Часть 2. Сон (1/1)

Похожа ли память на сон? Похожи ли разум одного человека и разум другого? Сквозь ослепительную рукотворную белизну кристалла Хэйл погружался внутрь. Солнечный день из кратковременной памяти и хранившиеся за порогом сознания много лет разбитой мозаикой рассыпающиеся картины?— Хэйл помнил их, но едва ли знал, чего ему ожидать от мира чужих снов. Белые пузыри казались одним мгновением в прошлый раз, сейчас грудь сдавливало от беспокойства с каждой секундой медленного падения. Он входил в прошлый раз вместе с хозяином сознания, рядом с ним ступив на клочок брусчатки посреди ничего, сейчас он шёл, чтобы найти того, кто застрял в глубине собственного сна. Он всё ещё должен был увидеть то, что видел спящий Г’раха Тиа,?— он ожидал этого. Кошмар? Или мягкое, затянувшее в приятные силки сновидение? Затянувшееся смолой падение оборвалось разбившейся дождевой каплей?— белизна померкла, наливаясь иссиня-фиолетовым, но первым, с чем столкнулся Хэйл, был булькающий рёв. Раньше, чем он мог что-либо понять, тяжёлый тупой удар отбросил его назад. Он рефлекторно сгруппировался, приземляясь на одно колено, и тут же открыл глаза, которые не закрывал. Под его ногами, истекающий фиолетовым маревом эфира, был тёмный шершавый камень с поблёскивающей инкрустацией кристаллов. Он узнал бы его всегда?— за ровные линии и точную обработку, не стёршуюся за тысячи лет. Это был материал основания Башни. Только в настоящей Мор Доне оттенок эфирного тумана был иным, более лиловым, а основание Башни переходило в титанический Лабиринт Древних. Место, где Хэйл оказался, было не точной копией реальности?— и всё же настолько детальной, как нельзя создать, не зная досконально оригинала. Это то, что он видел прямо перед собой, но сама Башня была позади, и у него не было времени осматриваться?— не сейчас, потому что прямо на него пёрло с тем же самым булькающим рёвом нечто, к чему было сложно подобрать описание. Оно напоминало что-то среднее между Кухулином Войд Арка и призраком, и оно имело явное намерение атаковать. Мог ли Хэйл позволить себе сражаться здесь? Не повредит ли это Г’раха? У него не было времени решать, пока существо не замахнулось на него сразу парой костлявых когтистых лап, в хватку каждой из которых легко поместилась бы половина Хэйла. Он сделал два шага назад, уходя из радиуса атаки, и с металлическим шелестом вытянул из-за спины массивный длинный меч. Сразу после удара?— идеально время для атаки, прежде, чем тварь успеет сообразить, выходя из инерции собственного движения. Мгновение, ещё одно?— Хэйл плотнее сжал пальцы на знакомой рукояти?— и в этот момент, в ту четверть шага, что он сделал, он услышал треск лопающегося кристалла. Он это или не он? Хэйл застыл, окаменев, не решаясь довести удар. Тварь, тут же сориентировавшись, прянула вперёд ещё раз. Спина Хэйла упёрлась в стену, отступать было некуда?— если только не вверх. Припадая к земле, чтобы пропустить над собой длинные когти, он призвал в руку копьё?— и взмыл вверх, толкнувшись от земли. Ему было далеко до Эстиниена в навыке в любой непонятной ситуации прыгать на недостижимую высоту, но, всё же, крутая дуга его прыжка закончилась на уступе далеко над атаковавшим существом. Оно изогнулось текуче, водя подобием морды в поисках исчезнувшей цели, но пути снизу наверх не было?— каменные глыбы, похожие на основание Башни, казались руинами лестницы, будто бы набросанными в хаосе без возможности сохранить хотя бы часть в целости. Казалось, что основание сознательно разрушено, чтобы никому было не приблизиться к шпилю. Отсюда, с высоты, куда за ним было не дотянуться костлявым рукам, Хэйл мог осмотреться. Это место походило на Мор Дону, за его спиной в небо устремлялась Башня, ничем не отличная от настоящей?— кроме цвета. Она была тусклой, будто лишённой вечного течения в ней энергии. Впереди, за руинами того, что могло бы быть Лабиринтом Древних, из тёмной земли прорывались высокие скопления кристаллов. Они были лиловыми, как марево эфира, но при таком освещении казались блёклыми?— небо над этой пустынной землёй было затянуто медленно движущимся туманом того же цвета, сквозь который обрывками проступало сизое небо с белёсыми тучами. Одно лишь эфирное марево и было здесь освещением?— но вопреки нему каждая линия пейзажа была видна чётко, как днём. Каждая, кроме самой твари, скребущей когтями бок отколовшейся скалы. Хэйл видел далеко со своего места?— земля терялась в тенях, скрывавших смазанную часть реальности сна, но нигде, как бы он ни всматривался, он не видел Г’раха Тиа. —?Где же ты… —?Хэйл нахмурился, ещё и ещё раз осматриваясь. Это ведь его сознание, он не может не быть здесь. Такого не должно быть… Но где он? И почему Хэйл не оказался рядом с ним? Или… оказался? Мог ли владелец сна изменить в нём свой облик? Могло ли воздействие, что заперло Экзарха во сне, исказить его? Вздрогнув от мысли, в которую он сам же не хотел верить, Хэйл опустил взгляд на существо, встретившее его в этом мире. Если оно было связано с Экзархом… что-то должно было указать на это. Оно не имело чёткой формы?