?Это странное действие сразу не понравилось Соннян. Особенно помрачневшее лицо лекарки. Ючжин пихнула её в бок, мол, давай, начинай.– Что конкретно тебя интересует? – спросила Ынсу.?В конце-концов, этот вопрос должен был возникнуть?, – пронеслось в голове Ынсу.Неужели всё настолько плохо? Соннян призадумалась ненадолго.– Что станет с королём, со страной?– О Ван Ю в летописях почти не написано: сказано, что его несколько раз смещали с трона, а затем убили. Канцлера казнят, а Юань и Корё придут в упадок... И ещё, ты станешь императрицей, а потом вас с Тогоном свергнут.Ынсу продолжала рассказывать, а Соннян переваривала этот факт. В голове девушки роились свои мысли. Полученные знания нисколько не обнадёживали: стоит ли верить, и что теперь с ними делать? Как дальше поступать? Императрица. Вот значит как. Подняться на вершину с самых низов, проникнуть к врагу в самое сердце, чтобы отомстить, разложив его окончательно, и помочь своей, настрадавшейся под гнётом проклятых монголов, стране... На первый взгляд, заманчиво и привлекательно.Было ли решение той Соннян, которую знает история, истинно верным? Если верить словам Ынсу и хроникам (которые могли подправить за столько-то лет!), то ?императрица Ки? была отнюдь не хорошим человеком, борющимся за власть и пытавшимся свергнуть своего муженька. Ведь всю ?ту? жизнь, что они прожили с Его Величеством на чужбине, стремясь получить власть, им было некогда печься о благе своего народа. Соннян знала, что укрепление своего положения редко бывает бескровным и справедливым.Как бессмысленно. Быть отравленными тем, с чем всегда боролись. Не лучше ли тогда забыть о словах Ынсу и Ючжин про изменённую реальность? Может быть Небеса для того и послали сюда этих чудных, бесхитростных женщин, чтобы с их знаниями попытаться что-то исправить? Всё пошло по-другому с появлением этих двоих: реальность раздвоилась, и в дворцовый гарем Соннян не попала, став кисэн из публичного дома.Соблазн и правда был велик, так почему бы не воспользоваться?..Повисла пауза. Незадачливые путешественницы во времени ожидали реакции Соннян.– Что замерли, считайте, давайте! Времени и так в обрез. Проблемы наши всё никак не решаются, так что нечего больше лытать, чтобы потом не ныть и жаловаться, как некоторые.Атмосферы напряжённого ожидания как не бывало – перебранка началась вновь.– Я ною?! – негодовала Ючжин, подпрыгнув на месте, как ошпаренная.– Да, ноешь, – безапелляционно ответила Соннян, которой уже давно надоели эти причитания. – И ничего при этом не делаешь. Бедная, несчастная. Жила на всём готовом в этом своём двадцать первом веке, а как попала сюда – решила, что теперь все должны плясать под твою дудку. Всё надеешься на судьбу и на помощь посторонних. С таким укладом долго ты здесь не протянешь. Ты должна уметь полагаться не только на друзей, но ещё и на себя – иначе жизнь быстро твои красивые зубы пообломает. – Вы сговорились, что ли? Поучаете меня всё да цепляетесь. Как же вы заколебали, умники чёртовы! В чужом глазу соринку увидели, а в своём бревна не заметили. Пообнадёжили все друг друга, взялись за дело, которое изначально обречено на провал, а теперь хотим извернуться, мечемся, не зная, куда ткнуться, и сваливаем вину в неудачах друг на друга. Я ничего не делаю – виновата, не спорю. Но и ты тоже: умная, но слишком много на себя берёшь, не рассчитывая силы. Спеться-то ты с Талталом спелась, да только наш серый, то есть рыжий кардинал, в отличие от тебя, решил не заморачиваться и соскочить, – Ючжин вздохнула, говоря свою пламенную речь, и продолжила, пробасив на манер Талтала: – ?Поговори с Соннян?, говорит, ?чтобы король угомонился?, а как узнал, что вы в ссоре, то чуть за голову не схватился. Вот вам и ваш хвалёный благородный и дальновидный Талтал. Только придёт ли этот дальновидный в следующий раз?– Ну и зачем ты его тогда отшила? – спросила Соннян. – Сбежала бы с ним, тебе же он нравится.– А зачем ты постоянно отшиваешь короля? – парировала Ючжин. – Тебе он тоже нравится.Глупая девчонка. Простая до невозможности. Разве этого достаточно? Скрыть свою горечь Соннян попробовала насмешкой:– А-ха-ха, тоже? Расчёт был верен – Ючжин всегда задевали слова, что она неравнодушна к Талталу.– А что ты к словам цепляешься? Вам, кстати, пора давно объясниться и помириться, а то так до старости будете обижаться друг на друга, ломать дров и взваливать всё на свои плечи. И знаешь, что? Ты всех уже достала своим независимым характером. Вон, даже король от тебя отвернулся. А что до Талтала, то он дал понять, что мы его проблема номер один. И ты реально думаешь, что после всего он снова сюда заявится и захочет иметь с нами общие дела?