девять. (1/1)
Одно время Дейв задавался вопросом, почему к Джону так липнут девушки. Дело в харизме? В телосложении? В юморе? В лице? В скулах? В чем?
Дейв рылся в нем как в конструкторе, пытаясь понять, какая конкретно часть из всего этого заставляет девушек с ума сходить. А потом Дейву пришлось рыться в себе, чтобы понять, что заставляет его с ума сходить. Ничего гейского, бро, я не завис на твоем лице, я думаю о том, что хочу тебя ударить. Дейв успокаивал себя. Давайте будем честны: Джон хорош. По всем фронтам, пунктам и так далее. Он хорош.
Дейв вспоминает сообщения незнакомцев, которые характеризовали Джона. ?симпатичный парень, в том смысле, что я хочу ударить?. ?или высокий длинноволосой парень, или плоскогорная девушка?. Дейв думает: ?хах, ты просто путаешь его с девушкой, потому что мало спишь?. Дейв никогда не путал Джона с девушкой. На самом деле, его невозможно было бы спутать с девушкой. Да, тощий, может, но плечи широкие, бедра узкие. Его нельзя было спутать с девушкой. Дейв пытается понять причину. Дело, может, в поведении Джона? Он жуткий выпендрежник, и всегда пытается строить из себя героя. Все время отводит его за спину, все время старается держать оружие, все время пытается казаться героем.
Может, в харизме? Когда он рот свой открывает этот блядский, когда шутки шутит, когда смеётся. Джон просто харизматичный. Тупо было бы путать харизматичность с сексуальностью. Так в чем была проблема? Дейв не успел разобраться, в чем же причина, потому что Джон заводит себе новую телку. Красивую и с тонкой талией, на тонких каблуках и с тонкими запястьями. Она очень порнушно виляет бедрами и так же порнушно смеётся. Вытягивает пухлые губы трубочкой и ведется на Джона так же, как и повелся Дейв. Неудачник, конечно, тут только он. Новая Джонова телка вечно суется к нему поздно вечером, садясь меж ними, пока они играют в приставку, и оставляет след своей губной помады на его высоких-самых-невероятных-скулах. Дейв с силой зажимает клавишу, едва не выламывая её. Новая телка Джона театрально обиженно смотрит на Джона, когда он говорит, что у них с Дейвом планы (в виде очередного экстренного вызова по поводу новой хуетени). Джонова телка стучит каблуками и складывает брови домиком. Джон говорит: ?послушай, милая...?. Новая телка Джона говорит: — Мне обидно и одиноко. Я люблю тебя вообще-то. В её словах — ни капли театральности. Они пустые. Новая телка Джона всеми силами пытается отцепить Джона от Дейва. Вклинивается меж ними, хватает Джона за руки, едва не залазит своей рукой ему за пояс брюк. Новая телка Джона надевает экстренно короткие юбки и садится на колени к Джону, когда они с Дейвом обсуждают, как можно сделать в дробовике пять дул, а не три. Новая телка Джона крутится возле него и закатывает истерики каждый раз, когда на пороге оказывается Дейв. Новая телка Джона целует его взасос прямо перед Дейвом и специально приоткрывает глаза, пытаясь выследить реакцию Дейва. Дейв закатывает глаза. Он уже не думает, на что он повелся у Джона, он хочет, чтобы эта телка от него отстала. Новая телка Джона устраивает скандал, когда они оба уставшие и едва живые приходят домой, чтобы взять новое оружие и додумать их план. Новая телка Джона рыдает. Она говорит: — Ты всё время таскаешься с ним! Почему ты на него обращаешь внимания больше, чем на меня?! Он даже тебе не сосет! Дейв моргает. Новая телка Джона продолжает истерить. Дейв говорит: — Успокой её, она действует мне на нервы. Джон что-то говорит ей, пока Дейв пересчитывает пули. Он думает о том, как одна из них может проделать в её пышном бюсте дыру и дойти до её гребаного сердца. Сердца, которое не любит Джона. Не так, как любит Джона Дейв. — Милая, послушай, это наша работа. — Я люблю тебя, Джон, почему ты не видишь? — Я вижу, но Дейв... — Опять Дейв! Пусть он один идет, а ты останься со мной! — Я не пущу его одного. Джон говорит это, и Дейв видит, что её лицо искажается в какой-то гримасе ужаса, отвращения и возмущения. Она снова плачет, и у неё течет туш. Дейв заряжает дробовик и все думает о пуле в её сердце, которое не может его любить. Точно так же, как и Джон никогда не любил её. Её невозможно любить. — Или я, или он! — она снова стучит своим каблуком по полу. Её руки дрожат. Она смотрит своими театрально-грустными глазами и снова закрывает их ладонями, когда начинает рыдать. — Я принесу тебе воды. Джон уходит, хмурый и напряженный, а новая телка Джона остается стоять здесь и рыдать. Дейв не реагирует на неё. Он берет пистолет и заряжает его. Она все рыдает, а потом подходит к нему, вырывает пистолет, откидывая его в сторону и шипит: — Не трогай Джона. Не приходи сюда. Не смей брать чужое. Дейв вскидывает бровь. Он смотрит прямо ей в глаза. В её красные опухшие от театральных слез глаза. Он говорит: — Разве он твой, если он по-прежнему нуждается во мне? Её лицо снова искажается. В шоке, ужасе и предвестнике новой истерики. Её трясет, она задыхается в возмущении. Её руки дрожат. Она зовет Джона, чтобы сказать ему, что его друг слишком большого о себе мнения.
Джон возвращается без стакана воды и чешет шею. Он смотрит на отброшенный пистолет, а потом на Дейва. Он говорит: — Дейв, пошли, у нас мало времени. Новая (бывшая) телка Джона возмущенно смотрит на него и все раскрывает рот, и все пытается что-то сказать, и все задыхается. Джон подбирает пистолет и протягивает его Дейву. Джон смотрит ей в глаза и говорит: — Извини, нам надо работать. Можешь забрать свои вещи. Новая телка Джона снова заходится в театральных слезах. Дейв знает, что ей ничуть не больно на самом деле. Это все — шоу. Просто у Джона есть деньги, наркотики и харизма. Дейв смотрит на неё с безликими равнодушием, и идет вперед, когда его окликает Джон. Хорошо, кое-что он решил. Но когда Дейв садится на пассажирское сиденье, когда Джон говорит: ?нет, ну, слушай, походу моё терпение короче моего члена?, когда он снова смеется, и снова самый идеальный, самый харизматичный, Дейв думает о том, что главной проблемы он и так не решил. Почему он, все-таки, вляпался в своего лучшего друга? Ничего гейского, бро, просто что-то в моей голове хочет, чтобы я подрочил на тебя сегодня ночью. Ничего гейского, бро, я все ещё в поисках причины.
И мне, в общем-то, не всралась никакая причина, пока ты всё ещё нуждаешься во мне.