— когти и тонкие руки, широкая пасть на бесформенной голове, подобие шеи, не отличное от плеч… Ничто в нём не было чётким, а большое тело то и дело перетекало, меняя форму. Оно медленно, но упорно карабкалось выше по выщерблене, бывшей когда-то подъёмом. Там, где оно проползало, оставались следы. Чёрные, они словно были дырами в ткани реальности, камень подавался под когтями, как воск. Далеко позади, какое-то время спустя, уродливые пятна исчезали. Оно казалось Хэйлу чуждым, но у него не было причин для уверенности. А потом существо ступило вязкой лапой на площадку?— здесь по камню пробегали кристальные полосы, похожие на защиту ворот Лабиринта Древних, которую они когда-то с Сидом и Г’раха разрушили, чтобы начать исследование загадочного сооружения. Линия, к которой подступила тёмная лапа, вспыхнула?— на мгновение, почти неуловимо, но призрачная волна прокатилась от неё вверх экраном?— и существо отпрянуло с режущим ухо визгом. Барьер. Эти линии, которые едва заметил Хэйл, были барьером, точно как у Лабиринта Древних. Значит, к Башне мог подойти Хэйл, но не могло это существо. Это почти не оставляло сомнений?— то, от чего Башня защищалась, было для неё враждебно, Г’раха Тиа же был с ней неразрывно связан. Хэйл сам не заметил, как сдавливало лёгкие опасением, пока напряжение не спало?— хотя бы отчасти. Вероятность того, что тварь… была Экзархом если не исчезла, то стала казаться совсем малой. Нужно было искать в другом месте?— он должен был быть рядом. Возможно, внутри Башни?— нарочито ровно выдыхая, Хэйл убрал копьё за спину и, прыгая через трещины, которыми было испещрено основание Башни, побежал вдоль стены, к воротам. Он видел след дороги, скрывающейся из виду за кристаллами. Она должна была идти от дверей. Башня была огромной?— жавшийся к её боку Кристариум, будучи вряд ли меньше городов-государств Эорзии, охватывал едва ли четверть её диаметра. Путь вокруг неё мог оказаться совсем не коротким?— Хэйл ожидал этого, не давая себе сбавить темп, но знакомые двери оказались близко. Дорога действительно подходила к ним?— почти. На подступах поперёк неё зияла огромная трещина, отделившая Башню. Её было не перешагнуть, но перепрыгнуть можно. Если не найдёт Г’раха здесь, останется отправиться туда. Хэйл отвёл взгляд от тревожного пейзажа и обернулся, разворачиваясь. Перед ним, тёмные, высились такие привычные теперь двери. Фигуры на них были такими же тусклыми, как сама Башня, но, всё же, не совсем тёмными. Значит, Башня не была наглухо закрыта. —?Г’раха Тиа! —?двери не подавались под ладонью, и голос показался одновременно громким и глухим, будто, несмотря на обширное пространство, он не разносился в воздухе. Как только он затих, наступила душная тишина. Ничто не откликнулось Хэйлу, как будто его здесь не было, внутри чужих снов. —?Г’раха! Подстёгнутый волной тревоги, Хэйл ударил по дверям кулаком, но густой едва слышимый гул был единственным ответом. Тревога и отчаяние сдавили рёбра, как падение в тёмную, холодную воду, капля за каплей вытягивающую тепло жизни. Хэйл закрыл глаза, до скрипа сжимая зубы, и глубоко вдохнул, разгоняя связывающее руки отчаяние. Он был жив, и он был где-то здесь. Хэйл должен был найти его и разбудить. Другого он не примет?— не опустит руки. Развернувшись лицом к тени Мор Доны, Хэйл на несколько мгновений прислонился спиной к холодному кристаллу?— нужно было собраться с мыслями, выбрать верное направление. Кристалл был холодным под затылком, шпиль Башни терялся в лиловом мареве. Кончики пальцев Хэйла коснулись гладкой поверхности?— и в этот момент Хэйл почувствовал пробежавшую дрожь эфира. Рывком вскинув голову, он увидел, как бледный, но ясно различимый всполох света взбегает по кристаллу вверх, наполняя, пусть на секунду, шпиль жизнью, пробуждая его внутренний свет. Широко раскрыв глаза, Хэйл отшатнулся рефлекторно, и тут же подался обратно к стене, прижимая к ней ладонь, чтобы увидеть ещё один, новый всполох, растекающийся вверх и в стороны. И тогда, ещё секунду спустя, он услышал вдалеке позади себя переливчатый звук рассыпающейся магии?— и исчезающие в воздухе орнаменты заклинания Аллаг. —?Г’раха,?— выдохнул Хэйл тихо и бросился навстречу.*** Вспышка заклинания виделась близкой, но это впечатление оказалось обманчивым. Между ним и Г’раха была пропасть бесконечно однообразной и в то же время изменчивой земли?— это всё ещё был сон, и в этом сне пространство менялось, искажаясь, грубыми швами соединяя жёлтую пыльную пустыню с пронизанной затвердевшим эфиром долиной. Хэйл затормозил на пятках и бросился в очередную крутую дугу прыжка, уворачиваясь от тяжёлой пасти,?— стоило ему покинуть тень Башни, и он вновь встретил тварь?— не ту же, новую, а потом ещё и ещё. Разные, но одинаковые по сути, они истошно ревели и пытались зацепить его. Чем ближе к Г’раха, тем больше их встречалось, и тем больше их поведение было похоже на заслон, будто они не просто нападают?— пытаются не пустить близко к Экзарху. Хэйл не сражался с ними?— уходил, уворачиваясь от атак и пользуясь медлительностью передвижения существ по сравнению с распалённым адреналином драгуном, мчавшимся на звуки и отсветы затухающего боя. Оставалось совсем немного?— Хэйл прыгнул вперёд ещё раз, разрывая дистанцию с последним существом, и сменил оружие на длинный меч. Если Г’раха нужна помощь, ему лучше быть способным быстро перетянуть на себя внимание противников. Он замер ровно на одно мгновение?— чтобы не бросаться вслепую. Земля здесь была другой. Из безмолвной травы поднимались тёмные низкорослые деревья?