Глава 21. Цена. (1/2)
Прошло без малого четыре года. Мужчина был все еще в поисках, но если раньше свое обещание он воспринимал как некую шутку, то по пришествию времени, шутка стала заветной целью... Теперь в этой призрачной иллюзии он видел свое истинное спасение от своих страхов. Он чувствовал, как время зло усмехаясь, дышало ему в затылок, да так, что он ощущал, как волоски на загривке встают дыбом... Он искал свою химеру не ради исполнения обещания, он искал ее для себя. Для спасения своей души. Мужчина не мог вынести чувство того как холодные пальцы безысходности смыкаются на его горле, что воздух леденел на пути в легкие. Путь его пролегал через самые дикие места, там, где казалось, совсем не было людей отроду. Он бывал в самых дальних городах, встречался с магами и учеными. Как это было глупо, но надежда держала его столь крепко, как и страх...
Пока скитания, наконец, не привели его на край света, до, куда казалось солнца свет не доставал никогда...В путешествие своем, он слышал много историй о древних запретных ритуалах, забытой магии, о старых богах, что были забыты и сейчас они прибывали в крепком сне, где-то на самом дне океана, там, где нет ничего кроме холода и темноты... Тьма и холод, вот что он часто слышал...Он отправился по следам одного из самых старых культов, упоминания о нем почти стерты, и что особенно удивляло мужчину, стирались они намеренно. Зачем? Кто-то очень старался убрать все упоминания о культе или же это заметание следов?Так или иначе, на краю мира, средь мрачной гряды гор, змей едва смог найти вход в почти разрушенный... храм?Да, должно быть храм. Что еще мог устроить культ? Вот только чей это был культ? Чем он был так примечателен, что упоминания в истории о нем были чательно стерты... Эта интрига вскармливала надежду змея, заставляла его волноваться как ребенка на дне рождение. И раз это был культ, кому или чему они поклонялись?
Пока мужчина пробирался через завалы, он оглядывался вокруг и все больше убеждался в том, что его догадка насчет храма была верна. Это были, судя по виду невиданной древности руины, там были полуразрушенные коридоры с изображением надписей и рисунков, не встречавшиеся нигде раньше, отколотые от статуй головы неизвестных существ, какие-то помеси змей, псов и чего-то еще... Почему это место до сих пор никто не нашел? Неужели никто не мог искать достаточно хорошо как он?Или же это неуемное желание смогло привести его сюда? Поначалу все было сложно, но затем... информация давалась так легко, что наверно и ребенок бы нашел эти руины. Его словно... вели? Но эта мысль вдруг была отметена в сторону, а на ее место пришла другая. Ему вдруг подумалось о том, как там Присцилла? Как она изменилась, и что с ней стало за четыре года? Не забыла ли она еще об их пари...?Все его мысли были разом прерваны, причем так резко, словно по шее топором ударили, отсекли голову, и думать просто было нечем. Он вдруг вышел из полуразваленного коридора в огромнейший зал. Такой, что пламя его факела не могло выхватить стен вокруг из темноты... По его позвонку внезапно прошлись холодные мурашки, как будто спины коснулась чья-то холодная, костлявая рука... Показалось? Мужчина смело шагнул вперед. На какое-то мгновение, что-то неприятное стало забираться ему под кожу. Беспокойство? Кажется, это было оно...Его забеспокоило то, что он знал, что идет по огромному и скорее всего пустому залу, целиком сделанный в скале, он не слышал эхо от своих шагов, как если бы шел по узкому, заставленному коридору чьего-то дома... Разве это не странно? Тьма вокруг него была такой глухой и плотной, что он уже решил, что тут вовсе нет стен, а не будь у него факела, то захлебнулся бы в ней как в трясине. Идя вперед беспокойство, внутри необъяснимо нарастало и дыбилось как кошка, к которой подходит пес. Вот и змей ощущал, как его нервы начинают становиться дыбом. Он больно долго шел вперед, без каких либо поворотов. Пока, наконец, огонь не выхватил впереди себя выплывший из темноты алтарь с парой подранных лент алого цвета. Только взглянув на них, можно было понять, что малейшего прикосновения было достаточно, чтобы они обратились в прах... Но примечательнее всего, оказалось, чаша, что стаяла на алтаре между этих лент по краям. Это скорее был кубок на довольно высокой золотой ножке, а чашей его был череп, увенчанный золотой короной с каменьями.Так же череп был без нижней челюсти и весь покрыт мелкими царапинами, как если бы его пытались держать маленькие когтистые лапки.Мужчина окинул взглядом сперва находку, а затем, обойдя алтарь, попытался оглянуться. Стен не видно и конца пути тоже.- Что за чертовщина...
