Глава 13. Харлан Уэйд. (1/1)

Харлан Уэйд обретался в шикарном особнячке на берегу небольшой реки. Ну, не то что бы прям шикарный, но большой, с хорошим ремонтом и отменной сигнализацией, которую, впрочем, мы с Альмой обошли на раз-два-три. — Я помню это место, — тихо прошептала девочка, когда мы прокрались на второй этаж. В доме охраны не было — все секьюрити толклись во дворе и за его пределами. Судя по всему, Харлан предпочитает уединенный образ жизни и не впускает в дом посторонних. По крайней мере, все встречающиеся телепатические отпечатки принадлежали только одному человеку, а это значит — чужие сюда не входили как минимум несколько дней. Это было нам на руку. В том плане, что если бы охранники проверяли дом перед тем, как впустить внутрь хозяина, то нам пришлось бы иметь дело с ними. А так мы сможем убить Харлана Уэйда и покинуть особняк, при этом не подняв тревоги и избежав разборок с охраной. Не то, чтобы я разборок боялась, но зачем этот геморрой сдался? Кто-то может подстрелить меня или, что еще хуже — мелкую. Вдобавок — убийство привлечет внимание полиции, а соответственно — затруднит нам поиски других целей. Как убивать — пока что мы не определились. Альма хотела мести, а мой здравый смысл подсказывал: если смерть этого человека сочтут насильственной или противоестественной — то запросто протянут нить к нам. С учетом того, что у них уже непонятно куда пропал один ученый (я Джейда имела в виду) — смерть Харлана от наших рук во-первых, подтвердит, что мы находимся на территории Штатов, а во-вторых — усложнит разборку с более крупными пташками. Я и так сомневаюсь в том, что до мифического Сенатора будет слишком легко добраться, а если он еще и будет ждать нас… Во-первых, может спрятаться так, что хрен мы его найдем. Во-вторых, что еще хуже — может запросто подстроить нам какую-нибудь ловушку. В общем, как ни крути, но размазывать кишки Харлана Уэйда по стенкам его особняка как минимум нежелательно. Как и применять пытки, следы которых остаются на теле. — Не беспокойся, — идущая рядом со мной девочка едва заметно улыбнулась. — У меня для него запланировано кое-что другое. И задачу не усложнит, и ему будет очень невесело… Ну, в принципе, если она его галлюцинациями доведет до психушки, а то и до самоубийства — меня это не особо удивит, с нее станется. Кроме того — это в принципе не вызовет подозрений. А если и вызовет, то только косвенные. Ну в целом — что может быть удивительного в том, что средних лет ученый, сгорающий на работе, все-таки из-за нее сгорел? — Ты сказала, что помнишь это место? Это значит, что ты здесь… — Да, я здесь жила. До того, как меня заперли в Армахем. — И… Что ты помнишь? Альма нахмурилась, словно стремясь прислушаться к самой себе. — Я люблю кошек, — тихо произнесла она. — У нас была кошка. Здесь. Тогда всего этого не было, ну, красивого ремонта, дорогой мебели… Я сидела с кошкой. Потом со мной что-то происходило. Сейчас я знаю, что у меня не было защитного барьера, я просто не могла отличить свои чувства от чужих и поэтому плохо реагировала, когда здесь кто-то злился… Мелодию помню. Ящик такой… Шкатулка, вот! Наверное, где-то здесь стоит… Харлан говорил, что она мамина. Что мама умерла, а шкатулку оставила мне. Наверное, она должна быть где-то здесь. — Хочешь забрать? — Она же моя, так почему нет? — Альма пожала плечами и мы отправились искать шкатулку. Что удивительно — нашли практически сразу же: она стояла в одной из комнат на книжной полке. Когда она попала мне в руки, я принялась осматривать и ощупывать ее со всех сторон стремясь найти… Что? Скрытый ящик? Указания на владельца? Шкатулка была не особо дорогой на вид, но необычной. И я все-таки нашла что-то типа метки: на крышке изнутри было выгравировано изображение белой кошки с крыльями, а внизу что-то типа вензеля из переплетенных букв ?