Глава 28. Беда не приходит одна (1/1)

В дворцовой тюрьме было сыро.– Что такое? – недовольно произнёс Танкиши, склонившись перед толстой решёткой. Талахай, стоявший подле него, брезгливо прикрывал лицо рукой.Сидевший на каменном полу, завёрнутый в одеяло, с покрасневшим от болезни лицом, Ло Бёнсу выглядел жалким. – Я подхватил чуму от тела капитана. Понимаете? – услышав зацепку к разгадке преступления, оба брата обратились в слух. – Его убили в той чумной деревеньке. А потом просто принесли тело во дворец.Талтал и Байан взволнованно переглянулись. Не так давно Ло Бёнсу поделился своими подозрениями и на их счёт и просил разрешение покинуть дворец. Это всего лишь домысел, имеющий под собой слабые основания. Но мысль, что во всём этом замешана Соннян не давала его отмести, и порождала чувство безумия в душе Танкиши.Её хлёсткие слова били больнее пощёчины и вызывали желание подчинить и унизить. Однако такая вряд ли сломается. Скорее, исподволь будет помогать плести заговоры своему королишке – Шакал, же. Даже если Ван Ю не смог забрать её из публичного дома.Непокорная, стойкая, изворотливая… Ничего, ещё было не так поздно.?Радуйся, что ещё дышишь, – в неистовстве думал Танкиши. – Недолго, Соннян. Недолго. Потому что я скоро тебя изничтожу! Тебя, подлая тварь, и твоего короля! И если всё это правда – Байан и Талтал тоже своё получат! И первым будешь ты, Талтал. Вместе со своей шлюшкой?.Слухи о наглой зеленоглазой девке из публичного дома, приглянувшейся сыну юньнаньского наместника и якобы оскорбившей Талтала, ходили по всему Дайду… ***Ло Бёнсу пригубил вино, терпеливо ожидая появления шпионки и прокручивая в голове последние события этого месяца.Внезапное ?самоубийство? капитана гвардии заставило переполошиться весь дворец и, непосредственно его самого, принять участие в расследовании. Первая мысль: здесь точно не обошлось без Ван Ю и его шайки. Вторыми кандидатами, по скромному мнению Бёнсу, был Байан вместе со своим племянником. Сколько рвения у Байана – аж слушать противно. Этакий доблестный вояка без страха и упрёка. Талтал не лучше: вечно ходит с бесстрастным лицом и всё строит из себя мудреца.Отчего-то этот немногословный, сдержанный юанец, никогда не теряющий самообладание, его раздражал. В отличие от своего дядюшки он был слишком скользок. Про таких не зря говорят: сам себе на уме. С ним надо держать ухо востро.Ещё ни разу чутьё не подводило Ло Бёнсу. И действительно – ещё в юаньском лагере этот неприметный, холодный на вид человек умудрился столько времени прятать женщину. Стал бы он это делать просто так? Неужто настолько ревнив, что опасался, как бы его походную наложницу кто не заприметил и не развлёкся с ней? Должно быть, писаной красы девка, что растопила даже такое каменное сердце. Такой точно не место среди других мужчин. Нравы-то у солдат какие: не удержатся, возьмут без всякого на то позволения и, поди, даже не спросят, чья это была женщина…Но, как оказалось, не всё так просто.Бёнсу первый раз её заметил выходящей из юрты Талтала. Она шла странно: постоянно воровато оглядывалась и пугалась каждого шороха.Разглядеть лицо наложницы Талтала было сложно – не до конца рассвело, а её шлем был спущен на глаза. Однако что-то в её голосе и ужимках было знакомым. Только генерал Ло не мог понять, что. Поэтому он не дал ей возможности сразу уйти, изображая благосклонность к ?новобранцу?, усиленно копаясь в недрах памяти и мысленно делая себе пометку расспросить генерала Талтала обо всём, а заодно проследить за его реакцией. Однако того вряд ли проняли его расспросы. Он попросту отговорился, что солдат, всего-навсего, выполнял поручение. Ло Бёнсу не был бы собой, если бы не докопался до истины: спустя некоторое время эти двое расслабились и, потеряв бдительность, были замечены за ночными объятиями. Лица парочки освещала луна и огонь жаровни. Тогда-то он и вспомнил, кто это. Это чужеземная девчонка, наравне с королём и другой рыжеволосой рабыней, вступившаяся за Соннян и влезшая не в своё дело…Что же стало с ней потом? Между мужчинами-горожанами ходил слушок, что в одном публичном доме появилось шесть новых девушек, одна из которых была, диво дивное, северянкой с зелёными, как весенняя трава, глазами. Уруска, кажется. Ещё одна – с рыжими, как огонь, волосами. Говорят, что из Корё.