Венец (2/2)
Затем он подошел к высокой кровати под балдахином и одним уверенным жестом сильных пальцев смял белоснежные шелковые простыни. Неглубокий надрез руки ножом для фруктов помог дополнить картину. Теперь прислуга не станет сеять подозрения в том, что брак этой ночью не был завершен как полагается. - Да, все правильно, все так как и должно быть- тихо сказал Веньер, словно убеждая самого себя. Только его душа не испытала при этом ни малейшего облегчения. Спустячетверть часа дом начал оживать, нужно было успеть просмотреть несколько писем и донесений, отложенных из-за свадебных хлопот. А затем, как и полагается новобрачным, Марко и Виттория должныпоявиться рука об руку за утренней трапезой.
Веньер решил сам разбудить молодую жену, чтобы ни Беатрис ни слуги не обнаружили, что ночь они провели порознь. Он подошел к ее комнате, в каком-то смятении чувств, словно невидимая длань Рока уже распростерла над ним свою карающую тень. На стук никто не отозвался. Толкнув дверь, он легко ступил на мягкий ковер, почти заглушавший шаги и еще разпостучал по столешнице изящного комода. Обстановка покоев живо напомнила ему о покойной супруге, любившей окружать себя подобными милыми вещицами. Это немного отвлекало ее от грустных мыслей о собственной несчастной судьбе. Он так и не смог ее по-настоящему полюбить …. Из-за опущенного балдахина не раздалось ни шороха, ни звука. ?Милая соня, как бы я хотел, чтобы все было по-настоящему, чтобы ты проснулась сегодня в моих объятьях…Если бы только твои чувства ко мне были хоть на толику близки к моим, я бы никогда не уступил тебя другому...?- подумал он, предприняв еще одну попытку оповестить Витторию о своем появлении в ее комнате. Но ответа так и не последовало. - Виттория –позвал он, - Виттория! Наконец его терпению пришел конец, и он отдернул балдахин. Но постельбылатакже пуста и нетронута, как и их вчерашнее брачное ложе.
Сердце Веньера тревожно забилосьОн не медля ни минуты оставил комнату и сам обошел старинное палаццо, которое только что пробудилось от ночного сна. Слуги обеспокоенно глазели на хозяина, который появлялся словно обезумевший призрак, в тех местах фамильного дома, где его не виделиуже много лет. Расспросы как и поискине дали никакого результата. Виттория будто растворилась в тумане рассветной Лагуны, подобно тем неземным существам, о которых так любила читать в своих любимых книгах.*** Походныйшатер пропитался едкими мазями и порошками, которыми полевой лекарь пытался облегчить боль своего подопечного. Время от времени он проверял тугую повязку на голове раненого и сокрушенно вздыхал. За тонкими матерчатыми стенами слышались лязг оружия, ржание коней, суета военного лагеря, готовящегосяк обратной дороге. Непокоренный Руан будет оставлен на рассвете следующего дня, как и десятки могил с наспех погребёнными сторонниками Бурбона, павшими при его неудачной осаде.* ...В вязкой тишине лекарь неожиданно услышал шепот человека, за чью жизнь боролся вот уже вторые сутки, и сегодня опытному врачевателю стало понятно- битва проиграна. Он склонился над умирающим, внимательно выслушав его просьбу, а затем подозвал своего помощника и отдал ему краткое распоряжение. - Передай Его Величеству, что господин д Англере просит последней аудиенции. Медлить нельзя,- добавил он, пристально глядя в глаза юноши, давая ему понять, что на счету каждая минута. Долго ждать не пришлось. Не прошло и четверти часа, под сводами импровизированного лазарета появился Генрих IV,когда-то король Наварры,ныне – король Франции, чья власть все еще оспаривалась непримиримойЛигой. Опустившись на предложенный слугой табурет около постели, Генрих не без содрогания вгляделся в мертвенно бледное, вытянувшееся лицо легендарного Шико.
- Ты неважно выглядишь, друг мой…И зачем тебе понадобилось играть с судьбой, оставляя шпагу плененному деШалиньи? Конечно он дворянин, и ты поступил благородно, но зачем было послеэтого придумывать столь дерзкую выходку?**
- Да, признаю, это была моя самая неудачная шутка..Но как было удержаться? Согласитесь, Ваше Величество, она того стоила!Вид его физиономии в тот момент, когда я привел его в ваш шатер с дарственной речью, будет развлекать меня и на том свете. Генрих невольно усмехнулся, но в его словах слышалась неподдельная горечь. - При дворе больше не будет человекастоль острого ума, языка и шпаги, как у тебя, Шико … - Мне искренне жаль, мой король. Но видимо Фортуна устала терпеть меня и мои шутки. Я итак ей обязан. - Возможно, но все же…-Генрих осекся, не зная что добавить. Слова утешения выглядели бы фарсом в этот трагический момент. Они оба знали, что Шико не переживет грядущей ночи. - Могу ли я озвучить вам просьбу обреченного?