А? и ?Ш?. Ну, если предположить, что ?А? — это Альма, то ?Ш?… Может, фамилия матери на ?Ш?? Или эта шкатулка вообще не имеет никакого отношения к Альме — просто Харлан купил ее где-нибудь и рассказал девочке сказку про подарок от матери… Сунув шкатулку в прихваченную с собой сумку, мы с девочкой принялись выбирать место для дислокации. Единогласно была выбрана спальня, но вот где разместиться, спорили мы долго. Альма настаивала на шкафу, а меня больше интересовала кровать, верней — пространство под ней. Там хоть вытянуться в полный рост можно. В итоге мы оказались вдвоем под двухспальным траходромом и принялись мирно ждать возвращения ученого домой. А ждать пришлось долго. За прошедшее время я не раз успела подколоть мысленно девочку тем, что в шкафу бы у кое-кого точно затекли бы ноги и руки. ?Представь, как бы удивился Харлан, если бы ты просто выпала на него из шкафа?? Пока ждали, успели продумать план захвата и обезвреживания. Ну, чтобы ничего случайно не упало, никто не заорал, не успел позвать охрану… Харлан вернулся домой ближе к полуночи. Ебанул стопочку какого-то крепкого пойла (судя по запаху — это что-то божественное, надо будет прихватить бутылочку и распить ее с Джейдом за ужином), не спеша переоделся в пижаму. Уй, ипать! Он еще и ночной колпак в английском стиле на себя напялил. Япона мать, ну прямо аристократия… Когда на кровать упало тело, она не отозвалась скрипом. Это хорошо. Не люблю лишнего шума, да и не к чему он нам. Прождав еще минут пятнадцать и дождавшись характерного храпа, мы с Альмой осторожно вылезли из-под кровати. Верней — сначала вылезли наши руки и легли на лодыжки Харлана. Рука из-под кровати — что может быть милей и невинней? И что способно лучше довести спящего человека до состояния невменяемого ужаса, особенно если он знает, что живет один. Тут главное, вовремя рот рукой зажать, чтобы вместо громкого ора абонент выразил свои эмоции с помощью мычания и круглых от ужаса глаз. — Привет, Харланчик. Как здоровье? Лапы не ломят? Хвост не отваливается? А мы вот решили в гости к тебе заглянуть, — ласково начала я. — За жизнь поболтать. Алименты мои за восемь месяцев забрать. А то что же ты так — отдал ребенка чужой тете, но даже не позаботился мани-мани снабдить. Сам вон живешь шоколадно так, Хеннеси хлещешь, а мне на карусельки у Лесли выпрашивать приходится, — подхватила таким же мурлыкающим голосом Альма, улыбаясь самой милой и невинной из коллекции своих улыбок. — Малыш, похоже, папочка видеть тебя не рад, — грустно вздохнула я. Мне было весело. Да и Альма, судя по всему, довольна тем, как началась игра. — Да-а? Мне кажется, он очень рад. Просто ты мешаешь ему сказать. Папочка ведь не будет кричать, если Лес уберет руку, верно? Папочка ведь знает, что семейные проблемы на суд посторонних лучше не выносить? Уэйд кивнул. Я разжала руку и села на кровать. Прямо на ноги Уэйда. Чтобы уж точно не вывернулся, тварь. — Чего вы хотите? — дрожащим голосом произнес ученый. — Поквитаться, — Альма пожала плечами. — Ты использовал меня, как подопытного зверька в течение четырех лет. Причинял боль, жестоко обращался… Ты ведь не надеялся, что я возьму и так просто это все забуду, правда? — Да и мне в твоем освенциуме несладко было жить, Харлан. Ты ведь мужик умный, должен был понимать, что прощать и возлюблять — это не про меня. Да и не про нее. — Ненависть порождает ненависть, а насилие порождает насилие. — Ой, вот только Мартина Лютера здесь цитировать не надо — это абсолютно неуместно. Что такое? Ты удивлен, что я знаю это имя? Удивлен тому, что я теперь умею читать, нормально разговаривать и даже, вот прикол, свои навыки более-менее под контроль взяла? — Альма с усмешкой прищурилась