Глава вторая. Старший брат (1/2)
Мичи стояла на балконе, изо всех сил наклоняя голову назад. Таким способом она хотела проверить, прочно ли держится её нимб. Ей казалось, что вот-вот она его увидит, поскольку из-за наклона он должен сдвинуться к области лба. По сути, это была игра котёнка со своим хвостом, только девочка осознавала нелепость затеи. Тем не менее она задрала голову до такой степени, что та перевесила тело, и её обладательница неловко шлёпнулась на пол. Падение развеселило Мичи. Крылья прорезались у новенькой, как и предсказывала Нему, в ночь после рождения Аки (пока Мичи ничего о нём не знала). Побочный эффект повышения температуры на день охладил её жажду познания. Целый день она в аморфном состоянии провалялась в постели. Даже вопросов не задавала. Выхаживала её Ракка. Она очень терпеливо относилась к своей подопечной. Её тихий голос завораживал, когда она проникновенно рассказывала истории о городе Гли и его обитателях. Мичи желала как можно больше узнать о месте, где ей предстоит жить. Готовность к действию она почувствовала уже вечером. Крылья побаливали, но вполне терпимо. Мичи решила не будить уснувшую прямо возле её постели Ракку и совершила первую вылазку в коридоры Старого дома. К тому времени настала глубокая ночь, но новоявленная серокрылая темноты не страшилась. Она спокойно миновала несколько арок, задержавшись у прохода, стена которого была увита диким плющом. Растение ей так понравилось, что она решила спеть ему песню. Из недр памяти пришла мысль, что с растениями надо обязательно разговаривать, как с живыми. Она остановилась и спела первое, что пришло ей на ум. Песня была на незнакомомязыке, и она ни слова не поняла, но отчего-то ей показалось, что когда-то эта речь была для неё родной.
Утро принесло заряд бодрости и сюрприз в виде мерцающего колечка над головой. Нимб Мичи приделала Хикари. Сжимая добела раскалённый круг щипцами, она водрузила его над макушкой Мичи. Девочка при этом сидела ни жива, ни мертва. Ей нашли одежду: голубое платье в мелкий цветочек и сандалии. На платье даже были прорези для крыльев. Ракка предположила, что оно принадлежало кому-то из ?ушедших? серокрылых. После завтрака Мичи всерьёз решила включиться в общую работу. Начала она с уборки, а именно с мытья посуды. Она так усердно тёрла тарелки губкой, что те выскользнули из её рук и разбились.
— Извините, — расстроено пробормотала она и схватилась за веник. Но не успела начать мести, как растянулась на полу. Виной тому была крохотная лужица, образовавшаяся из-за летящих брызг. На этом её неудачи не кончились: в секундном полёте девочка взмахом совка сбила цветы с подоконника. Рефлекторно дёрнулось крыло — полетела табуретка… На грохот прибежали Кана и Хикари. Новенькая в стремлении исправить оплошность перевернула вверх дном всю кухню. Шкафы были открыты настежь, кастрюли валялись, где попало, ваза с цветами лежала на боку... Посреди хаоса в смятении пребывала девочка с опущенными от отчаяния крыльями.
Хикари стала её успокаивать, а Кана попросила Ракку, которая теперь чаще других ?следила за домом?, найти для Мичи какое-нибудь дело.— Сейчас она как ураган. Если не дать ей заняться чем-нибудь полезным, всё сметёт.— Прямо как я в первые дни, — Ракка улыбнулась воспоминаниям.
— Ты уж была поспокойнее! Мичи отправили возиться с младокрылыми, галдящими малышами трёх-семи лет. Она очень волновалась, когда шла к ним, потому что не помнила, как общаться с детьми. Вдруг она сделает что-то не так?Робко постучавшись, она вошла в игровую. Младокрылые играли, как самые обычные дети. Новый человек сразу же привлёк их внимание. Они даже на краткий миг притихли, с интересом созерцая вошедшую. Она боялась сделать шаг навстречу. Мичи смотрела на детей, они на неё.— Привет, — наконец пропищал кто-то.
— Здравствуйте, — её слова потонули в постепенно нарастающем гуле. Дети, больше не стесняясь, окружили её и стали, перебивая друг друга, рассказывать обо всём подряд.— Я сегодня видел большущую зелёную гусеницу!— Вместо моркови нам теперь дают петрушку…— Петрушка тоже зелёная, как гусеница.
— Все гусеницы превращаются в бабочек?— Да, все ли? Вдруг гусеница боится высоты.— Ты уже умеешь двигать крыльями?
— Наш Мацуо ещё умеет шевелить ушами… Она успевала не только отвечать на реплики, но и попутно узнавать у каждого имена. Самые маленькие дети цеплялись за её юбку, чуть постарше тянулись к косе. Одни уважительно подёргивали её волосы (совсем легонько, это было не больно, а скорее щекотно) и взвешивали косу, другие хвалили бант. Мичи подумала занять их игрой в жмурки. Идея оказалась хорошей. Все в волю набегались и насмеялись. Попробовали и покричать, но домоправительница строго сказала, что кричать надо на улице.
— Кто будет упражняться здесь в крике, на обед получит дополнительную порцию супа! — пригрозила женщина. Без происшествий не обошлось. Один из малышей набил шишку на лбу и разревелся. В этот момент пришла Ракка.
