7 (1/2)
Многие замечали, что в темноте звуки становятся громче и отчетливее. Как ученый, Игорь знал, что это утверждение отчасти неверно. Не звуки становятся громче, дело в самом слухе. Он становится острее. Это естественная реакция мозга на снижение зрительной функции. Нехватку визуальной информации он восполняет слуховой. Когда-то он сам ставил эксперимент на крысах. Это несложно, всего-то нужно приучить двух крыс к кормежке по тихому звону струны. Затем ослепить одну и наблюдать, как некоторое время спустя она, проворно и уверенно шевеля лапками, первой добирается до лакомого кусочка в лабиринте. Так Игорь надеялся найти способ помочь людям с постепенно развивающейся глухотой.
Сейчас крысой в темноте был он сам.
Что-то натянулось в глубине его ушных раковин, завибрировало. Он схватил Роуз за руку и скрылся в самом темном углу. Сквозь продолжающийся грохот ворот, ему мерещилось, что он слышит неровное дыхание Виктора. Цепь раскачивалась, тяжелый замок бил о сухое дерево. Здесь наверняка должен был быть другой выход. Но ноги словно приросли к полу. Он не мог сбежать, не мог оставить его одного, стоящим вот так лицом к воротам, с расправленными плечами и подрагивающей свечой в руке. Удары и грохот все не прекращались, наоборот, казалось, что звук перемещается, словно тот, кто был с другой стороны, искал уязвимое место в старых створках.
Нужно было что-то делать. И Игорь не придумал ничего лучше, чем пошарить вокруг в поисках хоть чего-нибудь, что сошло бы за оружие. Ему не впервой драться с мертвецами. Просто сейчас было страшнее, ведь теперь мертвец был умен. Насколько - ему еще предстояло выяснить. Он велел Роуз не высовываться и приложил палец к губам. Девушка кивнула.
Очередной удар отозвался скрипом где-то в нижнем левом углу. Еще несколько свирепых толчков - и одна створка ворот сошла с петель. Все замерло.
В просвете показался высокий черный силуэт. Он нагнулся и проскользнул внутрь. Виктор не сделал ни шагу со своего места, только дыхание его еще участилось. Теперь Игорь был уверен, что различает его отчетливо. Горячий воск со свечи стекал прямо по его пальцам и капал на пол, но он не обращал на это никакого внимания. Игорь изо всех сил вглядывался в полутьму, пытаясь увидеть уродливое и бледное лицо страшного гостя, но удалось ему это только когда он вышел на маленький островок теплого света от свечи в руках Франкенштейна. Игорь ладонью заглушил свой изумленный вздох. Монстр не был уродлив.
Он был высок, головы на полторы выше Виктора, широк в плечах, бледен, но выглядел почти нормально, насколько об этом можно было судить в условиях такой скудной освещенности. На его лице не было ни одного безобразного шрама. Широкая челюсть, прямой нос. Глаза были чуть с поволокой, словно в них молоком плеснули, но в остальном... При жизни он мог быть довольно привлекательным мужчиной. Возможно, спортсменом. Его торс обтягивала мокрая насквозь рубашка, не то расстегнутая, не то разорванная на груди. Сквозь просвет в ткани, виднелись большие шрамы. У Роуз такой был лишь один, и довольно аккуратный, но у этого мертвеца их было не меньше трех. Стало совершенно понятно, как Виктору так ловко удалось оживить девушку, сохранив при этом красоту. Сейчас перед создателем стоял ее черновик. Он смотрел на Виктора не моргая, а Виктор тоже не дрогнул. Слух Игоря обострился до самого предела. Наконец, в полумраке раздался незнакомый голос: - Здравствуй, Виктор. - Крупная ладонь проскользила по шее Франкенштейна и остановилась на его щеке. Большой палец смахнул едва сорвавшуюся с ресниц слезу.
Все тело Игоря напряглось, готовое броситься вперед. В голове крутилось лишь одно - если монстр сейчас решит свернуть ему шею, он ничего не успеет сделать, даже с места вскочить.
- Здравствуй, - тихо ответил Виктор, подняв взгляд. - Я что-то сделал не так? - голос был низким и в нем слышалась угроза.
- Нет, - качнул головой Виктор, - что ты. Нет. - Тогда почему? - та рука, что секунды назад так ласково покоилась на его щеке, двинулась дальше к затылку и стянула в кулаке волосы Франкенштейна, заставив того поднять взгляд еще выше, упереться им в молочные глаза напротив. - Я... я решил, что без меня тебе будет лучше. Я хотел найти тебе кого-то, кто будет лучше, чем я.