и, подпрыгнув, приземлилась к нам на кровать. Спина — на моем плече, ноги — на груди лежащего в постели человека. — Я знал, что это когда-нибудь случится. С того самого момента, как вы сбежали. Что же насчет экспериментов… Я знаю, что поступал неправильно. Я знаю, что создал чудовище. И ты, Лесли ОКоннал, завершила начатое мною. Раньше я считал, что ты слишком опасна для того, чтобы жить среди людей. — И вместо того, чтобы найти способы помочь ей, ты решил пустить ее в расход. — Он хотел получить от меня другого телепата. Загрузить в искусственную кому, ну а когда я достигну возраста половой зрелости — исскуственно оплодотворить. Предполагалось, что ребенок, рожденный от меня, будет подконтрольным. Контроль. Страхом, силой, агрессией. Как вы привыкли. Если опасна я, то что из себя представляешь ты, Харлан Уэйд? И что ты будешь чувствовать, оказавшись на моем месте, хотела бы я знать… — Что… Что ты собираешься делать? — в голосе ученого проскользнул страх. — Ясно же, что. Через пару минут ты сойдешь с ума. Твой разум угаснет, ты перестанешь понимать, кто ты и откуда. Ты потеряешь все свои воспоминания, плохие и хорошие, ты больше никогда не увидишь ничего из реального мира, — голос Альмы перешел на зловещий шепот. — На меня ничего указывать не будет. И на нее — тоже. Мы уйдем отсюда безнаказанными, Харлан. А ты… ты получишь по заслугам. — Нет, подожди, я не… Я хочу помочь! — Не кричи, пожалуйста. И называй вещи своими именами — не помочь, а выторговать себе более мягкую казнь. Этого не будет. Помощь мне твоя не нужна. Я уже знаю все, что нужно из твоей памяти. Жалкое у тебя там болото, если честно, но кое-что полезное есть. Пойдем, у нас еще много дел. Последняя фраза была адресована мне. И было в голосе Альмы что-то такое, что я даже не нашла, что ей сказать. Просто встала и вышла следом за девочкой. Привычно разминулась с охраной во дворе — спрятаться от них не составило труда. А через трехметровый забор перелезть — так вообще раз плюнуть. Камера у них, правда, заглючила на пару мгновений, но сомневаюсь, что на это кто-то обратил должное внимание… Альма ушла недалеко. Остановилась у старого дерева и передо мной тут же возникла галлюцинация — маленькая девочка, которая качается на качелях, подвешенных к нижней ветке. И снова ни слова. Ни звука даже. Судя по всему, из памяти Уэйда она узнала что-то такое, что даже говорить об этом не хочет. — Хочу. Но давай не здесь? Найдем место, где можно все обсудить, при этом не боясь посторонних ушей. И снова молчание. Мы без проблем покинули городок и выехали в сторону Оберна на одной из арендованных мною по поддельному паспорту машин. Альма сидела на переднем сиденье, привычно поджав ноги и обхватив их руками. Взгляд желтых глаз был устремлен куда-то вдаль — во тьму ночной дороги, которую изредка разбавлял свет фар проезжающих мимо машин. — Останови здесь, — попросила Альма, указывая на стоянку машин неподалеку. — И закрой глаза. Я послушно поставила машину в самый укромный угол и, выключив свет в салоне, приготовилась смотреть. Судя по тому, что картинка в этот раз была отчетливей — тренировки Альмы не прошли даром. По крайней мере, основная суть диалогов, вычлененных из памяти Харлана Вейда, была передана в неискаженном варианте. Да и действующие лица были очень хорошо видны. *** — По завещанию я все тебе оставляю, сынок, — средних лет мужчина сидел напротив Харлана Уэйда. Харлан был помоложе, чем сейчас, судя по всему — разговор происходил лет за восемь до начала событий. — Но ты уверен, что хочешь продолжить мою работу? — Уверен, отец. Я понимаю, что ты не расскажешь мне всей правды, но… Эта девочка — она действительно ключ ко всему? — Девочка-припевочка… Я когда на корпорацию работал, столкнулся с этой девочкой. Ну и слышал про