— Сейчас младокрылые пойдут на прогулку. Если хочешь, иди с нами, но можешь осмотреть Старый дом. Осмотреть Старый дом! Мичи мечтала об этом с момента пробуждения, а может быть, ещё раньше. Этот мир был её миром. Проснувшись, вместо испуга и удивления она почувствовала себя так, словно вернулась домой после длительного отсутствия. И ничего, что лица и обстановка были незнакомы или стёрты из памяти. Всё равно её встретил милый дом! ?Дом — это не место, а состояние души?. Родная атмосфера захлестнула её. Она плакала от счастья, шепча неизвестно кому: ?Спасибо! Спасибо, что я здесь!?— Почему ты плачешь? Тебе больно? Приснился кошмар? — взволнованно восклицала Ракка, пытаясь понять, что происходит.— От счастья… — речь прервалась всхлипами. — Я плачу от счастья. Мне больно в спине, но совсем чуть-чуть. Из-за такой боли не плачут. Нет, то был не кошмар, а чудесный сон… Я видела…— Подожди! Надо срочно позвать остальных. Вдруг я ошибусь, — последнее она пробормотала едва слышно.
Что случилось дальше, уже известно. Когда наконец все серокрылые собрались (пришлось основательно побегать, чтобы их созвать), новенькой было дано имя. Девочка прошлась по закоулкам и тёмным углам Старого дома, заглянула в пыльную кладовую, поднялась на несколько ступеней вверх, затем, миновав короткий коридор, спустилась вниз. Пошла вправо, повернула налево и очутилась на лужайке во внутреннем дворике, где младокрылые гуляли в сопровождении Ракки.
— Уже осмотрелась? — приветливо спросила серокрылая.— Да.
— А на балконе, с которого открывается вид на город, была?
— Нет, — грустно вздохнула она. — Можно мне сейчас туда пойти?— Мне надо тебе кое-что показать, — девочка встрепенулась. — Это очень важно. Погуляйте сами, без меня! —крикнула она младокрылым. — Мы с Мичи сходим только до перехода и обратно. Кто будет вести себя плохо… — Получит дополнительную порцию супа!— хором закончили дети. Заинтригованная Мичи последовала за Раккой. Они вышли за пределы Старого дома и пошли по единственной дороге, ведущей в город. Впереди обозначился ?пограничный пункт? — арочный проход, напоминающий по форме снятый с колёс полукруглый верх фургона. ?Под ним можно укрыться во время дождя?, — подумала Мичи, когда они остановились под крышей.— На этой доске есть табличка с именем каждого серокрылого, — Ракка указала на прибитую сбоку доску, на которой рядами висели плоские дощечки с иероглифами-именами. В первом ряду было шесть дощечек, чуть пониже располагались ещё с десяток. — Снизу, как ты догадалась, имена младокрылых. Любой серокрылый, выходя за пределы Старого дома, должен повернуть свою табличку чёрной стороной, чтобы все знали, что он отсутствует. При возвращении табличку поворачивают красной стороной. Младокрылых тоже к этому приучают. Только таблички Хикари и Канны были повёрнуты тыльной стороной. Мичи с радостью прочла своё имя. Ей на глаза попалась табличка в верхнем ряду с неизвестным для неё именем. Аки. Имя явно мужское. Почему она незнакома с этим человеком?— Сегодня Союз серокрылых назначил тебе встречу, — оборвала ход её мыслей Ракка. — Тебе следует потренироваться шевелить крыльями. Храм — священное место, где разговаривать можно только в особых случаях и с разрешения Переговорщика. При входе на крылья повязывают колокольчики. С помощью их звука ты сможешь отвечать на вопросы, а двигать крыльями тебя научат младокрылые. Уж в этом они мастера.— Тогда побегу поскорее к ним!— Только ни в коем случае не перетрудись! — напутствовала Ракка.
— Хорошо.
После игры-тренировки, которая помогла более-менее освоиться с крыльями, Мичи наслаждалась великолепным видом с балкона и поверяла прочность укоренения нимба. Вдалеке, на дороге, она увидела мчащихся на велосипеде Кану и Хикари. Кана была за рулём, Хикари стоя ехала на багажнике, держась за плечи впередисидящей. ?Значит, время обеда. Надо помочь Ракке накрыть на стол?.
Но оказалось, что та уже сама со всем справилась.
— Как ты только всё успеваешь! — удивилась Мичи, входя в общую комнату. И замерла на пороге. За небольшим прямоугольным столом посреди помещения сидел мальчик. Его кожа отсвечивала бронзовым загаром, глаза — синевой, а цвет торчащих упрямым чубчиком волос являл собой смешение каштанового и золотого. С оговоркой их можно назвать тёмно-золотыми. Сжатые в одну линию губы и сомкнутые в замок руки придавали его облику мрачную решимость. Одет он был в бесформенный, тёмный мешок с прорезями для головы и рук. Как и у всех серокрылых, у него имелись крылья и нимб. Ангел в тёмных одеждах смотрел в сторону. Он настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как кто-то вошёл. Мичи не спешила открывать своё присутствие, воспользовавшись случаем побыть постороннем наблюдателем.