Возможно, что Соннян была среди их числа. Пока всё сходилось. И если эти трое действительно не расставались, то и на западной границе Соннян тоже была. Эта гадина вполне могла сговориться с Байаном, чтобы помочь королю. Недовольство ссылкой от Эль-Тэмура было написано у Байана на лице. Поэтому неудивительно…Любое напоминание о враге отзывалось в груди жгучей ненавистью. Настолько сильной, что уже даже лихорадило.?Как благородно! У тебя целый отряд из заступников, и все друг за друга горой! Только тебе, Шакал, это всё равно не поможет. Скоро вам всем придёт конец!?Оказалось, причина лихорадки – чума. Это от тела капитана. Корёсская деревня…Байан и Талтал, чуя грозящую опасность, посадили его в темницу, чтобы не разносил заразу по дворцу. Ло Бёнсу решил сделать вид, что ни о чём не догадывается, однако нельзя было не заметить эти два сосредоточенных взгляда в свою сторону.Всё происходящее подтверждало предположение: эти двое и Ван Ю точно мутят воду, а Соннян им в этом помогает.Разобраться можно только одним способом: завести в публичном доме шпиона.Ильханидами были проданы пять девушек, шестую выгнали из дворца после истории с императорской наложницей. Так что с ней было легко договориться, пообещав улучшение её положения…Тихий стук заставил Ло Бёнсу очнуться от своих мыслей. Пришла.– Заходи быстрее!Девушка торопливо заскочила.– Ну что, красавица, чем сегодня меня порадуешь?***Тем временем, напряжённые ещё с западной границы отношения Талтала и Ван Ю начали накаляться ещё больше.Они, вроде бы как, договорились действовать сообща, однако имели слишком разные взгляды на разрешение сложившейся ситуации. План короля Корё и дальше провоцировать канцлера народными волнениями казался Талталу самой настоящей глупостью. Особенно теперь, когда Ючжин видела Ло Бёнсу. Почему нельзя просто искать письмо, не привлекая к себе лишнего внимания? И так уже натворили делов: некоторые уже шепчутся об их странной заинтересованности в девушках из публичного дома. Угораздило же Ючжин упасть на него и так глупо попасться! Их нелепое представление сделало только хуже. Глупая, неуклюжая девчонка, так и притягивающая беды…Однако у этого корёсца слишком авантюрный, рисковый нрав, чтобы поступать по-другому, и твердолобый, чтобы внять увещеваниям. Ещё эти его любовные перипетии с Соннян… Всё так и будут оба геройствовать и показывать свой норов? А, между тем, Ло Бёнсу вовсе не дурак, чтобы не сложить всё воедино и не поделиться соображениями с Танкиши. Да, похоже, всё-таки родились люди, которые могли по-настоящему выбить из колеи военного советника: король Корё с его безумными решениями и отчаянной жаждой справедливости, ушлая, как выразился Байан, Соннян, ?Небесная? лекарка Ынсу с её странными медицинскими ножами, иглами и непонятными сводническими порывами, невоспитанная и неугомонная Ючжин.Пожалуй, эта грубая, несдержанная девица справлялась с этим лучше всех. Её неуместное хамство и дерзкие взгляды забавляли и одновременно раздражали. Мысленно Талтал задавал себе вопрос, всегда остававшийся без ответа:?Зачем я только с ними связался? Это же сплошная головная боль!?Однако выбора другого не было. Надо было довести начатое до конца.***У корёсцев есть поговорка про ребро цыплёнка, которое бесполезное, но жалко выбросить. Наверное, так и можно охарактеризовать положение нашего привилегированного трио в публичном доме. Хоть и говорят, что при желании каждая куртизанка может получить свою свободу… только если кто-нибудь захочет взять её себе в наложницы, разумеется. Однако такое тут происходило довольно редко, и нам это точно не светило. Скоро я убедилась: Чунцин и её хозяйка были слишком жадными, чтобы сподобиться на широкие жесты. Таланты Ынсу и благородная красота Нян Ин не позволили бы. Да и меня, к примеру, даже сыну наместника не отдали бы. Приходи, полюбуйся, можешь даже попользоваться, если хочешь, но всё равно не твоё – с собой не заберёшь.Чунцин знала нам цену, поэтому действительно не предлагала нас всех абы кому, как до того скандала, так и после отмены наказания. Даже наряды у нас были более изысканными, нежели у других.