семь. (1/1)

Красота и великолепие. Нежность и ласка. Восторг и восхищение. Джон и помощь. Черт возьми, мы же говорим о синонимах, нельзя ставить в ряд одинаковые слова. Для Дейва стерлись грани между помощью и Джоном. Ему казалось, что это до отвращение одно и то же. Не просто синоним. Абсолютная идентичность. Дейв уже не мог сосчитать, сколько раз Джон его спасал, потому что такие большие цифры неприлично называть вслух. А если ты не собираешься рано или поздно озвучивать то, к чему пришел, то какой смысл? Тогда все отличие тебя от шизофреника в том, какие звуковые колебания происходят около вас. Озвучивается это или нет. Дейву эта мысль кажется смешной. По крайне мере, он старался не задумываться. Джон снова предложил свою помощь, и Дейв ощущал себя не просто странно. Он ощущал себя по-ненормальному в порядке. В нем будто поселилось чувство того, что даже если толку с этой помощи будет с хер, то это все равно значительно облегчит все это. Дейв считал, что там, где есть Джон, все автоматически становится лучше. Потому что Джон постоянно говорил, что ?мы всегда находим выход?. И пусть этот выход мог быть странным, неоправданным или лишь отчасти выходом, Джон всегда хватал его за руку и тащил к свету. Джон был его уверенностью, его смыслом вставать по утрам. Он был его надеждой на то, что они действительно всегда найдут выход. Ведь Джон никогда не врал (не считая его любви к понтам и пафосу, но это совсем немного другое, и Дейв относится к этому не более, чем как к несмешной шутке). Джон сказал: —?В прошлый раз ты меня хер выслушала, но сейчас?— выслушаешь? Дейв непонимающе моргнул, любовно обнимаясь со своей бутылкой пива. Джон выглядел так, будто готов был пойти в атаку, а это никогда не к добру. —?Короче,?— сказал Джон,?— например, твой дом проклят… Дейв закатил глаза. Очередная херня. Ага. Точно. Чего он мог еще ожидать? Джон пьян, а он и в трезвом уме не особо часто говорил что-то серьезное. Дейв догадывался о причинах, но иногда некоторым словам лучше бы никогда не быть сказанным вслух. В конце концов, правды Дейв боялся ничуть не меньше, чем Джон. Это их когда-нибудь и погубит. —?Не проклят, Джон, ради всего святого,?— Дейв закатил глаза, но заранее знал, что всё было абсолютно бесполезно. —?Но если все-таки проклят… —?Джон. —?Так вот, твой дом проклят… Дейв устало застонал и понял, что сейчас уже точно любые слова здравого смысла абсолютно бесполезны и не имели бы никакого значения. У Джона очередная тупая или гениальная идея (в равных процентных соотношениях в плане возможности), и ему надо её озвучить. —?Хорошо, — сказал Дейв,?— допустим, у меня проклят дом, поэтому мне снятся эти кошмары, ну и что дальше? У меня нет денег на новое жилье. Я сейчас еле-еле аренду выплачиваю. —?Ты можешь пожить у меня. Джон сказал это, и Дейву показалось, что ему самому неловко стало. Но он продолжал смотреть на него, как потерянный ребенок на офицера полиции. —?В смысле. Дейв искренне считал, что если они останутся под одной крышей дольше, чем на пару суток, то непременно друг другу перегрызут глотки. Он думал, что это слишком жестокое испытание для их дружбы, рушить которую Дейв, прямо говоря, не особо-то и хотел. —?В прямом. Чувак, у меня двухэтажный огромный дом. Ты на нижнем, на диване, я на верхнем, на кровати. Всё нормально. Просто проверим, сработает ли это. —?Ага, а потом, когда ты приведешь сюда свою новую девушку, ты первым же решишь, что это идея?— говно, а мне придется мерзнуть на улице. —?Спрячешься в шкаф. Дейв посмотрел на него, и ему даже не пришлось озвучивать очевидный вопрос. Джон повременил, уставился на телевизор и, кажется, принял самое серьезное решение в своей жизни: —?Ну и к черту их, вдруг ты с ума сойдешь от этого, что мне потом делать? Дейв затушевался. Он тоже уставился в телевизор, решив, что если он будет говорить в его сторону, то все будет чуть менее неловко. Вообще-то, идея была неплоха с абсолютно меркантильно-практической точки зрения. Квартира Дейва была маленькой, очень неуютной и холодной. Дом Джона был куда лучше. А ещё здесь был Джон, и от этого становилось безопаснее в разы. Стоило хотя бы попробовать. Дейв сказал: —?Ладно. Они перетащили его вещи тем же вечером. Диван оказался не многим удобнее кровати Дейва, но было тепло, а ещё спокойнее. Первые пару ночей он действительно высыпался, и Джон ходил с самым самодовольным лицом, на котором читалось: ?ну я же говорил?. Он сказал это раз пять вслух, потому что не особо часто все действительно случалось так, как он говорил. Они даже не пересекались по утру на кухне, потому что вставали в разное время. Джон каким-то образом всегда вставал на час раньше, и Дейв подметил, что ни разу не проснулся от того, что тот шумел на кухне. От мысли, что Джон специально не шумел, он старался отмахивать. Становилось неловко. И игра в гляделки с телевизором уже не помогала избавиться от этой неловкости. Простая человеческая забота. В конце концов, Джон действительно сам по себе очень заботливый (но об этом позже). Наступал конец недели и они, пьяные в ебеня, распрощались, каждый уходя к своему месту отдыха после двухчасовой игры в плейстейшен. Точнее, Дейву никуда уходить не приходилось?