— если бы не душный сумрак, они могли бы быть живой, пропитанной светом зеленью, но серый воздух душил всё. От него бесцветными были и кристаллы, как скалы торчащие из-под земли?— прогалина, отмечавшая путь, пролегала между ними, и Хэйл, чувствуя, как натягивается вдоль позвоночника струна напряжения, шагнул вперёд, огибая последний. Г’раха был там. Он стоял, опираясь на посох и прижимая ладонь к животу, и тяжело дышал, а вокруг него медленно поднимались упавшие только что на землю твари. Тёмно-серые, они были блёклыми пятнами в сумрачном воздухе. Похожие на тех, кого встретил Хэйл, они неуловимо меняли форму, отращивая новые конечности в добавок к повреждённым. Их было четыре, но они не погибали, выпивая силы Экзарха и не позволяя двинуться с места. —?Г’раха,?— вопреки всему, Хэйл чувствовал облегчение, накатывавшее тёплой волной. Ещё рано было радоваться победе?— и всё же, наконец, он был рядом. Не успев осознать, что Г’раха не шевельнулся, будто не услышал его, Хэйл шагнул на опустошённую боем площадку?— и в это же мгновение почувствовал, как реальность вздрогнула, будто прокатилась едва ощутимая волна. Цвет воздуха изменился, подул ветер, несущий обрывки пожухлых листьев, и он почувствовал, как увязает, теряя возможность двигаться. Нет, теряя возможность управлять телом, чьими глазами видел… Тварь прямо перед его глазами не казалась больше бесформенной?— раза в полтора выше него ростом, она напоминала насекомое, но лишь отчасти. Близко к покрытой прочным панцирем плоской голове росли две пары лап?— тонкие когтистые руки и сильные длинные конечности с острыми клинками вместо кистей. Будто в замедленном времени Хэйл увидел, как заносится для удара узкий тёмный клинок?— его собственный меч разворачивается для защиты, но то движение?— лишь обман. В полной тишине тварь делает короткий шаг, и её вторая конечность как в масло входит в его тело. Он видит атаку во всех подробностях?— как цепляется похожими на человеческие пальцами за землю нога, как слегка опускается к земле, чтобы упруго спружинить, тело, как жгутами напрягаются под шершавой кожей мышцы, прежде чем выбросить вперёд клинок. Боли он не чувствует?— в одно мгновение он стал лишь наблюдателем. Также чётко он видит торчащее в собственной груди лезвие?— снизу оно зеркально блестит, но сверху его поверхность угольно-чёрная и бугристая. Там, где она скрывается под пробитым доспехом, капля за каплей выступает кровь. —?ХЭЭЭЭЭЭЭЙЛ!!! Пронзительный крик Г’раха душной горечью отдаётся в груди. Не в силах шевельнуться или сказать хоть что-то, Хэйл чувствует, как его трясёт от напряжения внутри запертого в чужом сне тела. Это только сон, он не чувствует даже прикосновения, но ничего не может сделать, чтобы донести это до Экзарха?— только видеть чужой кошмар, пищей для которого стал. ?Г’раха…? Крик переходит в звон, небо трескается разбитым стеклом и наливается мертвенно серым. Очень медленно Хэйл опрокидывается навзничь, перед его взглядом скользят трещины неба, клинок со скрежетом сломанных рёбер выходит из груди, давая пролиться потоку крови?— её цвет единственный остаётся ярким. Хэйл падает на спину и не может отвести от Экзарха застывший взгляд. Когда звон исчезает, остаётся тишина. Г’раха стоит неподвижно долгие секунды, остановившимся взглядом глядя на тело Воина Света. Первым звуком, разбившим тишину, стал гулкий звон?— его пальцы просто разжимаются, но он даже не вздрагивает, когда посох падает на землю. Он подходит ближе, покачиваясь, и опускается на колени медленно, его руки, безвольно висящие вдоль тела, дрожат. Хэйл не знает, что он видел здесь, в своём искажённом сне, всё это время. Г’раха Тиа кажется смертельно уставшим?— он больше не кричит, не зовёт, не пытается ничего сделать. Он молчит, глядя перед собой обессиленными тёмными глазами. А потом, прижимая руки к животу, сгибается над Воином Света, будто удерживая себя от того, чтобы коснуться. Чёлка падает на опущенное лицо, но Хэйл видит, знает, как он скалится от боли, и в его глазах закипают отчаянные слёзы. Он не произносит ни звука, только сбитое, частое дыхание прячет едва слышные всхлипы. Хэйл всё ещё не может шевельнуться?— ему остаётся только смотреть на мучения того, за кем он пришёл в его собственное сознание, и сжимать зубы, отчаянно пытаясь найти выход. Но он не успевает. Земля под ним вздрагивает, содрогается, будто от удара, трещины в небе звенят от напряжения и расходятся, воздух становится ещё гуще?— Хэйл чувствует в воздухе, как что-то надвигается, и поневоле внутри него всё стягивает от тревожного предчувствия. А потом небо раскалывается. Что-то огромное опускается вниз, неминуемо и неостановимо. Огромная тёмная масса надвигается, чтобы уничтожить этот мир, уставший и потускневший. Хэйла захлёстывает тяжёлой волной?— то, что надвигается, будит память о падающем Даламуде и о титанической сущности Аида, оно тёмное, и его форму не разглядеть, но Хэйл ощущает, что ответы не нужны. В то мгновение, когда оно коснётся земли, это пространство будет разорвано в клочья, стёрто ударом, который оно не в силах вынести. И вместе с ним и само сознание Г’раха Тиа. Нет больше времени искать выход и думать о ключе. Единственное, на что может сделать ставку Воин Света, это чистой силой прорваться сквозь душащий сон. У него должно хватить сил, нужно только найти зацепку, найти точку, в которой он сможет тягаться с тем, что держит Г’раха в своих тисках. Это не его кошмары?