Глава 20. Мечта о вечности. (1/2)
Наступал рассвет... Линия горизонта постепенно наливалась алым начиная напоминать порез от кинжала, из которого вот-вот хлынет кровь... Яркая и теплая, она обагрит всю землю. Ночные птицы постепенно замолкали, паузы в их прелестной трели становились все чаще и более затянутыми.
Наступил тот самый миг, когда даже самое шумное место, наконец, замолкало, как будто отдыхало и набирало нового воздуха для нового выдоха... Поэтому сейчас заведение первозданного шума, мирно дремало, ожидая, когда солнца диск снова закатится за горизонт, а темнота и скука погонят в пристанище хмельного веселья новых людей.Никто не встречал этот рассвет, кто-то сладко дремал в своей постели, а кто-то, упившись вусмерть, спал на столе среди разлитых кружек с пивом. В этот момент, как думалось змею, только он один не спит в целом свете. Мужчина лежал в постели и смотрел в открытое окно. Под его боком лежала, свернувшись Присцилла, девушка очень любила утыкаться мордочкой ему в бок, чтобы он обнимал ее рукой... В такие моменты змей всегда находил, что в одном все женщины и девушки всегда одинаковы. Какой бы она не была, принцесса из королевского рода, али королева разбойников, в эти невидимые для них секунды, все они были как одна... Хрупкие и простые...Когда человек спит, он невольно показывает свое настоящие лицо...Из-за этого парню иногда бывает интересно, а какой он, когда спит? Задумавшись, он убрал руку от Присциллы и осторожно перевернулся на бок, лицом к окну и спиной к девушке.Краткий миг спокойствия, который наступал в его душе лишь в такие минуты, когда за окном начинается рассвет, в комнате свежо и чуть прохладно от настежь открытого окна, а рядом раздается чье-то едва уловимое сонное дыхание, что так же нагоняло дремоту и на него. От полусонного чувства, мысли его уходили куда-то совсем далеко, а ощущение реальности, чуть терялось. Это чувство было немного сродни тому, когда змей курил особый табак, который на дальнем востоке курят специально для медитации. Разум отпускал тело и уносился куда-то за изнанку этого мира... В голове мысли превращались в звуки, чувства, голоса. Это ощущением даже можно было бы назвать нирваной.
Однако он сколь любил такие моменты, столь ненавидел. Как известно, когда спокойно вокруг и в голове, неугомонные мысли начинают терзать людское спокойствие. Змей не был исключением... Его зачастую мучили мысли о собственном бытие и чем старше он становился, тем настырнее становились эти размышления.С одной стороны, куда ему спешить? Ведь ему еще только двадцать девять лет, но так же он думал и в двадцать лет, а потом как-то резко стало почти тридцать. Куда делись те девять лет? Ведь казалось только вчера, он думал о том, что будет в тридцать лет. И вот уже... Эти мысли о тленности всего смертного вселяли в него страх. Герой Ловкости ничего и никого не страшился... Он боялся лишь одного, своего забвения, которое неизбежно настанет после его смерти. Смерть? А какой будет она? Перед смертью сперва приходит слабость, физическая и умственная, это даже пугало его больше чем смерть. Когда придет смерть, ты можешь даже и не заметить, как ее холодная, худая рука уже ведет тебя куда-то в туманную даль...
Со старостью же дело обстоит иначе. Это медленный и мучительный процесс. Ты расцветаешь подобно розе в саду средь других прекрасных цветов, а лучи солнца ласкают твои лепестки, чтобы ты тянулся все выше и выше к пылающим лучам, но главное не обжечься и не сгореть в попытке ухватить больше тепла. Но что тогда будет, если быть осторожным? Миг расцвета рано или поздно пройдет и останется лишь удел медленного тления. Останется лишь медленно терять силы и отцветать... Терять свой цвет, свои лепестки, свою жизнь... Эта ужасно, страшнее смерти только старческое бессилие и беспомощность. Вот что, в самом деле, пугало змея... Ему не пережить свое бессилие...