– Ну хватит! – сказала Ынсу. – Ты и сама знаешь ответ. Ненавидишь лицемерие, однако перед собой кривишь душой. Думаешь, так легко жить? Нет. Талтал тебя целовал? Целовал. А здесь это уже серьёзно. Очень, поверь, у меня так свадьба расстроилась. – Ну, как он сам сказал, это был способ меня заткнуть. Весьма странный, но это же Талтал. Он сам по себе странный: никогда не поймёшь, что у него на уме. Он был поддатый, а я ему опять нахамила – что как красная тряпка для быка. Кто знает, может, он меня так из спортивного интереса кадрит? Как это так, я весь из себя такой хороший: умный, красивый, а какая-то ?пигалица? на меня ноль внимания, да ещё и подшучивает постоянно?Соннян не смогла сдержать смех. Какие глупые, наивные предположения. – Талтал, видно, думает про тебя тоже самое. По мне, так вы друг друга стоите. Вы оба тщеславны и ведёте себя, как дети: с самого начала спорите, кто кому глазки строил. Самим не смешно?Ючжин обозлёно тряхнула головой.– Он первый начал! На пустом месте, причём!– Вот, что я говорю, – Соннян выставила руку вперёд. – Больше двадцати, старше меня, а сама детё детём. Ты мне советуешь унять свой характер. Сама же поступаешь также, на противность. Одного не пойму: зачем?– Не путай божий дар с яичницей. В ваших отношениях с королём всё ясно: вы любите друг друга и стараетесь уберечь, но просто не умеете уступать. Ынсу права, он у тебя очень импульсивный, но отходчивый. Думаешь, не знаю, что вы записочками общались?– Что? Ты рылась в моих вещах?– Пф! Да больно надо, я не настолько беспардонная. Просто одну из них ты сама потеряла ранее, – насмешливо произнесла Ючжин, отправив очередную абрикосину в рот. – Не волнуйся, Небеса, видимо зная мою страсть к словоблудию, решили сделать меня полиглотом, но только в устной речи. Так что, какие романтичные стишата строчит тебе твой возлюбленный навсегда останется тайной для меня. Какая досада.Ынсу, с интересом наблюдавшая за спором этих двоих, тоже посмеивалась. Не за одно, так за другое сцепятся.– Хватит ёрничать, – вдруг сказала она. – Не тебе смеяться над чужой романтичностью. Ты вообще портреты Талтала рисуешь.– Неправда! Ничего подобного!– Что, серьёзно? – спросила Соннян и снова посмотрела на Ючжин.– Что пялитесь? Это было всего один раз. Один! Мне было скучно, я давно не рисовала. Это было просто, чтобы сноровку не потерять.– А слёзы на глазах от усердной работы выступили?– Ты... да я... Ух!.. Я посмотрю, как ты посмеёшься, когда тебя твой генерал забирать отсюда будет. Ты же теперь не ?Небесный? доктор из королевской лечебницы, а кисэн. Захочет ли он быть с тобой? Даже если захочет, поймёт ли? Мужчины здесь сплошные собственники и твой Чхве Ён не исключение. От одной мысли, что ты можешь принадлежать не ему, начинают дёргаться, и плевать они хотели, по какой причине. А доказать, что с тобой тут никто не спал – просто нереально. Ты же не старая дева. Жизнь твоя теперь сломана, признай, хоть ты и не сама до неё докатилась, а принудили тебя. Твой Ён, ты сама говорила, – человек с тяжёлым характером. Даже если любит, всё равно будет смотреть на тебя, как на шлюху, если ещё не будет припоминать при каждом удобном случае! Это в лучшем случае! В плохом – тебя тут убьют за всё хорошее, в ужасном – ты проживёшь одна, с клеймом проститутки всю жизнь.От такой грубой прямоты Ынсу не нашлась, что сказать, просто вышла из кухни, чтобы всё обдумать. Её, конечно, тоже временами заносило, но Ючжин перешла границу. Её слова действительно задели.Ынсу тоже осознавала, что удачное разрешение текущего положения – маловероятно, но пыталась сделать вид, что всё получится – красивый самообман. Отголоски той прежней, сеульской жизни, которую она провела. В Каннаме все всегда любезны (или создают видимость). Приторная улыбка и показная жизнерадостность – атрибуты столичных будней. Нельзя казаться слабой или тебя съедят. И вера, что они с Чхве Ёном всё-таки найдут друг друга, будь она неладна, – это всё, что осталось в сердце несчастной женщины. Поэтому слушать эти мрачные упаднические размышления, смирившись с плохим финалом и свернув на полпути, было просто невыносимо и очень обидно. Не могла же судьба так подшутить: сорвать с Ынсу маску меркантильной, циничной женщины, дать шанс снова по-настоящему полюбить и отобрать всё это в один миг? Жестоко и несправедливо...Ынсу стал часто сниться день, когда Ногук, будто предчувствуя скорую разлуку, предложила Конмину порисовать на природе. Собрались тогда все, кто был дорог Небесному доктору, заставив её навсегда запечатлеть тот эпизод в своей памяти.Редкая, оттого ценная улыбка на губах Ёна, тёплый взгляд в её сторону, безмятежные лица монаршей четы и невозмутимое при любых обстоятельствах – дамы Чхве, – Ынсу скучала по всему этому.Сердце защемило от воспоминаний. Как Ынсу ни старалась, но угрюмое настроение Ючжин и Соннян невольно передавалось и ей. Она оставила своего мужчину одного. Как он там? Хватило ли сил выжить после обморожения? Не ушёл ли Ён снова в себя? Женщина не имела возможности узнать, потому что снова ввязалась в неприятности – окончательно и бесповоротно, и на этот раз ждать помощи влиятельных друзей действительно невозможно.