— Хэйл был теперь уверен в этом. Запертый здесь, собственные эмоции он воспринимал смутно и отдалённо, будто за пеленой?— этот мир пах мыслями Г’раха, воздух в нём был пропитан его чувствами, это пространство было создано им. Став невольным наблюдателем, Хэйл окунулся в это, теряя связь с собой, захлёбываясь болью и ужасом этого мира, чувствуя происходящее с Экзархом собственной кожей. Г’раха Тиа обернулся к тому, что опускалось на его мир, неторопливо, как будто уже знал, что там. Хэйл не видел выражения его лица, но его опущенные уши не двинулись, как если бы он был равнодушен к близкой катастрофе. Долгие секунды он просто смотрел в лицо падающему нечто, а потом отвернулся к Хэйлу вновь, и тогда в его влажных от недавних слёз глазах Хэйл увидел не отчаяние?— гнев. Г’раха сжал губы и, с силой толкаясь от холодной земли, выпрямился, поднимаясь на ноги. Он не боялся, тяжёлый воздух пропитался только его проснувшимся гневом. Медленно, он подошёл к брошенному посоху?— каждый шаг давался ему тяжело, будто весь этот мир грузом лежал на его плечах. Пошатываясь, он сжал металл в пальцах и пошёл навстречу, прямо глядя на приближающееся. У него не хватит сил отразить эту атаку?— Хэйл знал это, но его гневные глаза… ему казалось, алый огонь в них он не забудет. Хэйл мало с кем был близок, но Г’раха Тиа не был кем-то отстранённо далеким. В этот момент он был прямо здесь. Его жизнь, его злость, его горячее дыхание, его яркие, алые глаза, приоткрытые искусанные губы, в беспорядке падающие на лицо пряди волос?— за каждой деталью, неподвижно лёжа частью его сна, Хэйл видел его. Чувствовал его. И он не готов был позволить погибнуть ему здесь. Его собственная ледяная ярость закипала в груди огнём. С тем, что пыталось разрушить Г’раха Тиа, Хэйл хотел сразиться. Встретить своим мечом то, что верит в собственную победу. Разрушить в ответ, обрушить свой собственный гнев и ощутить плечо Экзарха рядом. Намерение сражаться?— оно стало ключом. Эфир охватил скованное реальностью сна тело Хэйла языками пламени, пальцы крепко сжали рукоять меча, до последней выщерблены ощутив её поверхность, и Хэйл бросился на ноги, не раздумывая, нагоняя Экзарха, к которому тянулись гигантские худые руки. Дуга широкого взмаха прочертила воздух кроваво-красной тьмой, рассекая густое марево кошмара, клинок встретился с протянутыми из неба руками, земля вздрогнула снова, отдаваясь надсадным гулом от тяжёлого удара. Вспышка света затопила мир чёрным и белым, пожирая реальность, стирая её, оставляя только ослепительный звон меча, удерживающий нисхождение мира. Хэйл почувствовал, как сгибаются руки под сокрушительным весом, но лишь уверенно перенёс дальше назад ногу, ниже садясь в стойку. Что бы это ни было, оно не было сильнее Воина Света?— потому что ему силу давало осознание того, что он не мог себе позволить потерять. Сияющая вспышка выгорела, обнажая пустынный мир, из неба раздался рёв, Хэйл втянул воздух сквозь сжатые зубы, сосредоточенно до последней мышцы ожидая мгновения, когда атака ослабнет?— секунды падали каплями, бесформенное нечто не подавалось. И в это мгновение искрящаяся голубоватая вспышка расцвела куполом?— и тварь дрогнула. Одной доли секунды было достаточно для Хэйла?— он сбросил принятый удар и, прыгнув, рубанул сверху вниз, рассекая противника всем своим весом. Оно завизжало в ответ и с дрожью отступило, исчезая сквозь трещины в сизом небе. И тогда всё стихло. Не видя больше угрозы, Хэйл опустил звякнувший меч и медленно глубоко вдохнул. Мир замер, не шевелясь, будто любое движение могло разрушить хрупкое равновесие. Голубая вспышка, качнувшая чаши весов минуту назад, была заклинанием Г’раха, но отчего-то, прежде чем обернуться, Хэйл просто стоял, опустив меч, и вдыхал прохладный воздух. Возможно, ему просто нужны были эти несколько секунд, чтобы восстановить собственное равновесие. Как только секунды вышли, он развернулся, ища взглядом Экзарха. Он был близко?— Хэйл обогнал его всего на несколько шагов, встречая атаку. Он стоял, опираясь на свой посох и опустив голову, и дышал так сосредоточенно, будто пытался удержаться в сознании. Прежде чем сделать полшага навстречу, Хэйл молчал ещё одно долгое мгновение. —?Г’раха… За неполных два дня он повторил это имя десятки, кажется, раз, но сейчас всё, что было за порогом чужого сна, казалось далёким, будто Хэйл сам начал забывать, что это лишь сон, который он пришёл прервать. Шевельнувшись, Г’раха приподнял голову, и Хэйл увидел, как дрогнули углы его губ в призрачной улыбке. —?Ты здесь… —?проговорил он почти беззвучно и поднял измождённый взгляд, в котором даже сейчас тлели искры тепла. Хэйл улыбнулся в ответ свободно, чувствуя как грудь наполняется лёгкостью. Тот, каким Хэйл помнил Г’раха Тиа во время их знакомства, умел и радоваться, и злиться шумно и открыто, но на сердце Экзарха оставили глубокий отпечаток долгие годы одиночества, в котором он прятал даже своё лицо, не только чувства. Единственный раз, когда Хэйл видел его в момент настоящей искренней радости, он плакал и улыбался, и потому Хэйл не ожидал от него ярких проявлений чувств. Он хорошо понимал, что улыбка в такой момент, как сейчас, стоит многого. Хэйл, улыбаясь, кивнул Г’раха в ответ?