Глава 1 (1/2)

— Да вы все сговорились, что ли! Арт хлопнул дверью и бросился прочь. Он перепрыгивал через ступеньку, ноги не слушались, перила поскрипывали в горящей руке.

Только б не упасть. Стоило ещё повременить с по-глупому разбитой головой, как бы та ни гудела от опостылевших мыслей. — Когда-нибудь я её прострелю… — шёпотом сквозь зубы. По щекам ударило мокрым ветром, волосы разметались так, что ничего не видать.

Подумаешь, зонтик забыл в кабинете. Подумаешь, из-за луж противно хлюпает в туфлях. Разве это сравнится с тем, как всё вдруг достало? Дождь не оправдывал надежд и не остужал бессильную ярость. Ярость на самого себя. Квартал за кварталом миновали, дыхание сбилось, и куда он направлялся — он и сам не знал. Обрывки фраз и безмятежный голос Найса всё ещё раздавались эхом, будто гнались по пятам. ?Хаматора на время залегла на дно?. Да почему Найс так уверен? Если он не ходит в кафе, это ещё не значит, что без него не вершатся дела. Почему, ну почему они не могут просто положиться на Арта? Как же это надоело, до боли в кулаках.

?Мы решили не высовываться. Общество увидит, что к чему?. Будто бы их агентство — это сборище вундеркиндов — единственный путь к порядку. — Ты ничего не знаешь, Найс... Как же это выводило. Сколько раз Арт шумно вздыхал и взводил глаза к небу? Смешно. Обладатели врождённого минимума, — те, кто стал причиной неравенства, — пытались слиться с толпой, а их, оказывается, ущемляли. ?Надо же!? — Арт закашлялся на бегу.

В кармане вибрировал телефон.

Должно быть, ему нужно чувствовать себя счастливым? Наконец он оказался на стороне ?пострадавших?, ?обычных? людей, которые теперь стали господствующим в своей слабости большинством. Или бездарности? Он не был счастливым. К тому же он не знал, что бесило больше: наигранная весёлость Найса или его собственная неспособность контролировать себя, свой рот, свои грёбаные мысли, вертящиеся вокруг чужих минимумов. Вокруг его воспалённой, кажется, зависти. ?Ну надо же!? — Арт едва не рассмеялся. Эта ничтожность, в которую он поверг себя сам, эти смешанные чувства, что заставляли избегать друга, подрывали остатки твёрдой почвы, расщепляя её на молекулы и швыряя Арта, как безмозглую куклу, в холодное, безразличное, чёрное ничто. Завернув за угол, он обо что-то ударился и споткнулся. В такую погоду вряд ли ожидаешь кого-нибудь встретить. Если быть откровенным, он и не думал, ожидал он или нет. В первую секунду захотелось врезать. — Эй, смотри куда прёшь! — Прошу прощения!

Арт поклонился, держась за края пиджака, и не взглянул на человека. Так и стоял согнутый пополам.

Человек хмыкнул и ушёл, а Арт всё смотрел в лужу, в которой по случаю искупал обувь в который раз. С чёлки сорвалась капля, ещё одна затекла с виска в глаз. На серой поверхности вздрагивало уродливое отражение его лица. Усталость накатила внезапно, в голове образовалась пустота. Ему показалось, он себя ненавидит. Как он мог подозревать Найса в неискренности, если сам прятал свои страхи за фальшивым благородством? Да, Арт безусловно волновался, что проболтается о Морале и случится нечто непоправимое, если Найс ввяжется в это дело. А Найс, конечно, ввяжется. Серийный убийства — уже не детские шалости, типа сталкерства или краж. Всё-таки Арт знал этого героя.

А вот того, кого он увидел впервые таким жалким и полным неясного восторга — с оттенком злорадства, — он пока не встречал никогда. Этот трус уставился на него своей искажённой миной из дождевой воды. Этим трусом был... ?Я соскучился. Проведу немного времени с тобой?.

— Да что ты несёшь! Но Найс его точно не слышал.

Разумеется, не в привязанности суть. Суть в том, что Хаматора беспокоилась об Арте, и наверняка это они подослали Найса опять.

Обычно Найс не был таким настойчивым, понимал, когда перегибает, отступал. А сегодня его внимание, его забота только вынуждали Арта осознавать себя уязвимым, и что ещё более отвратительно — уязвимым его считал Найс. И все вокруг это понимали. И он сам тоже. И — о, дьявол! — как же это задрало! Арт кое-как разобрался, куда завели его беспорядочные эмоции, горечью осевшие на языке, и вызвал такси. Довольно с него этих дурацких вспышек. Очень было вероятно, что в горле першило не разочарование, а затевающаяся простуда. Закрыв входную дверь, он опёрся о стену и замер. Молчание квартиры намекало, что он нигде не избавится от преследующих голосов.