Но, как говорится уже на моей родине, скупой платит дважды. На наше счастье, людей, которые стоили нашего внимания, тогда приходило немного. Разве что, у Ынсу появился очередной поклонник – художник в летах, уже с заметной проседью. Ничего такого – просто от скуки занимал себя беседами с красивой, неглупой женщиной, даже как-то раз портрет ей нарисовал. Лучший художник всея Юань (я) одобрил и дал название: ?Дама в нефритовых бусах?. Интересно, дойдёт до потомков?.. Я же – имела дурость понравиться отнюдь не безобидному сыну наместника, имени которого даже не знала. Такого, как выяснилось, не проймёшь, даже треснув бутылкой по голове. Решил довести начатое до конца? Я таки настоящий везунчик…Когда же явится достопочтенный сын наместника – было неясно. Поэтому день приготовлений к приходу очередного гостя я провела словно на иголках. Какая ирония: эфиром, которым меня умащивали, был жасмин. Жасмин – означает невинность и чистоту. Я благоухала ароматом невинности…Талтал, как назло, тоже не объявлялся, хоть мы и договорились…?Вечно он… Бесчувственная ледяная глыба, это я на тебя должна злиться!.. Хотя он не тот человек, чтобы обидеться из-за такого… Видно случилось что-то серьёзное…? – сердце моё сжалось. Я знала, чем всё это грозит, и мне бы не хотелось, чтобы всё так закончилось. Чтобы я там не говорила, я чувствовала во всём этом и свою вину тоже. Талтал уже не один раз спасал меня от смерти… Ло Бёнсу совершенно точно следил за нами. У этого человека просто талант на вынюхивание сомнительных мероприятий. Вспомнить только западную границу…Я чувствовала, что бледнею, таю.Соён, наряжая меня в бирюзовое, расшитое жёлтыми цветами платье и украшая причёску жемчужной нитью, сетовала, что извела румяна, а лучше не стало – я по-прежнему напоминала смерть.Я посмотрела в начищенное медное зеркало. Вид у меня и правда был нездоровый: белое от страха и переживаний лицо, горящие, слегка потемневшие, зато отлично сочетавшиеся с нарядом глаза. – Перестань себя накручивать, – успокаивала меня Соён, проводя гребнем по моим волосам. – С чего ты решила, что все гости только за этим приходят? Твоих подруг и тебя пока вроде бы не трогали…Я её перебила:– Вот именно, что ?пока? и ?вроде бы?! Звучит не очень обнадёживающе, не находишь?Она отложила гребень в сторону.– Ну, если ты пойдёшь с таким лицом, то тебя точно никто не тронет, и даже отправят назад.– Хорошо бы.– Ага, очень. А деньги где возьмёшь? Хочешь опять быть выпоротой? Чунцин тебе этого точно не спустит. Послушай, это не так страшно. Просто закроешь глаза и не будешь думать ни о чём. Привыкнешь… со временем.Соён говорила так спокойно, а я чувствовала, что меня просто вырвет от омерзения. Но в тоже время в словах служанки чувствовалась горечь, будто она сама это пережила.Отдаться за деньги и молчаливо сносить ласки всякого сброда, пусть даже богатого? Нет, я бы не перенесла такого позора. Лучше умереть, чем каждый день так жить. И я не думаю, что к этому можно привыкнуть. Это надо быть бездушной скотиной, чтобы смириться с подобным.В какую же злую сказку я попала…– Идём уже, тебя там гость уже наверняка заждался, – сказала служанка, уводя меня в коридор.От нахлынувшего отчаяния я начала останавливаться и говорить всякий бред. Никогда в жизни я сама так ни перед кем не заискивала, так не унижалась, как тогда.– Подождёт, женщина должна опаздывать… Хотя, откуда вы можете это знать, у вас тут совершенно другие порядки и ископаемый этикет… Слушай, может не надо, а?Но Соён продолжала волочить меня, а я продолжала нести чушь:– Надо было хряпнуть для храбрости… Пожалей меня! – вдруг взмолилась я и хотела было упасть на колени. – Не губи мою молодость!Моё заявление было вновь проигнорировано.– Не хочешь просто так – давай бартер… Обмен, вот! Я тебе – свои побрякушки, ты мне – денежку, чтобы Чунцин отстала, идёт? Никому не обидно будет.Служанка вдруг остановилась перед дверью и, насмешливо взглянув на меня, встала в сторонке.– Тебе их надолго не хватит, чтобы каждый раз откупаться. Да и на кой они мне нужны? Заходи, давай, пришли уже.?Вот и всё…?Я тяжело вздохнула, смежив веки, дёрнула двери за ручки и шагнула вперёд, сразу споткнувшись и угодив в чьи-то объятия. Из моих глаз брызнули слёзы. Вот и весь мой слабый протест…