- Лжец. Ты сбежал. Бросил. - Вовсе нет, - рука Виктора коснулась широкой груди и точно так же скользнула вверх, остановившись на плече. - Я докажу. Я действительно нашел кое-кого лучше, чем я. Кого-то, кто будет любить тебя сильнее, чем я. С кем ты не будешь одинок.
Сердце Игоря замерло.
- Роуз, - позвал Виктор ласково. Он никогда прежде не говорил с ней таким тоном. - Роуз, детка, подойди сюда.
Волосы зашевелились на голове Игоря. Он был слишком далеко, чтобы схватить ее за руку и не дать выйти на свет. Он мог только с ужасом наблюдать за тем, как девушка встала и неуверенно пошла на знакомый ей голос.
- Ну же, смелее, - подбадривал ее Виктор.
Эпиметей перевел на нее взгляд. - Видишь, - говорил Франкенштейн, - я не врал тебе. Взгляни на нее. Она такая же, как и ты. Она - твоя.
Неужели это правда? Неужели Виктор действительно сделал ее... для него? В уравнении в голове Игоря, над которым он ломал голову последние месяцы, оставалось все меньше неизвестных. Все складывалось, как сотня идеально подходящих друг другу кусочков пазла. Следы на шее. Мертвая девушка. Требовательность Виктора. Его безразличие к творению. Ночные кошмары. Тяга к алкоголю. Вот почему ему не нравилось видеть, как Игорь привязывается к ней. Но как бы то ни было, Виктор поступил низко, предоставив разбираться с ошибками прошлого той, для которой был почти как отец.
Босая Роуз почти неслышно подошла еще ближе. Она не очень понимала происходящее, но послушно шла на голос Виктора. Эпиметей выпустил его волосы и повернулся к девушке. Рядом с ним она выглядела совсем крошкой, светлая макушка едва доставала ему до груди.
- Как ее зовут? - спросил он, не оборачиваясь.
- Роуз, - ответил Виктор и спешно добавил: - Но ты можешь дать ей любое другое имя. Она привыкнет.
- Роуз, - повторил задумчиво Эпиметей, подходя к ней все ближе. - Скажи мне, Роуз, ты кого-нибудь любишь?Вместо ответа Роуз неловко повела плечами.
- Ей не так много дней, она еще не совсем понимает... - объяснялся Виктор. - Тогда она бесполезный кусок плоти, - ответил Эпиметей. - Потому что я узнал это чувство с первым своим вздохом. Игорь зажмурился и отвернулся. Его уши наполнил ужасающий звук разрываемой плоти и треск ломающихся костей. Только крика он не услышал, ведь голоса у Роуз не было. От гнева и жалости запульсировало лицо. Когда он позволил себе повернуться и взглянуть, он увидел лишь темное разверстое тело на грязном полу, растрепанные волосы и маленькие босые ступни.
Эпиметей вновь приблизился к Виктору. Руки его были черны от крови, он что-то держал.
- Вот что ты хотел мне дать? Еще одно холодное тело, зная, что все, чего я хочу - это тепло твоего?
С этими словами он взял руку Франкенштейна и вложил туда темный комок. В свете почти оплывшей свечи, Игорь различил человеческое сердце. Сердце Роуз.
- Ну зачем ты... - качал головой Виктор, глядя на чудовищный подарок. - Отдашь тому, у кого взял, - холодно ответил Эпиметей. - Оно было ее... - в голосе Виктора послышалась грусть.
- Вот как? Так оставь на память, если она была тебе дорога.
- Ты монстр. - Я твой монстр. А ты мой создатель. Когда ты поймешь, что мы связаны, будет проще. Но прежде, чем мы уйдем, скажи - он ведь здесь? Виктор широко распахнул глаза. Его нижняя губа дрогнула и вслед за ней чуть заметно задрожали руки. - Нет, - он выронил сердце в пыль. - Его нет здесь. Большая рука стиснула подбородок Виктора, пачкая густой кровью. Мертвец наклонился, внимательно вглядываясь в его глаза, а потом отстранился и произнес: - Снова лжешь.
Он вышел на середину помещения. - Выходи же, Игорь! Я знаю, что ты здесь! Или хочешь поиграть в прятки?
Пора было что-то предпринять. И быстро. Мертвец коснулся рукой стены и пошел по периметру. Очевидно, он был достаточно умен. Игорю так и не удалось отыскать здесь хоть что-нибудь, что могло сойти за оружие, зато в руки ему попалась керосиновая лампа. К счастью, не пустая. И так как Игорю надоело быть крысой в темноте, он плеснул ее содержимым на несколько тюков сена в углу, снова нашарил в кармане коробок спичек и поджег.