— они играли прямо на этом диване. Он не раскладывал его и не застилал в этот раз. Просто нащупал плед и накрылся им с головой, засыпая. А потом началось. Ему снились флешбеки с их местного ?апокалипсиса?. Основная суть его кошмаров была не сколько в событиях, сколько в ощущениях, атмосфере и чувствах. На протяжении всего сна в нем орал какой-то дикий страх, заставляя его ворочаться по кровати и лихорадочно шептать неясный бред. С каждым моментом ощущение потерянности, страха и даже боли росли. Всё это было прелюдией. Потом появлялось что-то, какое-то событие, из-за которого Дейв просыпался, а потом не мог заснуть, потому что в каждом тике часов он слышал тихий срежет когтей какой-то неведомой твари, которая хотела заставить его мучатся всё время. И во сне ей это удавалось. Весь сон?— напряжение, страх и чувство оторванности от мира. Когда он спускался в лифте с Анной, Дейв ощущал, как сердце билось в глотке. Как что-то вот-вот должно будет появиться и сожрать его. Убить. Нет, не убить, он просто останется в его желудке, и не будет перевариваться. Будет там вечность. Как эмбрион. Лифт со скрежетом затормозил. Знакомый сценарий. Выключился свет. И Дейв закрыл глаза. Он знал, что должно произойти. Он пытался успокоиться. Он честно пытался, но когда щупальца обвили его руку, когда он ринулся к двери, стуча по ней и крича ?Джон!??— так же, как и тогда?— он ощущал, что начал задыхаться, будто бы ?Анна? залезла в его тело, его органы дыхания. Он колотил по двери, и все орал его имя, и все ждал, пока что-то разрывало его изнутри, заползало в его черепную коробку, пытаясь пробиться через его глотку или глаза. Он всё орал и орал. Это ?Джон?, которое эхом отбивалось от стен?— единственное, на что он наделся. Единственное его спасение. Иисус с автоматом. Он колотил по двери, пока пространство лифта становилось уже, а существо разрывало его кожу, из-за чего боль была такая ужасная, что его голос срывался и у него уже не было сил орать. На плечах ощущалась мощная хватка. Хлопок. В глаза ударил яркий свет, и он так и застыл, пялясь в потолок. Сердце бешено колотилось в глотке. Его плечи крепко сжимали, и Дейв с трудом перевел расфокусированный взгляд с потолкла чуть ниже. Джон. Перепуганный Джон, который тяжело дышал. —?Я будил тебя десять минут, чувак. О, срань господня, пиздец, нахуй это дерьмо. Я просто лежал и думал, на что подрочить, как ты стал орать моё имя, подумал, тебя убивают, но… о, черт, пошел ты на хуй, Дейв, со своими кошмарами. Дейв думал, что сейчас он просто уйдет, пытаясь оправиться от своего шока (а он был весьма и весьма напуган; Дейву показалось, что тот даже вспотел), но вместо этого его обняли. Сжали в такой крепкой хватке, что Дейв едва смог выдохнуть. Пульс успокаивался, страх отступал, и как только он его обнял, все показалось… безопасным. Будто бы вся опасность, которая таилась в каждой щели, внезапно испарилась, и остался только Джон и его руки, которые обнимали по-ненормальному сильно. Только его дыхание у шеи и пульс дикий, который бился даже быстрее, чем у Дейва. Он обнимал его, пытаясь успокоиться сам, но Дейв ощущал, как весь этот кошмар будто стекал с него грязной водой. Будто бы исчезал из каждого шороха, каждого вздоха. будто бы всё наладилось. Дейв обнял его за спину, тяжело выдыхая. —?Тебе снилось, что я тебя резал, да? Что я тебя бросил какой-то твари, оставил тебя? Что тебе, блять, снилось? Дейв снова выдохнул. Он прикрыл глаза. —?Ничего из этого. Твои варианты?— отстой. Я просто… звал тебя на помощь. Да, наверное. Как в тот раз, помнишь, с лифтом и Анной? —?Тогда ты крикнул лишь пару раз и это не было истерикой. Чувак, к черту это, я чуть не обделался. Дейв лишь усмехнулся, пребывая ещё в какой-то полудреме, не отошедший ото сна, и пару раз хлопнул Джона по напряженной спине. С тяжелым выдохом он уткнулся лбом в его плечо. И Дейв вновь понял, что вот он, самый страшный его кошмар: что когда-нибудь он позовет Джона на помощь, но он не придет. Что когда-нибудь некому будет приходить. Но сейчас всё однозначно было хорошо. Джон сжимал его в своих руках, грозясь сломать ему что-нибудь, но он был живым, он дышал, и, самое главное, он снова пришел к нему, чтобы спасти. Джон всегда приходит. Впервые за такое количество времени, за сотни кошмаров и ужасов, Дейву удалось заснуть после него. И ему не снилось ничего. Только ощущение, что его обнимают. Возможно, его и вправду обнимали. Какая-то часть вселенной Девида Вонга снова встала на место.