Глава десятая. Тяжесть греха (2/2)
— Я ждал этого вопроса! В тёплый сезон собираю мёд и выращиваю овощи для всего города. Конечно, не я один в Гли этим занимаюсь. Тут неподалёку пасека. Работаю в робе, чтобы пчёлы не покусали. Это такая защитная одежда, — пояснил он, видя недоумение собеседницы. — В коридоре висит. Потом можешь посмотреть, если хочешь. Так на чём я остановился? Да, зимой перевожу руны и заполняю готовыми данными таблицы доходов и расходов Гли, к тому же, дрова и воду надо в дом приносить, но главная моя задача — следить за лесом. Правда, это сложнее объяснить... О, да ты уже спишь! — Мичи дремала, отставив чашку и одновременно слушая рассказ. Райд взял её за руку и повёл куда-то, следя, чтобы она, полусонная, не ударилась и не споткнулась. — Это теперь твоя комната. Девочка увидела, что это удлинённое помещение с салатовыми обоями, кроватью в одном углу и умывальником в другом, а по правую стену со шкафчиком, столом и стулом. На столе стоял горшок с розовым бутоном. К левой стене помимо приставленной кровати была привинчена книжная полка.
— Этот цветок всегда в холодный сезон расцветает. Я специально его тебе в комнату поставил. Ну, да не буду мешать. Сквозь сон Мичи почувствовала, как кто-то выдернул из-под неё покрывало и заботливо накрыл им сверху. Так началась её жизнь в убежище отверженных.
Нелегко жить зимой в доме посреди леса, особенно без проведённых отопления водопровода. Воду каждый день приходилось носить из колодца, а дрова собирать в лесу. Райд научил её собирать исключительно сухие ветки. Походы за едой для костра оборачивались чудесной прогулкой. Безымянной много рассказывал о природе Гли. Мичи между тем серьёзно болела. У неё на душе был кусок свинца, тянущий к земле и не дающий покоя. У Райда руки опускались от вида её страданий. Никто не знал универсального средства от недуга под названием ?тяжесть греха?. Но она терпела. Улыбалась и терпела. За Аки.— Почему ты пропустил свой день полёта? — как-то спросила она у Райда.— Страх помешал. Испугался проклятости, чёрных перьев, кошмара своего, вот и пропустил. Думал, ничего, останусь здесь, переживу... Узнал от Переговорщика истинное имя своё. Произносить его не могу, потому что оно означает ?выжженный?. Увидел свой кошмар, как наяву. Иду через тёмное поле в дождь и на душе так мрачно. Гроза, молния сверкает и ударяет в меня... Боль адская просто. Я чуть с ума не сошёл. Служители храма за мной три дня в убежище присматривали, рубашку смирительную надели, чтобы не буянил... Переговорщик приходил успокаивать. Я всё рвался вернуться в гнездо, а это место меня не пускало. Выйду, бывало, в лес и хожу кругами, хотя направление вроде правильное выбираю. Потом привык. Сложнее всего было вдруг оказаться одному, без своих. Я ужасно скучал по ним. Всё думал: как они там? Помнят ли обо мне? Теперь уверен, что не забывали, а тогда... — он замолчал. Девочка крепко задумалась.***
Ракка подметала в храме, уже который день надеясь, что Переговорщик снимет правило молчания, но он словно и не замечал её умоляющих взглядов.— Говори, — наконец разрешил он.— Я очень виновата. Только не перебивайте, пожалуйста! Ведь Аки делал мою работу. Если бы я не отправила его в стену, он бы не снял там робу и не увидел того ужасного, что пробудило в нём желание исчезнуть.
— Ты не могла предугадать его поведения.— Но должна была! Я живу с ним в одном доме, вижу его каждый день...— Это вовсе не значит, что тебе всё о нём известно. Он пытался похоронить свои истинные чувства, но они вышли наружу лавиной. Упорно ищущие запретный плод в конце концов находят его. Поверь, в случившемся нет твоей вины.
— Верю. А Мичи... она вернётся?
— Этого я не знаю, — вздохнул человек в маске.*** Мичи прошиб холодный озноб. На пол упали несколько кроваво-чёрных перьев. Её собственный перьев.— Что это, Райд? — глухо спросила она.— Ты теряешь крылья. Мне удалось сохранить свои, но крылья и нимб далеко не главное в серокрылом...— У меня не будет дня полёта, и я навсегда останусь в Гли?