— но сказать ничего не успел. Расколотое небо дрогнуло, и Экзарх резко скривился от пронзившей голову боли, схватился руками, забывая о посохе, на который опирался, позволяя ему со звоном упасть, и тут же покачнулся, вслепую теряя равновесие. Мир поплыл, темнея, части пейзажа исчезли в густой пелене, очертания кристаллов и деревьев стали расплываться. Внезапная боль быстро прошла?— Г’раха уронил руки и тут же начал оседать на землю, теряя сознание. —?Г’раха! —?Хэйл бросился вперёд вовремя, чтобы не дать ему упасть,?— Не спи, ну же! Посмотри на меня, я настоящий. Всё закончилось. Осталось только вернуться, слышишь? —?силясь подавить дрожь тревоги в голосе, Хэйл ловил расфокусированный взгляд. Он не знал, что будет, если Экзарх потеряет сознание в своём сне, но был уверен, что в таком состоянии он не выберется отсюда. —?Я… —?Г’раха медленно вдохнул, прерывая едва слышный голос. Хэйл поддерживал его голову под затылок, и ощущение лихорадочно горячей кожи было до дрожи похоже на реальность. Цепляясь за него взглядом, Экзарх протянул руку, ища пальцами прикосновения, и Хэйл сдвинулся, отдавая ему вторую руку. Не тратя сил на то, чтобы держать свою ладонь на весу, Г’раха прижал руку Хэйла к себе, как будто реальность Воина Света пропитывала жизнью его собственный мир. —?… знаю, Хэйл,?— он улыбнулся снова, и Хэйл увидел, как дрожат углы его губ, но взгляд его снова стал ясным. —?Ещё не всё,?— он говорил совсем тихо, но твёрдо, и, прежде чем переспросил, о чём он говорит, Хэйл рывком вскинул голову на звук. К ним неторопливо, но настойчиво подбиралась тварь. —?Они посторонние? —?спросил он, не отводя взгляда от перетекающего всё ближе тела. —?Да,?— Экзарх шевельнулся, крепче сжимая пальцы на предплечье Хэйла и ища другой рукой опору, чтобы приподняться. —?Тогда я разберусь с ними,?— Хэйл перевёл взгляд на Экзарха, дожидаясь подтверждения этого права, и помог ему сесть, прежде чем подняться на ноги, вновь обнажая меч. Кроваво-красная тьма вскипела вокруг него, прежде чем первый удар рассёк тварь пополам. Убедившись, что она не собирается вставать, Хэйл перешагнул останки и развернулся лицом к следующей.*** Обратный путь до Башни казался короче?— но не быстрее. Бесформенные твари гибли легко?— длинный меч рассекал их пополам и они падали, если не от первого удара, то от второго, но их было много, как паразитов, и, неторопливо, они стягивались или навстречу?— это лишь упрощало дело,?— или в сторону Башни. Хэйл не задавал вопросов Экзарху, только оборачивался через каждые пару шагов?— ему было трудно идти, но он сжимал зубы и молча двигался, как раз поспевая за темпом боя. Когда основание Башни уже стало видно, их дорогу преградила пропасть. Она была темнотой, впитавшей часть этого мира, чёрным провалом, внутри которого было ничто. На самом её краю, наклонившиеся, стояли древние ворота, сквозь которые проходила дорога из разошедшихся от времени каменных плит. Хэйл остановился перед ними резко, будто споткнулся, не в силах оторвать взгляд от пустоты за ними. —?Почему… —?начал он, но прервал вопрос и обернулся к Г’раха, подошедшему и остановившемуся рядом, почти повисая на посохе. —?Находка Святого Коинаха… —?если бы лагеря совсем не было во сне Г’раха, Хэйл бы не задумался о вопросе, но он был?— и на его месте была дыра. Почему? От кого его разум скрывал это место и зачем? Когда Хэйл обернулся, в поле его зрения попала опора ворот. На ней были следы когтей?— глубокие, словно под ними был воск, и от мелькнувшей догадки он замер, чувствуя, как мысль пробирается через вымотанность, диктовавшую просто выбраться отсюда уже скорее, любой ценой. —?Да… —?голос Экзарха звучал устало в тон мыслям Хэйла. Он повернул голову, тоже глядя на отметины,?— Поэтому. Туда не должны были войти. Хэйл кивнул, хмурясь, и обернулся за спину. К ним, перебирая похожими на человеческие руки лапами, приближалась очередная тварь, больше и сильнее предыдущих. Это давно уже не походило на сон и, вероятно, не являлось им. То, с чем они вынуждены были сражаться, было порождением не разума Экзарха, а того, что настойчиво вторгалось в него. Вопрос для Хэйла был только в цели этого, но он мог подождать. Пока что большей проблемой было существо, прижимавшее их к чёрному краю. Хэйл сжал на рукояти расслабленные пальцы и плавным движением перешёл в стойку. Его удар был уверенным и точным?— но клинок вошёл в тело твари, как в вязкую грязь, едва ли причиняя вред. От удивления Хэйл дёрнулся назад и в последний момент уклонился от лязгнувших зубов, его меч на широком взмахе чиркнул по морде, но она даже не дёрнулась, игнорируя глубокую рытвину. Вместо этого тварь, проклокотав, бросилась на меч и, связав его своим телом, коротко замахнулась лапой. Хэйл, возможно, успел бы уклониться или поставить щит?— но, вместо этого, он прянул назад ещё раз и натолкнулся спиной на опору ворот. Всё, что он успел после этого?— подставить локоть, защищая лицо. Прямые острые когти прорезали металл от плеча до запястья, борозды быстро заполнились кровью, закапавшей алым на прозрачную голубоватую от кристалла землю, от скрежета выломанных чешуй свело зубы. Хэйл сощурился, чувствуя дрожь в каменно напряжённой, чтобы удержать удар, руке, и увидел боковым зрением, как Г’раха споткнулся, бросившись вперёд бездумно. Он был готов, игнорируя боль, пойти в наступление, но в мгновение, когда он приоткрыл глаза, яркая огненная вспышка отбросила тварь на десяток шагов назад. —?Это должен быть я,?