нее… всякое. Новый Творец Реальности… Ну… Что-то вроде бога. Ты считаешь, что я несу бред? — Я не считаю, но просто… Я до сих пор во все это вникнуть не могу. Верней… Все это принять. Ты пропал на семь лет, а потом появился, как ни в чем не бывало, сделал столько научных открытий, настоящий прорыв… А сейчас ты признаешься, что это все — не твое, да и… Я не знаю, отец. Твой рассказ звучит как нечто… невероятное. — Слушай меня внимательно. Корпорация Зайникс собиралась запустить один проект. Важный. Они собирались вырастить… что-то вроде дочери этой девочки. Вроде отказоустойчивой программы, чтобы в случае чего можно было ее уничтожить. И все было готово, но потом… Ты знаешь, кто уничтожил корпорацию практически в одиночку. Людей, которые знают об этом проекте, больше нет. Но все их наработки, все записи — все это осталось у меня. — И образец… — Тоже. Один из немногих. Здесь соединены ее ДНК и ДНК какого-то непонятного существа, которое… Ну, говорят, что они с этим существом любовниками были. И что по тестам этой их Базы у потомства довольно неплохие шансы и на выживание, и на развитие определенных… экстраординарных способностей. — Какого рода способностей? — Телекинез. Ну и по какой-то линии наследования ей вроде как передается что-то типа уникальных навыков вроде особой техники владения мечом, способностей каких-то специфических… Я не особо вникал в их кухню, но могу сказать: что бы не родилось в итоге из этой колбы — оно будет уникальным. — А это что? Шкатулка? — Ага. Шкатулка музыкальная. С сюрпризом. Если ты выдашь себя за папу, то надо будет придумать маму. Так вот это — мамочкина вещь. Безделушка, но то, что мамочкина, малышня поймет. А там — говори, что хочешь: умерла, бросила и умерла, заболела и умерла, разбилась в автокатастрофе… Главное — придумай убедительную, но обыденную причину смерти, чтобы в голову не пришло никому копать. — Но а если за ребенком придет… ну… мать? — Да не знает она ничего! И не узнает уже. Говорят, окочурилась мамашка. В том же мире вскоре после того, как убрались мы оттуда. Я ведь старые связи сохранил, так что мне сообщают новости. Сообщали верней, теперь уже наверное… не будут… — мужчина закашлялся и прижал руку к лицу. — Я сделаю тебе укол, — Харлан довольно быстро унял дрожь в руках, набрал в шприц лекарство и привычно склонился над отцом. — Потерпи. Сейчас будет легче. — Ты же знаешь, что не будет, — мужчина грустно усмехнулся, отнимая от лица ладонь, перепачканную кровью. — Захочешь продолжить мое дело — забирай себе все материалы. Нет… Ну что же, в этом мире у меня нет команды, а доверить кому-то это дело довольно… сложно. — Кстати, расскажи хоть про ту девчонку, которая… Ну, понимаешь, если она все-таки явится в наш мир за тем, что из этой колбы вылезет… Жутко мне что-то, отец. Если хотя бы половина рассказанного тобой правда… — Не так уж много я знаю. Арэйн Шеллад. На вид лет двадцать-двадцать пять. Особых примет… Ноль. Тебе придется от всех молодых девушек этого возраста шарахаться, чтобы не растревожить паранойю. И я тебе уже сказал — она умерла. А значит — явки не предвидится. *** Дальше все смазалось. Обрывки диалогов, какие-то картинки, которые появлялись перед глазами, потом — еще что-то такое же непонятное. Альма так и не научилась ?чисто? закрывать трансляцию, так что пришлось подождать какое-то время, пока мы вернемся в реальный мир. — Арэйн. Шеллад. — тихо произнесла она практически по слогам. — А.Ш. на крышке. А у кошки со шкатулки такие же крылья, как и у тебя. — Мда, блять… — тихо произнесла я, почесывая затылок. И окидывая критическим взглядом сидящую рядом девочку. Во-первых, не факт, что Арэйн Шеллад — это действительно я. Хотя… Арэйн имя редкое, повсеместно, насколько я могу понять, не встречается. Хотя… Это у нас тут не встречается, а в каком-нибудь фэнтезийном мирке со всякими там перекрученными ?