— Навсегда точно не останешься, — неудачно попробовал он развести атмосферу шуткой. — Каждый серокрылый покидает город рано или поздно... Но тебе придётся остаться в убежище.— Перед тем, как это случиться мне можно попрощаться с одним другом?— Да. Отверженным даётся такое право. Лес укажет тебе путь. Но помни, что время ограничено. Она хотела ответить, но не выдержала и расплакалась. Молчаливому терпению наступил предел. В конце концов она была девочкой, а не святой мученицей.— Не плачь, сейчас не до этого, — Райд обнял её. — Иди, прощайся со своим другом, а выплакаться и потом успеешь, ведь так?— Так, — она утёрла слёзы, разжала объятия и, выскочив из хижины, понеслась по зову своей души, пробиваясь через сугробы и превозмогая боль.— И в мой дом заглянуло солнце, — сказал Безымянный, смотря ей вслед. В руке его было зажато её перо.
*** Аки вздрогнул, услышав стук. В хранилище библиотеки он был сейчас совершенно один и не видел источника шума. Стук повторился. Мальчик понял, что звук идёт от окна. Действительно, на подоконнике со стороны улицы сидел ворон, который и ударял по стеклу клювом. Когда серокрылый заметил его, он замер, склонив голову набок и будто ожидая чего-то. Однако Аки пожал плечами и отвернулся. Настойчиво ?тук-тук? отвлекло его вновь.— Что тебе нужно, глупая птица? — рассеянно спросил он, открывая окно и замахиваясь на ворона рукой, чтобы тот испугался. Но птица, едва взлетев на небольшое расстояние, спикировала к нему. Лишь теперь Аки заметил, что ворон держит в клюве нечто тёмное, но выделяющиеся на фоне чёрного оперения. Мальчик потянулся к клюву и ему на ладонь упало кроваво-чёрное перо. Ворон, громко каркнув, улетел.— Мичи, — задумчиво произнёс он.
Сколько времени прошло с их последней встречи? Неделя? Месяц? Он особо не считал, потому что любой срок разлуки равнялся для него ста годам. ?Перо принесено не просто так, — думал Аки. — Это определённо знак и вряд ли хороший.? Он почувствовал направление и, бросив всё, отправился к пока неведомому месту встречи. Они столкнулись на заснеженной поляне, крохотном островке посреди лесного моря, напоминающем арену. Тропинки, кружа, привели их сюда в одно время. Увидев Мичи, Аки застыл, совершенно потеряв дар речи. Она была бледной и уставшей, в её глазах стояли слёзы, а нимб погас. С крыльями тоже происходил что-то неладное, но мальчик пока не мог понять, что именно. Он знал, что она на него не сердится, но сердце укололо чувство вины. Он был виноват не столько перед ней, сколько перед самим собой.— Я пришла, чтобы попрощаться. Как видишь, я перестаю быть серокрылой и не имею больше права жить в Старом доме, — её нимб слетел вниз и вонзился в снег. Сила, удерживающая его, пропала. Нахлынул ледяной ветер. Перья с её крыльев стали стремительно опадать, подобно осенним листьям. Ребята оказались в водовороте из перьев. Это был настоящий перьепад. Только невероятно грустный. — Я ни о чём не жалею и благодарна вам всем за всё... Надеюсь, вы будете счастливы. Не беспокойтесь обо мне! Мне нашлось надёжное убежище. Аки, не вини себя! Ты хороший серокрылый. Прощай! Пока она всё это говорила, Аки мучительно вспоминал и составлял части головоломки. Девочка на дороге и её последняя песня... Кого же она ему напоминает? Помимо песни нужна ещё какая-то достоверная деталь. Точно! Глаза. Зелёные, как у... ?Это была Мичи, — понял он. — Она хотела спасти меня тогда и спасает сейчас. Я не могу во второй раз допустить плохого конца! Что же имел в виду Переговорщик?? Понимание пришло с фразой: ?Не вини себя?.— Я свободен, потому что прощаю, — произнёс он заветные слова. Всё исчезло. Мичи стояла на расстоянии вытянутой руки, её нимб сиял надголовой, а крылья стали прекрасного серого цвета. Она улыбалась самой лучшей на свете улыбкой. Не отдавая себе отчёта, Аки приблизился и поцеловал её в эту улыбку и тут же отвернулся, чтобы скрыть смущение. В него полетел снежок.— Ах ты так! — с притворной сердитостью воскликнул мальчик, ухватившись за спасительную соломинку. В воздухе замелькали снежки. Мокрыми и весёлыми друзья пошли домой, дорогой разговаривая о всяких пустяках. Оба были до краёв полны счастьем. Аки размышлял о чудесах. Ведь они, чудеса, в сущности добрые, смешные и нелепые. Как Мичи. Их не воспринимаешь всерьёз, а в решающий момент они приходят на помощь. Однажды мы, поняв, что время вышло, и мир стал слишком мал для нас, возьмёмся за руки, с друзьями попрощавшись, и вместе перейдём за горизонт. Есть мальчик, девочка и нить, их связывающая. Только это по-настоящему реально, только это вечно. Они — точка в конце двух судеб.