Животное чутье ему подсказывало, что это все неспроста, а место, куда он забрел в особенности не так просто. Еще раз, посмотрев на кубок, он вдруг поднес к нему руку и взял. Змей решил пока оставить это место, прихватив найденный трофей и вернуться сюда позже взяв еще людей с собой...Уходить оказалось на удивление легко, как если бы в спину дул попутный ветер... Откуда ему там взяться? Но ощущение сквозняка скользившего по шее как чье-то дыхание из глубин этой тьмы, и не оставляло его не на минутку вплоть до самого выхода. Когда он вышел на свет, он был уверен, что серые небеса этих земель самое светлое, что тут было. Не смотря на всю странность этих руин, он на мгновение ощутил, как его потянуло обратно туда... Простое, человеческое любопытство гнало его вперед к неизвестности... Однако змей смог побороть это чувство и отвернуться от бездонной глотки темноты, что смотрела на него и влекла к себе, как ребенка яркие конфетки. Он пошел, прочь неся кубок в руке, в голове была легкая путаница... Пора вернуться на материк. Как оказалось, за четыре года в Альбионе ничего не изменилось, разве что знакомые лица стали старше.Мужчина решил встретиться с Присциллой в Оуквэйле, собственно как обычно, он уже отправил ей весточку о том, что прибудет туда через пару дней, зная ее, она наверняка придет туда раньше. Ему хотелось рассказать ей о своих путешествиях, показать свой необычный трофей и так же рассказать о том месте, где он его нашел... И все бы ничего, но как только он покинул те руины, его вновь стало терзать пламя острого желания и страха перед неизбежным... Ему настолько хотелось избежать печального удела, что уготован каждому из нас, что был даже готов скормить зверю себя и свою душу, лишь бы тлен не коснулся его... С тревожным сердцем он ложился спать в одной из комнат в таверне. От этой тревоги мысли не знали покоя, и сон никак не наступал, не дарил прекрасное забытье, позволяя реальности терзать змеиную душу. Но как бы разум не сопротивлялся, усталость сломила его как сухую веточку. И сон, наконец, сомкнул уставшие веки, погрузив взор меткого глаза в слепящею темноту... Свеча потухла, развязывая руки ночи. Что-то вдруг заставило проснуться его, нет, не подорваться, как это бывает иногда от внезапного пробуждения, а просто проснуться... Он открыл глаза и вдруг понял, что в комнате так темно, что хоть закрой, что открой глаза, все равно ничего не видно как будто глаза завязаны.- Проклятье...Но почему нет света из окна? На секунду змей даже испугался, что утратил зрение, но быстро взял себя в руки.- Почему так темно...?
- Может потому что ты внутри самого себя? - вдруг раздался замогильный глубокий голос. Змей так удивился, что даже не мог понять, откуда он прозвучал? Он звучал сразу со всех сторон, как если говорят хором и эхом отозвался в голове. Мужчина снова ощутил, как на спину ему лег хлад чей-то недоброй, руки, но только на этот раз он не мог пошевелиться. Она было холодной, костлявой, пальцы ее были неестественно длинные... И хоть ладонь ощущалась на спине, кончики пальцев были на самой пояснице.- Чувствуешь наше прикосновение? Оно держит тебя крепко за хребет...- Да, трудно не ощутить это... Лучше бы вы были пышногрудыми девами с теплыми руками... - он чуть повел плечами.- Шутки? Да... ты всегда прячешь себя за ними.- Кто ты?