Влажная одежда противно липла к телу. Арт взялся за узел галстука и рьяно затянул, до пульсации в шее и давления в глазах. Подавившись, он всё же распустил узел, бросил галстук на диван, за ним — пиджак и всё остальное. Душ не смоет всей грязи, но согреет и успокоит — это уж наверняка. Зеркало запотело, но Арт на всякий случай отвернулся, окутанный тёплым паром. Что мокнуть под дождём, что под струями из водопровода — разницы почти никакой. Прибавив температуры, он в который раз умывался, запрокидывал голову и жмурился, сплёвывал воду и убирал волосы изо рта.

Пар просачивался в приоткрытую дверь, полз по потолку. Озноб не отпускал. На мгновение в прихожей послышался шорох.

Арт насторожился, но вскоре бросил это, понимая, что шум существует лишь в его затуманенной голове. ?А если нет?? — спросил он себя глухо. Если бы ему это не казалось, то что бы он заподозрил в первую очередь? Что к нему проникли враги и вот так просто его прикончат, голым и печальным с мочалкой в руке? Ответ устраивал мало, он даже пугал. Ведь звучал по-другому. — Хах, — усмехнувшись, Арт покачал головой. Мочалка вывались под ноги. — Это невозможно. Всего один щелчок пальцами — и он бы уже был здесь, прямо за моей спиной. Если бы хотел. Вот о чём бы он подумал, дав себе волю.

Арт оглянулся. Да, он был прав. И по-прежнему один.

По кафелю стекал конденсат. Арт всмотрелся в две неровные дорожки и решил, что они похожи на слёзы. Пальцем дорисовал два глаза, но совсем не грустные. Улыбка получилась кривой, смещённой вправо. Видно, как художник он тоже никуда не годился.

Положив ладони по обе стороны от нечётких линий, Арт подступил ближе. Кисти, распаренные, с выступившими венами, двинулись вниз медленно и любовно, оглаживая, будто кафель был живым и душевно близким. — Дай мне хотя бы чуть-чуть, — выдохнул он, прикрывая глаза, — одну каплю… твоей силы. Разомкнутые губы мягко смазали начерченную ухмылку. Дрожа телом, он прислонился к холодному покрытию и попытался обнять. Не получалось.

Арт так распластался, будто его распяли. Потихоньку съехал в ванну и невидяще посмотрел перед собой. Стена осталась стеной, выдуманное лицо — безликим и стёртым. Только не из его памяти. С памятью всё иначе. Одевшись в юката и накинув на голову полотенце, Арт выполз и по привычке бросил взгляд на дверной замок. Защёлка была повёрнута вертикально.

?А вот это я точно зря?, — обратился он к себе и запер дверь.

С памятью действительно были нелады. В последнее время он плохо спал ночью и всё чаще — кое-как где-нибудь днём: то на диване в кабинете, то прямо за столом, словно прячась за монитором. Потому теперь между загадочным холодильником и нескромно привлекательной постелью он выбрал второе. Пока естественный свет ещё проникал сквозь окна и магистраль подавляла одинокую тишину, Арт мог уснуть. Ему почудилось, что подушка пахнет чем-то знакомым. Он подмял её приветливо и начал усердно сбегать из реальности в мутный сон. Всю ночь Арт ворочался и то и дело просыпался. Так много спать — не выход. Когда мозг привык анализировать абсолютно всё, провалиться в тупую беспросветную дрёму трудно. Но, как обычно бывает, на грани между сумеречной порой и бледным зачатком дня нервность прошла, Арт с облегчением вдохнул влажный воздух утра и отключился. Проснувшись, первым делом он позволил себе изумиться времени: настенные часы показывали за девять. Такой ?отдых? с брешью подарил только головную боль. Арт не высовываясь из-под пледа нашёл телефон. — Доброе утро, Гаске. Я вчера попал под дождь, пару дней отсижусь дома. — Он улыбнулся смеху напарника в трубке: видимо, тот ликует, что его начальник наконец послушается и задвинет работу в дальний ящик. И, возможно, даже избавится от ключа. — Советую насладиться свободой, потому что, когда я вернусь, выжму из тебя все соки. Найс ещё не приходил? — Арт нахмурился, услышав, что Найс, собственно, никуда со вчера и не уходил.

Стало совестно, что друг ночевал в кабинете один. С другой стороны, нормальный человек ушёл бы домой, а не стал дожидаться прямо на чужом рабочем месте, чтобы в который раз поговорить ни о чём.

Болтовня эта была лишь прикрытием, и сквозь вынужденные паузы кричало любопытство, искрили догадки Найса о происходящем в Йокогаме — о том, о чём Арту говорить осточертело. Притянутые за уши темы, меткие вставки о делах Хаматоры, риторические вопросы о деле — Найс словно экспериментировал, играл в психолога, чтобы заставить Арта расколоться.