на толкиеновский лад? и не только именами имя Арэйн может быть вполне повседневным. Крылья… Крылья это что-то посерьезней. Ну а что еще у нас есть для проверки… — ДНК-тест, — в один голос произнесли мы, после чего я завела машину и на максимально возможной скорости погнала ее в сторону Оберна. Если между нами действительно есть родство, то у меня из положительных моментов новый член семьи и собственная идентификация, по крайней мере, в отношении имени. А из отрицательных — необходимость всеми доступными способами возвращать свою память. Потому что если я действительно не из этого мира и ломанулась сюда за Альмой, то столкнуться мы сможем с чем или с кем угодно, а значит — надо будет быть наготове. У нас осталось не так много противников. Самые ?кусачие? из них — Женевьева Аристид и некий Сенатор. Собственно, о личности Сенатора знает только Аристид. Еще есть совет директоров, членом которого тетка является и наверняка может дать нам выход на остальных. Если захочет. И лучше ей захотеть. Ведь если она не спровоцирует Альму или меня, то, подобно Харлану Уэйду, обойдется без лишней боли. Хотя… Это еще как сказать. Судьбы ученого я пожелаю разве что врагу. Навсегда потерять связь с реальным миром, оказавшись в своих кошмарах… Бррр… Судя по всему, он этого боялся даже больше, чем смерти. — Ты даже не представляешь, насколько он этого боялся. И насколько боялся, что рано или поздно это с ним сделаю я, — тихо промурлыкала девочка, доставая из бардачка заначенную во время прошлой поездки шоколадку. — Будешь? — Давай, — я отломила кусочек и, запихнув его в рот, продолжила крутить в голове ничего не значащие мысли. Путь до Оберна, а следом — и до Саркофага, прошел в атмосфере тишины, гармонии, ну и… хорошо прошел, в общем. В комплексе нашего возвращения поджидал Джейд Вэрланд. Ну и куча вкусной еды, хоть и полуфабрикатов. — Знаете, я даже не знаю, как вам это сказать, но странно будет такое не сказать. А учитывая, что Альма наверное все уже считала с моих мыслей, то… — Ну не жуй резину, что там в нашей ДНК ты нашел? — Близкую степень родства. Мать и дочь, сестры… Вы не выглядите удивленными. — Ну, мы многое уже от Уэйда успели узнать, — Альма пожала плечами, а потом, неожиданно повернувшись боком, завалилась головой ко мне на колени. Грустные желтые глаза пристально изучали мое лицо. — И что теперь? — Вычеркиваем из списка обязательных дел поиск твоей биологической матери, — спокойно произнесла я. — Можем поиграть на досуге в ?дочки-матери?, если ты этого захочешь сама. — А ты? — Если ты про материнский инстинкт, который вдруг должен у меня проснуться по отношению к тебе, то это не ко мне однозначно. Я тепло отношусь к тебе, но все имеющиеся рамки и ограничения остаются в силе. Когда все закончится, я могу забрать тебя к себе. Я в любой момент готова ответить на твои вопросы, что-то посоветовать или еще чем-то помочь. Но весь фокус в том, что это было между нами до того, как появилось официальное заявление стиля ?поздравляю, вы теперь мать и дочь?. — Короче, ты меня и так, как дочь воспринимала, — удовлетворенно ухмыльнулась Альма. — Передай булочку? — Сама дотянешься. — Ну передай, ну чего тебе стоит, м? Ваза с булочками поехала на противоположный край стола. Ну да, какие же семейные посиделки могут обойтись без троллинга и подъебинга. Вазу мы грохнули, короче. Но булочки я успела поймать. Так что без десерта мы не остались. Хотя Джейд пригрозил Альме оставить ее без сладкого за дебош. Девчонка логично ответила, что я первая начала, и что сладкое от нее прятать бесполезно, ведь все равно найдет. Да, как-то так оно все и должно быть… По крайней мере, пока что. Затишье перед бурей именно так выглядит…