часть 13 (1/2)
Шаоран-кун горько посмотрел вслед «брату».— Эй, — девушка перегнулась через перила дивана, — я могу уже идти?— Да, — не смотря на нее, сказал Шаоран-кун.Закрыв за девушкой дверь, он тяжело вздохнул. Как уже это все достало…в печенках сидит.Хотелось просто заорать, что есть сил заорать, чтобы все просто ушло. Не было уже сил терпеть все это.Сколько еще он продержится? Фай-сенсей думает, он железный?!Кулак впечатался в стену.
Челюсть плотно сжата. Не проронить ни звука. Ни в коем случае.Было так невыносимо тяжело тащить все это…Делать ему больно, нарочно, исправляя ошибки собственной усталости, доброты, слабости. Обдавать холодом, хотя в действительности хотелось ободряюще улыбнуться и сказать «Я с тобой, ты не один».Боже, если так продолжится и дальше…Фай-сенсей говорил, что вернет ее. Вернет Сакуру.Что от успеха этого эксперимента и зависит успешность ее возвращения.«Ради Сакуры…что угодно».Но ты можешь выдерживать что угодно лишь определенный промежуток времени, потом ты неминуемо сломаешься.Шаоран был таким бледным, когда пришел. Стоит сходить и проверить, как он.Но что, если это только повредит?«Как же я устал уже» — подумал Шаоран-кун.От всего устал…От нарочитой холодности с Шаораном.От всех этих девушек, которых он использует как прикрытие. Или как развлечение…нет, ну что за ерунда в голове.И особенно от снов. В которых всегда есть Сакура. В которых она никогда не принимает его. Сны, от которых хочется умереть.Судорожно вдыхая, Шаоран-кун поднимается на второй этаж. Надо зайти к Шаорану.
Дверь в спальню открывается от легкого толчка. Темно. Кровать пуста. «Брат» комком сжался в углу, на полу. Смотреть больно…и вот это гарантирует успех эксперимента?
— Эй, — зовет Шаоран-кун, — я не собираюсь выбрасывать ужин. Иди и поешь.— Болит, — едва слышно из угла.— Что болит? – холодность тона идеально отыграна. Не видно даже трещит на льде.Слышатся сдавленные рыдания. Лед трескается еще в нескольких местах.— Шаоран-кун, — от этих всхлипов внутри все покрывается инеем, — если бы ты однажды узнал, что я – кукла, ты бы меня выбросил?Хорошо, что в комнате темно. Иначе он увидел бы, какое у Шаоран-куна выражение лица. Услышать такое – страшно. А уж в их ситуации. Это сигнал, повествующий о…— Что за бред, — хрипло и как можно более цинично бросает Шаоран-кун.И чувствует, как два красных от слез глаза смотрят на него. В воздухе плещется боль, от которой начинает мутить.
— Пойдем есть, — хочется подойти, протянуть руку, помочь подняться, но Шаоран-кун просто уходит.«Я просто валю все на Фай-сенсея. На самом деле его мучаю именно я. Из-за моего желания спасти Сакуру все получилось именно так» — говорит себе Шаоран-кун, вслушиваясь в шаги за спиной. Он знает, что Фай-сенсей много врет. Догадывается, почему.У всех есть свои мотивы.
У Фай-сенсея – чтобы врать.У Курогане-сенсея – чтобы быть с Фай-сенсеем.У него самого – чтобы нести все это на себе.У Шаорана…Он медленно оборачивается. «Брат» сидит на коленях.
— Эй, — зовет Шаоран-кун.Никакого ответа. Лицо опущено.
— Вставай.— Во сне я, — каким-то чужим голосом говорит Шаоран, — съел глаз Фай-сенсея.Шаоран-кун замирает.— Я не знаю, почему я это сделал. Я просто сделал это. Вот этой рукой я залез ему в глазницу и вытащил глазное яблоко. Было много крови, она текла по руке, пачкала одежду, а мне было совершенно все равно. Я достал глаз и положил в рот. Фай-сенсею было очень больно, он кричал. Но почему-то не пытался убежать или оттолкнуть меня. Я…не знаю…зачем…что это…я…Вот она. То, что называется «последняя капля».Шаоран подбегает к «брату» и крепко-крепко обнимает его, упав на колени рядом с ним.Ему совершенно все равно, что там потом будет, как они смогут с этим справиться. Сейчас главное – согреть его. Как можно скорее.
Почему-то именно глагол «согреть» приходит в голову. Возможно, потому что от собственного холода уже зубы стучат.Я понял вдруг, что нахожусь в коридоре, хотя был уверен, что сижу в комнате. Более того, я ощутил вокруг себя чьи-то руки. И запах Шаоран-куна.— Ша…Шаоран-кун?Кажется, все мое лицо было в слезах. Глаза болели.Шаоран-кун прижал меня сильнее. Внутри все сжалось, и совершенно неожиданно я зарыдал в голос. Шаоран-кун только продолжал крепко обнимать меня, чуть поглаживать по голове и что-то шептать, я совершенно не разбирал слов.Было так больно…Оглушительно больно.Когда я наконец смог остановиться, Шаоран-кун посмотрел на меня. Он посмотрел прямо мне в глаза.
— Пойдем, — сказал он, и его голос звучал как-то совсем иначе.Он помог мне подняться и повел на кухню.— Давай поедим? – спросил он с улыбкой, ставя передо мной традиционный стакан молока.Я взял стакан и осторожно сделал глоток. Потом отставил его в сторону.— Я пойду умоюсь.Шаоран-кун растерянно посмотрел мне вслед.
Ну и лицо же у меня было. Глаза страшно горели, нос покраснел, губы до крови искусаны.
Пару раз погрузив лицо в воду, я осторожно вытерся и вдруг заметил кое-что в зеркале.Сначала я решил, что мне показалось.