- Какая разница... У нас слишком много имен. - хотя говорил всегда один голос.- Много хозяев сменил? - насмешливо.В ответ молчали... Мужчина склонил голову.- Это должно быть сон...
- Тогда почему ты не проснешься?- Мне интересно, что будет дальше.- Видишь ли, что-нибудь?- Нет. Я слеп?- Да... Свет твоих глаз терзает наши тени, они стенают как замученные дети... - почти проскулил голос, мужчина нахмурился. - Мы отняли твой свет. Твой удел это тьма... Твоя душа слепа, поэтому вокруг тебя так черно. Твои страхи, они отнимают твой рассудок, твою путеводную звезду, что ведет тебя к счастливому забытью...- Страхи? - насмешливо.- Все люди усмехаются, когда боятся и ты... и ты боишься... – он вдруг явственно ощутил кого-то за спиной, но оборачиваться не было смысла, вокруг была бездна.- И чего я так боюсь?
- Слабости, тленности, смерти, забвения, старости... Ты раб своих страхов. Этого никто не видит. Лишь тень, что ты отбрасываешь, способна рассказать об этом, но смертные не умеют читать тени, вы всегда гоните их своим светом.
Мужчина чуть оглянулся, как и ожидалось, он ничего не увидел, но слова, то, что это существо говорило, то чувство, что окружало его, рождало в его сердце уже знакомую тревогу, только теперь она практически лезла ему под кожу и мышцы как трупные черви.- Что ты? - голос его был ровен и спокоен. - И чего хочешь от меня?- Глупые смертные любят болтать, вы не осознаете ценность тишины?- Я пока не узнаю причину, не смогу...- Надо было и языка тебя лишить. Такого болтливого, лживого... - вдруг с наслаждением произнес этот кто-то. - Мы слышали отзвуки твоих деяний и страха еще на другом конце мира... Мы знаем твое самое вожделенное желание, то, что жаждешь больше всех женщин, выпивки и денег... То, что развеет твои страхи и даст тебе свет...Змей вздрогнул, он уже понял, о чем идет речь.- И что из этого?- Мы вели тебяк нам, как щенка, что волочится за мамкой. – с едва уловимым насмехательством в голосе.Но змей почти не слышал уже своего собеседника, он чувствовал, что это нечто обладало силами, способными дать ему желаемое.
- Мы снова можем наполнить ваши тени как раньше...- Вы...
- Мы тени и прах, мы Суд Теней. - голос вдруг стал ощутимо тверже. – Мы, то чего столько же, сколько и вас, мы тот, что есть в каждом из вас. Мы, то, что ждет вас за гранью, чтобы придать нашему суду. Мы то, что правит вашей тленностью...Сейчас мужчина был готов поспорить, что чувствовал, как что-то возвысилось над ним... Суд Теней? Тени? В странствиях, он слышал легенды о нечто неуемном, бездонном, бесконечно голодным как бездна... Она ли это была?Некоторые говорили, что когда не было ничего, было лишь великое Ничто, серая пустота... Тогда и появились тени, вмести со светом и Ничто стало равновесием сил. С тех пор свет и тьма тянутся друг к другу и бегут друг от друга... Так вышло, что неуемный голод мрака, всегда желает поглотить свет, превратиться в серый и вернуть мир снова в Ничто, дабы началось все заново.Это ли был Суд Теней? Тьма, что желает призвать всех к ответу и ввергнуть в очистительную бездну? Тьма, что хочет обновления...Внезапно на устах его возникла ухмылка.- Да, мы видим, чего ты хочешь. И мы можем это дать...- Тогда мне не надо просить. Но ведь у всего есть цена.