Он был Героем Ловкости,как он мог стерпеть, чтобы кто-то видел, как он чахнет и слабеет. Не поэтому ли парень жил так, словно прожигал свою жизнь? Почти каждый день он играл со смертью. Это было неосознанное желание умереть молодым, полным сил и не сломленным годами. Он делал все, чтобы изжить свой страх и обессмертить свои имя. Гонимый страхом и скоротечностью времени, он делал запредельные вещи, на которые мало кто отважился бы, а может и вовсе, нет таких безумцев. Он желал, чтобы его имя жило в веках... Однако истинное его имя сокрыто от всех, даже Присцилла его не знала. Змей считал, что открывая человеку свое имя, ты даешь ему, что-то вроде кусочка от себя... Он не желал этого. Ловкач - это лишь его лихое прозвище призванное обманывать и нагло звучать, вводить в заблуждение и устрашать. Когда-нибудь он откроет свое имя миру, откроет тогда, когда костлявая потянет его за язык. Главное успеть его произнести...- Если бы не старость, смерть была бы не так страшна... - тихо произнес змей, подытожив этой фразой свои мысли.
- И не говори... - вдруг раздался сонный голос Присциллы, за его спиной, а после он ощутил, как тонкая рука легла на его бедро, а к спине примкнули ее мягкие груди.
- И давно ты не спишь?
- С того самого момента как ты отвернулся.
- И чего же ты молчала?
- Ммм... Я давно заметила, что по утрам ты любишь о чем-то размышлять с кислой миной на лице....- Что? Но я же спиной к тебе лежу.- Ты не любишь серьезно о чем-то задумываться, а когда это происходит у тебя неизбежно кисляк на лице... - тепло прошептала она ему на ушко и в это же ушко поцеловала. - Кроме того, ты, кажется, задумывался о чем-то серьезном...- С чего ты решила?
- Твоя фраза, сказанная вслух, ненавязчиво об этом намекнула...Поделишься мыслями?
- Я не думал ни о чем особенном, мои мысли естественны для любого человека.
- Задумался о вечном?- Да... Точнее о нашей скоротечности. Мы живем и умираем ничего не оставляя после себя. В чем смысл?- Ты бы еще задался вопросом, что было первое, яйцо или курица? На это тебе тоже никто точно не ответ, как и о смысле жизни. И насчет ничего не оставляем, это не совсем так...- Да, конечно, есть единицы, чья жизнь и в самом деле оставила свой отпечаток на времени, но что до большинства... Они как тараканы, рождаются, они умирают, а этого никто не замечает.
- Нет. Их родные...
- Они тоже умрут.
- Если продолжать это, то это будет бесконечная цепочка.- Их будут помнить, только близкие, а не весь мир... Это не бессмертие.
- А, а ты в поисках вечной жизни?Мужчина приподнялся, и сев глянул на свою спутницу.- Почему бы и нет?- Я не вижу в этом ничего хорошего. Ты гонишься за химерой. Кроме того, вечная жизнь не так прекрасна, как кажется...- А ты откуда знаешь, опыт?- с ухмылкой.- Логика.- Логика? Логика лично мне подсказывает, что это наоборот хорошо. Много времени, чтобы все успеть, не спешить, не страдать, не бояться...
- Так-то оно так... А что потом, когда все дела будут переделаны, вершины достигнуты?
- Буду искать новые цели.- Нет. Однажды, ты просто устанешь от мира,устанешь от смертей, что всегда будут вокруг тебя, будут уходить самые близкие тебе люди,а ты... А ты продолжишь волочить свое существование, не жизнь,а существование.
- Моя милая Присцилла, ты мыслишь слишком узко... Мир так огромен, в нем столько есть интересных людей, с которыми можно говорить, обогащает свой разум и с которыми можно спать и обогащать свою плоть удовольствиями. Столько развлечений, столько знаний... Что и вечности не хватит.- А мне кажется, что это ты узко мыслишь. Ты говоришь как несведущий. В мире много всего, но ничто неизменно, оно лишь слегка меняет облик, но сущность всегда одна. Рано или поздно в своей вечности ты это поймешь и просто не сможешь найти для себя ничего нового. И вообще, какой смысл об этом говорить, когда ты не бессмертен... Более того, бессмертия такого, какое ты хочешь, не бывает.- Не бывает? Ты уверена?- Ох, прошу тебя... - скептически она глянул на своего визави и, поднявшись, села рядом ним. - Конечно, нет. Тебе что, пять лет? Бессмертие, это недостижимое, утопия, фантастика. Кроме того, это нарушение естественного хода вещей, а все подчиняется этому, и... - она прервалась, видя чуть насмехающийся взгляд змей. - Не надо на меня так смотреть, как взрослый на ребенка.- Моя дорогая Присцилла, мы так мало знаем о мире, в котором живем, как ты можешь так смело говорить об этом?