— в голосе Г’раха среди усталого шёпота проступали высокие, срывающиеся ноты. —?Что? —?Хэйл обернулся, опуская меч в одной руке и позволяя другой расслабленно повиснуть вдоль тела. —?Убить это должен я. Только в начале нужно вернуться к Башне. У меня… нет больше сил,?— Экзарх упрямо сжал зубы, проглатывая слова, которыми можно было пожертвовать. Неважно, почему эта тварь отличалась, но заклинание Г’раха действительно подействовало, в отличие от атак Хэйла. Но существо приближалось снова?— а они были прижаты к пропасти, и Г’раха не мог сражаться здесь. Хэйл не был уверен, вернёт ли Башня ему силы?— след на его лице оставила не та слабость, что была связана с Башней,?— но Башня была безопасным местом. Только как добраться туда? Хэйл оторвал взгляд в глаза Экзарха, переводя его с твари на узкий проход вдоль пропасти. С копьём в руках он бы просто обошёл, но Экзарх так не сможет, и даже перенести его вряд ли в возможностях Хэйла. Тварь же быстро приближалась. —?В ворота, Хэйл,?— тихо бросил Г’раха,?— Идём внутрь! —?Внутрь?.. —?Хэйл посмотрел в черноту непонимающе, но даже не стал ждать ответа?— его доверие было достаточным, чтобы просто шагнуть в пропасть. Его будто толкнули в спину, и только в мгновение, когда он уже не смог бы остановить движение, его охватила мгновенная инстинктивная паника. Когда вес Хэйла опустился за границу, чернота под ногой вздрогнула, как болотная жижа, но удержала, будто земля была только скрыта, не исчезла. Хмыкнув облегчённо, Хэйл по инерции сделал ещё шаг и обернулся к Г’раха?— и увидел, что он не двигается. За его спиной быстро приближалась тварь, но он стоял, будто в ступоре, не шевелясь. ?Больше нет сил??— когда это сказал тот, кто шёл на одной силе воли, это означало, что больше действительно нет. —?Г’раха! —?Хэйл бросился назад со всей своей скоростью и не дожидался ответа, когда дёрнул его за плечо на себя, внутрь провала. Экзарх потерял равновесие, почти не пытаясь устоять на ногах, только издал неловкий звук, падая в руки Хэйла. Это было не тактично, но времени на вопросы было слишком мало?— Хэйл поднял его, почти не дёрнувшись от боли в глубоко прорезанном плече, и быстрым шагом направился в черноту, навстречу бледному шпилю впереди, слушая, как тварь позади вопит, полосуя когтями арку ворот. Г’раха, упав в чужие руки, вскинулся, потрясённо хватая ртом воздух. Его свободная от посоха рука инстинктивно сжалась на ткани воротника Хэйла, чиркая ногтями по чешуе на шее?— Г’раха вздрогнул, нечаянно прикоснувшись, и замер. —?Хэйл, твоё плечо… —?тихо сказал он секунду спустя. —?Я могу… —?Всё в порядке. Нужно быстрее добраться к Башне,?— Хэйл, напряжённо выбиравший дорогу, сжал руки чуть сильнее, прижимая такое же горячее, каким он помнил его в реальности, тело Экзарха. ?Я почти привык??— чуть было не сказал он, но, вовремя поймав себя за язык, вместо этого продолжил пристально смотреть на Башню впереди. Кровь с его руки капала вниз быстрее?— алые капли падали, смешиваясь с чернотой, и Воин Света старался не замечать, как едва заметно вздрагивает от каждой капли земля. Путь не был долгим?— провал поглотил лагерь и дорогу от него к воротам Башни, и расстояние ощущалось таким же, обрываясь в конце каменистой границей?— между близко сходящимися скалами выныривала дорога. Вымощенная ровными каменными плитами, она дробилась и изламывалась у основания Башни?— и всё же догадаться о том, что она должна была подходить к воротам, было просто. —?Мне понадобятся обе руки,?— Хэйл нарушил тишину, как только ступил на твёрдый камень, вырывая Экзарха из зыбкого забытия. Те, кто вторгся в сознание Г’раха, ждали здесь, не сводя глаз с закрытых дверей Башни. Экзарх согласно выдохнул, устало, но значительно более твёрдо вставая на ноги. Их было не так много?— но они были сильнее, бросаясь на Экзарха упрямо, будто исполняя приказ. Увязая на каждом из них на минуту, Хэйл чувствовал, что считает шаги до битых камней основания Башни?— до площадки, по которой, теряясь в трещинах, шла линия барьера. Хэйл уже знал, что им сюда не пройти?— но это точно также знали и они, устремляясь наперерез. В какой-то момент Хэйл перестал считать и различать противников?— облачившись в багровое марево магической защиты, считая про себя привычно мгновения её действия, он приковывал к себе внимание тварей, раня их острыми клыками тьмы?— атаки магии были слабее меча, но сейчас уже было неважно. Важно было, чтобы, закрытый чёрными и алыми сполохами сражения тёмного рыцаря, Экзарх успел добраться до Башни. ?3… 2… 1…??— Хэйл сжал зубы, предчувствуя момент, когда удары пробьют падающие щиты,?— и в то самое мгновение по земле прокатилась голубоватая вспышка. Волна эфира сбила тварей с ног, отбрасывая, подняла с земли облака пыли, зацепилась за тусклые кристаллы, оседая внутри них светом. —?Хэйл! —?Воин Света обернулся облегчённо и улыбнулся в ответ на тревожный взгляд Г’раха. Двери Башни были открыты, ясный голубой цвет вернулся. —?Сюда!*** Тяжёлые двери, подсвеченные узором императора и императрицы, закрылись с гулким низким звоном, отрезая мир снаружи от мира внутри, будто стирая его существование. В центральном зале Башни почти бесшумно обрушивалась в бассейны прозрачная вода, большой куб телепорта светился синим рядом с похожим на трон обелиском?