- Верно.- Я соглашусь на нее. Но сперва скажите, почему я?- Этого тебе знать не положено. Достаточно лишь знать, что мы готовы дать тебе желаемое.Змей вздохнул. Внезапно на него нашло невероятное нахальство.- Тебе будет даровано бессмертие, тленность не коснется твоей тела. Все твои навыки и умения станут сильнее, и разить ты будешь всегда точно, а тебя же смерть будет обходить как прокаженного... - к концу, голос почти шептал ему на ухо. - Но руки твои раз в год должны служить нам. За все надо платить... Цена твоя будет платиться кровью. Но что такое жизнь для тебя? Ведь ты крал чужие жизни просто так... Так кради их теперь для себя, Ловкач... Обманывай, оплетай их своими сетями, как паук, будь ловцом их душ и получай их жизни...Мужчина ощутил руки на своих плечах, которые стали чуть сжимать их.- Счет уже выставлен, первая плата уже взята. Они жаждут очищения, мы заберем их свет и утопим его во тьме....- Что? Плата? Сей...Договорить он не смог, резкая боль в груди заставила его замолчать.- Залог. - насмешливо произнесла тень. - Да, мы определенно поладим...
Змей буквально ощутил, как длинный мокрый язык оставил след на его щеке, в то время, когда он сам начал загибаться и падать на пол.
Сердце внутри как будто льдом обдало и что-то больно сжало, да так сильно, что боль даже вздохнуть не давала. В тот самый миг, когда он рухнул, глаза его резко прозрели, он просто, наконец, открыл их. Над головой был потолок, под ним пол, облитый ярким солнечным светом. Мужчина спокойно смотрел вверх. В груди и чувствах, как и в голове, было спокойно. Обычно после таких кошмаров просыпаешься в холодном поту, но не в этот раз...
- Черт, неужели это был просто сон?Не став медлить, он поднялся с кровати и принялся приводить себя в порядок, уже было полдень, надо было двинуться в путь. Присцилла, скорее всего уже ждет его...
В какой-то момент пути он задумался о своём сне, а затем взглянул на прицепленный к поясу кубок. Видимо, то место, и его неуёмные поиски, сильно на него повлияли – раз такая ерунда приснилась. Мужчина вспомнил о Присцилле; они столько не виделись, ей наверняка есть, что рассказать. Он поймал себя на мысли, что в последнее время часто о ней думает... С чего бы?Но налёт хорошего, даже мечтательного настроения, сдул внезапный порыв ветра, принёсший за собой запах гари. Этот запах рождает в людях тревогу и страх, но мужчина лишь заинтересованно повёл носом, как гончая, уловившая интересный аромат. Его такой ерундой, как пожар, ничуть не удивить, он и сам был не прочь побаловаться с огнём. Вот и сейчас мужчина решил, что, возможно, недалеко развлекается банда разбойников. Но чем дольше он шёл по дороге и чем ближе становился к Оуквэйлю, то в нем против воли начинало зреть семя беспокойства. Хотя, с чего бы ему волноваться за эту деревеньку? Однако причина на то была, и мужчина надеялся скорее встретиться с ней, чтобы развеять свои сомнения.Пути оставалось совсем немного, но змей пришпорил коня, почувствовав, что запах несёт со стороны Оуквэйля. Определённо, это был недобрый знак. Пожар никогда не значил ничего хорошего, во всяком случае тогда, когда он уже начинает порождать “запах страха”.Когда деревня была практически за поворотом, мужчина увидел, как острый язык пламени над деревьями облизал небосвод, да так любовно, словно желал своим кончиком забраться под белоснежные небесные уста. На мгновение, поражённый этим зрелищем, змей остановил коня. Он не мог понять, что там произошло. Однако заминка вышла совсем мимолётной, после чего он снова поспешил вперёд.Что же случилось? Это всегда было мирное и тихое поселение, которое чудным образом обходили все беды. Лишь один раз оно подверглось нападению бандитов под предводительством Два Ножа, но это произошло очень давно, ещё во время детства одного из первых Героев.Наконец угрожающий рокот и треск огня докатились до слуха змея, и он тут же представил, что его ждёт впереди... Но, когда он добрался до деревни и взглядом охватил произошедшее, то понял, как сильно заблуждался.Перед ним, вместо Оуквэйля, был огромный пылающий костёр. До него дошло, что тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Он не знал, была ли Присцилла в городе, и есть ли смысл рисковать свой шкурой, если её там нет, но что-то внутри него заставляло решиться. Это было что-то очень маленькое и колючее, но очень влиятельное. Мужчина отдался этому чувству полностью, позволив закрыть глаза на страх и сомнения.