Голос умирающего стал немного громче и как будто придал ему сил. - Тебе незачем спрашивать Шико. Клянусь, ты показал в этом бою, что колпак с бубенцами может венчать не меньше отваги, чем короны знати.
Генрих сделал знак лекарю и слугам, чтобы его оставили наедине с умирающим. - Прошу, прочтите вот это послание. Оно от моего человека, что служит при дворе дожа Венеции. – Шико, поморщившись от боли, протянул королю маленький конверт, полученный им незадолго допохода на Руан. Генрих задумчиво пробежался по строкам секретного донесения, знакомая тревожная складка между его бровей стала еще заметнее.
- Что это значит? Какое мне дело до женитьбы советника дожа? - Это значит, мой король, что та давняя неприятная история, о которой мы с Вами хорошо знаем, больше не угрожает Вашему трону. -Говори прямо, Шико. - Некая юная сирота по имени Виттория Франко, в последнее воскресенье передРождественским постом,станет законнойженой венецианского сенатора Марко Веньера…На секунду Генрих задумался, восстанавливая в памяти все обстоятельства дела, которое не давало ему покоя несколько лет. С тех самых пор, когда он узнал о существовании незаконнорожденного ребенка своего предшественника – Валуа,опыт подсказал ему единственно правильноерешение, хоть и грозившее муками Ада. И вот теперь стало ясно - проблему не решить столь простым способом, все осложнилось во сто крат. -Как это стало возможным? Я уверен, что здесь не обошлось без твоего участия. - Вы правы, если бы я не стоял одной ногой в могиле, это послание никогда не попало бы в Ваши руки, я нашел бы другой способ намекнуть об исходе венецианского дела. Но, как видите, мое времяплести интриги закончилось.
- Ну что же, я немало удивлен…не будь ты…- Генрих осекся, так и не сказав – ?на смертном одре?-.Я был бы крайне недоволен таким поворотом дела. Каков твойинтерес во всей этой истории?
- Буду откровенен, Ваше величество…Назовите это чудачеством или сентиментальностью старого шута, ноя смел считать покойного Генриха своим близким другом, а потому жизнь его единственной, пусть и незаконнорожденной дочери дорога мне как память о нем... -У твоей памяти слишком высокая цена…Она может стоить мне головы. -Поверьте мне, мой король, война с Лигой скоро закончится. Я всегда говорил, что вода и время - два могущественнейших растворителя. Нужно только выждать походящий момент. Вы объедините страну, а Ваш трон укрепится наследниками. Призраки прошлого не смогут причинить Вам вред.
- Как я могу быть уверен. - Девушка станет замужней венецианкой, ее дети, которые, я смею заметить, не заставят себя долго ждать, не будут иметь никакого, даже мифического права на ?наследство своего деда?. - Мне было бы спокойнее, если бы мой план удался.
- Я знаю. Но примитепоследнее слово шута. Стоит ли Вам отягчать свою душу пролитием королевской крови? Если в этом уже нет никакого прока? Генрих замолчал, обдумывая услышанное. Внезапно лицо Шико исказила судорога, на лбу выступили капли пота. -Кажется, пришло время отправиться к другому суверену, правда он будет немножко костлявее ,чем предыдущие. Надеюсь, я придумаю для него хорошую шутку…- Я не сомневаюсь в этом месье д Англере… -ответил Генрих, взгляд которого тут же наполнился глубокой печалью.
* Осада нормандского города Руан в 1591 — 1592 годах в рамках Восьмой (и последней) Религиозной войны во Франции (?Войны трёх Генрихов?) и Англо-испанской войны (1585—1604), когда французская королевская армия под командованием Генриха IV тщетно пыталась захватить город у Католической лиги.** Во время осады Руана Генрихом IV Шико захватил в плен сторонника Лиги графа Анри де Шалиньи — сводного брата королевы Луизы де Водемон, вдовы Генриха III. При этом он не стал отнимать у пленника шпагу. По наиболее распространённой версии, когда Шико ввёл пленного графа в палатку короля, он сказал ?Смотри, Генрих, что я тебе дарю?. Де Шалиньи счёл себя оскорблённым и ударил Шико эфесом шпаги по голове. От полученного удара Шико умер: по одной версии сразу, по другой — через несколько дней. Другие источники сообщают, что Шико взял в плен брата вдовствующей королевы, но отпустил его без выкупа, и вскоре умер от ран, полученных в бою.