— точно так, как Хэйл помнил в тот день, когда эти двери открылись впервые. Тишина здесь на грани слышимости звенела эфиром, и этот звук за последние месяцы вместо смутной тревоги стал казаться знаком спокойствия?— Хэйл не успел заметить, как это произошло. Вздохнув свободно, Хэйл убрал за спину меч и, не стесняясь, сел прямо на пол, прислоняясь спиной к кромке резервуара с водой. Где-то там, в любом случае, оставались ещё непрошенные гости, но, прежде чем битва возобновится, Экзарху нужно было восстановить силы?— Хэйл равно был не против передышки и хотел закончить это скорее. Чтобы вернуться в реальность и увидеть, что Г’раха Тиа проснулся. —?Твоё плечо,?— Экзарх обессиленно подошёл ближе и опустился на пол рядом, неуверенно протягивая руку к рваному краю пропоротой по всей руке брони. Хэйл обернулся, только сейчас вспомнив об этом, и слегка пошевелил плечом, пытаясь определить ущерб?— только теперь, после того, как не обращал на это внимания так долго. Серьёзного ущерба, видимо, не было?— он потянулся, чтобы расстегнуть и снять высокую перчатку. —?Тц,?— Хэйл дёрнулся и поморщился, зацепив рваным металлом рану. —?Подожди,?— Г’раха прянул вперёд встревоженно и, цепляясь за изуродованную перчатку, столкнулся с Хэйлом пальцами?— и застыл, будто его ударило током. Хэйл поймал его взгляд?— несмотря на синеватый полумрак, он очень ясно увидел, как расширяются его зрачки, заливая алую радужку чернотой. Его живые пальцы отстранились едва ли на волос?— Хэйл мог чувствовать тепло его кожи и не отводил взгляда от пожирающих его глаз. Это было безумием, но, видно, чувство безопасности лишало разума?— внутри Башни мир был иным, отделённым неприступными стенами и пропитанным тихим звоном эфира. Зыбкая граница пролегла в одном мгновении?— незаметно в полумраке, реальность подёрнулась рябью, камень под ладонью оказался коричневым, как пол комнаты в Пендантс, стало жарко, сквозь плывущее зрение Хэйл увидел, как тёплый свет подрагивает в такт сорванному дыханию. Он слышит его?— каждый вздох, шумный и горячий, и чувствует его на своей коже. Зубы проходятся по чешуе на шее с шорохом, цепляют за край, не кусая. Кожа Г’раха тёплая и влажная под пальцами?— Хэйл держит его под коленом, без осторожности прижимая к груди, налегает сильнее с каждым движением. Низкий стон пускает дрожь по спине?— Г’раха отпускает его шею, выгибается, упираясь затылком в пол, с силой подаваясь навстречу, и Хэйл снова видит его глаза, такие же чёрные от жара. Его всегда заплетённые на затылке волосы растрепались, белоснежными прядями рассыпаясь по камню. Ни лжи, ни замкнутости, ни притворства?— огонь чужих чувств накатывает волной, подменяя реальность, губы шевелятся помимо воли: —?Раха. Короткий шёпот, словно шелест жаркого дыхания, до боли знакомым, своим собственным голосом, въедается в память и наполняет раскалённый воздух комнаты. По телу Г’раха пробегает дрожь, он рвано улыбается, закрывая глаза, и цепляется сильными пальцами за плечо, силясь прижаться ещё ближе. От напряжения воздух огненным шаром давит на рёбра, Хэйл слышит скрежет собственных ногтей по шершавому камню и чувствует каждый ильм, в котором они соприкасаются, каждое движение… Звон металла о каменный пол оглушает, как падение в ледяную воду. Образы стираются разом, синева Башни подхватывает грохот брошенного посоха и уносит его эхом, скатывающимся в остриё шпиля. Г’раха Тиа отшатывается назад одним движением и отворачивается, подрываясь на ноги. Повисшая тишина кажется звенящей от напряжения. Пытаясь успокоить взбесившийся пульс, Хэйл не знает, что сказать. Вопрос, в порядке ли Экзарх, звучит глупо. Слова, что всё в порядке у самого Хэйла, ещё глупее. Он сам не уверен в том, что думает, и даже не знает, понимает ли Экзарх, что он видел всё, но уверен в том, что не хотел вторгаться в сон настолько личный. —?Хэйл… прости. Ты не должен был быть вынужден увидеть это,?— Г’раха не обернулся, продолжив стоять спиной, опустив голову. У Хэйла не оказалось времени сказать что-то первым. —?Прости, это я вторгся к тебе. Я не должен был,?— Хэйл помолчал секунду, хорошо понимая, что у этого разговора не было продолжения. Он сам не хотел продолжать его?— сейчас было не время и не место для этого. Возможно, он просто не знал сам, что думать, и предпочитал сфокусироваться на том, с чем всё понятно, и что сейчас было важнее. —?Вторгся, почти как те,?— Хэйл поднялся на ноги тоже и указал в сторону двери, хотя Экзарх и не мог видеть этого жеста. —?Но ты впустил меня, впустил в Башню. —?Как те? —?Г’раха обернулся рывком, не скрыв возмущения на лице, забыв тут же о неловкости. Его яркие глаза вспыхнули в полутьме Башни. —?Если бы ты не пришёл, этот сон уже закончился бы. Метеор опустился бы, разбивая вдребезги этот мир, и я бы принял его молча, не в силах защитить даже самого себя. Я бы не вернулся, но кто-то пришёл бы за моим телом, чтобы разрушить реальный мир также легко. Я не знаю способа, который позволил тебе прийти сюда, но мир был спасён героем?— как и должно быть,?— Г’раха улыбнулся. Улыбка на усталом лице не была яркой, но его чувства находили сквозь неё выход. —?Спасибо тебе. —?Я использовал кристалл, недавно найденный в руинах Ивалис. Обладателю Эхо он позволяет погрузиться в чужой разум,?— Хэйл смотрел в ответ прямо, но не улыбался, не мог,?— Ничто другое не помогло тебя разбудить,?— несмотря на то, что сейчас казалось, что всё разрешилось, это была иллюзия. —?