За пламенем ничего не было видно, словно оно намерено выстроило стены из жара и пылающего дерева, сваливая все новые и новые здания к своим ногам, перекрывая все пути к выходу. Языки огня извивались в воздухе и всё время тянулись к небу, как будто и его синеву хотели сжечь дотла.Змей, оставив коня на безопасном расстоянии, поспешил найти хоть какой-нибудь путь в деревеньку. Его цепкий взгляд хватался за любую возможность, но где бы он его не остановил, там непременно предательски прорывалось пламя, учиняя новые преграды. Однако змей и не думал сдаваться, у него для этого был слишком противный характер. Кроме всего прочего, его стало подгонять растущее беспокойство. Что если Присцилла сейчас тут и отчаянно нуждается в его помощи?Пока этот вопрос терзал его разум, верные глаза выхватили лазейку перед собой. Можно было попасть внутрь через дыру в кровле здания, похожего на амбар, а до крыши добраться по близь растущему дереву. Так себе план; могло оказаться, что двери в амбаре будут закрыты снаружи, и, в конечном итоге, он просто загонит себя в ловушку. Но мужчина решил рискнуть, разве не в этом смысл его жизни?Забраться на дерево труда не составило, но тут он увидел, что крыша постройки уже начала заниматься огнём, и высок был риск её обрушения. Змей не стал рассуждать о своих шансах на удачный исход, а просто доверился порыву чувств и совершил шаг навстречу пламени, которое, как ему показалось, только того и ждало, чтобы поглотить новый расходный материал.
Когда мужчина спрыгнул с ветки на крышу, та угрожающе затрещала, оповещая о том, что скоро ей суждено рухнуть вниз. Ему не понадобилось много времени, чтобы это понять, собственно, как и уговаривать себя сойти с небезопасной поверхности.
Вот теперь случилось то, чего он так не любил. Исполняя свой глупый план, мужчина не подумал о том, как будет спускаться с амбара.
Змея одолела злость на себя и на этот проклятый огонь, который не давал ему пути для отхода, но, вмести с этим, он ощущал, что всё больше его разум начинаем уступать рефлексам.Заглянув внутрь, мужчина понял, что это все-таки не амбар, а конюшня, но почему тогда не было слышно самих лошадей? Отметя этот маловажный вопрос, змей невольно подумал, почему, собственно, вообще не слышно людей. Ни криков о помощи, ни стонов боли… просто тишина, в которой лишь радостно запевало пламя, пожирая все на своём пути. Неужели огонь был так жесток, что даже звуки в его пылающей душе обращались в прах?Как бы то ни было, змей спрыгнул вниз. Оказавшись внутри, его горло тут же сковал кашель – петля дыма затягивалась в жёсткий узел на шее и начинала медленно душить. Всё происходило слишком быстро, даже несмотря на дыру в крыше, концентрация дыма в помещении была безумная.Мужчина поспешил продолжить спуск, но чем ниже он спускался, тем больше у него создавалось впечатление, будто там его ждёт чрево адской бездны. Этот эффект был усилен запахом горевшей плоти, который внезапно дал мужчине в нос. Змею стало дурно от столь насыщенного запаха, что глубоко проник в его ноздри, как будто внизу свалили трупы со всей округе и решили спалить.Несмотря на густой дым, змей почувствовал, как огнедышащая пасть зверя начала вываливать свои языки в надежде коснуться того наглеца, который осмелился влезть в его логово. Пламя жаждало облизать его тело, отделив тем самым плоть от костей, щекотало жаром своего дыхания нервы и душу.