Разрушить мир? Значит, ты знаешь, в чём цель, и чья она,?— Хэйл ухватился за ответы, которых искал, постоянно помня о том, что, как можно скорее, нужно было не только найти Г’раха, но и разбудить его. —?Я не знаю, кто,?— Г’раха покачал головой, всё также стоя в пол-оборота к Хэйлу в нескольких шагах и не торопясь вновь приблизиться. —?Но цель в информации о том, как управлять Башней и как она оказалась в Первом. Чтобы добыть её, мой разум был заперт во сне. Но, когда сделавшему это стало ясно, что я понял, что происходит, и заблокировал нужные воспоминания, он решил разрушить моё сознание и получить доступ ко всему разом,?— Г’раха стряхнул с плеч короткую зябкую дрожь и глубоко вдохнул. Ему на глазах становилось легче в Башне, он выглядел не так плохо, но всё ещё было понятно, что он полностью вымотан. Он сопротивлялся чужому вторжению несколько дней, и каждая атака в этой битве била по его собственному сознанию. —?Как ты понял, что цель именно в этом? —?Г’раха не стал повторять этого?— ?если бы не ты…??— но выражение его глаз говорило больше любых слов. Хэйл не ушёл от темы, продолжая диалог о том, что было?— должно было быть?— прямо сейчас более важным, но встретил взгляд Экзарха прямо, принимая всё то, что в нём крылось. —?Сны?— всё начиналось с них. Ближе и ближе, на грани ложных событий, они подводили к одним и тем же вопросам. Я почти не сплю?— и ещё меньше вижу снов. Задыхаясь в невозможности прийти в себя, я в конце концов понял, что этот замкнутый круг создан чьей-то волей, и на что она направлена. И тогда всё стало таким, как увидел и ты,?— Г’раха замолчал, и повисшая тишина несла тяжесть его мыслей. —?В чём бы ни была причина искать эти знания, это угрожает миру. В дурных руках Башня принесёт много зла. Если бы не ты… эти знания уже попали бы в чужие руки,?— он покачал головой, опуская лицо, его голос падал, становясь шёпотом,?— Я был здесь один… и я не герой, способный спасти мир. Я боюсь, что следующая атака… —?Г’раха,?— Хэйл поднял свой голос, не дослушав,?— Ты спас мир, и ты не менее, чем герой?— но ни один герой не всесилен в одиночку. Вот, почему я здесь. Г’раха поднял голову медленно и развернулся, его широко раскрытые глаза встретились с пристальным взглядом Хэйла. Повисшая тишина не была тяжёлой?— просто сейчас не требовались слова. Они просто смотрели друг на друга, и воздух дрожал, пропитанный не скрытыми друг от друга эмоциями. Долгое мгновение спустя, в которое, казалось, замерла даже падающая в бассейны вода, Г’раха прикрыл глаза и улыбнулся?— будто напряжение и бессильная слабость растрескались коркой. —?Тогда давай закончим с этим, наконец,?— негромко сказал он и, встретив ответную улыбку Хэйла, уверенным шагом, в котором, возможно, на время, но стёрлась смертельная усталость, прошёл мимо него за своим посохом.*** Двери Башни распахнулись перед ними самостоятельно, ведомые волей её владельца. Г’раха Тиа ступил за порог, на край разрушенной дороги, кусками обрывавшейся от основания Башни вниз, и навстречу своей добыче с пропоротой кристаллами пустоши взревела тварь. Та самая, что ранила Хэйла,?— единственная, которую не смела сила Башни. Мотая из стороны в сторону зубастой головой, она медленно и упрямо лезла вверх. Долгую секунду Экзарх просто смотрел на неё сверху вниз, и со спины Хэйл не мог видеть, какие мысли скользят тенями по его лицу, а потом он пошёл вперёд. Куски дороги с треском проваливались вниз, выкладывая пологий спуск, будто смятые весом его шага, и Г’раха шёл ровно, всем собой выражая уверенность в том, что именно ему принадлежит каждый ильм этой земли. Отставая ровно на шаг, Хэйл улыбался ему в спину?— та же улыбка стала азартным оскалом, когда он выхватил из-за спины меч и одним прыжком вломился в защиту твари, открывая Г’раха время для подготовки заклинания. Огненный шар вспыхнул на шкуре твари и разорвался ревущим вихрем, в клочья раздирая её тело,?— и, как только Хэйл почувствовал, как рассеивается сила, против которой борется его меч, рыжее пламя выцвело до белизны, превращая сгустки в пузыри. Хэйл дёрнулся назад, только через мгновение понимая, что вокруг него уже не огонь?— кристалл выбрасывает его в реальность из сознания Г’раха.*** —?Хэйл! —?он пошатнулся, отвыкнув от ощущения настоящего мира, и сразу же услышал знакомый возглас?— и увидел Лайну, стоило ему открыл глаза. —?У тебя получилось?! Он бы и сам хотел быть в этом уверенным?— потому, вместо ответа, он поспешно нашёл Г’раха взглядом, чувствуя, что не сможет оторвать глаз, пока тот не очнётся. Словно увязшие в густом мареве ожидания, секунды тянулись друг за другом, одна за другой. Казалось, так много времени прошло, но в действительности Хэйл сосчитал лишь до трёх, прежде чем Г’раха очнулся?— рывком, как вырываются из кошмара. Рвано вдохнул, распахнул глаза и резко сел, оглядываясь по сторонам. Когда его сразу же повело в сторону, Хэйл удержал его за плечи?— несмотря на всё, что случилось после, он помнил, что у Г’раха была высокая температура, которая не успела упасть. —?Экзарх! —?с силой тревоги в голосе Лайны могла поспорить только её радость от того, что он очнулся. Г’раха перевёл взгляд на неё и улыбнулся мягко. —?Со мной всё в порядке. Теперь в порядке,?— он повернул голову, кивая Бек Луггу, и Хэйл почувствовал, как он сильнее опирается на его руки, не сомневаясь в опоре. —?Простите, что заставил вас беспокоиться.