Мужчина разом вспотел, как будто внутрь него, как в печь, закинули угли, и теперь там разгорелся обжигающий очаг. Попытавшись игнорировать все это, он продолжил спускаться. Глаза уже начинало щипать от едкой пелены, что застилала их. Нужно было спешить выбраться на воздух.Как только он добрался до самого низа и машинально сделал шаг назад, то сразу обо что-то запнулся, уткнувшись каблуком. Он рефлекторно оглянулся, о чем сразу же пожалел. На полу лежала туша лошади, к гриве которой уже подбиралось пламя. Лошадь была не просто мертва: из её шеи торчали два ножа, а мышцы на ногах украшали глубокие порезы, как будто наносивший их пытался сделать так, чтобы животное от него не сбежало. Это заставило его быть предельно осторожным и, перешагнув труп, он пошёл дальше в едкой серой дымке, пытаясь найти выход.
По дороге ему попались ещё несколько лошадей с точно такими же ранами, и теперь стало понятно, отчего было так тихо. Но что же люди? Ответ не заставил себя долго ждать: он проявил себя, как только мужчина добрался до главного входа, который внезапно оказался закрыт изнутри конюшни. Змею захотелось начать вслух изрекать все ругательства, которые он знал, смотря на запертый висячий замок.Если закрыто с внутренней стороны, то логично предположить, что запиравший должен быть ещё в конюшне. А что, если его здесь нет? Об этом змей предпочёл не думать, ведь если он здесь один, то тогда он очень скоро задохнётся в попытке выбраться. Ну и, конечно, его не отпускала мысль о том, какой же он сказочный идиот, раз решился забраться сюда.
Пока мужчина думал о своём незавидном положении, его руки сами рылись во всём, где мог быть спрятан ключ. Зачем же он это делает? Столько лет ему всегда было плевать на всех, и он никогда не делал что-то, в чем нет выгоды для себя, а теперь он рискует шкурой ради кого-то, чувствуя, что вот-вот эта самая шкура сейчас загорится, так как пламя уже было бесстыдно близко.
На мгновение он даже ощутил тревогу по поводу своей скорой смерти, но тут его снова спасли собственные ноги. Мужчина почувствовал, как его нога наткнулась на что-то в сене. Помня предыдущий опыт, он не сомневался в том, что увидит что-то крайне неприятное. Ощущение его не подвело…
Разрывая сено руками, он вдруг увидел, как сухая трава стала становиться влажной и приобретать красноватый оттенок, а вскоре и его ладони окрасил в багрянец, будто бы он случайно влез в открытый бочонок с вином. Однако реальность оказалась менее приятной.
Раскидав ненавистную солому, змей едва не отшатнулся в сторону. Из кучи сухой травы на него вдруг уставилось мужское лицо, окаменевшее в вечной гримасе ужаса и боли. Глаза были широко раскрыты, как если бы кто-то потянул веки вверх и вниз. Даже в серой дымке мужчина видел эти глаза предельно отчётливо, а их взгляд, помутнённый от ужаса, что заполнил этого человека перед смертью, вдруг коснулся его сердца и что-то в него заронил.Что с ним произошло? Так ли выглядит подлинный страх на самом деле? Змей видел многое, но это лицо отличалось от всех прочих... Как будто искусственная маска на чьём-то черепе. Его щеку внезапно легко обожгла искра, деликатно намекая, что следует спешить. Подавив желание вдохнуть поглубже, змей принялся раскидывать солому, отчего второй раз чуть не дёрнулся назад.